«Мы хотели показать, что богаты многим, а не только баночками». Как Кунсткамера меняет свое лицо

«Фонтанка» увидела новую постоянную экспозицию, которой суждено стать лицом Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого, и узнала, чем хороша эта «Кунсткамера в Кунсткамере» и правы ли были те, кто опасались, что музей из-за нее лишится того, чем известен, а значит, и посетителей.

Кунсткамера меняет «визитную карточку». Новая постоянная экспозиция, открытая к 350-летию Петра Первого на первых двух этажах башни, демонстрирует вкратце самое главное, как «конспект» основной коллекции, который можно показать туристам, у которых мало времени. Она же намечает будущий путь музея — выставлять даже самые «страшные» экспонаты в привлекательном свете, как того и хотели их собиратели. А вот от массового показа «консервов» и «баночек», как авторы ребрендинга называют знаменитую коллекцию «уродцев» (или, говоря научно, тератологические экспонаты) — здесь как от фирменного знака музея постепенно отходят. Впрочем, не насовсем.

«Петровская кунсткамера, или Башня знаний» — официальное название новой экспозиции. Ее первый этаж — это три «кабинета», первые коллекции музея: кабинет «надсмотрителя» Кунсткамеры, обербиблиотекаря Иоганна Шумахера, та самая коллекция Фредерика Рюйша (одного из наставников Петра) и петровские коллекции. Они поданы как красивые инсталляции в витринах (дизайнер — Денис Куканов), расставленные художественно и просторно, не «по рядам» с бирками. Центральный круг формируют витрины с надписями в старинном стиле — «артифициалии», «раритеты», «минералы», «натурализм» и «анатомия». По бокам — витрины с инструментами — геометрическими и медицинскими, монетами, восточными диковинками. Цель — показать то, каким видел мир человек в XVIII веке. Teatrum Mundi (мировой театр) в одном пространстве.

«И идея вернулась: мы показываем анатомию там, где она должна располагаться, и бесенята вернулись домой. Их отправляли в отдельный зал, где они представляли собой такую выставку «консервов». А выставка науки и искусств, науки как познания анатомии человека, искусства художника смерти, — отдельная, философски глубокая миссия Рюйша, когда он пытался преодолеть порог жизни и смерти», — говорит директор музея Андрей Головнев.

Без экскурсовода и этикеток (журналистов пускали до того, как они были расставлены, поэтому подачу материала оценить не удалось) экспозиция оставляет приятное, хоть и легковесное, впечатление выставки-настроения. Разобраться в сути и истории представленных вещей (у каждого предмета есть свой причудливый путь, каким и по каким причинам он попал в музей) все же интереснее. Поэтому «Фонтанка» попросила главного экспозиционера выбрать хотя бы три самых интересных предмета, для примера, и рассказать о них.

«Вот, например, шаманский костюм нганасанов: народ такой живет у нас в Сибири — на Таймыре и так далее, — показывает на одну из витрин доктор исторических наук Елена Перевалова, ведущий научный сотрудник центра исследования Арктики. — По петровскому указу было велено доставлять из Сибири не только их одежду, но и самих шаманов со всей их атрибутикой. В конце жизни Петр пытался вылечиться с помощью шаманов, и такие указы были и в Березовский уезд, и в Якутский край — самое лучшее отправить Петру. А вот о том, добрались ли они сюда или нет — рассказов нет. Но, по крайней мере, атрибуты и их костюмы были сюда доставлены. Сохранились реестры передачи предметов из Сибири сюда, в Кунсткамеру. «Сибирский губернатор отправил…» — и целый список разных народов: полностью костюмы и женские, и мужские, и среди них — шаманские».

Второй предмет, который выбрала собеседница «Фонтанки», — разделенная на множество отделений коробочка зубов, удаленных лично императором Петром I.

«Он их складывал в коробочку, и при них есть записочки, у кого и когда Петр выдернул эти зубы, — рассказывает Перевалова. — Вообще рассказывают анекдотические случаи, но в источниках сохранилось, что у него всегда с собой был набор хирургический, и он как узнает про кого-нибудь, что у того зуб болит, — сразу направлялся к человеку, отказать ему было практически невозможно. И теперь у нас есть целая коллекция зубов».

Ещё один экспонат — уже современный — висит под потолком музея.

«В Кунсткамере всегда было много чучел животных, точно были крокодилы, черепахи, рыба — осетр очень большой, и это все на иллюстрациях, гравюрах видно, — продолжает доктор исторических наук. — И мы решили воспроизвести это и тоже завести своего крокодила. Но мы хотели, чтобы на нас «Зеленые» не обижались, взять крокодила какого-нибудь, который уже погиб. Оказалось, что самая большая крокодиловая ферма находится в Екатеринбурге, и у них нашелся замороженный крокодил, который умер — его некуда было девать. Мы его купили и сделали чучело. То есть мы никого не убили, слава тебе господи, ни один крокодил не погиб. Какой это вид — в Зоологическом музее сейчас определяют, какой-то кайман или нет. Умер он от подагры».

На втором этаже экспозиции «Петровская кунсткамера, или Башня знаний» размещены предметы из коллекций, собранных во время первых Академических экспедиций и первых российских кругосветных путешествий — Головина и Литке, Беллинсгаузена и Лазарева, Крузенштерна и Лисянского, «физических экспедиций» Палласа и Георги. Художественно оформлены и продуманы не только витрины, но и дизайн выставки в целом: в ее оформлении использовались подлинные рисунки из отчётов учёных по экспедициям, так что если на стене изображена, например, палица, — это та самая палица, что лежит в витрине.

«Мы хотели показать, что богаты многим, а не только баночками, — объясняет Елена Перевалова. — Мы хотели, чтобы все — с первого этажа по шестой, по знаменитый глобус — понималось как Кунсткамера, а не только баночки. Хотя и эту коллекцию мы тоже любим, и когда-нибудь ей уделим особое внимание, а для особо интересующихся сделаем отдельный зал. Честно говоря, у нас не все выдерживали в том зале, где находились эти препараты, летом особенно. Мы падающих мужчин ловили — не только детей, вызывали им скорую помощь. Это сложно все увидеть в одном зале и в массе. Мы попытались сделать это эстетически по-другому, именно как понимал это Рюйш — должна быть красота в этом, а не ужас».

Отдельно сотрудница музея подчеркнула, что коллекция «должна передохнуть»:

«Она выставлялась очень долго, а так долго нельзя эти препараты выставлять, они должны находиться в особых условиях. К сожалению, у нас не было ни одной витрины с климат-контролем. Сейчас у нас климат-контроль будет».

Главный экспозиционер объясняет, как повлияет выставка на восприятие музея: «До сегодняшнего дня у нас Кунсткамера состояла из представления разных народов, и все знали про эти наши баночки. А теперь мы решили воспроизвести саму идею Кунсткамеры — петровскую. Появились артифициалии, натуралии, раритеты, курьезы. Мы хотели хотя бы эту сердцевину — а, по крайней мере, будет эта башня, первый, второй этаж и так далее — преобразовывать, чтобы передать дух петровской Кунсткамеры. Поэтому у нас в первой витрине — коллекции из персонального собрания Петра, то есть мы знаем, что эти предметы конкретно были в его ранних коллекциях. Так что если вы почувствовали, что здесь что-то другое появилось, какой-то другой дух, и он отличается от всей Кунсткамеры — мы к этому и стремились. Это называется «Петровская кунсткамера», мы хотели, чтобы тут Петр был хозяином, и то, как он мир понимал и видел, мы себе представили».

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»