«Черкизон 2.0» вместо Zara. Что не так с параллельным импортом в версии Минпромторга

На смену бутикам Zara, салонам Apple и центрам Mercedes придут интернет-площадки и центры «параллельной торговли». Но поклонникам ушедших брендов рано открывать шампанское — что разрешил Минпромторг, то развернет таможня.

На прошлой неделе Минпромторг опубликовал перечень товаров, которые можно ввозить в РФ без согласия правообладателя. Но ограниченный параллельный импорт в условиях санкционной блокады не принесёт большой пользы экономике, уверен Алексей Иванов, директор Международного центра конкурентного права и политики БРИКС и Института права и развития ВШЭ — Сколково. Почему государству не следует идти на поводу у оставшихся брендов и спасать официальную розницу, а стоит поощрять новое поколение челноков без страха бума «Черкизонов 2.0», эксперт рассказал «Фонтанке».

— Список разрешённых для параллельного импорта товаров, опубликованный Минпромторгом на прошлой неделе, — это уже новая экономическая реальность или скорее такая страшилка для владельцев брендов, чтобы одумались и возобновили поставки?

— Я не считаю, что режим, который введён постановлением правительства и впоследствии приказом Минпрома, — это легализация параллельного импорта. Это некая симуляция, сделанная в большей степени, чтобы отчитаться, чем решить проблему. Это решает узкие задачи: например, для ввоза комплектующих для промышленных предприятий, которые упирались в запрет правообладателей. Но польза для экономики будет минимальная, если вообще будет.

— Чего не хватает для настоящего параллельного импорта?

— Легализация параллельного импорта — это создание полноценного международного режима исчерпания исключительных прав, как это было до 2002 года в России и как это есть в большинстве нормальных экономик (например, в США или Китае). Тогда продавцы могли планировать закупку тех или иных товаров, организовывать логистические цепочки, инвестировать в это средства, силы, время и добиваться понятного коммерческого результата. Их можно назвать челноками, но по сути это любые торговые дома и торговые предприятия. На это правительство не решилось.

— Из приказа Минпромторга следует, что в рамках параллельного импорта можно ввозить любую одежду и обувь, большинство брендов автомобилей и комплектующих к ним. То есть модницам и автолюбителям радоваться рано?

— Режим, который они ввели, снимает этот запрет (на ввоз без разрешения правообладателя. — Прим. ред.). Но как это будет работать на практике, мы не знаем. Существует много процедур вокруг запрета параллельного импорта, несколько кругов обороны. Это, например, ТРОИС — таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности, активность самой таможни, которая, на самом деле, противоречит Конституции и здравому смыслу. По-хорошему, таможня не должна тормозить параллельный импорт в принципе, потому что это не её дело. В Европе, например, есть прямой запрет таможне влезать в отношения между правообладателями и импортёрами. Если у правообладателя есть претензии к импортёру, они решаются в суде. В России таможенник работает в интересах Adidas, Apple и других глобальных правообладателей.

— То есть, чтобы параллельный импорт заработал, надо эти полномочия у таможни забрать?

— Во-первых, нужно ввести международный принцип исчерпания прав, для этого надо поменять пару статей Гражданского кодекса, вернув их к формулировкам до 2002 года. Во-вторых, отменить действие ТРОИС, куда правообладатели вносят информацию об импортёрах, с которыми они заключили соглашение. Если вас там нет, [у таможни] возникает сразу много лишних вопросов, ваши грузы тормозятся и так далее. По статистике, которая была в 2013 году, 60% торможений на таможне происходило в рамках параллельного импорта. То есть 60% рабочего времени таможенники тратят на защиту прав Adidas и прочих брендов.

— То есть, если по-настоящему легализовать параллельный импорт, две трети таможенников можно распустить за ненадобностью?

— Тогда у них будет время заняться другими делами, тем же контрафактом.

— Как раз звучат опасения, что, если разрешить параллельный импорт, Россию завалят контрафактом. Без упомянутого вами реестра проверенных импортёров таможня вообще сможет различить, где настоящий товар, а где подделка?

— Это вообще не связанные проблемы. Контрафакт — это огромный преступный бизнес, сопоставимый с торговлей наркотиками. Если вы вспомните громкое дело «Трёх китов» в начале 2000-х, то там, по сообщениям прессы, растаможкой дорогой итальянской мебели под видом пиломатериалов занималась чуть ли не военная часть ФСБ. Параллельные импортёры — это же чаще всего малый и средний бизнес, который дорожит своей репутацией. Они не могут позволить себе миллиардных оборотов и взяток.

У контрафакта маржинальность бешеная. Если вы подмешаете, скажем, в ЦУМе или ином дорогом магазине контрафактные сумки Chanel или там Bottega Veneta, которые реально сшиты без участия правообладателей, к поставленным по авторизованным каналам, то вы получаете сотни или тысячи процентов прибыли. Это большой преступный бизнес. Это не история параллельных импортёров. Их бизнес — это найти, где купить легальный товар подешевле, например на опте в Арабских Эмиратах, привезти сюда, где у них складывается свой круг клиентов. Чаще всего челноки работают на репутации и не очень высокой марже. Легализуете вы параллельный импорт или нет, контрафакт от этого никуда не исчезнет, а может, даже станет меньше, потому что какие-то сегменты спроса, которые нельзя было удовлетворить легально ввезённым товаром, будут удовлетворяться параллельными импортёрами. Эти две вещи смешали искусственно с целью создать негативную ауру параллельному импорту.

— Может ли глобальный бренд запретить своим партнёрам в третьих странах продавать товар российским параллельным импортёрам?

— Конечно, они запрещают. Например, Zara сказала, что не будет поставлять в Россию товар. Это значит, что любой мультибрендовый магазин, если приходит в Zara в Испании и говорит, что хочет торговать её одеждой в России, получит отказ. Zara, вероятно, скажет всем своим партнёрам в Казахстане или где-то ещё «не продавайте в Россию».

Но теперь параллельный импортёр может поехать в Казахстан или Испанию, затариться в магазине по розничной цене и в большой клетчатой сумке привезти в Россию. Только здесь бодрый таможенник его остановит, поскольку в ТРОИСе его не будет, и начнутся проблемы.

Порочность той модели, которую выбрал Минпромторг, в том, что, во-первых, не были ликвидированы административные барьеры, специально возведённые вокруг запрета параллельного импорта в конце 2000-х; во-вторых, может возникнуть ситуация, что в перечне забыли указать определённый вид оборудования или товара или сегодня написали, а завтра выкинули, а параллельный импортёр уже все купил, денег заплатил. В условиях, когда мировые бренды хотят Россию изолировать, только активный, живой, больше того скажу — поддерживаемый государством параллельный импорт может спасти ситуацию. Тут не до половинчатых решений, а нужна полная легализация и даже всемерная поддержка этого полезного дела.

— Допустим, необходимые поправки в ГК и таможенные процедуры все же принимают и параллельный импорт начинает работать. Но это же будет означать верную смерть официальной розницы той же Zara, Mango, официальных реселеров Apple, автодилеров наконец? Они же не смогут продавать такой товар. Выходит, за брендами только к челнокам на рынок из 90-х?

— В «Черкизон» это, конечно, не превратится, но кто первый будет превращать свои ТЦ в центры параллельной торговли, тот молодец. Такие ТЦ могут вполне быть красивыми, гламурными. Электронные площадки, вроде Wildberries, Ozon, только обогатятся — и это очень цивилизованная торговля. Но если Zara захочет вернуться и снова открыть свои магазины, серьёзной проблемы параллельный импорт для них не создаст. В США, Китае, ОАЭ официальные бутики прекрасно существуют при полной легализации параллельного импорта в этих странах.

У официальных магазинов в условиях экономической блокады России сейчас выбор небольшой — закрыться полностью или конвертировать свои торговые площади во что-то ещё. Кто-то будет держаться до последнего в надежде, что военные действия закончатся и все вернётся, кто-то будет переориентироваться на параллельный импорт, кто-то чем-то другим займётся. Но экономика в условиях блокады совсем другая, нежели в мирное время.

Важно, что параллельный импорт ситуацию не ухудшает. Например, с точки зрения условного «Мерседеса» после его ухода из России его машин здесь быть не должно. Один сценарий — мы все салоны закрываем, людей распускаем и «Мерседесов» в России не имеем. Второй путь — салоны превращаются в центры «параллельной торговли», перестраивают логистику, сами везут. В Эмиратах есть большие логистические центры-склады, где пришёл, заплатил и увёз и где не спрашивают куда. Есть и другие места в мире, где есть торговля, ориентированная на широкопрофильных челноков.

— Но заплатит за все потребитель. Если закупка будет по розничной цене, а логистика обходной, наверняка все будет стоить дороже?

— Если бы мы ввели параллельный импорт в мирное время, то цены пошли бы вниз, поскольку было бы больше конкуренции. Но в условиях экономической блокады, когда никто ничего не продаёт, цена вырастет независимо от того, есть или нет запрет параллельного импорта. Но выбор сейчас либо дорого, либо никак. Если параллельный импорт не вводить, цены вырастут не на 20%, а на 200%, потому что ввозить будут мимо собственной таможни и брать премию за риск. Или на контрафакт все перейдут. Запрет параллельного импорта повышает риск контрафакта.

— Так почему же тогда наши власти приняли такое половинчатое решение?

— Это лоббизм глобальных правообладателей. Даже в условиях экономической войны, когда все рушится, они находят лазейки и тропки. Чем-то похоже на нашу ситуацию с экспортом энергоносителей, только наоборот. С одной стороны, объёмы упали, но цена выросла, в итоге объем выручки выше, чем в мирное время. То же и здесь, объёмы импорта упали, но какие-то автомобили и запчасти везут в меньшем количестве, но цена в два раза выше по сравнению с январём. Европейский бизнес открыто выступал и раньше, и сейчас против легализации параллельного импорта. Тезисы были, что если вы это введёте, то все уйдут и дверью хлопнут, держитесь за тех, кто остался. Это шантаж. Роспатент тоже сейчас выступил против полноценного параллельного импорта. Причины такой позиции Роспатента мне неизвестны.

— Может быть, это все же такое «последнее китайское предупреждение» брендам, призыв определиться — уходят они или остаются?

— Не думаю, что это предупреждение. Бренды ясно дали понять, что они не возобновят деятельность, пока не кончится спецоперация. Или Минпромторг что-то знает, или симулирует бурную деятельность.

— Есть ли у вас объяснение, почему по косметике и парфюмерии такой обширный список исключений? И к примеру, почему в списке автомобильных брендов нет Hyundai? Значит ли это, что эти компании, с большой долей вероятности, возобновят работу?

— Государственной логики тут нет. И общий принцип, что чиновники Минпромторга по своему усмотрению по непрозрачной процедуре решают, какие бренды сегодня попадут в перечень, а какие нет, на мой взгляд, порочен. Договор о Евразийском союзе, на противоречие которому всегда ссылались противники легализации параллельного импорта, выдержал бы, на мой взгляд, если бы мы закрепили в нашем Гражданском кодексе международный принцип исчерпания, а вот такой дискриминационный режим как раз грубо противоречит и праву ЕАЭС, и нормам ВТО, о которых тот же Минпромторг неоднократно говорил раньше, когда мы поднимали тему параллельного импорта ещё до спецоперации. На мой взгляд, такой дискриминационный волюнтаристский подход к регулированию параллельного импорта противоречит и Конституции России, поскольку создаёт неравные и непрозрачные условия для осуществления предпринимательской деятельности.

Уже есть иск китайской компании о признании незаконным этого постановления правительства и приказ Минпрома. На мой взгляд, есть веские основания для признания этих актов незаконными. Как минимум, есть повод для серьёзной дискуссии по этому поводу.

Готов ли бизнес торговать товарами, ввезёнными по параллельному импорту?

Роман Слуцкий, совладелец группы компаний «Аларм-Моторс» (дилер KIA, Hyundai, Suzuki, Ford):

«Не исключено. Статус официального дилера в классическом понимании говорит о наличии дилерского контракта с дистрибьютором. Соответственно потенциальное сворачивание деятельности тех или иных дистрибьюторов мировых автомобильных брендов в перспективе лишает ранее построенные ими дилерские сети официального статуса представителя марки. Полагаю, что Минпромторг будет формировать и дополнять перечень запчастей и автомобилей, доступных для параллельного импорта в РФ, исходя из имеющихся у него данных по статусу и перспективам работы того или иного автомобильного завода, расположенного в нашей стране. К сожалению, очевидно, что перечень брендов будет пополняться по мере развития сюжета. Сам по себе параллельный импорт доступен в равной степени любым юридическим лицам — участникам ВЭД».

Сергей Моренков, глава группы «Автополе» (Hyundai, Suzuki, Honda, Volvo):

«Рассматриваем [параллельный импорт], но это совсем другой бизнес — импорт, опт запчастей. Нам удобней иметь поставщиков в РФ, покупать в рамках наших потребностей. Для федеральных холдингов или оптовиков это более актуально.

По дилерским договорам ограничения были всегда, но в нынешней ситуации те, кто сам нарушил условия, может ли на что-то рассчитывать? Дилерские договоры в части поставки запчастей обязывают покупать и использовать только оригинальные запасные части у данных импортёров. Тем не менее до и после февраля 2022-го у импортёров есть опции и коммуникации с ними, по которым, в том числе технически, допускается покупка запчастей на локальном рынке, при условии соответствия качества оригинальным».

Пресс-служба Wildberries:

«Wildberries поддерживает разрешение параллельного импорта, и полагаем, что эта мера позволит оказать поддержку как потребителям, так и предпринимателям. Наша онлайн-платформа открыта для сотрудничества со всеми продавцами, продукция которых реализуется в соответствии с законодательством страны».

Пресс-служба Ozon:

«Такая мера важна с точки зрения обеспечения необходимого для российских потребителей ассортимента и даёт предпринимателям возможность предоставлять покупателям широкий выбор товаров — около 90% ассортимента площадки сегодня формируют продавцы. При этом, конечно же, для Ozon как платформы важно обеспечить покупателям качественные товары и не допустить появления на площадке подделок. В случае получения претензий от правообладателей интеллектуальной собственности продавцам потребуется подтвердить оригинальность происхождения товаров. Если подтверждения оригинальности товара не будет, он будет скрыт из продажи, что поможет избежать реализации подделок.

Механизм параллельного импорта — новый для всего российского рынка, поэтому компания обязательно будет информировать продавцов о механизмах верификации товаров».

Галина Бояркова,
«Фонтанка.ру»