Без тайн и оркестров. В Петербурге похоронили одного из командиров Пригожина

Без кордонов, рамок и прочей суеты, которую весь день можно было наблюдать на Серафимовском, а затем еще и на Белоостровском, на Северном кладбище похоронили Валерия Чекалова с позывным Ровер. Священник велел вспоминать заслуги, налицо оказались видны возможности.

В отличие от Серафимовского, Северное кладбище практически не готовили к прибытию скорбящих и любопытствующих. Около десяти утра 29 августа приехали два микроавтобуса с бойцами СОБРа, но машины постояли в стороне от главного входа, мужчины покурили и примерно через 20 минут отбыли по своим делам — вероятнее всего, их визит никак не был связан с предстоящим трауром. Вскоре появился экипаж полиции, из него вышли трое, тоже с пагубными привычками и без тревоги на лице.

То, что похороны кого-то из ЧВК всё же состоятся (накануне связанные с «Вагнером» телеграм-каналы сообщали, что хоронить на Северном будут сразу четверых погибших), стало понятно, когда к кладбищу начали приезжать люксовые автомобили. Из «мерседесов» и «Рендж Роверов» выходили сурового вида мужчины и дорого одетые женщины. В одной из них «Фонтанке» удалось узнать Алену Можар — предпринимательница занимала руководящие должности в компаниях, которые СМИ связывали с Евгением Пригожиным, ее включили в санкционный список Украины вместе с Уткиным и Чекаловым.

Люди в черном и с красными розами собирались рядом церковью. Вскоре среди них появился охранник Пригожина Сергей Плащенко, он бывший спецназовец и сотрудник ФСИН. Есть версия, что ему повезло не оказаться на борту рухнувшего «Эмбраера».

Никто в камуфляже, балаклавах и прочих элементах привычного образа бойцов ЧВК на похороны не приехал, только один человек был в кепке с соответствующей символикой. Он, Плащенко и еще с десяток короткостриженых мужчин в черных очках держались на одной стороне от гроба и могилы, женщин среди них почти не было. Вагнеровцы отметились особой неприязнью к прессе — со словами «извините, я случайно» явно намеренно мужчина в фирменной кепке отталкивал камеры, другой позже пообещал всем проблемы и вынудил корреспондентов место прощания с Чекаловым покинуть.

Большая часть скорбящих напоминала скорее коммерсантов и чиновников — лица тоже с отпечатком жизни, но заметно старше. И солнцезащитные очки не в ходу. Разговоров о катастрофе и ЧВК слышно не было, но количество рукопожатий на толпу почти в 200 человек зашкаливающее, видимо, когда к бизнесу применимо слово империя, по-другому не бывает. Чекалов был одним из главных помощников Пригожина в том числе по части бизнеса, но и без наград не обошлось — рядом с портретом стояло минимум три медали, но разглядеть их близко «Фонтанке» не удалось. Известно, что Чекалов удостоен звания Героя России.

На отпевание все скорбящие в церковь не поместились, но молитва и запах ладана доносились из открытых дверей. Прощание началось с семьи, слезы были на глазах и мужчин, и женщин. Пара юных девчонок обнимали друг друга и обещали какой-то даме сообщить, если их мама не будет справляться с горем и ей понадобится помощь. Прощались долго, сыпали горстки песка в могилу и возлагали цветы — тоже. Венки возложили и однокурсники из Нижегородского высшего военного училища тыла, и одноклассники из 18-й школы узбекского города Навои. На одной из траурных лент было написано «От многолетних партнеров». Священник закончил службу, обратившись ко всем собравшимся с предложением вспоминать благие дела усопшего.

Пока хоронили Ровера, где-то в глубине огромного Северного кладбища с оркестром и залпами прощались с кем-то из военных — найти могилу, не зная, где именно искать, практически невозможно. Боец из частной армии Пригожина упокоился на первой линии в двухстах метрах от главного входа на кладбище.

Евгения Пригожина в итоге похоронили тайно на Пороховском кладбище рядом с могилой отца.