С вещами на выход! Самый известный дворовый художник Петербурга покидает насиженное место на Петроградской

Эпохе стрит-арта во дворе дома 8 на Полозовой улице пришел конец. Его автору, уличному художнику и барду Нельсону Искандаряну, предписано покинуть подвальчик, где он 12 лет жил, творил инсталляции и набирался идей для новых песен. Времени осталось в обрез — до 15 мая, а дальше последует принудительное выселение.

Чтобы поддержать кумира, поклонники его творчества устраивают фестиваль с говорящим названием — «На дне». На вырученные деньги Нельсон купит билет до Крыма и перевезет на Тавриду свой нехитрый скарб. Способ остаться в городе мечты все же был — закрепить за собой право собственности на подвал на законном основании, но возвышенное пошло в разлад с земным.

Деревянная калитка с ушками для амбарного замка вместо двери, пять крутых ступеней вниз, шаг и поворот налево, еще шаг и поворот направо — и вот он, Храм Песни Нельсона, размером в 16 квадратов, придавленных приземистым сводчатым потолком. В мире Нельсона нет окон, из удобств — раковина у входа и втиснутый в угол туалетодуш на сквозняке, а по полу идет такая стужа, что за час пробирает до костей. «Коммунальные услуги эти… свет подключен к какому-то ящику, не от этого дома, а что с водой — вообще не знаю», — отмахивается бард.

— Расстроены, что придется уезжать?

— Я сам себя себе придумал. Наша жизнь обетованная предначертана, стопудово, — философски изрекает он.

Излишняя скромность обстановки, назовем ее так, с избытком компенсируется росписью на стенах и потолке. Пока рассматриваешь яркие пятна и вникаешь в смысл написанного, неустроенность и промозглость Нельсонова подпола отлетает на задний план.

Особое место в творчестве Нельсона как барда занимают песни о Петербурге. Мальчишка, родившийся в военном городке в Азербайджане, грезил городом на Неве с детства.

— Выговорить не мог, говорил «Ленгаград», и все стебались вокруг. В год Олимпиады сюда приехал. Как-то шел с товарищем по Монетной, спрашиваю: «Что за район такой?» — «Петроградский». И меня как — бум! — всосало! Сказал себе: хоть на чердаке, хоть в подвале, но буду жить в этом районе. Так в итоге и получилось, — смеется он.

В тот самый подвальчик в доме на Полозова он перебрался намного позже, в 2011 году, когда за плечами уже была поездка «в места не столь отдаленные».

— Тут был такой вход, что только ползком, поребрик еще, чтобы вода внутрь не заливалась. Хранилась всякая фигня. Я все выкинул. Зашел и остался тут жить. Красил по ночам, за три месяца, на подъеме, все тут переиначил. Получилось как получилось, — во взгляде Нельсона на свои хоромы читается гордость.

Навык краснодеревщика помог сколотить из подручных материалов обстановку, недостающие предметы интерьера Нельсон собирал откуда придется. Так по сей день и жил людской поддержкой: кто конфет принесет, кто наваристого борща.

Бодяга с выселением Нельсона заварилась пару лет назад. Бард считает, что толчком послужила жалоба соседей, после которой коммунальщики закрасили любовно им выписанные граффити на стенах домов.

— Знаю я эти жалобы, четыре человека наяривают из зависти. Причем жалуются на свою жизнь, что им хреново, интерпретируя это в ракурсе, где присутствует дворик и присутствую я. И тут мне прилетает бумага из комитета имущественных отношений, где на основании оснований в соответствии с основаниями... короче — до свидания. Помню, пошел в жилконтору, они мне сказали, что надо сделать собрание жителей, трали-вали. Я подумал: ну какая мне разница, вы меня только не пинайте оттуда, — говорит Нельсон.

При ближайшем рассмотрении круговерть вокруг пустопорожнего — суть столкновение возвышенного творческого начала с приземленным мирским. На самом деле, говорит Нельсон, он обращался в комитеты, в чьём ведении находится городское имущество, и даже получил исчерпывающий ответ, как сделать так, чтобы взаимоотношения со своей каморкой и городом втиснуть в законное русло. Но увидев объемы печатного ответа, попросту растерялся.

— Они какую-то талмутень написали. Там надо мне быть в деле продаж… Елки-палки, я буду что-ли этим заниматься? Я что, юрист? Обратился за помощью к главе района — там ответили, что надо мне пойти туда, откуда я пришел, — в этот комитет. Мне просто интересно: а им что ли этого не надо? За 12 лет я превратил двор в место, которое есть даже в международной туристической базе. Сюда даже из Лондона приезжали, — сокрушается Нельсон.

Причем уличный художник ничуть не кривит душой: на запрос в интернете «арт-дворики на Петроградке» ссылки на творчество Нельсона выпадают в первых десяти из сотни, а самого его удостоили заметки в Свободной энциклопедии.

Расстаться с каморкой Нельсон и сам, похоже, не против: за 12 лет в подвале, где даже летом из каждого угла тянет холодом, он заработал ноющую боль в ногах. Не помогли ни резина, перекочевавшая на пол с демонтированной детской площадки, ни электрообогреватель. Не держит и семья — обе дочери вместе с их матерью расползлись по заграницам.

— Меня столько людей уже жалеет, что придется сто пудов отсюда свалить. Мне уже и чемодан привезли, другие присматривают, что уже можно здесь сдернуть, раз уезжаю. Я к этому отношусь с иронией, — заливисто смеется художник-бард.

— Куда вы дальше, Нельсон?

— Наташа, я хочу уехать. Мне надо уехать. В Крым. Хочу, чтобы меня там ждали, — сейчас этим занимаюсь. Отсюда знакомые скажут знакомым там, и те станут знакомыми мне. В августе хотел еще на Донбасс сгонять, там у меня товарищ, Серега-военкор. Бери, говорит, гитару, приезжай, — делится планами бард.

— Что еще будете делать в Крыму?

— Петь песни! А разве этого мало?

Правда, ни денег на билет, ни стройного плана, как перевозить на новое место нехитрые пожитки, у Нельсона пока нет.

— Мне намереваются помочь материально, трали-вали. Есть такие, кто может денег дать, не знаю, на хибарку. Было бы вообще офигенно. Я бы там на годишко-два завис, но все равно контролировал бы тут [в Петербурге] все. Когда вернусь — пока не знаю. Питер всегда со мной, это мой город, — признается он.

Потом берет гитару и ударяет по струнам:

«Кто понял жизнь, тот не торопится. Не торопи, сама пройдет. И все, что в жизни повстречается, и это тоже все пройдет!»

О том, что необходимо покинуть помещение, Нельсона уведомляли еще в феврале этого года. По результатам обследования комитет по контролю за имуществом установил «незаконное занятие объекта нежилого фонда, находящегося в собственности города».

— Да, жильца подвала из дома 8 на Полозовой улице действительно выселяют. Пользователю выдали уведомление о необходимости освободить площадь до конца месяца. Он этого не сделал. 2 мая сотрудники нашей подведомственной организации приехали к пользователю, взяли с него расписку и гарантийное обязательство освободить подвал в срок до 15 мая. Если этого не произойдет, придется освобождать помещение в принудительном порядке, — сообщили «Фонтанке» в ККИ.

На каморку кадастровой стоимостью 646 тысяч рублей, где обитал художник-бард, у города уже есть планы.

— Помещение планируется вовлечь в коммерческий оборот, — рассказали «Фонтанке» в комитете имущественных отношений.

В Фонде имущества Петербурга цены на подобного плана подворотни стартуют от 1,9 миллиона рублей.

Наталья Вязовкина, «Фонтанка.ру»