Быть или не быть: кого ждет банкротство после окончания моратория

Пока кредиторы не могут начать процедуру несостоятельности своих должников, у тех есть возможность либо обанкротиться самостоятельно, либо использовать время до 1 октября для выхода из кризисной ситуации. В этом суть моратория на банкротство, введенного властями для смягчения последствий действия санкций. Есть у должников и третий путь: за месяцы отсрочки получше подготовиться к банкротству, если уж оно неизбежно. Как выяснилось на правовой дискуссии «Фонтанки», именно его выбирает большинство компаний с проблемами. Со всех сторон нюансы и тонкости вопроса обсудили на дискуссии «Мораторий на банкротство: риски и рецепты».

Этот интересный правовой инструмент власти впервые опробовали в ковидный двадцатый: тогда он был введен, чтобы избежать вала банкротств из-за тотального локдауна. Насколько мы можем судить со стороны, коллапса судебной системы действительно удалось избежать: судьи, хотя и работали с полными аншлагами, всё-таки успели разгрести все ковидные дела и к моменту отмены карантина были более-менее готовы к ожидавшемуся валу.

Это наблюдение подтверждают и сами судьи. Как отмечает Илья Шевченко, председатель банкротного состава Арбитражного суда Петербурга и Ленобласти, статистика говорит: в 2021 году банкротиться пришли далеко не все из тех, кто не смог этого сделать из-за моратория в 2020-м. Из чего следует, что кому-то отсрочка действительно помогла.

— В 2019 году, когда мы еще счастливо жили и не знали, что нас ждет, в Арбитражный суд Петербурга и Ленинградской области поступило 4 375 заявлений о признании банкротами юрлиц, — говорит Илья Шевченко. — Порядка 90 % из них — по заявлениям кредиторов. Возьмем это за базу. Теперь 2020 год — вводится в апреле мораторий и идет просадка почти в два раза: по юрлицам принято 2,7 тысячи заявлений о банкротстве, то есть на 1,5 тысячи меньше, чем годом ранее. Потом в 2021 году мораторий снимается в начале года — и количество поступивших заявлений 5 328. По сравнению с 2020 годом рост почти в два раза. Но вот что интересно: если сравнить с 2019 годом, а мы его избрали как базовый, то мы увидим, что в 2021 году из не пришедших в 2020 году добрали только часть. Не дошли 1,7 тысячи, а рост составил 1 тысячу. То есть 700 нашли какой-то другой выход.

Впрочем, отмечает судья, когда был введен мораторий, служители Фемиды не сказать что почувствовали какое-то серьезное облегчение. А потом, когда он был снят, не сказать что ощутили большой всплеск. Дело в том, что в последние годы больше 70 % дел о банкротстве — это банкротства физлиц. А по ним ситуация ровно обратная: более 90 % дел начинаются по заявлениям самих людей. И этих граждан-банкротов в суды приходит всё больше год от года: в 2021-м было 11 тысяч, в 2022-м снова ожидается превышение.

Чем же так хорош этот правовой институт для экономики в целом и для бизнеса в частности, что государство вводит его уже второй раз? Оптимален ли срок — полгода? Кому помог, а кому не очень прошлый мораторий, какие ошибки допустили участники рынка тогда и к каким результатам они привели потом? Как мораторий работает для должника и для кредитора, как тем и другим выстраивать свои действия в соответствии с правилами этой новой увлекательной игры? На все эти вопросы «Фонтанка» попросила ответить экспертов.

— Мораторий на банкротство не взят из воздуха, — говорит Полина Портнова, юрист «Апелляционного центра» (полностью ее колонку читайте на «Фонтанке»). — Еще в марте вышло постановление правительства РФ о том, что в отношении застройщиков с 30 марта по 31 декабря 2022 года предоставляется возможность не начислять неустойки, штрафы и пени по договорам долевого участия. А в отношении тех санкций, которые уже были взысканы, действует отсрочка исполнения также до 31 декабря. И введенный 31 марта мораторий на банкротство был уже фактически следующей частью системной поддержки бизнеса. Если сравнивать его с ковидным мораторием 2020 года, тот распространялся только на пострадавшие отрасли и системообразующие компании. Я проанализировала статистику добровольных отказов от права на мораторий: им пользовались в основном крупные компании («Роснефть», «Газпром»), чтобы избавиться от запрета на распределение дивидендов. Сегодняшний мораторий распространяется на всех — но теперь уже за исключением тех самых проблемных застройщиков.

Как отмечает судья Илья Шевченко, еще одна особенность нынешнего моратория — приостановка начисления неустоек и процентов, предусмотренных договорами для компаний-должников. «Надо понимать: если мы говорим о реабилитационных процедурах, то они для тех предприятий, которые испытывают временные трудности, но имеют как минимум намерение продолжать свою деятельность. А что такое мораторий? Это некая всероссийская реабилитационная процедура. Коль скоро мы сказали, что мы вводим мораторий вообще в отношении всех, то по умолчанию предполагаем, что вообще все субъекты экономической деятельности могут столкнуться с проблемами», — поясняет он.

А уже дальше, по словам Шевченко, есть два основных подхода. Первый заключается в том, что от неустоек и процентов на эти полгода освобождаются все автоматически — и это не подлежит обсуждению. Этот подход будет простым, суровым, сердитым, но хорошо применимым на практике. Второй подход более гибкий. В ковидную эпоху активно звучали голоса тех, кто говорил: ОКВЭД организации еще не значит, что к ней автоматически должен применяться мораторий. Организация должна еще доказать, что действительно пострадала от коронавирусных ограничений. Но в итоге в судебной практике и потом в 44-м постановлении Пленума Верховного суда был избран упрощенный подход: если организация подпадает под определенный ОКВЭД, предполагается, что она пострадала. Подобная логика может распространяться и на вопрос о начислении неустоек: приостановка применяется, если должник докажет, что он действительно пострадал от ограничений, в связи с которыми вводится мораторий на банкротство.

По словам Александра Свашенко, старшего юриста АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», нынешнее время — не то, в которое кредиторы могут расслабиться, мол, всё равно ничего не сделаешь. «Мы рекомендуем клиентам не просто спрашивать у своих контрагентов, как у них дела, хотя и это не лишнее, а направить специалиста к ним «в гости», — говорит эксперт. — Если вы много лет работаете с одним поставщиком и знаете, в каких величинах измеряется его бизнес, то стоит покрутиться у него в офисе или на производстве: если там жизнь кипит, то всё в порядке. Если же там два человека и пустые рабочие места — стоит бить в набат».

По словам адвоката, надо проверять, не арестовано ли имущество, не созданы ли новые счета — эта информация доступна судебному приставу, которого всегда стоит держать в тонусе. А для этого следует точно «просудиться», чтобы к окончанию моратория была возможность быть первым в инициировании процедуры банкротства. То есть иметь на руках вступившее в силу решение суда о взыскании долга.

С коллегой согласен Юрий Апухтин, партнер фирмы «РАУД». За тем лишь исключением, что слишком тесно общаться с контрагентом перед его банкротством — рисковать получить ярлык «осведомленного», который в глазах суда может лишить кредитора статуса добросовестного.

В свою очередь арбитражный управляющий, партнер СПБКА «Комиссаров и партнеры» Юлия Комиссарова рассказала, что в период моратория делать точно не надо:

— Ну вот не приходят сегодня к консультантам бизнесмены с желанием найти решение финансовых проблем, совершить дофинансирование предбанкротной компании, получить отсрочку, — делится своими наблюдениями и практикой Юлия Комиссарова (полностью ее комментарий читайте в колонке на «Фонтанке»). — Мораторий используют для имитации поиска антикризисных мер, для «просуживания» «своих» кредиторов, для перевода текущей деятельности в разряд реестровых требований — на это запросов множество. Очень популярна схема вывода денежных средств через составление филькиных грамот, именуемых «стратегиями выхода из кризиса»: да, я заплатил консультанту за нее три миллиона, но я ж фирму пытался спасти! Это обосновано! Вот, он мне планчик предоставил, в нем всё красиво написано. Ну да, не сработал планчик, но намерения были!

Конечно, уточняет Комиссарова, так делают те, у кого активы бизнеса превышают 200 млн рублей. Мелкие бизнесмены по старинке звонят, договариваются, но никак это не оформляют. А побогаче — они сплошь и рядом занимаются вот этой имитацией. «Если бенефициар был и гендиректором, то он ставит на свое место нового директора и прямо прописывает: я, мол, не справился и поэтому сейчас поставлю человека с корочкой антикризисного управляющего, который будет спасать компанию. Но на самом деле он будет заниматься чем? Правильно, наращиванием кредиторской задолженности. И отвечать за всё будет он. Потому что сколько у нас стоит корочка антикризисного управляющего? 23 тысячи рублей плюс стоимость обучения. Ничего не стоит».

С коллегами согласен Ахмед Кулаев, управляющий партнер юридической компании «АТРА»: «Все эти лубочные финанализы и правда ничего, кроме улыбки или даже раздражения, не вызывают. Я бы вообще сформулировал пять базовых принципов поведения должника, который предполагает, что через какое-то время может обанкротиться».

По словам Кулаева, главное для должника сегодня — это честность: «Не надо обманывать контрагентов ни в переговорах, ни в переписке, неважно: официальной или частной. Рассказывайте кредиторам свою ситуацию как есть» (полностью колонку Ахмеда Кулаева читайте на «Фонтанке»).

Отсюда же принцип открытости: «Зачастую руководство должника даже от собственных сотрудников скрывает реальное положение дел. Возможно, это как-то обосновано, но, когда должник консультируется с банкротным юристом и ему преподносит не ту картину, которая есть, банкротный юрист ему дает неверные рекомендации. А после введения процедуры банкротства этот секрет полишинеля перестает быть секретом, зато приводит к куда более неблагоприятным последствиям».

Нужна также некая проактивность: «Не надо ждать, когда что-либо изменится. Нашей бизнес-среде свойственно полагаться на авось, предполагать, что появится какая-то случайная возможность. Не появится. Если по документам вы видите, что концы не сходятся, надо готовиться к банкротству. И тогда, как раз готовясь к худшему, можно этого худшего и избежать».

Также нужна бдительность и должная осмотрительность: «Вы можете быть абсолютно добросовестным, но в своей шуточной переписке или телеграм-канале всю свою добросовестность можете в глазах участников превратить в недобросовестность».

И пятый принцип, который можно сформулировать, — всё правильно юридически грамотно оформляйте: «Каждый шаг желательно документировать. Одного этого недостаточно, как я уже говорил выше, но без этого тоже никак. Главное — не копировать у соседа: что-то где-то увидел и решил: а давайте сделаем так же».

Павел Горошков, специально для «Фонтанки.ру»

Все правовые дискуссии «Фонтанки» — здесь.