В кабинах электричек появились первые ласточки. Разговор с женщиной-машинистом

Петербурженка Екатерина Сергеева — одна из первых женщин-машинистов на железной дороге. Вместе с единомышленницами она открыла путь в кабину. «Фонтанка» встретилась с героиней.

Прямого запрета на работу женщин в составе локомотивных бригад в федеральной нормативной базе не было. В локальных Правилах технической эксплуатации железных дорог когда-то записали, что на такую работу принимаются мужчины, но при очередном изменении документа эта оговорка исчезла. Тем не менее работодатель не спешил соотнести отсутствие ограничений и практику.

Юлия Юрова стала первой, кому разрешили работать помощником машиниста, но лишь в порядке исключения. Елену Лысенко-Салтыкову из подмосковного Жуковского такое положение не устраивало, и она стала добиваться права для женщин работать на общих основаниях. Для верности Елена решила действовать не в одиночку. В 2018 году, уже работая помощником машиниста, она создала группу в соцсетях и разослала приглашения в нее по всем железнодорожным группам. Образовавшийся коллектив стал забрасывать Минтруд письмами, суть которых — «пустите нас в кабины!».

Возможность без лишней волокиты занять место в кабине железнодорожного подвижного состава у женщин появилась в январе 2021 года. Вскоре Елена Лысенко-Салтыкова пересела на правое крыло, в кресло машиниста. Первая в современной России.

Машинист — это не только про вождение поезда. Нештатные ситуации, сложный график с преобладанием ночных смен и разрывом на отдых, необходимость помнить бессчетное количество инструкций, дамоклов меч расшифровки параметров поездок, сложность общения с некоторыми категориями пассажиров, риск травмировать этих самых пассажиров автодверями. Это лишь беглый взгляд на профессию. «Растянуться» на перегоне — значит поставить вслед идущие поезда, тут уж делай, что хочешь, но убраться будь любезен. Тормозные колодки менять, слава богу, приходится не так часто, но, если что, весит такая больше полутора десятков килограммов, а подобраться к ней еще надо исхитриться. Примерно столько же весит тормозной башмак — этот инструмент применяется ежесменно. Все параметры движения записываются, фиксируются также большинство служебных переговоров. Промахнулся на сотню метров с пробой тормозов или «десяткой» давления — готовься к неприятностям по расшифровке. То же самое, если был неточен в обмене информацией. Вишенкой на торте добавим излишне самоуверенных пассажиров, обожающих подержать автодвери, чтобы потом ими кого-нибудь зажало и травмировало, любителей перебежать дорогу перед самым носом и тех, кому в одном и том же вагоне и жарко, и холодно.

Корреспондент «Фонтанки» отправился на Витебский вокзал, откуда водит пригородные поезда машинист Сергеева. Екатерина хорошо знала, куда идет. Во-первых, пока действовало ограничение на работу женщин в составе локомотивных бригад, она три года работала слесарем в ремонтном депо, лишь бы быть поближе к электричкам. Во-вторых, муж Екатерины — Даниил — машинист электропоезда на том же направлении.

Беседу начинаем с вопроса: а почему все-таки железка?

— Я выросла у железной дороги, недалеко от платформы «Дачное». Мне было интересно прийти на платформу и просто «позалипать» на электрички, тогда еще старые, круглые. Даже качаясь на качелях, все равно смотрела на электрички.

Позже были форумы, единомышленники, и решение связать жизнь с железкой родилось само собой. Я верила, что рано или поздно будет можно, следила за этим вопросом. Общалась, в том числе, и с девочками-единомышленниками, мечтавшими работать в эксплуатации. Долго не решалась написать Лене Лысенко, хотя следила за ее действиями, но когда она создала группу из девочек, мы начали писать в Минтруд. Нас было около двадцати. Лена, предварительно проконсультировавшись со своим руководством на предмет того, в какой форме должны быть написаны письма, рассылала нам рекомендации. Мы писали, почему мы хотим водить поезда, приводили в пример опыт других стран. Мы показывали, что нас не одна и не две. До этого я сама уже написала свое первое письмо в Минтруд. Через некоторое время мы стали получать ответы, что перечень профессий, где труд женщин ограничен, будет пересмотрен, кому-то даже конкретные сроки сообщали.

Когда это свершилось, мы считали это нашей общей победой. Но еще до того, как стало ясно, что список профессий, где ограничен труд женщин, будет пересмотрен, я несколько раз ездила в эксплуатационное депо, просилась на работу. Наконец зам по кадрам сам позвонил мне и пригласил за направлением на медкомиссию. Помню, тогда на вагоне блоки свои регулировала. После медицины была учеба.

— Как давалась учеба? Не рыдала над конспектами, разбираясь в номерах проводов и аббревиатурах реле?

— Ребятам, которые с нуля пришли учиться, я давала сильную фору. Большую часть из того, чему нас учили, я уже знала сама, иногда даже скучно было.

— Обычно по отношению к дамам в кабинах профильные соцсети воют: «Шли бы на 2ТЭ116 или на ВЛ10! (серии советских грузовых локомотивов, начисто лишенные комфорта. — Прим. авт.)». Сами дамы при этом утверждают, что работают на общих основаниях, но на этих локомотивах их действительно нет.

— Пока еще не нашлось девчонок, которые фанатели бы от грузовых локомотивов. Ездил как-то со мной дублер, который раньше отдублировался на грузовых, так вот он говорил, что там намного проще. Я считаю, если девчонка захочет, она потянет. Ведь на электричках тоже есть парни, которые колодку поменять не могут.

— А ты почему выбрала именно электрички?

— Я шла на них осознанно. Изучала, готовилась. И не ради комфорта я сюда шла! Я же загорелась этим тогда, когда еще круглые ЭР2 ходили, ну какой там комфорт, там даже розетки на 220 вольт не было! Сейчас я работаю на ЭД4М, но многие коллеги говорят, мол, посадите ее на ЭТ2М, тогда посмотрим. И что? Регулярно я на этих машинах оказываюсь и прекрасно себя там чувствую. Ну и мой интерес к железной дороге начинался именно с электричек, тогда я различать-то электровозы и тепловозы не умела.

— А почему не «Ласточки»-«Сапсаны»? Сидишь себе в белой рубашечке без риска ее испачкать.

— Здесь белая рубашка пачкается постоянно, но это нормальная ситуация, меня это не расстраивает. Хоть мазутом облиться. Рабочая грязь безопасна. Испачкала — постирала. И влюбилась-то я в электрички, а не в «Ласточки»-«Сапсаны». Сначала вообще относилась к ним скептически, они компьютерные, там скучно, мне больше нравятся старенькие машины. Сейчас я бы попробовала на «Ласточках», почему бы и нет. Чем понятнее становится, тем больше нравится. Если отправят учиться, пойду с интересом.

— Елена Лысенко-Салтыкова вынуждена была удалить свою страничку в соцсетях из-за неадекватных комментаторов. Каких откликов на твоих страничках больше — слов поддержки или предложений уйти на кухню?

— Слов поддержки больше. Не вижу преобладания плохих слов над хорошими. Может, кто-то более восприимчив к плохим словам, я же стараюсь не обращать на них внимание. И плохое — это не про меня, это про них, про тех, кто их говорит. Это их мечты о женщине на кухне, может, им этого не хватает. Я и на кухне успеваю, и на работе. Одно другому не мешает.

— Твои представления о работе и реальность сильно различались?

— Вообще не различались. У меня же муж — машинист. Когда мы познакомились, я еще даже в техникум не поступила, школу заканчивала. Он работал тогда помощником машиниста. Я его обо всем расспрашивала и все годы, что мы вместе, набиралась знаний об этой работе.

— Как тебе нынешняя форма? Удобная или можно было что-то более практичное придумать?

— Рубашка вроде нормальная, я даже не подскажу, что можно было бы попрактичнее сделать. Может, футболку-поло, как в «Горэлектротрансе»? Проще стирать, легче гладить.

— Как реагируют пассажиры, увидев тебя в кабине?

— Большинство никак не реагируют, и спасибо им за это. Кто-то большой палец вверх понимает. Как-то останавливаюсь на Паровозном музее, выходит пассажир, заглянул в кабину и спрашивает у помощника, не показалось ли ему. Помощник ответил, что не показалось. Пассажир перекрестился и давай бормотать: «Свят-свят-свят!»

— Доводилось ли успокаивать уважаемых пассажиров, висящих на стоп-кранах?

— Успокаивать? Нет, не приходилось. Молча срывают, молча закрывают. Один раз сорвали нам стоп-кран, не увидели табличку, что дверь не работает. Мы показали на нее, стоп-кран закрыли, пассажир вышел через другую дверь, поехали дальше. Ну и охрана же с ними ездит, так что до конфликтов не доходит.

— В мужских коллективах принято не то что говорить, а думать матом. Как ты относишься к паре крепких словечек, которые могут заменить сотню общеупотребимых? Не режут слух?

— Нет, не режут.

— Как ты представляешь себе время, когда придет пора становиться мамой?

— Сложно представляю, пока не думала. Наверное, будет какой-то легкий труд, хотя мне без электричек будет сложно. В Интернете много эту тему обсуждают: вот, женщина пришла в эксплуатацию, это сразу декрет, это сразу дети, работодатель будет недоволен. Только любой работодатель будет недоволен декретом, не только на железной дороге. Все женщины с этим справляются, и я справлюсь. Лена Лысенко и с дочкой справлялась, и теперь вот с сыном справляется (Елена Лысенко-Салтыкова почти год назад, в День железнодорожника, родила сына Виктора. — Прим. авт.).

— Как ты считаешь, женщина в кабине — это мимолетное явление или это навсегда? Станет ли оно массовым или водить поезда будут единицы?

— Мимолетное явление — звучит так, будто вот те, кто есть, поработают и уйдут, и больше никого не будет. Но теперь каждый год в железнодорожных учебных заведениях появляются новые студентки, желающие отучиться на помощника. Мне сейчас девочка написала, радостью поделилась. Она сама поступает, и вместе с ней тоже девочки документы подают. Пока трое, но уже что-то. А сколько таких железнодорожных техникумов-колледжей и просто курсов по всей стране? Точно не мимолетное явление.) Массовым явлением станет вряд ли, на мой взгляд, потому что даже в странах Европы, где женщина за контроллером — это давно норма, женщин в эксплуатации гораздо меньше, чем мужчин. Но в целом массовости, конечно, хотелось бы.

— Кем ты представляешь себя через десять, двадцать лет?

— Через десять лет я буду бывалым таким машинистом, машинюгой первого класса. У меня будут помощники-студенты, я буду на них ругаться, буду им все показывать и учить их, мне будет ничего не страшно… Через двадцать — не знаю, сложно представить.

— То есть ни на какую кабинетную работу ты убегать не намерена?

— Специально не целюсь, но если руководство что-то во мне разглядит, увидит, то почему бы и нет, можно себя и там попробовать. Хотя не думаю, что в обозримой перспективе мне надоест кабина.

Начальник Октябрьской дирекции моторвагонного подвижного состава Тимур Кунин — о своей подчиненной Екатерине Сергеевой:

— Принимал я ее слесарем, еще будучи начальником депо, на участок приборов безопасности. Екатерина показала себя действительно ответственным, исполнительным работником. Несмотря, наверное, на не совсем женское занятие, ни жалоб, ни тона недовольства. Но стремление-то работать в поездах, конечно, прямо в глазах читалось. Что касается поездной работы, вообще ничего сказать плохого не могу. Были и нештатные ситуации, но Екатерина с честью из них выходила. Были и благодарности от пассажиров. Я уверен в том, что она знает, что делает. Смотрел результаты расшифровки параметров ее поездок: всего лишь одно замечание с начала года.

Сергей Вершинин, специально для «Фонтанки.ру»