«Берёзового сока на всех не хватит». Экономист про неминуемые перемены в экономике, о которых говорит ЦБ

О чём предупредила россиян Эльвира Набиуллина своими словами про «структурную трансформацию экономики» уже летом 2022 года, «Фонтанке» объяснил экономист.

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина говорит, что снижать инфляцию «любыми методами» Центробанк не планирует, предупреждая, что уже летом экономику страны ждут серьёзные перемены. «Период, когда экономика может жить на запасах, конечен. И уже во II — начале III квартала мы войдем в период структурной трансформации и поиска новых моделей бизнеса, — предупредила Эльвира Сахипзадовна. — Наша экономика вступает в непростой период структурных изменений, связанных с санкциями. Санкции в первую очередь сказались на финансовом рынке, но сейчас они начнут всё больше сказываться на экономике». Что стоит за этими словами главного рулевого главного финансового регулятора РФ, при чём тут берёзовый сок в стеклянных трёхлитровых банках и Надежда Крупская — «Фонтанке» рассказал главный экономист «ПФ Капитал» Евгений Надоршин.

— Евгений, насколько правы те, кто переводит слова Набиуллиной про «период структурной трансформации и поиска новых моделей бизнеса» уже этим летом как предупреждение обывателей о куда более заметных проблемах в национальной экономике, чем было до сих пор?

— Тем, кто трактует это как предупреждение «товарищи, летом будет плохо», я отвечаю: да. Но и сейчас уже плохо. Кому-то стало плохо в начале марта: пассажирским авиаперевозкам, грузовым перевозкам. Первые же санкции закрыли небо и лизинг. Это тот сектор, где сразу обнаружились массовые и острые проблемы. То есть там, где без господдержки ситуация не совместима с жизнью компаний в принципе. У меня есть ощущение, что слова Набиуллиной про «структурную трансформацию» — это о санкциях и контрсанкциях, которые уже случились, но их последствия не всем очевидны сегодня. Часть контрсанкций тоже существенно ограничила внешнеэкономическую деятельность российских компаний. И это само по себе весьма серьёзная «трансформация». Например, вам больше не вывезти удобрения из РФ на прежние рынки, потому что Минпромторг рекомендовал этого не делать. И вы не рискуете проверять, что будет, если не слушать эти рекомендации. И это та самая структурная трансформация. Не исключено, что часть ваших удобрений уже на внешние рынки не попадёт вообще. Вы ищете, куда деть то, что вы производите, или решаете, а не перестать ли это производить вовсе. То же самое в сельском хозяйстве. Если часть экспорта продовольствия ограничена, то южным регионам, которые ориентированы на экспорт, придётся менять структуру своих отгрузок. Возможно, и структуру самого производства. Обратите внимание на автотранспорт, грузовики. Мне ещё в начале марта рассказывали игроки, что водители дальнобойщики начали искать возможности перехода на внутренние линии, на последнюю милю. В частности, в Санкт-Петербурге. Из слов Набиуллиной слышно, что речь идёт и про те санкции, которые касаются поставок импортных товаров сюда. Комплектующих, изделий, потребительских товаров, инвестиционного оборудования. До сих пор какие-то запасы были. У кого-то в производстве. У кого-то просто запчасти на складах. Обратите внимание, что в числе первых мер российской власти оказался, например, запрет на возврат медицинского оборудования. Собственникам запретили забирать оборудование, даже если процедуры ввоза в страну не прошли до конца. В большинстве случаев вариантов, чем заменить европейские поставки, сейчас нет. Бизнес начал сокращать персонал в ряде сегментов, пока плавно. Уже началось.

— Так какими могут быть «новые модели» бизнеса, если поезд едет, рельсы за поворотом кончаются, и нужно успевать класть новые?

— Кажется, что рельсы в основном пока ещё местные! (Смеётся.) Поэтому на первом этапе трансформации модель бизнеса, скорее всего, останется прежней. Может быть иная модель организации логистики. Первое, что пробует сейчас бизнес, — продавать те же товары другим поставщикам, через другие каналы. Каким-то образом скрыть происхождение, если это возможно. Помните про «белорусские креветки» после 2014 года? Тот же принцип. Только теперь это происходит с российскими товарами. Пока частично. Не так давно в СМИ циркулировало описание схемы продажи российской нефти через порты Прибалтики. Смешивают в танкерах с другой нефтью, чтобы было меньше 50 % российской нефти. И мне рассказывали, что такую нефть Shell готова была забирать и продавать как нероссийскую. Новая ли это модель бизнеса? Не знаю. Скорее, это правильно назвать «новым каналом дистрибуции». Модель прежняя. В ней просто новые издержки и посредники.

— Вектор был на запад, стал на юг и восток?

— Если мы говорим о географии поставок, то именно такие попытки предпринимаются. Очень многое шло через балтийские порты. Для Петербурга это и плюс, и минус. Минус — деньги. Плюс — уменьшение грузопотоков. Экология станет почище. Дороги разгрузятся. Не исключительно проигрыш. Так или иначе, балтийские порты перестают быть полноценным рабочим направлением по отправке разного сырья и связанных грузов из РФ на внешние рынки. Однако невозможно весь грузопоток перенаправить на юг и восток. Тем более, если принять во внимание, что возможности юга весьма ограничены. Специальная военная операция ВС РФ блокирует те самые южные порты. А кроме портов на юге, у нас с гулькин нос всего того, что можно использовать для перевозки. Каспий никакой с точки зрения возможности пропуска грузов. Есть гипотетический Иран. С ним можно сотрудничать, но у него нет контейнеров, поэтому мультимодальную перевозку ты не организуешь, опять же, с учётом того, что по Каспию возить особо нечем. Есть ещё север, Мурманск, вполне неплохо развивавшийся ранее, но у него те же по сути проблемы, что и у балтийских портов. И вот всё, что шло через северо-запад ранее, невозможно в том же объёме выпихнуть наружу по транспортным коридорам востока и юга. Даже если забыть про военную операцию, то всё равно, извините, не пролазит. То есть неизбежная история в процессе этой самой трансформации — рецессия экономики. Какое-то количество грузов не может быть отправлено, и потому не может быть произведено, и потому у нас новости о падающей нефтедобыче и нефтепереработке. Или про падающие объёмы производства картона как упаковочного материала. Это уже не про нефть или сырье совсем. Это про товары с более высокой глубиной переработки и добавленной стоимостью, причем и местные тоже.

Из-за санкционных и околосанкционных ограничений контейнерооборот портов в Северо-Западном бассейне может сократиться на 90–95 %, сообщил в рамках конференции TransRussia 2022 гендиректор УК «Дело» Дмитрий Паньков, сообщал «Коммерсантъ». Из примерно 20 основных международных линий, присутствовавших на российском рынке, ушло 14, на которые приходится порядка 70 % грузооборота, пояснил господин Паньков. Больше всего пострадает Северо-Западный бассейн, добавил он.

— Означает ли это, что экономика страны будет двигаться «обратно в СССР», когда гораздо больший акцент в производстве уделялся военным нуждам?

— Сложно сказать наверняка… Я не вижу полноценных ресурсов у государства для такого перехода. И, кажется, не вижу полноценного желания это делать. Если отбросить пропагандистскую риторику в СМИ разных наших товарищей, которые больше работают на публику, чем находятся в состоянии наполнить свои высказывания смыслом. Не говорю уж про действия… Не вижу попыток перехода на военные рельсы. Возвращаясь к часто артикулируемым сегодня ссылкам про параллели ситуации с тем, что было в начале XX века, когда большевики строили военный коммунизм, а потом был НЭП: нет оснований перехода к новому «военному коммунизму». Принцип ручного управления, на который, кто бы что ни говорил, активно опирается сейчас государственный аппарат, да и практически всё управление экономикой, привел к тому, что эта машина оказалась перегружена уже сегодня. Перегруз такой, что перейти на тот же «военный коммунизм», который, кстати, тоже базировался в значительной степени на ручном управлении с попытками перейти на нечто плановое, невозможно. Просто нет ресурсов — некого больше грузить, все узлы управления работают, как могут, рычаги дергаются. Обратите внимание, что попытки молодой советской власти 100 лет назад провалились. У них тоже не было ресурсов. Пришлось отступать и запускать НЭП.

— Так ведь они старательно пытались, за счёт живой массы населения. Что мешает не попытаться снова? Людей можно долго доить.

— «Военный коммунизм» не был попыткой доить людей. Это было взятие под контроль производств, которые бросили их капиталистические собственники. Это была попытка наладить директивное управление. Понятно, что они высасывали ресурсы отовсюду, до чего могли дотянуться. Но всё-таки основа военного коммунизма была в попытке директивного управления. Сейчас же эти механизмы директивного управления перегружены уже до начала попытки, если можно так сказать. Невозможно нагрузить дополнительными задачами, поскольку грузить и некуда, и некого. Понимаете? Не уверен, что даже хватит компетенций и понимания процессов современной нам экономики, чтобы начать приказывать предприятиям, что им нужно производить дальше, куда и по какой цене продавать. Для этого ведь нужно хотя бы приблизительную план-схему набросать, а я утверждаю, что в рамках госсектора сейчас должного объёма компетенций и понимания экономических процессов, чтобы можно было эту схему хотя бы нарисовать в пристойной детализации, нет. Не про исполнение даже речь сейчас. Хотя бы набросать — некому. Не потому, что люди глупые или незнающие. К этому просто никто не готовился, а из воздуха такого не высосать.

— Вас это пугает?

— Я надеюсь, что начальство это понимает. Это очень напрягает. Но я не инсайдер. Я не знаю, понимает ли на самом деле. Ждём. Впрочем, уже был заход на металлургов, которым сказали, по каким ценам поставлять свои продукты. При этом, кроме условной маржи, им пока ничего навязать не попытались. «Вот такую маржу можно, а больше нельзя. Соглашайтесь, а то будет хуже». Примерно так. Вроде согласились. Пока это основная такая попытка директивного управления, попавшая в публичное пространство.

— Есть и непубличные?

— И немало, к сожалению. Те же трансграничные операции — переводы, оплата, конвертации, гашение долга, но не только они — на правительство и разные ведомства навалили несколько десятков страниц обязательств по ручному регулированию всякого-разного только официально. Из них, например, фактическое управление отправкой грузов на железные дороги. Это всё тоже идёт в ручном режиме. Тот, кто имеет груз, готов за это платить, уже не во всяком направлении может отправить свой груз по ж/д. Потому что — потому что. Результат неплохо виден в отчётности из КНР за 1 квартал. Эти данные говорят о том, что товарооборот с Китаем вырос. И по деньгам. И по объему. Характерный момент: там выделен март отдельно, прирост поставок в Китай сильно выше, чем грузов из Китая. Похоже, что в Китай пытаются засунуть как можно больше. Март — попытка внедрить в Китай столько, сколько пролезет. Подозреваю, что уже в конце марта мы наблюдали почти пик того, что может проглотить КНР. Есть узкие места, которые можно расширить. Но велика вероятность, что близкие к пиковым усилия мы уже увидели.

Товарооборот России и Китая достиг 38,17 миллиарда долларов по итогам первого квартала текущего года, свидетельствуют данные главного таможенного управления КНР, сообщает РИА Новости. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года этот показатель вырос на 28,7 %. Экспорт китайской продукции в Россию за отчетный период вырос на 25,9 % в годовом выражении и составил 16,44 миллиарда долларов, а поставки из России в КНР выросли на 31 %, составив 21,73 миллиарда долларов.

— Возвращаясь к Набиуллиной и её предупреждению про II—III квартал. Это про опустевшие склады с прежними запасами и поиски новых маршрутов экспорта. Всё?

— Конечно, тут больше составных. С Востока же ещё надо постараться забрать. То, что поступало из ЕС, упало на 70–80 %. Это как раз конец I квартала. Это мощно. Подавляющая часть технологического импорта шла с европейского рынка. Понятно, что такое падение не может быть быстро и легко компенсировано. Поэтому приличная часть усилий направлена на попытку получить что-то взамен с Востока. И это большая проблема. В Китае постоянно карантины. Например, Шанхай, а это две Москвы, стоит сейчас. А это означает, что в ближайшее время Китай решать российские проблемы готов не будет, даже если он в принципе не против это делать. Не против ли он, тоже пока неочевидно. Ясно, что это вторая важная компонента, о которой намекает Набиуллина. Сейчас гонцы и прочие агенты бегают по всей Азии, и не только в поисках того, чем можно заменить отменённые поставки из Европы. И еще: нужно банально где-то купить то, в чём можно возить товары, если они будут найдены. Грубо говоря, в полувагонах смартфоны не повезёшь. Можно, конечно. Но груз получателю приедет так себе по качеству.

— Пока вы про больших дядь, которые заметно похудели всего за полтора месяца. Но ведь есть и дяди и поменьше. Один пример. 18 апреля производители продуктов питания и упаковки попросили Мишустина воздержаться от «зеркальных мер» после запрета на въезд российских и белорусских большегрузов в ЕС. С учётом слов Набиуллиной прислушаются? Это вообще серьёзная проблема?

— Наглядный пример внутренних проблем, да. И Белоруссия уже закрыла въезд из ЕС. Они ведь подчас действуют в режиме «лишь бы ответить». Поэтому я не очень понимаю, как грузовики могут сейчас попасть на территорию России, даже при нынешней ситуации. Через Прибалтику? Туда ещё доехать надо. И это означает, что уже не доехать до РФ, даже если власти РФ будут не против. Видимо, придётся срочно обращаться теперь к Лукашенко, чтобы он «соблаговолил», включил голову.

— То есть годовая инфляция на уровне 17,5 %, как 18 марта сказал Путин, это далеко не предел?

— Одна еда не является основой проблем с инфляцией. И, кстати, в еде проблем я жду меньше всего. Приведу пример из своего магазина. Я экономист. И я веду свой собственный бюджет. То есть я дважды извращенец. Так вот, по моим наблюдениям, после первого скачка цен в начале марта продовольствие в ценах практически не поменялось. А импортные бананы после подорожания до 130+ рублей за кило — подешевели до менее чем до 100. Однако мы не знаем точно, что будет дальше. Многое будет зависеть от урожая. Но это отдельный разговор. Больших проблем я жду с непродовольственными товарами. Вот на них запрет передвижения грузовиков оказывает непосредственное влияние. К сожалению, в качестве результата инфляция может продолжать ускоряться дольше, чем я ожидал. Видимо, я был оптимистом. Я не ожидал более 17 % за год еще неделю назад. К сожалению, есть варианты, что может быть 20 % и больше… В результате в том числе ответных мер РФ. И мер со стороны Белоруссии.

— 4 % инфляции за год по Набиуллиной в 2024 году — это не про экономику?

— Я вам хочу сказать, что даже в 2023 году я жду инфляцию к концу года около 3 %. Пока. Поясню. У нас дико быстро падает внутренний спрос. Просадка внутреннего спроса впечатляющая. Возможно, в квартальных данных мы даже превзойдём масштабы ковидной весны 2020 года. А по годовым данным внутреннее потребление может просесть сильнее, чем в 2015 и 2016 годы. Причём хуже, чем оба этих посткрымских года вместе взятых. И, как результат, основной инфляционный всплеск пройдёт ещё в 2022 году. В этих условиях можно получить инфляцию на уровне тех самых магических 4 % от ЦБ в 2023 году. Это лишь масштаб того страдания, которое предстоит пережить потребителю. То есть какие-то вопросы находятся за рамками того, сколько сейчас стоит производителю получить тот товар, что обычно поступал на рынок, какова его себестоимость. Это история, например, про новые ассортименты на рынках. Возвращаемся к «новым моделям». Производители будут вынуждены производить другие товары, которые потребитель сможет покупать дальше. Цена, возможно, будет ниже, чем те версии тех же товаров, что мы наблюдаем сейчас. Пара намёков из публичной плоскости. КАМАЗ уже объявил, что будет вынужден переключиться на производство моделей, которые он выпускал в 70–80-е годы прошлого века. Видели в новостях? Стоит присмотреться. Понятно, что для производителя это технологическая причина (нет компонентов, чтобы производить современные модели), но и покупатель такой модели платить может меньше. АвтоВАЗ, похоже, тоже разрабатывает упрощённые модели. Снова можно ожидать не только шага назад в плане технологий, но и более низкую цену. И сколько лет назад надо отмотать в прошлое? Такие решения готовятся принимать в целом ряде сегментов бизнеса производители товаров. По таким товарам есть шансы получать более низкую себестоимость, значит, и цена для потребителя может быть ниже. Понятно, что дальше возникает вопрос качества. Подозреваю, что ухудшение качества будет гораздо более сильным, нежели чем возможное снижение цены. Не совсем в полном объёме Набиуллина соврала, когда сказала про эту новую «структуру» нашей теперешней экономики. Очень много структурных изменений предстоит.

— То есть трёхлитровые стеклянные банки из позднесоветского детства вернутся? А как туда наливать тот же берёзовый сок, если линии разлива заточены под евростандарты следующих поколений упаковки? Всем нужен Tetra Pak, а его нет.

— Во! А я вам скажу как. Во-первых, берёзового сока массово не будет. Берёз не хватит на современные уровни потребления напитков в России. Со времён СССР мы настолько далеко шагнули в части потребления разной покупной продукции, настолько меньше стали делать сами, что возвратом на полки того самого берёзового сока спрос не зальёшь. Самое простое примитивное решение — паковать не в Tetra Pak, а во что-то другое. Вот и всё. И существующие линии наверняка можно скорректировать с точки зрения технологий. Впрочем, я не специалист. Однако есть подозрение, что можно запустить упаковку, откуда просто выкинуть какие-то слои, заменить процедуру. Помните, молоко в советских временах было же в бумажных пакетах? Переход на упаковку из стекла не представляю реальным. Но упереться больше на пластик, использовать ещё больше пластиковой тары — возможно. Да, с ухудшением качества хранения продуктов, но тем не менее. Получим те же напитки, но в менее качественной упаковке.

— Ностальгия по Советскому Союзу будет удовлетворена во всех смыслах?

— Да. Но радоваться будут немногие. Одно дело увидеть картинку Памелы Андерсон, а другое дело — увидеть её вживую, осознав, что ты её не интересуешь. Что ты для неё в этом контексте несостоятелен. Это два разных состояния. Многих ждут неприятные открытия. Действительно, это направление движения в прошлое. Но вернуться в СССР не получится. Берёз не хватит, повторю. (Смеётся.)

— Так и Памела Андерсон теперь скорее будет похожа на позднюю Надежду Константиновну Крупскую…

— (Хохот.) Вы жестоки. Но вы правы… Скорее всего, так и будет, да.

— Давайте спасибо Набиуллиной хоть раз скажем? Всё-таки человек важную цифру назвал вслух. Власти РФ утратили доступ к половине золотовалютных резервов, которые мы вместе с вами копили годами. Но «Россия будет готовить судебные иски, чтобы оспорить заморозку золотовалютных резервов». Это ведь хорошо или тоже пропаганда?

— Сложно сказать. Я не юрист. Могу лишь отметить, что по ситуации с известным иском акционеров ЮКОСа к РФ хорошо видно, что в международных спорах с государствами доминирует право сильного. Проиграл суд — можно не исполнять, и ничего за это не сделают. Поскольку государство в подавляющем большинстве случаев оказывается сильнее истцов, то оно часто и решает, что будет. Суды тут полноценной власти не имеют. Скептически смотрю на перспективы судов по таким вопросам. Европейские санкции не учитывают те же нормы ВТО, но они есть. Это не отменить судом. В крайнем случае у акторов найдутся механизмы ввести ограничения заново, а суд может растянуться на годы. Это беда современного мира. Есть способы найти справедливое решение в спорах с юридическими лицами. Есть для этого суды. Есть суды для споров с физическими лицами. А вот для государств суда нет полноценного. И неработоспособность ООН это наглядно подтверждает. Увы. В противном случае мы бы всё это сейчас не обсуждали. А про спасибо Набиуллиной — это всё раньше озвучивал Минфин. Я бы скорее упрекнул. За то, что ЦБ молчит о том, что та половина резервов, которой они вроде как могут ещё управлять, не может быть использована для целей, для которых эти остатки резервов нужны. В нынешних условиях все резервы, кажется, бесполезны. Пусть половиной и могут управлять, но не так, чтобы поддержать стабильность на том же валютном рынке. Собственно говоря, а для чего ещё нужны эти резервы в нынешних условиях, я и затрудняюсь ответить. Если решатся оплачивать импорт из Китая за счёт этих резервов, то вот ещё один вариант использования. Но до сегодняшнего дня подобное использование этих резервов властями не рассматривалось.

— В сухом остатке. Наше экономическое завтра — ужасно, печально, радужно, перспективно, бесперспективно? Вы бы как ответили одной фразой?

— Печально. Если из этого набора выбирать. Но я привыкший. У меня кризисы не проходят с 2008 года. А с 2014 года их просто куча. Я в силу профессии привык быстро адаптироваться к плохим новостям. Даже если они неожиданные и выходящие за рамки моих ожиданий. Жить в этих условиях точно можно будет. Но будущее, скажем так, туманно. Точно оно не будет похоже на комфортное и хорошее. Печаль у многих пройдёт. Но у многих она ещё и не наступала. Многие продолжают пребывать в иллюзиях про грядущее. Вот им надо сначала посмотреть на березовый сок в стеклянных банках и КАМАЗы образца полувековой давности, чтобы осознать масштаб происходящего. Они тоже попечалятся и… отойдут. Поэтому оформил бы так: печали будет какое-то время много, а потом придёт понимание, что можно и так жить. Иран же так живёт. Точнее, существует. Комфорта будет меньше, чем сейчас. Радужных перспектив не видно.

Леонид Лобанов, специально для «Фонтанки.ру»