Кого мобилизовали первыми. Репортаж от порога военного комиссариата в Петербурге

Уже завтра вечером они отправятся на сборный пункт, затем — в учебную часть в Ленобласти. О том, что ждет их дальше, не говорят. Улыбаются, шутят, пахнут сигаретами и чем-то крепким. Готовы, кажется, ко всему. Корреспондент «Фонтанки» провела два часа у военного комиссариата Красносельского района, откуда уже отправились первые автобусы с мобилизованными петербуржцами.

У крыльца военного комиссариата на Летчика Пилютова 23 сентября людно. Граждане, получившие повестку, подтягиваются с утра. У каждого в документе указан час, к какому надо прийти. Время от времени дверь комиссариата приоткрывается с громким писком электронного замка. Пока одна группа заходит, другая выстраивается на улице в небольшую очередь. Слева от входа на информационный щит налеплен большой плакат с красными человечками и набранной крупным шрифтом фразой «ИТОГО 300 000 рублей». В таблице ниже подробно расписаны выплаты военнослужащим и расчет денежного довольствия. На плакат никто не смотрит. Все смотрят на дверь. Или друг на друга. Пока одни втягиваются внутрь, другие — мамы, девушки, жены и лучшие друзья — ждут снаружи. Не обсуждают, не спорят, не жалуются. Просто ждут.

«Вы поздно пришли, отсюда недавно два автобуса мобилизованных отправили», — говорит мне женщина в шарфе. Ее сыну повестку домой принесли вчера. Спрашиваю, что она в тот момент почувствовала. «Ничего не скажу. Я работаю в бюджетной сфере, так что не скажу ни-че-го», — отвечает она. Сыну 34, он служил, как и все, год, в армию пошел добровольно, не пытался увильнуть. По профессии — водитель. Есть жена и ребенок семи лет.

Дверь комиссариата разражается писком. На крыльце возникает покачивающаяся фигура с пакетом. В пакете — кое-какая еда и пожитки. Фигуру придерживает за локоток человек в «цифре». «А вы чего это снимаете? — строго спрашивает человек в «цифре». — Вы тут имеете право снимать?» Через пару минут подходит поближе и доверительно сообщает, что вызвал по мою душу полицию. Но уже по его тону ясно, что никто не приедет: делать им больше нечего, как девочек у военкомата гонять.

Фигура тем временем опускается на ступеньки крыльца. Его зовут Павел. Да, нервничает. Но нет, ему не страшно. «Начнем с того, что я уезжаю. Куда? Спросите вот там вот, куда я еду. Мне не сказали, — раздельно говорит он. — Вчера была повестка. Сегодня я пришел. В автобус не посадили. Но я здесь подожду. Я командир взвода. Артиллерист».

В очереди на Павла поглядывают, кто-то посмеивается. «Я с ним работала в магазине, — вдруг узнает его женщина в шарфе. — Он все время в таком состоянии. Но у него же детей куча, что он здесь вообще делает?»

Из комиссариата выглядывает человек с неожиданным в контексте ситуации вопросом:

— Велосипедиста тут не видали?

— Как? И велосипедиста мобилизуют?

В очереди смеются.

Сергей, как и остальные, получил повестку накануне. Как и остальные, улыбается. Но на вопросы обещает ответить лучше потом, когда выйдет из комиссариата.

— К чему морально готовитесь? — успеваю я вставить один вопрос.

— Смотрели фильм «ДМБ», такой артхаус начала нулевых? Там есть фраза: «И наступил день «Ч». Вот, самая лучшая иллюстрация, — говорит он. И снова улыбается.

Александр работает автомехаником. По воинской специальности — гранатометчик. О себе говорит: «Я там в любом случае пригожусь». Повестку принесли домой вчера, вручили в руки матери, та позвонила сыну. «Мать отнеслась к этому отрицательно. Отец — положительно. Да он бы и сам пошел, — говорит Александр и показывает свою повестку — желтоватый листок с печатями. — Я отслужил срочную. Отправят ли меня куда-то прямо сейчас или нет — мне все равно. Отправят, так отправят. Как я могу на это повлиять? Убежать из страны?»

— А потом на пять лет сесть, — вставляет другой мужчина из очереди.

— Знаете, по Интернету ходит мем: хотите служить — нажмите «звездочку», не хотите — «решетку», — говорит Александр. Все вокруг смеются.

— Вам не страшно?

— Всем страшно. Бояться это нормально.

— Не страшно только отморозкам, — добавляет женщина в шарфе, которая все еще ждет сына. — А нормальным людям, конечно, страшно.

Артему 33 года, работает на «Красном треугольнике». Повестку вручили лично в руки, вчера. Ожидал, что принесут на работу, но принесли домой, в гражданской форме девушка пришла: вручила, попросила расписаться.

— Я ждал повестку, — говорит Артем. — В 18 лет я не попал и теперь очень хотел.

— В смысле — не попали на срочную службу?

— Да. Не взяли по состоянию здоровья, что-то с коленом было. Надеюсь, сейчас возьмут. У меня все друзья там.

— Где — там?

— Там, куда мы все сейчас поедем, — говорит он и улыбается.

— Вы как будто на утренник поедете, а не в зону боевых действий.

— У меня дед воевал, отец воевал. И я хочу воевать, — отвечает он. — У меня есть военный билет, там говорится, что я не годен к строевой службе. Но я буду проситься добровольцем.

Из комиссариата выходит мой знакомец Сергей. Он, как и обещал, готов рассказать, что и как. Оказывается, у него бронь как у работника образования. «Я только-только родителям сказал, что у меня, как у учителя, бронь. И тут же вечером приносят повестку, — говорит он. — В комиссариате я показал документы, они посмотрели, сказали: «Все, иди, никаких вопросов нет». Внутри очередь. Все молчат. Настроение... «позитивное». Я ведь тоже переживал, мало ли что».

Из комиссариата показывается еще один мужчина. Павлу повестку вручили сегодня, пришли домой. Ему 37 лет, служил в армии, механик по ремонту автомобилей, на данный момент безработный. «В комиссариате сказали завтра прибыть к 17 часам сюда. Будет отправка в часть, — спокойно рассказывает он. — Сначала отправят в Ленинградскую область на обучение. У меня воинская специальность — механик-водитель МТ-ЛБ (многоцелевой транспортёр-тягач лёгкий бронированный). С собой сказали взять, что в повестке написано. Паек на сутки».

— Извините за вопрос. Вам не страшно?

— А чего бояться-то? — пожимает плечами Павел.

Кудрявая девушка смотрит на крыльцо такими глазами, что кажется, вот-вот расплачется. Рядом с ней женщина в строгом пальто. Их молодой человек и сын сейчас внутри. Повестку принесли домой вчера. Ему 27, служил в армии, связист ПВО. Работает старшим диспетчером-логистом, загружает машины на складе.

— Что вы сейчас чувствуете?

— Ужас. Просто ужас, — говорит мать.

— А сам он как держится?

— Стойко. Улыбается, старается шутить. Но видно, что нервы в кулак зажаты. Конечно, это неожиданно. Понятно, что раз объявлена мобилизация, все равно это коснется.

Александру повестка пришла вчера, передали на работе. Он ее ждал. «Так мы ж патриоты, — поясняет он совершенно без пафоса, посмеиваясь в окладистую бороду. — Завтра приду сюда же, поеду на сборный пункт, потом в учебную часть. Медосмотр будет, конечно же, но никакого медотвода у меня нет. В армии — естественно — служил. Инженерные войска. Что меня дальше ждет? Да все то же самое. Как человек себя поставит, так и будет. А если, извините за выражение, бояться — ну, бойтесь дальше». Александр отправляется домой, собираться. Из ворота синей куртки «в цифру» выглядывает тельняшка, а поверх нее — на цепочке руна «одал». Это значит «наследие».

Еще одному Александру 41 год, в армии не служил, военной специальности нет, но повестка пришла. У него сразу два плотно упакованных рюкзака, из бокового кармана торчит обмотанная скотчем фляга. Он неразговорчив. Рядом с ним стоит Виталий — его друг и свояк, они женаты на родных сестрах. «Мы сами не знаем, почему повестка пришла, — говорит Виталий. — Какая сверка документов? Сказали, что, если ты не хромой и не кривой, сразу отправка. Повезут на Фонтанку, потому что там перевалочная база. Всех оттуда отправляют. Сейчас отвезут на Фонтанку. Я сегодня шестерых своих ребят отвозил в Лугу в военкомат. И вот, приехал мужа сестры проводить».

— А вещей так много — все это сказали взять?

— Каждый берет по мере необходимости, — говорит Виталий. — Александр у нас такой человек, который любит, чтобы у него все свое было с собой. Как там оденут, что оденут, неизвестно.

— Так ведь не должны мобилизовать, если не служил и нет воинской специальности.

— Есть повестка. А если была повестка, все равно найдут. Либо тюрьма, либо служба. Третьего не дано.

Их жены стоят в стороне и очень напряжены. Просят пока никаких вопросов не задавать: «Нам вчера повестка пришла. Как это оспаривать? В повестке было написано, что приходить надо с вещами».

Владимиру 41 год, получил повестку вчера. Военной специальности нет, в армии не служил, работает на «промышленном объекте военного назначения». «Я читал, говорят, бронь сейчас не катит, — говорит он. — Так что готовлюсь к тому, что там скажут». У Владимира очки с толстыми затемненными стеклами. К комиссариату с ним пришел его лучший друг Михаил, «можно сказать, брат».

«Забирают тех, у кого специальности даже нет! — возмущается Михаил. — Вот у меня очень хорошая специальность и категория А1, а мне повестка не пришла. А призывают тех, кто реально не готов, кто не знает военного дела. Я могу сейчас спокойно зайти и уехать, мне без разницы».

Чуть в стороне собралась большая семья: отец, мать и другие родственники стоят вокруг парня лет тридцати в красных кроссовках. Он танкист. «Ехать надо воевать. Смотреть, что ли, на это, — говорит его отец. — Чего сопли-то жевать. У нас все в армии служили. И я служил, и сын служил. Он и сам все знает. Родину защищать нужно». «Мы по-человечески относимся к этой ситуации», — добавляет мать. Спрашиваю у парня, как настроение. «Рабочее», — говорит он.

Пожилая женщина в небесно-голубом плаще ждет зятя. Он служил в космических войсках, еще и звание имеет. 38 лет, руководитель предприятия, но не оборонного.

— А вот с оборонки всех сразу домой отправляют, работать, там столько заказов, — говорит она. — Мы, конечно, надеемся.

— Мам, вот к чему ты это, про оборонку все и так знают, — нервно прерывает ее женщина со светлыми волосами. — Он — не оборонка. Он — обычный.

Из комиссариата выходит гранатометчик Александр.

— Завтра уезжаю на переобучение в Ленинградскую область, — говорит он. — Сказали взять с собой воды, еды побольше. Вещи сказали взять теплые: пока до части не дойдешь, скорее всего, не будет формы. Но они сами не знают точно. Ну и мыльно-рыльное: бритву, пасту, мыло. Внутри настроение у всех в очереди напряженное.

— Как вы думаете, что вас ждет дальше?

— Ну, этого никто не знает наверняка, — и добавляет, — жизнь.

Владимир в толстых очках выходит из комиссариата с легким сердцем — сказали, пока частичная мобилизация, свободен.

Еще один Александр — тот, что с двумя рюкзаками — покидает комиссариат один из последних.

— Сказали, сумасшедший, раз пришел с вещами. Не берем, — говорит он и улыбается.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»