Онкоцентр Гранова в Песочном выбрасывает миллионы на ветер и лечит вдвое меньше больных, чем мог бы

Четыре года Научный центр радиологии имени академика Гранова в Песочном под Петербургом пытается доказать, что у него похитили 157 миллионов при реконструкции больничных корпусов, которые так и не доделаны.

Восемь лет Центр выбрасывает по несколько миллионов на воздух, тратя их на обогрев долгостроя, и спасает вдвое меньше онкологических пациентов, чем мог бы. И ноль процентов уверенности в том, что удастся найти виновных в хищении бюджетных средств и достроить клинику. «Фонтанка» разбиралась в арифметике явления.

Внешне с двумя медицинскими корпусами, где нам обещают показать «безобразие», всё относительно в порядке — песочного вида плитка на облицовке фасадов, пластиковые окна, на крыше — оцинкованные домики вентшахт. То, что творится внутри, сотрудники центра между собой называют не иначе как «ужасы нашего городка».

«Вы уж извините — лифты не работают», — оправдывается наш провожатый, юрист Научного центра имени Гранова Илья Малышев, когда мы, вжимаясь в неоштукатуренные стены, поднимаемся на третий этаж по лестничным маршам без перил.

«Потому что на складе лежат», — подхватывает главный инженер.

С потолка коридоров, как щупальца пришельцев, свисают клочьями провода, по углам свалены огрызки предназначенной для утепления минваты и кучи строительного мусора.

«После строителей мы вывезли 20 КАМАЗов», — кивает на груду обломков под лестницей главный инженер.

О том, что по условиям контракта подрядчик должен был вывезти за собой хламье сам, тут знают. Но уже махнули рукой — на фоне общей картины недоделанного и обездоленного мусор — это сущая ерунда. Там, где должны быть смонтированы дорогостоящие лифты финского производителя KONE, зияют пустые шахты. Немецкое вентиляционное оборудование брошено как попало и не подключено. Да и подключать его некуда — детали, из которых должны были составить вентканалы, пылятся навалом поодаль. Это не считая не доведенную до ума электрику, отделку и даже местами кирпичную кладку. По полу ржавыми слезами засохли лужи, набежавшие с худых крыш.

В комнате, оккупированной строителями под бытовку, как будто только что кипела жизнь — на столе в боевой готовности замерла алюминиевая кастрюлька, на полу раскинулись замызганные цементной пылью штиблеты, на кресле дожидаются владельца рабочие брюки.

Вот только ждать строителей бессмысленно — они бежали отсюда 8 лет назад, побросав манатки и недостроенные корпуса и лишив научный центр возможности спасать жизни как можно большему количеству онкологических пациентов и спокойно заниматься разработкой лекарственных препаратов против рака.

Российский научный центр радиологии и хирургических технологий имени академика A. M. Гранова — это первая в мире научно-исследовательская рентгенорадиологическая клиника, появившаяся в Петрограде в 1918 году. Сегодня здесь производят радиофармпрепараты для диагностики онкозаболеваний. Специальное вещество, входящее в состав, отвечает за то, в каком органе накопится препарат, а радионуклидная метка позволяет врачу-диагносту увидеть это накопление на изображении. На Северо-Западе Центр Гранова пока единственный поставщик РФП.

Другая ключевая миссия Центра — здесь берутся за пациентов, для которых другие методы лечения уже неэффективны. Только за прошлый, 2022 год в стационаре клиники получили лечение 6 399 человек, причем 41 % из них, или 2 623 пациента, вернулись домой с улучшением состояния или вовсе выздоровели.

И это — притом что сейчас в Центре функционирует всего один клинический корпус на 260 коек, открытый в 2014 году. Вообще-то руководство планировало, что их будет два, и с благими намерениями заключило в 2014 году два контракта общей суммой 342 миллиона рублей на реконструкцию четырех корпусов 70-х годов, чтобы запустить на их базе, кроме клинического, экспериментальный с современным виварием, исследовательский с тяжелой техникой для облучения и диагностики и производственный с мощностями для выпуска РФП.

То ли подрядчики не сосредоточились, то ли была другая какая причина, но достроить два корпуса из четырех они так и не смогли. Да и те, что осилили, сдали с серьезными недочетами.

«Производственный корпус и исследовательский после окончания реконструкции были в менее плачевном состоянии — инженерные сети там не проложили в безопасном виде, вся электрика подключалась по временной схеме. Мы доделывали их своими силами — наши работники оставались во внеурочное время, так что эти корпуса мы запустили. Что касается клинического и экспериментального, там доделать своими силами оказалось невозможно. Они сейчас не функционируют», — делится Илья Малышев.

По оценкам юриста клиники, за счет незавершенных строительных работ они потеряли порядка 200 коек. Понятно, что не дошедших до них пациентов приняли другие больницы — в одном только поселке Песочном их, кроме федерального Центра Гранова, еще два — федеральный и городской. Если подсчитать, сколько людей за 8 лет могли попасть в Центр Гранова, но не попали, получается просто сумасшедшая цифра.

Как без рук без экспериментального корпуса остались и ученые. Пять последних лет они разрабатывали препараты, которые применяются при лечении тяжелых заболеваний, часть из них дошла до этапа клинических исследований.

Для разработки этих препаратов необходима наработка пептидов (вещества, производящиеся в организме для борьбы с инфекциями и онкологическими заболеваниями. — Прим. ред.) и антител, которая должна была осуществляться в экспериментальном корпусе, а для доклинических и клинических исследований, без которых никакому лекарству регистрационного удостоверения не получить, нужен виварий (помещение для содержания и разведения подопытных животных. — Прим. ред.). В итоге Центр был вынужден обращаться за помощью в сторонние организации, дополнительно тратить бюджетные деньги и растягивать сроки разработки.

«Мы в том числе — научный центр, наукой мы обязаны заниматься. Изыскания по борьбе с онкологическими заболеваниями мы все равно выполняем, но, к сожалению, не в той мере и не на том уровне, в каких бы могли», — говорит Илья Малышев.

И если уж говорить о деньгах. Хоть пользоваться недостроенными корпусами нельзя, содержать их Центру приходится — на случай, если вдруг случится чудо и реконструкцию получится завершить. Чтобы долгострой не зарос плесенью и не рассыпался, только на его отопление уходит до 800 тысяч рублей ежемесячно. За 8 лет набежали десятки миллионов.

Впрочем, шансы достроить два несчастных корпуса Центра стремятся к нулю. И снова всё вокруг денег — 157 миллионов рублей — и двух уголовных дел в придачу, конца которым пока не видно. Здесь стоит остановиться подробнее.

В рамках федеральной адресной инвестиционной программы Центр Гранова два госконтракта на реконструкцию корпусов подписал с АО «Верфау»: один — 30 мая 2014 года, работы по нему должны были завершиться 20 декабря того же года, и второй — 19 ноября в том же году, на окончание работ по нему отводилось 20 недель с момента подписания. Общая сумма финансирования по двум контрактам составила 342 миллиона бюджетных рублей, которые выделил Минздрав России.

«Верфау» на строительном рынке медицинских центров опытный игрок — комплексным проектированием медицинских учреждений занимается с 2006 года. В числе сданных объектов — современный онкодиспансер в Красноярске, Красноярская краевая клиническая больница, говорится на сайте компании, а также Центр паллиативной помощи в Колпино и Отделение интенсивной терапии для Александровской городской больницы в Петербурге.

Но вот в данном конкретном случае выполнение работ отклонилось от графиков сдачи-приемки и закрутилось в штопор.

«Выполнить работы строители не успевали, предыдущие заместители директора Центра, которые отвечали за строительство, подрядчику поверили, выплатили денежные средства, которые было необходимо выплатить по контрактам, а работы так и не были завершены. Руководство обратилось в следственные органы, был арбитражный суд, но по какой-то причине опять же предыдущее руководство подписало мировое соглашение с подрядчиком, по которому все друг другу всё простили. Оснований отменить сейчас это мировое соглашение у нас нет, поэтому мы заложники ситуации», — поясняет Илья Малышев.

В 2015-м было подано заявление в следственные органы, но дело почему-то не двигалось.

Эпопея с реконструкцией началась еще при академике Анатолии Гранове, который в те годы руководил центром, но в 2016-м из-за тяжелой болезни он был вынужден отойти от дел. До последнего дня Анатолий Михайлович был уверен, что проблема с реконструкцией вот-вот разрешится. Ускорили ли переживания его уход из жизни, утверждать теперь никто не возьмется, но до запуска исследовательского и лечебного корпусов глава научного центра не дожил.

В конце концов, в октябре 2016-го Центр покинули и заместители директора, которые отвечали за строительство, — Андрей Клекоцкий и Владимир Кожикин.

Когда на их место пришли новые управленцы во главе с директором Дмитрием Майстренко, с бумажек сдули пыль и стали разбираться с долгостроем.

«Реально уголовное дело было возбуждено в 2018 году по инициативе новой команды менеджмента научного центра», — отмечает Илья Малышев.

В рамках первого уголовного дела была проведена строительно-техническая экспертиза, эксперты перетрясли документацию, осмотрели корпуса и заключили, что Центру Гранова был причинен ущерб в размере 157 миллионов рублей. Обвинение предъявили Артуру Маркаряну, который в 2014 году находился в статусе советника генерального директора «Верфау» и, по словам очевидцев, исполнял обязательства компании по договорам реконструкции, в 2015-м занимал пост генерального директора компании, а в декабре 2016 года благополучно уволился. В 2018 году, когда завертелось уголовное дело по иску Центра Гранова к «Верфау», экс-топ-менеджер крупных городских строительных компаний Артур Маркарян вовсю готовился к сделке по покупке девелоперской компании «Горкапстрой-гарант».

Это дело до сих пор в суде, кочует из инстанции в инстанцию.

Второе уголовное дело по обвинению в превышении должностных полномочий и причинении ущерба отправило на скамью подсудимых первого заместителя директора Центра Андрея Клекоцкого и замдиректора по капстроительству Владимира Кожикина. Вместе с ними фигурантами по делу проходят сотрудники ООО «Омега строй» Олег Исмагамбетов, Михаил Масейков и Виталий Стародедов, выполнявшие функции строительного контроля.

Спросить у представителей стройконтроля, о чем они думали, когда подписывали акты выполненных работ за недостроенные здания, сможет, скорее всего, только судья, ведущий это дело. Дело в том, что 25 февраля 2021 года в качестве меры пресечения им запретили общаться с обвиняемыми и свидетелями по делу, отправлять и получать почту, пользоваться интернетом и отвечать на телефонные звонки. Впрочем, скоро случай представится — дело рассматривается в Сестрорецком районном суде и близится к завершению.

На момент заключения госконтрактов с Центром Гранова «Верфау» руководил Григорий Плешко. Как объяснил он «Фонтанке», срыв сроков по выполнению реконструкции был предопределен.

«Проект был непроработанный, не учитывал многое. И цены сметы были 2008 года. Приходилось разрабатывать проектные решения «на коленке», и на это уходило время. Также было много дополнительных работ, не учтенных в контракте, но без которых объект бы не мог быть достроен и запущен в работу по своему функциональному назначению. Аванс был оплачен заказчиком на несколько месяцев позже», — поделился с «Фонтанкой» Григорий Плешко.

О том, что реконструкцию двух зданий Центра «Верфау» так и не завершило, Григорий Плешко знал уже только понаслышке — в феврале 2015 года он уволился, так и не сумев принять кадровую политику Артура Маркаряна, который, по его мнению, сделал упор на управленцев, в пользу найма которых увольнял обычных инженеров.

Ныне действующий генеральный директор «Верфау» Сергей Фурманчук припомнил, что в 2019 и 2020 годах некоторых бывших сотрудников АО «Верфау» действительно вызывали на допросы в правоохранительные органы, а анализ имеющихся у компании документов показал, что в работе АО «Верфау» периода директорства Артура Маркаряна каких-либо нарушений допущено не было, в том числе при завершении работ по государственному контракту с Центром имени академика Анатолия Гранова. Все спорные вопросы были исчерпывающим образом урегулированы в рамках трех или четырех арбитражных дел, все взаимные финансовые претензии были закрыты полностью, судебные акты вступили в законную силу.

«Сложности в реализации контракта возникли, как это достаточно часто случается и сегодня, в результате не очень качественной проектной документации, представленной заказчиком. Могу только отметить, что по итогам работы по указанному государственному контракту у АО «Верфау» имелся отрицательный финансовый результат, потрачено оказалось больше, чем получено от заказчика. Относительно вашего вопроса о «затянувшемся» расследовании в отношении Артура Маркаряна могу только предположить, что Маркарян и его адвокат выстроили эффективную линию защиты и дают суду и следствию исчерпывающие пояснения по данному делу», — полагает Сергей Фурманчук.

С мая прошлого года Артур Маркарян возглавляет Александровский машиностроительный завод в Пермском крае и о делах «Верфау» давно минувших дней говорит неохотно.

«Я в 2014 году компанией не руководил, стал генеральным директором в феврале 2015 года и данным проектом не занимался. Прошу прощения, дело в том, что дело находится еще на рассмотрении, и я не очень хорошо понимаю, насколько корректно давать какие-либо комментарии. Я не понимаю, имею ли я право отвечать на те вопросы, которые вы задаете. Не потому, что я не хочу этого делать. Я могу только лишь одно сказать — руководить компанией я стал с февраля 2015 года и основная цель моего прихода в компанию была связана исключительно с развитием проектного бизнеса, этим я и занимался. Развивал ее как компанию, которая занимается проектированием. И мне никогда не была интересна стройка. И, соответственно, то, что вы говорите, не хочу комментировать ни в каком формате, потому что думаю, что это будет неправильно. По этому поводу существуют определенные ограничения», — ответил журналисту «Фонтанки» Артур Маркарян.

Если рассматривать пессимистичный сценарий развития событий и предположить, что виновных в причинении Научному центру Гранова ущерба в 157 миллионов так и не найдут, то он останется у разбитого корыта — без денег и без корпусов. Допфинансирование из бюджета тоже будет не попросить, если хищение денег не удастся доказать, считает Илья Малышев:

«Попытку мы, наверное, сделаем, но Минздрав, если откажет, будет прав. Они потребуют приговор, а нам будет нечего дать. Дело не рядовое, это не мешок картошки украсть — похитили деньги не столько у учреждения или государства, сколько у онкологических пациентов возможность на выздоровление. Мне не совсем понятны решения конкретных людей, ведь никто не застрахован. Принимать такие решения бесчеловечно».

Просить у Минздрава на достройку корпусов Центру придется намного больше, чем 157 миллионов, — за 8 лет цены на стройматериалы выросли в разы. Более того, все гарантийные сроки по поставленному оборудованию за это время истекли, многие поставщики после начала СВО и вовсе ушли с российского рынка. И если после монтажа выяснится, что оно неисправно, обменять его уже не получится — придется закупать новое. А это уже числа совсем другого порядка.

Наталья Вязовкина, «Фонтанка.ру»