Не сбегаем, потому что смертельно устали. Дневник вожатой — о буднях обычного летнего лагеря в Ленобласти

Через несколько дней после пребывания в лагере начались звонки родителям: «Мама, забери меня отсюда». Вот только звонили не дети, как обычно, а вожатые. Студенты педагогического колледжа успели почувствовать себя то ли крепостными, то ли овчарками.

В лагере в Вырице в начале первой же летней смены домой запросились не только дети, но и вожатые. Но оказалось, что покинуть территорию до конца смены не сможет никто, несмотря на приземистый и дырявый забор. Публикуем дневник молодой вожатой, студентки педагогического колледжа имени Некрасова, в котором девушка рассказывает о своем столкновении с изнанкой отечественной педагогической системы. Директор лагеря, в свою очередь, разводит руками и удивляется тому, какая сырая пошла нынче молодежь.

1 мая. «Нулевой» день

Сегодня наш первый методический выезд в лагерь перед началом практики. У нас был вариант распределиться по четырем разным лагерям, но мы решили, что лучше проходить практику всем вместе. Группу из 18 вожатых-практикантов оказался готов принять только один лагерь, «Балтийская звезда» в Вырице.

Первым делом мы вбили его название в поисковик. Отзывы на лагерь оказались ужасные. Но администратор «Балтийской звезды» успокоила нас: это же Интернет, там очень много недостоверной информации. Люди устроены так, что если все в порядке, будут молчать, а вот гадкий отзыв всегда готовы написать. Кстати, прошлым летом я уже работала в лагере, правда, в другом. Так вот, на него тоже были очень плохие отзывы, а на деле и условия оказались хорошими, и администрация молодых вожатых очень поддерживала. Хотя дети там были довольно сложные, некоторые стояли на учете в отделе по делам несовершеннолетних, во время смены даже случались драки в отрядах. Но ту смену я запомнила как очень хороший опыт.

Я очень жду начала практики. Мне всегда было интересно общаться с детьми, что-то им рассказывать, организовывать их. Я мечтала стать педагогом класса с восьмого. Мне уже тогда хотелось создать собственную педагогическую систему, в которой дети не страдали бы, а приходили учиться с радостью и доверием. И не боялись бы обсуждать со мной самые разные ситуации, даже если они провинились в чем-то.

И, конечно, я всегда хотела быть вожатой, дарить детям лето, когда весело и легко проводишь время и делаешь что-то интересное в дружном отряде. Я и сама школьницей проводила каникулы в таких лагерях и на всю жизнь запомнила, как это здорово.

Очень кстати на занятиях в колледже нам рассказывали о множестве интересных приемов и методик работы с детьми, не терпится всё это применить на практике.

Обычно первый методический выезд в лагерь длится два дня. Вожатые приезжают, встречаются с администрацией, знакомятся с территорией, ночуют в лагере и начинают планировать свою работу с детьми. Но у нас будет только один день без ночевки. Администратор предупредила нас, что в лагере нет воды. Вообще никакой. Корпуса стояли законсервированными 9 месяцев, и едва-едва начали открываться в конце апреля. Воду обязательно подключат, но когда именно — непонятно.

...Мы приехали в 9 утра. Оказалось, что пользоваться можно только одним туалетом на всей территории, извините, не смывая. Запах внутри стоит настолько густой, что воздух можно было руками трогать. В корпусе, в котором нас собрали для беседы с директором, очень холодно. Работает всего один обогреватель, подключенный к розетке. В начале мая на улице теплее, чем в здании, похожем на морозильник. А сидеть внутри нам пришлось часов шесть с перерывом на чай. Обеда не было.

Нас предупредили, что в первый же день, когда дети выйдут из автобусов, надо не только двери в комнаты держать открытыми, но и следить, чтобы дети ни в коем случае не сидели на кроватях. Зачем такое правило? В чем логика? Там же будут малыши-семилетки, они наверняка устанут в пути. «Тогда выводите их на улицу, пусть сидят на скамейках», — сказали мне в администрации.

Директор показал нам территорию. Расстояния между корпусами, столовой, душевыми и изоляторами очень большие. В центре — асфальтовый «пятачок» для общих построений и видавшая виды деревянная сцена. Забор вокруг лагеря чуть ли не по колено, я нигде такого не видела. Как объяснил директор, это для ограничения территории, а не для защиты от незваных гостей. В заборе много дыр. На мой вопрос, не разбегутся ли дети, директор заметил, что вожатые должны за ними следить постоянно.

Постоянно — не фигура речи. Оказалось, что двери в комнаты детей всё время надо держать открытыми.

«А как же личное пространство? — спросила я. — Детям же надо хоть иногда отдохнуть от вожатых».

«А вы знаете, что они за этими дверями делают? Может, они швабрами уже друг друга тычут?» — сказал директор.

Крыть лично мне было нечем.

Эпизод первый. Заезд

Наконец-то начался заезд детей. Мы хотели встретить их радостно, но вышло всё совершенно не так, как мы ожидали. Первым делом все прибывшие отряды нам велели построить на «пятачке», чтобы замдиректора лагеря пересчитала детей и убедилась, что никого по дороге не потеряли. Оказалось, что эту простую процедуру невозможно провести без крика. В лагере на детей постоянно кричат! Причем еще до того, как они сделают что-то не так. Даже на малышей.

У одной из вожатых довольно сложное восточное имя и отчество. Дети никак не могли его выговорить. И тогда замдиректора сказала этой вожатой: «Ну, придумайте себе какое-нибудь имя попроще, чтобы дети запомнили». Меня такое отношение очень удивило.

Но скоро руководству стало не до вожатых. Дети никак не могли построиться в две линии — мальчики слева, девочки справа. На «пятачке» стоял ор. День едва начался, а абсолютно все — и дети, и взрослые — были вымотаны.

Мы начали составлять маршрутные листы для работы с детьми и оформлять стенды. Маршрутный лист — это документ, в котором с точностью до минуты зафиксировано расписание на день, кто и где должен находиться и чем заниматься. Нам довольно быстро внушили, что отклоняться от составленных и утвержденных маршрутных листов ни в коем случае нельзя.

Наконец, пошли обедать. В одном отряде не хватило трех порций для вожатых. Я предложила одной из девушек последить за «ее» детьми, пока она сходит на раздачу, попросит себе порцию и поест. Я знала, что у нее проблемы с желудком, при которых очень важно питаться вовремя. Но вожатая сделала испуганные глаза и сказала: «Нельзя, этого же нет в маршрутном листе!»

В 11 вечера нас собрали на планерку. Обычно она должна длиться минут сорок. Но мы битых два часа обсуждали какие-то мельчайшие мелочи, кто что не так сделал и на сколько отклонился от своего маршрутного листа.

Разошлись в час ночи и легли спать совершенно убитые.

Отдельным потрясением оказалась помывочная для сотрудников. Это довольно странного вида деревянное здание. Внутри можно было бы снимать фильм ужасов. Полутемное помещение, внутри какие-то облупившиеся полки и стулья, холодная печка и детское пластиковое корыто. Горячей воды нет. При этом корпуса, душевые и столовые для детей приведены в порядок. А места, предназначенные только для глаз сотрудников, могут выглядеть совсем иначе. Наверное, их не надо показывать Роспотребнадзору.

В корпусах по-прежнему очень холодно. Когда нам выдавали постельное белье, администратор посоветовала спать «рядышком» для тепла. Стены в комнате оказались просто ледяные, как зимой. Ночью мы проснулись от холода. Я вышла на крыльцо — буквально, чтобы согреться.

Как бы то ни было, мы уже официально вожатые. Мы подписали трудовые договоры, по которым обязуемся отработать в лагере смену. Заплатят нам что-то около 22 тысяч рублей, но главное, конечно, не это, а педагогическая практика, которая нужна для аттестации.

Эпизод второй. Беги, вожатый, беги

Ощущение, будто мы здесь уже неделю. Или даже две. Все постоянно бегут и никто ничего не успевает.

Расписание очень странное. В нём есть общие мероприятия, куда надо ходить всем. Но на эти же часы и минуты параллельно вписаны кружки, и обязательные, и дополнительные, а еще — посещения душевых и спортивные занятия. По ночам всё это надо сводить в один огромный маршрутный лист, а днем — ему соответствовать. В итоге девочки-вожатые сбиваются с ног, не понимают, за что хвататься и куда вести детей. Дети сбиваются в кучу, тоже ничего не понимают, глаза у них становятся стеклянными и безразличными.

А ведь еще надо успевать готовиться к общелагерным мероприятиям. Сегодня, например, в маршрутном листе значится «конкурс видеоклипов», которые дети должны снять на телефон. Но ни у них, ни у нас нет даже 20 минут свободных, чтобы это сделать! У детей нет времени, чтобы даже просто погулять без всяких заданий. Я впервые столкнулась с тем, что в лагере не проводятся «свечки» — вечерние посиделки с вожатыми. На такие посиделки физически не остается времени. Как и на игры на знакомство, когда детям предлагают представиться и что-то рассказать о себе.

Если ты где-то что-то доделал — значит, уже куда-то опоздал. Например, кружок вокала — обязательный для всех, даже для тех, кто не умеет и не хочет петь! — с 13 до 13:30. Но ровно в 13:30 дети уже должны стоять около столовой, потому что начинается обед.

Вожатые, отряды, администрация носятся по территории лагеря как сайгаки. Справляется с этим на ура, похоже, только директор. Он ни минуты не сидит на месте, везде и всё контролирует, следит за построением и тут же оказывается в столовой, чтобы проверить, как накрывают столы. И всех сотрудников и вожатых знает в лицо и даже по именам.

К вечеру на планерке все на взводе. В одном из отрядов на полу заметили фантики. Разбор полетов начался сразу с претензии к вожатой: «Вы что, не можете убраться нормально? Почему вы такие бестолковые?»

Но ведь нас не готовили к такой работе. Мы учились педагогике и не умеем организовывать быт десятков детей разом.

Детям тоже достается. В одном из отрядов женщина из администрации скинула вещи ребенка с полки на пол, потому что они были сложены неаккуратно. На планерке сказали, что это «эмоции навалились». Но ведь она — педагог с большим стажем. Неужели это и есть эмоциональное выгорание?

Эпизод третий. Апатия

С начала смены не прошло и недели, а несколько моих однокурсниц уже на грани истерики. Они спят по три-четыре часа, потому что после отбоя начинаются планерки, а потом надо сидеть и составлять маршрутные листы на следующий день. Дети впадают в апатию или начинают бунтовать. Они ничего не хотят, у них ни на что нет сил и времени, на обязательных кружках они сидят со скучающими лицами. На завтра назначен смотр «отрядных уголков». Эти «уголки» можно было бы оформить с выдумкой и фантазией, украсить стены какими-нибудь гирляндами или фигурками из бумаги, чтобы что-то свисало с потолка и всё пространство играло. Но в итоге «уголок» — это просто кусок ватмана, на котором по шаблону написаны название отряда, его девиз, текст гимна лагеря и список именинников. И делают эти стенгазеты не дети, а вожатые по ночам. Детей — не заставить и не уговорить. Им это неинтересно. С их точки зрения то, что с ними происходит, не очень похоже на отдых. И я с ними, в общем, согласна. Если бы я была ребенком, я бы тоже на их месте уже ничего не хотела.

А еще вожатым постоянно «подгружают» новые требования и задачи. В первый день смены у каждого был сравнительно небольшой и понятный круг обязанностей: следить за детьми, водить их на кружки, составлять план на день. Но каждый день каждому из нас что-то добавляют. Убирать в корпусе, придумывать конкурсы, составлять отчеты о проведенных мероприятиях, оформлять какие-то очередные ватманы. Часто эти дополнительные задачи связаны с писаниной, которая съедает часы.

Начались звонки родителям со словами: «Мама, забери меня домой». И уже не от детей, а от вожатых. Одна из наших девочек, круглая отличница, на моих глазах плакала от бессилия, потому что в лагере у нее ничего не получается. Внятного ответа от старших, что мы делаем не так, нет. В вожатских комнатах пахнет валерьянкой, пустырником и отчаянием.

Оказалось, что мы не можем просто взять и уехать, потому что тем самым мы нарушим трудовой договор. И педпрактику нам не зачтут, а в этом случае можно запросто вылететь из колледжа. Наши родители звонили в администрацию колледжа с просьбой вызволить нас отсюда или перевести в какой-нибудь другой лагерь. Там нам посочувствовали, но сделать ничего не могут. Кажется, в следующий раз, прежде чем подписать какой-нибудь договор, я трижды подумаю.

Я планировала этим летом еще на третью и четвертую смену поехать в другой лагерь. Но сейчас я понимаю, что не смогу. Вожатые здесь чувствуют себя не людьми, а какими-то пастушьими собаками, овчарками, которые гоняют стада детей по территории лагеря, чтобы уложиться в расписание. Еще чуть-чуть, и мы залаем.

Но ведь в колледже нас учили совсем не этому. Мне всегда казалось, что любые проблемы можно решить, если разговаривать с детьми. Но у нас не остается на это ни времени, ни сил, ни эмоций. Кажется, теперь мы можем только смириться и терпеть до конца смены — еще две недели. И мне абсолютно понятно, почему из лагеря никто не сбегает, несмотря на недовольные лица и странный забор не выше колена. Уже через пару дней жизни в условиях цейтнота, жестких и нелогичных правил, постоянно меняющихся требований всем становится всё равно. И даже каникулы перестают радовать. В голове только одна мысль: куда ты денешься с этой подводной лодки?

Директор лагеря Сергей Кеник в разговоре с «Фонтанкой» удивился «менталитету современного поколения» и отметил, что «Балтийская звезда» по итогам летней кампании прошлого года заняла второе место на смотре-конкурсе детских лагерей, организованном комитетом по образованию Санкт-Петербурга.

— Буквально вчера, 7 июня, в лагерь приезжала директор педагогического колледжа имени Некрасова Татьяна Голядкина, — рассказал Сергей Кеник. — Она получила обращение от группы родителей студентов колледжа, которые находятся у нас на практике. Причем в этом обращении не были сформулированы конкретные причины обеспокоенности ни со стороны студентов, ни со стороны родителей. Татьяна Александровна пообщалась со мной, с нашими практикантами, осмотрела территорию лагеря, ознакомилась с бытовыми условиями проживания студентов. По итогу этого выезда никаких претензий к нашему лагерю у колледжа нет.

Да, детей надо постоянно занимать. По поводу нашего «жесткого расписания» могу сказать одно: в «Балтийской звезде» стандартный режим. Наш лагерь работает с 2004 года, у нас одновременно отдыхает около 1,5 тысячи детей. И чтобы был порядок и дисциплина, должен быть постоянный контроль. Мы же отвечаем за их безопасность и жизнь.

У нас на практике находятся сейчас порядка 30 вожатых из двух колледжей. Как мне видится, единственная причина этого обращения родителей — неподготовленность студентов к работе с детьми. Ну и, наверное, к жизни в принципе. Например, отключили свет на 15 минут. Тут же паника! Девочки, разве у вас свет не отключали никогда в квартире или воду на профилактические работы? Коллеги наши часто говорят, что сегодня студенты сплошь и рядом очень сырые в плане жизненного опыта. Они же сами еще дети. В колледже их так и называют — «дети». При этом у многих наших практикантов всё получается. И буквально сегодня мне сообщили, что несколько наших юных вожатых собираются остаться с нами на следующую смену.

Записала Венера Галеева, «Фонтанка.ру»