Поделиться«Фонтанка» приводит рассказ о том, как жили сотрудники IKEA эти месяцы и что ждет их дальше.
3 марта IKEA объявила о приостановке работы в России. Почти 4 месяца 19 тысяч сотрудников по стране находились в простое и пытались закрывать рабочие часы как могли, начиная от выполнения новых обязанностей и заканчивая составлением гороскопов для офиса. 15 июня IKEA окончательно сожгла мосты и объявила о продаже фабрик и сокращении сотрудников. Администратор отдела продаж и сервиса одной из торговых точек вышла на связь с редакцией. «Фонтанка» приводит ее рассказ о том, как жили сотрудники эти месяцы и что ждет их дальше.
«Вчера мы узнали о том, что IKEA продает склады, фабрики и активы компании. Также планируется массовое сокращение: в главном офисе сообщили, что нам будут предлагать какие-то варианты и оставлять часть работников, но это коснется, скорее, манагеров (менеджеров. — Прим. ред.), а не обычных сотрудников. Весь июль и август мы продолжаем получать зарплату, а с сентября 19 тысяч человек могут остаться без работы.
Мы понимали, что летом, как об этом говорили в компании, к нормальной жизни мы не вернемся, но, по внутренней информации, IKEA должна была открыться к февралю 2023 года. Решение об окончательном прекращении работы было принято 13 июня, и никто, кроме Понтуса (Эрнтелл Понтус — глава розничной сети IKEA в России. — Прим. ред.), об этом не знал. Раньше у нас были опасения, что с сентября нас могут перевести на дистанционный формат или сократить рабочие часы, но об увольнениях не догадывался никто. В течение всего собрания с главным офисом компании руководство говорило: «Нам очень жаль. Это вынужденная мера, у нас пока нет других вариантов. Мы не можем открыться: у нас все те же расходы, но нет доходов». Нас даже отпустили с работы в 3 часа дня и сказали: «Мы понимаем, что для вас это шок. Вы можете уйти с работы раньше, но мы заплатим вам как за полный рабочий день». Наверное, это была попытка приободрить, но в моем отделе есть сотрудники, например, с ипотеками, маленькими детьми. Я не знаю, что они будут делать. Кроме того, у нас есть матери-одиночки, а их по законодательству сократить не могут.
В руководстве надеются, что когда-то они смогут открыть магазины и помочь нам восстановиться на своих должностях, но пока никто не может предположить, когда мы сможем вернуться. Мы очень потеряны и не совсем понимаем, что делать дальше, само начальство не знает, что нам предложить. Я чувствую что-то вроде дежавю: обстановка сейчас примерно такая же, как 3 марта, когда мы узнали о прекращении работы магазина.
Это был обычный рабочий день, и тут внезапно всем в расписании поставили собрание на 30 минут. Обычно о созвонах с главным офисом мы узнаем заранее, поэтому у сотрудников начался «нервяк». Ситуация в мире обострялась, и мы понимали, что без последствий для нас это тоже не обойдется. Тогда Эрнтелл Понтус сказал, что IKEA прекращает работу. В нашем отделе менеджеры плакали, а у меня были смешанные чувства, в первую очередь — страх перед неопределенностью, хотя нас сразу же заверили, что нас не бросают и сохраняют зарплату.
В течение этих месяцев сотрудники в основном приходили на работу и закрывали хвосты, которые образовались в период продаж: отправляли документы по логистике, оспаривали или одобряли претензии от покупателей. Центр поддержки клиентов, в котором работаю я, периодически принимал звонки, но их поступало не больше трех за восемь часов работы. Остальное время мы смотрели научно-познавательные фильмы от BBC, тренинги по работе с клиентами, кто-то занимался внутриофисными мероприятиями. Например, я писала еженедельные гороскопы для сотрудников и проводила игры в Мафию или Alias. У нас проходили олимпиады и футбольные матчи между отделами, а каждую пятницу мы созванивались с начальством. Понтус и Патрик (Энтони Патрик, председатель совета директоров ГК Ingka в России. — Прим. ред.) в прямом эфире отвечали на вопросы, которые нас волнуют, старались поддержать и показать, что нас никто не бросил.
Кроме того, мы занимались постпродажным обслуживанием: осуществляли обмен и возврат товаров и выполняли гарантийные обязательства. До прекращения работы торговых точек этим занимался отдел постпродажного обслуживания, а у двух других — центра поддержки и отдела продаж — были другие задачи. Нас этому обучили, но зарплату не увеличили, хотя сотрудники отдела постпродажного обслуживания получают больше. В некоторых торговых точках даже начали «бунтовать» из-за новых обязанностей и старых зарплат, но большинство радовалось, что есть хоть какая-то работа. Чаще всего к нам обращались по поводу кухонь, так как у них гарантия длится 25 лет, или звонили из-за сломавшейся бытовой техники.
Где-то 5 или 7 человек из моего отдела уволились из-за ситуации неопределенности, но я приняла решение остаться, так как в IKEA одни из лучших условий для сотрудников по всей России: медицинская страховка, частный пенсионный фонд. Кроме того, зарплату нам действительно сохранили, но убрали ночные смены, за которые платили больше. Благодаря ним раньше я получала около 40 тысяч в месяц, а последнее время — где-то 32. Это не очень приятно, но не то чтобы сильно бьет по уровню жизни, да и другие компании редко предлагают такие зарплаты и такие хорошие условия на моей должности. Многие сотрудники надеялись на то, что нам могут выплатить компенсацию за работу в такое время. Например, когда мы пережили ковидный год, всем сотрудникам перечислили по одному дополнительному окладу в качестве благодарности за поддержку компании в трудный период.
Пока нам не дают какие-то гарантии и не говорят подробно о том, что будет в сентябре, потому что само начальство не знает, что с нами делать. К примеру, сотрудники на Украине не работают, но получают зарплату в полном объеме. В компании также есть программа лояльности для них: беженцам помогают трудоустроиться в других странах и перечисляют «подъемные» денежные средства на первое время. Нам такую вольность, как перевод внутри компании и переезд, пока никто не предлагал.
Начальство не планирует передавать компанию российским предпринимателям, как это сделал McDonald’s, потому что считает, что это испортит репутацию бренда. В IKEA все были очень возмущены слухами об открытии магазина под брендом «ИДЕЯ», но при этом компании было невыгодно продолжать инвестиции в российский рынок в условии проблем с поставками из-за границы. С одной стороны, я их понимаю, а с другой — это очень обидно для меня как для сотрудника. Я очень любила свою работу и получала от нее удовольствие, а не с нетерпением смотрела на часы и ждала окончания рабочего дня. Сейчас я не понимаю, что делать и куда идти, так как найти работу стало проблематично. Мне обещают выплатить тройной оклад и отпускные, это около 120 тысяч, но надолго этих денег не хватит. Все места, где есть такие же условия для сотрудников, как в IKEA, и без того перенасыщены кадрами, так как после закрытия иностранных компаний и заводов в России многие пошли в «Леруа Мерлен» или в «Ашан». Поэтому предположить, что будет с 19 тысячами работников компании в сентябре, очень трудно.
Милена Солдатенко, специально для «Фонтанки.ру»
