Бояться — это нормально. Эксперт о том, чем грозит приостановка договора СНВ-3

В своем послании 21 февраля, уже под самый занавес, Владимир Путин объявил, пожалуй, главное свое внешнеполитическое решение последнего времени — о приостановке участия в договоре СНВ-3. Идет ли речь о новом витке ядерной гонки, попыталась разобраться «Фонтанка»

Справка

Договор между Россией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, СНВ-3, был подписан в 2010 году. Он предполагает сокращение с каждой стороны числа боезарядов до 1 550, а средств их доставки — до 700 единиц. Первое соглашение между странами об ограничении ядерного арсенала было заключено еще в 1972 году. В 1979 году СССР и США договорились ограничить количество средств доставки до 2 500 с каждой стороны. Логическим продолжением стало заключение в 1987 году договора о ликвидации ракет малой и средней дальности (до 5 500 км). В 1991 году заключен договор СНВ-1 (1 600 средств доставки и 6 000 боезарядов). В 1993 году удалось договориться в рамках СНВ-2 о предельной численности боезарядов в 3 500 единиц. В 2002 году США в одностороннем порядке вышли из договора о противоракетной обороне (вторая часть системы глобального ядерного сдерживания), в ответ на это РФ вышла из СНВ-2. До 2010 года вместо него действовал договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов. По оценкам экспертов, в 2020 году Россия имела 510 развернутых носителей ядерных вооружений, 1 447 ядерных боезарядов и 764 развернутые и неразвернутые пусковые установки. У США было 675 носителей, 1 457 боеголовок и 800 развернутых и неразвернутых ПУ.

Сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Е. М. Примакова РАН Илья Крамник так резюмирует сегодняшнее заявление Владимира Путина:

— Режима приостановки как такового в тексте ДСНВ не предусмотрено. До лимита по развернутым зарядам нам близко (около 1 500 из зачетных 1 550). До лимита по развернутым носителям очень далеко (примерно 530 из 700). С учетом предстоящего вывода по возрасту группировки «Воевод» и неясности с развертыванием «Сармата», численность носителей будет в ближайшие годы расти незначительно (за счет производства «Ярса» и ввода в ближайшие два года еще двух РПКСН (ракетных подводных крейсеров стратегического назначения), численность зарядов будет сохраняться примерно на том же уровне. Реальный рост за лимиты СНВ по зарядам будет возможен при выходе на серийное производство и развертывание «Сармата» (до 10 блоков на одну ракету при наличии тяжелых элементов КСП ПРО, до 15 — при отсутствии таковых), и фактическое их превышение по числу зарядов состоится уже после 2026 года. Ускоренный рост в виде срочного развертывания на имеющихся носителях голов возвратного потенциала возможен, но, учитывая слова «приостанавливаем, а не выходим», вряд ли планируется. Вывод: приостановка действия договора является политическим жестом в рамках, собственно, российско-американского противостояния, суть которого — взаимное признание права на интересы и сферу влияния.

Короткую лекцию о ядерном сдерживании, искусстве возможного и человеческом страхе «Фонтанке» прочитал заведующий кафедрой политического анализа РЭУ им. Г. В. Плеханова, полковник запаса, эксперт Ассоциации военных политологов Андрей Кошкин.

— Что на практике будет означать приостановка Россией действия договора СНВ-3?

— Мы подписали соглашение и продлили его в 2021 году. Без всяких условий Джо Байден продлил его до 2026 года. Так что мы должны взаимно контролировать стратегические ядерные объекты. Но нас не пускали контролировать — из-за санкций нашим экспертам сейчас не попасть в США. Вот и мы не пустили в ответ, и тогда они подняли шум.

Нам приходится объяснять: вы в СВО помогаете против нас и при этом хотите наши ядерные объекты контролировать. Вы помогаете ВСУ атаковать их, как то было с атакой «Стрижа» в Энгельсе. А сами хотите прийти и увидеть наши новейшие разработки? Вот мы и приостанавливаем действие этого договора.

— Насколько эта приостановка серьезно скажется на дальнейших шагах России и США? Мы сможем теперь наращивать количество ядерных боезарядов?

— Это серьезно. Никакого механизма сдерживания, раз договор приостановлен, нет. Мы делаем все для обеспечения стратегической безопасности нашей страны.

— Как сейчас обстоят дела с паритетом, вокруг которого строится идея стратегической безопасности и сдерживания? Мы в роли догоняющих?

— Нет, паритет был. Владимир Владимирович очень красиво сказал сегодня: «Ни у кого не должно быть опасных иллюзий, что глобальный стратегический паритет может быть разрушен». Паритет есть, и давайте его придерживаться. Если вы в одностороннем порядке его нарушаете, тогда мы выходим из договора. Или давайте по-честному выполнять обязанности соглашения.

Что же касается истинного паритета, сегодня был правильно поднят вопрос о необходимости учета в соглашении ядерного потенциала Франции и Великобритании, которые пока не хотят этого делать. А ВСУ они помогают все вместе.

— Получается, что сейчас, если сравнивать потенциал России не только с США, но вместе с ними считать и Англию с Францией, тот пресловутый паритет не очень складывается?

— Не очень, вы правильно мыслите. В этом случае на их стороне количество боеголовок будет значительно выше.

— Можно ли сегодняшние заявления Путина рассматривать как призыв пересмотреть это положение вещей и включить потенциалы третьих стран в договор СНВ?

— Да, можно и так это рассматривать. И конечно, это надо будет учитывать.

— А захотят ли Англия и Франция играть в эти игры? Чем мы их заинтересуем участвовать в обновленном СНВ?

— Вы слишком упрощаете такими вопросами всю сложность геополитической конфигурации.

— Я поэтому и говорю с экспертом, который эту сложность понимает.

— Конечно, им это не надо, если мы будем говорить обывательским языком. Но вот наша задача — выйти на такое соглашение. А не так, как дурили Горбачева и как дурили Ельцина. Новое соглашение должно учитывать и эти нюансы.

— Это уже СНВ-4?

— Да хоть пять. Мы готовы садиться и разрабатывать условия, которые всех устроят.

— Готовы ли наша промышленность и наша экономика к тому, чтобы сейчас начать резко наращивать ядерный потенциал, изготавливать новые боезаряды и средства доставки?

— Боже мой, а кто вам может на это ответить?

— Эксперты в этой области.

— А откуда они будут брать данные? От фонаря что ли? Кто ж вам их даст? Это совершенно секретная информация. Вы можете вычислять только косвенно. И если вас устроит ответ, основанный на косвенных расчетах, то он такой: да, сможет.

— А есть опасность того, что мы переходим к какому-то новому витку ядерной гонки?

— Не мы задаем сегодня эти сигналы и импульсы перехода к новому состоянию мироустройства в формате ядерного паритета. Их задают Соединенные Штаты.

— Но они толкнули качели в нашу сторону, а мы, выходит, толкаем теперь к ним в ответ?

— Для обывателя так, наверное, можно описать. Но с точки зрения согласований, чтобы выйти на какое-то соглашение по сдерживанию ядерного наступательного вооружения, нужны годы работы экспертных команд с одной стороны и с другой.

— Получается, к сегодняшнему дню все предыдущие многолетние усилия стерты?

— СНВ-3 — это единственное, что оставалось от прежних договоренностей. Потому что это их чувствительная зона. А так они Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности уже забыли, из ПРО они вышли — их это не сдерживает. Им это не надо.

— Стоит ли бояться?

— Бояться всегда стоит. Это хороший стимул к тому, чтобы работать над собой. Это нормально. Переживание, опасность. Человек совершенствуется благодаря этому. Посмотрите пирамиду Маслоу. В ее основе лежит безопасность. А что лежит в основе безопасности? Угроза жизни.

— Как-то вы нас не обнадежили.

— Еще бы. Найдите сейчас эксперта, который обнадежит вас!

Конспектировал Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»