Джелато вместо джалло: классик ужасов Дарио Ардженто показал историю ослепшей эскортницы в «Темных очках»

В прокат выходит триллер «Темные очки», которым 81-летний Дарио Ардженто, классик кровавого жанра giallo (итальянские триллеры с уклоном в эротику), прервал 10-летний перерыв в режиссуре после провального «Дракулы 3D». Кроме такого необходимого жанрового атрибута, как безжалостный коллега Джека-Потрошителя, режущий секс-работниц, в новой работе итальянского мастера есть и нечто не совсем предсказуемое, а именно дружба потерявшей зрение проститутки с китайским ребенком.

Сценарий «Темных очков» был написан 20 лет назад: вероятно, он покажется совсем простодушным в своем минимализме молодому зрителю, который случайно забредет в кинозал. Но самое приятное в нынешнем, закатном Ардженто — то, что он не стремится «молодиться» и быть посовременнее, прекрасно понимая, что все нынешние авторы хорроров так или иначе вышли из его «шинели», то есть из его фильмов 1970–80-х. В одном из эпизодов «Темных очков» по телевизору показывают психологический слэшер Франка Кальфуна 2012 года «Маньяк» с Элайджей Вудом, и трудно не расслышать в этой цитате иронический вопрос дедушки Ардженто: «Ну и что, малята, вам правда кажется, что это круче, чем моя «Суспирия» или «Кроваво-красное»?»

Сюжет «Темных очков» представляет собой простенькую двухходовочку, но преданные поклонники Дарио Ардженто любят его не за изощренную драматургию или глубину психологического анализа, а за оригинальный стиль — точный визуальный эквивалент дешевых и глупых, бессмысленных и беспощадных, но захватывающих бумажных слэшеров в желтых обложках, от которых и произошел термин giallo. Хронометраж «Темных очков» очень невелик (менее полутора часов), и автор не теряет времени даром, минуте на восьмой подробно показывая разрезанное виолончельной струной горло мирно возвращавшейся с работы проститутки. Сцену украшает бодрый тревожный электроклэш (музыка, сочетающая панк и танцевальную электронику. — Прим. ред.) Арно Реботини: оригинальный саундтрек, бесспорно, удался в «Темных очках», и если на гонорар композитору ушла бОльшая часть явно очень скромного бюджета, оно того стоило.

Но после этого энергичного начала следующая столь же безжалостная натуралистическая сцена последует очень нескоро. Название фильма можно понимать в самом широком смысле: теперь и сам Дарио Ардженто смотрит на жестокость окружающего мира словно сквозь тонированные стекла, как и его героиня Диана, девушка по вызову, надевающая очки во время солнечного затмения по дороге к очередному клиенту.

«Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор», — важно цитирует клиент «какого-то француза» (нелегко же запомнить фамилию де Ларошфуко!), на что деловитая героиня отвечает: «Не беспокойся, твоего дружка я найду и в очках». Она еще не подозревает, что скоро ей придется делать свою работу исключительно на ощупь, после того, как преследующий ее на своем белом фургоне маньяк спровоцирует автокатастрофу. Диана врежется в машину, где погибнут родители китайского мальчика лет десяти (Синью Чанг), а сама девушка ослепнет из-за кровоизлияния в участки коры мозга, отвечающие за зрение, — поля Бродмана (Ардженто всегда обожал медицинскую терминологию, и тут не отказывает себе в удовольствии разъяснить анамнез подробно). В адаптации к слепоте героине будет помогать собака-поводырь, социальная работница (дочь режиссера Азия Ардженто, повзрослевшая и остепенившаяся почти до неузнаваемости) и китайский сиротка, сбежавший из приюта.

Иления Пасторелли играет Диану сдержанно и флегматично, оставаясь самоуглубленной «вещью в себе» и решительно пресекая малейшие попытки эмоционального контакта со стороны клиентов. «Ты сильная, независимая, я мог бы в тебя влюбиться», — подкатывает один из них. «Тогда бы всё было не так весело», — резонно парирует героиня. В сущности, «Темные очки» представляют собой вариацию на популярную (правда, не в джалло, а больше в мелодрамах) тему: с утратой физического зрения открываются какие-то внутренние чакры, героиня понемножку начинает «видеть сердцем» и испытывать привязанности, в которых раньше не нуждалась. К тому же теперь она не может проверить, сколько денег ей оставил клиент, и ей ничего не остается, как развивать в себе доверие к людям: «Я знаю, что ты человек чести».

Сама коллизия «слепая проститутка», казалось бы, способна стать источником разных трагикомических ситуаций, но Ардженто ею не злоупотребляет. Пожалуй, самая тонкая шутка, связанная с профессией героини, — когда она пытается обтекаемо ответить своему новому маленькому приятелю, чем она занимается: «Связи с общественностью, психология и всё такое прочее…» В известном смысле она не так уж и отступает от истины: кому-то проститутки заменяют психоаналитиков, и некоторым закомплексованным клиентам ее слепота приносит дополнительное облегчение. «По правде сказать, я даже рад, что ты меня не видишь, — откровенничает один толстячок. — Я всегда казался себе уродом, монстром». «Нет, монстр — это тот, кто сделал это со мной», — успокаивает героиня и направляется к клиенту, вытянув руки перед собой и шевеля пальцами, как бабуся-ведьма в фильме «Вий», пристающая на сеновале к Хоме Бруту.

Нельзя сказать, что всё это очень страшно, скорее забавно, как и беготня с истошными криками «Помогите!» по темному лесу, где мало что можно разглядеть, — туда автор перемещает действие в последней трети (наверное, когда бюджета перестало хватать и на осветительные приборы). Зато в темноте Ардженто наконец достигает своего фирменного сходства экранной реальности с кошмарным сном, особенно в те моменты, когда режиссер окончательно плюет на остатки реализма и вставляет какой-нибудь нелепый, но эффектный чисто визуально аттракцион — например, фантастическое нападение не то подводных змей, не то угрей-людоедов, чуть ли не выпрыгивающих на героев из лесной заводи.

Можно, конечно, отметить с легкой грустью, что Дарио Ардженто на нынешнем этапе творчества разнюнился, впал в пенсионерскую сентиментальность, и «Темные очки» чаще похожи не на суровый джалло, а на немного подтаявшее джелато с сиропом. И тем не менее давние арджентовские фанаты с удовольствием узнают твердую руку старого мастера, например, в автоцитате из «Суспирии» 1977 года, его самого удачного и знаменитого фильма, где тоже есть незабываемый кровавый эпизод с участием собаки-поводыря. Пусть даже в «Темных очках» смысловые и эмоциональные акценты расставлены с точностью до наоборот.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»