«Коллегам я всё про Пригожина рассказал». Сергей Миронов — о союзе с создателем ЧВК, предателях за границей и о том, что станет с Россией через 5 лет

Лидер «Справедливой России» в последнее время всё чаще публично выступает в поддержку бизнесмена Евгения Пригожина, фотографируется с кувалдой и требует от губернатора Петербурга Александра Беглова воинских почестей погибшим бойцам ЧВК «Вагнер», завербованным в колониях. «Фонтанка» поговорила с Сергеем Мироновым о том, почему он стал союзником создателя ЧВК, о будущем России и мира, а также о нём самом — что произошло с тем Мироновым, который еще в 2011 году носил символ протеста — белую ленту.

«Мы боремся за президента»

— Вы решили отказаться от участия в президентских выборах, которые должны состояться в следующем году, и предложите сделать это и своей партии. Кроме того, в последнее время вы активно поддерживаете почти все начинания власти — в чем тогда смысл существования «Справедливой России» как отдельной партии?

— Сначала о моём предложении. Это [решение о выдвижении кандидата в президенты] будет определять съезд. Но в тех условиях, в которых находится сейчас наша страна, учитывая, что делает президент для страны и для мира, я не считаю возможным изображать некую альтернативу, выдвигать кандидата. Для меня очевидно, что с убедительным результатом победит Владимир Владимирович Путин. С точки зрения законодательства, по которому нельзя, чтобы был один кандидат, я не сомневаюсь, что партия «Яблоко» выдвинет своего кандидата. Я знаю, что почему-то очень хотят в Партии Пенсионеров выдвигать кандидата. Наверное, КПРФ Афонина выдвинет. Наверное, Слуцкий решит, что он крутяшка и должен выдвигаться. Флаг им в руки. Мы в эти игры не собираемся играть. Я буду предлагать своим товарищам поддержать действующего президента Владимира Путина.

Теперь — зачем нужна партия, которая президента не выбирает. Дело в том, что мы профессиональные и последовательные оппоненты партии «Единая Россия». Это профсоюз бюрократов, на совести которых пенсионная реформа, отсутствие индексации пенсии для работающих пенсионеров, отсутствие здравоохранения, закон о реновации (то, что получилось у Собянина и теперь пришло в наш город). Эти инициативы все от «Единой России». А мы единственная фракция, которая не просто голосует против бюджета, но и ежегодно готовит альтернативный. Мы показываем правительству, где взять больше дохода на 9 трлн рублей, — нужно брать не в карманах граждан с повышения платы за услуги ЖКХ, а у тех, кто богатый — кто сыт, пьян и нос в табаке — и считает, что так и должно быть. Наше щедрое государство, например, когда экспортеры нефти и газа отправляют эти ресурсы за границу, возвращает им налог на добавленную стоимость. С какого перепуга? Это сырье, принадлежащее всем нам. А только это — 2 трлн рублей!

— Извините, я вас перебью. Все эти законы поддерживает и подписывает президент. А партия «Единая Россия» в свою очередь поддерживает президента.

— Это хорошее замечание. Ну вот смотрите. В программе нашей партии мы довольно давно записали необходимость введения прогрессивной шкалы налогообложения. Я каждый год, когда еще был председателем Совета Федерации, убеждал Владимира Владимировича, что нужно эти 13 процентов, из-за которых Депардье решил получить гражданство России и не платить 56 процентов во Франции, отменить. Президент в конце концов услышал. Сейчас, правда, те, кто больше 5 млн рублей получает, платят не 13, а 15 процентов. Эти дополнительные два процента идут в фонд «Круг добра» на лечение детей. Это я к чему? Нам удается убедить президента. Мы категорические противники всего финансового блока — их гнать надо. В этой связи мы боремся за президента, за его позицию, чтобы он услышал, и он слышит. Я недавно встречался с президентом, и по многим вещам мне удалось его убедить — я знаю, что сейчас пойдут подвижки.

— А о чём, например, идет речь?

— С 1 декабря прошлого года наше «щедрое» правительство увеличило на 9 процентов тарифы на ЖКХ. У нас есть норма, разрешающая повышать тарифы только один раз. Они кровно обещают, что с 1 июля повышать не будут. Но я зуб даю — повысят. Скажут: «Ой, ребята, так тут тяжело». Они не людей жалеют, а монополистов. А между тем четыре новых субъекта России живут сейчас на передовой, им тяжело, а еще давайте им тарифы. Я предложил: давайте на год им уберем надбавку. Президент согласился. Или вот еще. На днях мы внесли законопроект о поддержке добровольцев, которые с 2014 года воюют, — президент дал добро. Или мы обсуждали материнский капитал — мы предложили индексировать его, чтобы за первого ребенка такую же сумму, как сейчас, платили, за второго — чуть больше 1 млн, а за третьего — уже 1,5 млн рублей. Президент услышал и решил, что логика в этом есть, расписал и сказал, что нужно это делать. У меня было 23 письма. По большей части из них реакция президента была положительная.

— А среди этих писем были связанные с ЧВК «Вагнер» или с Евгением Пригожиным?

— Нет, но, раз вы интересуетесь им, хочу сказать, что Женю я знаю давно — еще по Питеру. У нас дружеские и хорошие отношения. Я сейчас немного отвлекусь и скажу, что еще в 2018 году, когда слыхом никто не слыхал про «Вагнер» (я про них точно ничего не знал), мы разработали закон о ЧВК. Взяли за основу мировой опыт. У нас работали блестящие эксперты. Мы его послали на заключение правительства. Большую роль в том, что мы получили отрицательное заключение, сыграло Министерство обороны. Хотя мы прописали, что курировать ЧВК должны именно там. Сейчас по факту ЧВК «Вагнер» воюет, воюет суперпрофессионально и героически. Но получается странно: они есть на фронте, а юридически их нет. В этой связи, когда в нашем городе не хотели хоронить с почестями на Аллее Героев участника специальной военной операции из «Вагнера», я обратился к губернатору Петербурга, поддержал Пригожина. Сейчас почему-то все считают, что ЧВК «Вагнер» — это уголовники. Они там есть, но костяк — это профессиональные военные, которые участвовали в операциях за рубежом. Да, если сегодня человек воюет, если у него было что-то в прошлом, он кровью это искупает, и похоронить его нужно с почестями.

— Будете принимать в партию сторонников Пригожина и бывших «вагнеровцев»?

— Я с Женей часто перезваниваюсь, мы переписываемся. Он большой профессионал, и у него нет никаких политических амбиций. Пишут уже: «Всё, Пригожин сменит Миронова, примет всех из ЧВК «Вагнер». Если кто-то захочет к нам вступать, мы рассматриваем все вопросы персонально, к нам может вступить любой гражданин. Никаких договоренностей, совместных политических проектов — ничего нет. Женя делом занимается, за это ему огромное спасибо.

— Как ваши коллеги восприняли такое сотрудничество с Евгением Викторовичем? В Петербурге во всяком случае не все ваши однопартийцы поддерживают.

— Кто не поддерживал, тот не будет занимать соответствующий пост в региональном отделении. Но дело вот в чём. Нужно всё правильно объяснять. Над законопроектом о ЧВК работали многие действующие депутаты. Когда они увидели, что по факту сейчас частная военная компания воюет, а никакими нормами это не обеспечено, конечно, они меня поддержали. У нас был откровенный разговор во фракции. Мои коллеги реалисты: они понимают, что те, кто сегодня воюют, не важно, доброволец, мобилизованный, народная милиция, все делают общее дело и все герои, заслуживают должного отношения. Сейчас в разговоре с вами я не всё могу говорить, а когда появились вопросы у коллег, я им всё рассказал и кое-что показал, никаких вопросов у них не возникло — полная поддержка.

— Что вы показали?

— Кое-что. Не кувалду. Они ее видели. У меня есть определенные данные и документы, для моих коллег это было важно.

— А что с проектом о легализации ЧВК?

— Мы в очередной раз отправили его на заключение в правительство. Ответа очень долго нет. Я понимаю почему. Факт есть, а нормы закона нет. Дать отрицательное заключение сейчас не очень получается. Думаю, этому закону быть. Мы 1,5 года работали над законопроектом. Мы предусмотрели все подводные камни, изучили мировой опыт. Если заключение будет отрицательным, мы всё равно будем добиваться его принятия. Жизнь заставляет, чтобы такой закон был.

— Что вы думаете о видимом конфликте Пригожина с руководителями Министерства обороны? Может это повлиять на ваш законопроект, например?

— Никакого противостояния нет. Если речь идет о снарядном голоде, то это касалось не только ЧВК «Вагнер». Были проблемы с логистикой. Очень многие подразделения испытывали недостаток. Никакого ущемления именно «вагнеровцев» не было, потому что были проблемы. Конфликта нет и быть не может — мы делаем одно единое дело. То, что у каждого может быть своя точка зрения на действие или бездействие того или иного начальника, — это естественно. На Руси говорят: на чужой роток не накинешь платок. В данном случае конфликта не было и нет.

— Недавно вы сфотографировались с кувалдой, которую вам подарил Пригожин. Считается, что именно кувалдой был забит бывший зэк, бежавший из ЧВК и сдавшийся в плен. Что вы хотели показать этой фотографией? И не кажется ли вам, что таким образом вы подобное насилие легализуете и пропагандируете?

— Показывать можно всё что угодно. Реалии иные. А я знаю их. Как говорил профессор Преображенский: «Не читайте до обеда советских газет». Для меня кувалда — строительный инструмент. Когда я работал в геологии, мы добывали золото. Мы забивали такой кувалдой сваю трехметровую. Зная реальность, для меня это нормально. Если чьи-то нравственные струны я затрагиваю… Во-первых, я знаю, что нет оснований для затрагивания, уж поверьте. Для меня это не символ насилия, для меня это нормальный мужской подарок от моего соратника и земляка. Такими кувалдами надо пробивать бюрократические стены в борьбе. Нет никакого двойного подтекста.

— Вы говорите, что знаете, как было на самом деле. Поясните: то есть Евгения Нужина не убивали кувалдой?

— Я знаю, что то, что показано в роликах, мягко говоря, не соответствует действительности.

— Неоднократно Евгений Пригожин говорил, что должны быть на фронте не только заключенные, но и дети элиты и чиновников. Сюда можно добавить и депутатов. Почему дети депутатов не в зоне боевых действий?

— В нашей партии президиум состоит из 25 человек. Трое человек из президиума воюют: Руслан Татаринов, Захар Прилепин, Александр Дворкин. От нашей партии ушло на фронт более 75 депутатов различных уровней. Мы единственная партия, которая сформировала свой батальон — «Оплот», в структуре Росгвардии. Кроме этого, мы взяли шефство над одним полком из Кантемировской дивизии. Поэтому многие наши соратники воюют.

— А что с детьми все-таки?

— Я абсолютно согласен с Пригожиным. Настоящая элита сейчас куется там, на фронтах на братской Украине, которую мы освобождаем от нацизма. Для меня не секрет, что многие чиновники пытаются переждать — «Может, рассосется». И тут я вспоминаю слова президента: «Так, как мы жили до 24 февраля, мы больше жить не будем». Кто это не понимает, это действительно так. И дети чиновников, кто может профессионально воевать, должны идти на фронт.

— А где ваши дети?

— Дело в том, что старший сын инвалид с детства. При всём желании он не смог воевать.

— Этот вопрос вам задавал в «Твиттере» журналист Андрей Захаров* (признан иностранным агентом). Вы регулярно ему отвечаете. Зачем? Это ж «вражеская соцсеть» и явно не дружественный вам журналист?

— Нельзя уходить с площадки. Это огромная аудитория (я даже твиты на английском стал размещать). Пусть там будет и моя точка зрения, а не только одна. А если по делу меня спрашивают, я привык отвечать. У меня есть интернет-приемная, думаю, что я один из немногих, кто ведет переписку с людьми. Каждый день мне делают распечатку писем с сайта. У нас народ простой, пишут с матом, меня матерят. Когда человек видит, что я отвечаю, часто потом пишет, что погорячился. Я понимаю почему — его всё достало. Я говорю: «Вы правы по сути». Если там вопросы по существу, я всегда отвечаю. А про «Твиттер»… У меня есть анализ: 80 процентов российской аудитории там настроено против меня, президента и СВО. А если брать зарубежную аудиторию, то там другая пропорция, и людям не хватает информации. Почему я начал делать твиты на английском языке — это очень востребовано. Меня уже и «Нью-Йорк Таймс» цитировали. Пускай цитируют и знают мою позицию.

— Сами пишете в «Твиттер»?

— Да, и в «Твиттер», и в «Одноклассники» я пишу сам.

— У вас айфон?

— Да. Шестой.

— Американская компания же.

— Ну и что. Меня это мало волнует. Ноутбук у меня тоже Apple. Хорошо работает. Но то, что мы должны такие вещи делать… кое-что уже делаем.

— В «Твиттере» сидит много людей, которые уехали из страны. У вас есть для них повестка? Есть что им предложить? И нужно ли вообще пытаться вернуть обратно тех, кто уехал?

— Я не сторонник того, что этих людей надо заманивать. Каждый выбирает дорогу сам. Ну куда дернули от частичной мобилизации не служившие в армии? Кто вас куда заберет, ребята? Побежали: «Ой-ой-ой». Многие возвращаются, у кого ума хватило. Если человек уехал и не поливает родину грязью, живите там, как хотите. Но если человек уехал и зарабатывает себе там капитал, поливая родину, за это есть уголовное наказание. Я не считаю, что нужно наказывать, но и не считаю, что надо морковки развешивать. Люди взрослые — самостоятельно принимали решения. Посмотрят, подумают, особенно когда это всё завершится нашей победой, примут решение и вернутся — работы всем хватит.

— И когда, по вашему мнению, это завершится?

— Я думаю, что никто не знает когда. Но что-то мне подсказывает, что коренной и победный перелом будет в этом году. Помните, как в годы Великой Отечественной войны после разгрома фашистов под Сталинградом, после Курской битвы всем было всё понятно, хоть до Победы было еще два года? Если речь идет о денацификации Украины, если маленькая толика останется не освобожденной от нацизма, они всё равно начнут и снова накачают. Для меня без ликвидации режима Зеленского задачи по денацификации будут не выполнены. Как это будет, я за скобками оставляю. Может, на каком-то этапе мы увидим, что украинский народ сам сбросит это нацистское ярмо со своей земли.

— В ближайшие 5–10 лет как Россия себя будет чувствовать в мире? До 2022 года Россия была более-менее интегрирована в мировое сообщество, мы часто ездили за границу, к россиянам там нормально относились. А что будет теперь в вашем прогнозе? Мы станем Советским Союзом? Будем жить в изоляции?

— Очень хороший вопрос. Через 5 лет мир изменится кардинальным образом. Мир будет многополярным. И Россия будет мощным полюсом этого мира. Во многих странах сменится власть и установки. Совсем недавно мы приостановили участие в договоре о стратегических наступательных вооружениях, но мы вернемся к нему. Но в будущем договоре будут учтены ядерные арсеналы и Франции, и Великобритании, и всё будет по-другому. Я под санкциями с 2014 года — я первый из 9 физлиц, против кого ввели санкции. Мне запрещен въезд в Америку, Канаду, Японию. А через 5 лет я поеду, куда захочу. Мир будет справедливее, честнее и крепче с точки зрения мира.

— За счет чего? Военные действия — это насилие, а насилие порождает насилие. За счет чего мир окажется в таком состоянии?

— Впервые за последние 30 лет те силы, которые рассчитывали, что они вправе рулить, получили и получают очень больно. Через какое-то время это коснется всех их экономик. Я в этом кое-что понимаю. Их граждане скажут: «Вы что, обалдели? Решаете свои проблемки, решаете проблему ВПК одного из государств?» И больше такого неоколониального однополярного мира не будет. Не будет страны (как мы шутим, вашингтонского обкома), которая определяет, где империя зла, а где демократия. Механизмы запущены. Да, на это уйдет время. Сейчас против нас руками несчастных братьев-украинцев воюет коллективный Запад, который не скрывает, что главная цель — нанести стратегическое поражение России. Но это неисполнимо. И наша победа будет тем прологом для кардинальных изменений. Того, что называется сейчас Евросоюзом, я уверен, не будет, будет другая конфигурация. Бедные европейцы уже понимают, что Штаты заставляют их финансировать и поставлять оружие, а теперь перейти на очень дорогой газ. Как та старуха, Европа окажется у разбитого корыта. А потом вспомнит, что нельзя обеспечить безопасность одного государства за счет умаления безопасности другого. Лет 5 пройдет, и люди там это окончательно поймут.

— Вы считаете, победа, о которой вы сказали, должна быть достигнута с помощью боевых действий или переговоров?

— С режимом Зеленского договариваться не о чем. Только о полной капитуляции. Этому человеку наплевать на Украину. Знаете, как сейчас строится судебная система на Украине? Не может быть назначен судья, если совет, где из шести человек трое иностранцев — бывших влиятельных прокуроров, не даст добро (судей назначает президент Украины, рекомендацию квалификационного совета судей Зеленский как минимум единожды игнорировал. — Прим. ред.). Они продали всё, что можно, не только землю. Но рано или поздно они ответят. Трибунал надо, я считаю, провести в Одессе в Доме Профсоюзов. Я не сомневаюсь, что найдутся здравые силы у украинского народа, которые сбросят его. А переговоры о капитуляции будем вести тогда, когда будет понятно, что на поле боя дело сделано. Сейчас слово за героическими воинами. Оружия у нас хватит, и ракет тоже.

— То есть вы готовы принести ради этого в жертву человеческие жизни?

— Надо формулировать правильно. Мы бережем наших людей. Совершенно очевидно, что если бы мы не начали 24 февраля, то в первых числах марта была бы полномасштабная операция по захвату Крыма, Донецка и Луганска. Как говорит президент, не мы начали эту войну, но мы закончим. И закончим победой. Люди понимают, о чём идет речь, столько добровольцев туда едет, — речь не только о будущем нашей страны, но и всего человечества. А наши военачальники всё правильно делают и берегут людей.

«Администрация президента заняла четкую позицию»

— В 2011 году вы вместе со многими, кто сейчас выступает против спецоперации, носили белую ленту и протестовали против нарушений на выборах. Вы с тех пор сильно изменились. Вы сами это чувствуете? Почему так случилось?

— Тогда были выборы в Государственную думу. У нас был блестящий результат — больше 13 %. Но нажулили в огромном количестве, у нас были факты на руках. Когда мы надели белые ленточки, мы не их [несистемную оппозицию] поддерживали. Они ведь все наивные там или просто дурачки. Помните «великий» координационный совет оппозиции? Они же и дня не проработали, все разругались. И сейчас эти сволочи сидят за рубежом и желают поражения нашей стране. Они будут отвечать перед Богом и своей судьбой и плохо кончат. Тогда мы выступали за честные выборы. У нас и Олег Шеин голодовку объявил в Астрахани из-за этого. Мы за это и бились. А этим ребятам не это важно, а просто свалить власть в России и вообще Россию распродать. Нам с ними не по пути. Мы быстро с ними расстались, сказав, что они подлецы и мерзавцы. Я не настолько изменился. Ну вот Гена Гудков летом 2011 года говорил мне: «Ты не понимаешь, я в ноябре буду в Кремле». Гена, ты где сейчас, в какой задворке сидишь, какую хрень несешь? Где ты в Кремле, дорогой? Бред это полный. Президент правильно сказал, что с такими предателями судьба правильно поступает. Помяните мое слово, кончат они плохо, не потому что их ФСБ будет преследовать, а потому что на них клеймо Иуды по жизни.

— Выборы с тех пор стали честнее?

— Выборы… Не сказать, что они совсем стали честными. У нас всё равно претензий много. Но четкую позицию заняли в Центризбиркоме и Администрации президента, которая вовремя поняла, что проценты «Единой России» на одной чаше весов, на другой — протесты и понимание у народа того, что власть нелегитимна. По сравнению с 2011 годом выборы стали честнее. Хотя трехдневное голосование — бред. Электронное голосование не защищено. Отсутствие графы «против всех» неправильно. Проведение голосования в начале сентября неправильно — люди еще не вернулись из отпусков. Запрет организации избирательных блоков неправильный. Представьте, если будет блок КПРФ и СР, тогда на следующий же день монополия «Единой России» закончится. Но выборы стали честнее.

Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»

* Андрей Захаров признан иностранным агентом в РФ.