«На его месте должен быть я». О чём новый фильм Гая Ричи «Переводчик»

С июня в российский прокат выйдет очередной фильм Гая Ричи — «Переводчик». Наш обозреватель уже посмотрел его и рассказывает, далеко ли в этот раз ушел режиссер от того «пацанского» кино, за которое его любят, и при чем тут Библия.

В 2018 году в Афганистане командир отряда спецназа Джон Кинли (вечно утомлённый жизнью Джейк Джилленхол) останавливает подозрительный грузовик. Взрыв уносит жизнь переводчика — а это ключевая фигура для выживания отряда во враждебной стране. Кинли находит нового кандидата, афганца по имени Ахмед (Дар Салим). Тот говорит, что талибы убили его сына, поэтому у него есть причины помогать американцам. Однако Кинли не доверяет слишком независимому и инициативному переводчику — пока, пропустив его совет мимо ушей, не заводит свой взвод в засаду. В результате боя в живых остаются только Ахмед и раненый Кинли — на милость переводчика…

Страннее всего, что все вышеупомянутое — фильм Гая Ричи. Британский режиссер, конечно, всегда отличался плодовитостью. Но тут уж как из пулемёта: не успела в январе выйти его шпионская комедия «Операция "Фортуна"», как — пожалуйста, нечто совсем другое. Все сходятся на том, что «Переводчик» — самый непривычный фильм экс-мужа Мадонны. И правда, это угрюмая, практически без единой усмешки, военная драма, по всем канонам.

Причём непривычно по нынешним временам, что «Переводчик» особенно не рефлексирует над самой проблемой войны. Да, он приурочен к уходу американских контингентов из Афганистана, который не мог не вызвать вопросы о смысле всей кампании. Но здесь таких вопросов нет. Надо — значит, надо. Враги, талибы тут — вполне себе компьютерные оппоненты, да ещё и лиц не видно под балаклавами. Можно их снимать тихо поодиночке, а можно бодро крошить из пулемёта (причём они в героев, конечно же, попасть не могут ну никак). Сбивает с толку Джилленхолл, который когда-то снялся в отчётливо антивоенных «Морпехах». Но тут он и Ричи явно и без комплексов отдаются именно батальной стихии — сцены перестрелок сняты ярко и даже длиннее, чем хотелось бы.

Кажется, что это боевик из восьмидесятых — настолько бескомпромиссное (и при этом бескровное, избегающее реалистичной картинки) тут мочилово. Да, конечно, тут есть драма, связанная с тем, что Штаты пообещали Ахмеду визу и эвакуацию — вся вторая половина фильма посвящена этому. Но вообще Ричи куда интересней не общие вещи типа колониализма или там вины, а личные отношения между героями. Их статус как будто и не так важен.

По старой памяти Ричи воспринимают как автора задорных криминальных комедий вроде «Большого куша». Но дело в том, что он и сам в некотором роде переводчик. Вначале доносил до нас неудобопонимаемые шуточки на кокни и ирландско-цыганской шелта; потом перевел «Аладдина» из анимации в кино, дал современную интерпретацию и Шерлоку, и королю Артуру… И всё это, если обобщить, он переводил на свой любимый язык: язык барных баек о том, как один другому «дал в рыло», или «классно развел лоха, красава», или, наоборот, оказался «братюней», а не «крысой».

Кажется, все перемены антуража, все шуточки по поводу разных наций (что Ричи вроде бы любит) тут вторичны: главное — вот эти личные моменты. Ричи искренне не видит, что Ахмед у него получается чистейшей воды «благородный дикарь» вроде Чингачгука или Пятницы: он белому человеку помог, провезя его на тачке через всю страну, а белый человек, в свою очередь, отплатил ему, добыв визу и трансфер в США. («На его месте должен быть я», — шепчет герой Джилленхолла, точно как никулинский Семён Семёныч у Гайдая.) Это у Ричи визуализировано практически как билет в рай и вознесение за облака, пусть на вертолёте — неважно. Недаром в оригинале фильм называется «Covenant» — «Завет»... И смешно, и грустно, и страшно — учитывая, какова была судьба многих афганцев, сотрудничавших с США и оставшихся в стране.

В то же время в этой простоте есть что-то трогательное. Кто из них там афганец, кто американец и почему они вообще встретились — дело десятое. Ахмед Джона спас, потому что он правильный пацан, а долги надо возвращать — тут это говорится практически прямым текстом. Ну так и Джон потом помог Ахмеду, потому что он тоже хороший парень. Ричи всю сложную и трагичную мировую политику укладывает вот в такие понятия. И может, это ещё не самый плохой вариант по нынешним временам.

Матвей Пирогов, специально для «Фонтанки.ру»