ПоделитьсяРоссийские компании в 2023 году столкнулись с беспрецедентным кадровым голодом. Прежний способ — сделать ставку на трудовых мигрантов из стран ближнего зарубежья — больше не работает, они сами не горят желанием ехать к нам. «Фонтанка» узнала, почему и как из этой ситуации выкручиваются работодатели.
Въезжают на 40% меньше
Безработица в России месяц за месяцем устанавливает новые исторические минимумы (последний раз сообщалось о 3%), но это же обернулось сильной головной болью для бизнеса. Ему — после ухода иностранных компаний и роста спроса со стороны государства — сотрудники требуются как никогда, вопрос — где их брать. Ответ ищут профессиональные рекрутеры.
В таких условиях у предпринимателей есть три варианта, как действовать, рассуждает руководитель направления «Инновации» сервиса онлайн-рекрутинга HeadHunter Никита Бугров. Первый — заставить сотрудников работать больше, что может закончиться для них проблемами со здоровьем. Второй — повышать эффективность труда, продуктивность персонала, инвестировать в его обучение, чтобы при том же количестве сотрудников производить больше товаров и услуг. Третий вариант — завести рабочую силу из-за рубежа. Пока рынок в целом предпочитает последний, и здесь снова сталкивается с дефицитом.
По данным МВД России, в первом полугодии 2023 года в страну с целью «работа» въехало 3,5 млн человек против 5,8 млн в аналогичном периоде 2022 года. Понятно, что в связи с этим нужно рассматривать, сколько из них остались, но тревожный тренд налицо — поток мигрантов сократился на 40%. В качестве одной, но не единственной, причины Бугров называет ослабление курса рубля. С начала года национальная валюта подешевела более чем на 37%.
«У людей из стран, которые являются для России основными донорами рабочей силы, — Узбекистана, Таджикистана и Киргизии — просто есть другие варианты. Поскольку рабочей силы не хватает везде, в Европе ее тоже не хватает, скорее всего, и в Азии может не хватать. У них есть даже экзотические варианты, когда можно, например, из Узбекистана уехать на работу в Англию. Платят больше, у тебя остается больше денег, больше денег ты можешь отправить семье домой. А для них основная задача — не закрепиться и жить в другой стране, не интегрироваться, а заработать деньги и отправить домой», — объясняет Бугров.
И дома неплохо платят
Как отмечает эксперт, мигранты в России в основном находят работу через знакомых и родственников, а не через онлайн-сервисы по подбору персонала, но в HeadHunter сейчас над этим работают.
Среди сфер, в которых работодатели чаще всего предлагают работу и нанимают мигрантов, традиционно звучат строительство, транспорт (на него стабильно приходится почти треть вакансий, доступных для мигрантов), услуги и розничная торговля. По итогам прошедших девяти месяцев, больше всего новых вакансий в Петербурге появилось для официантов (+75%), рабочих строительных специальностей (+47%), кассиров и продавцов (+41%), дорожных рабочих (+40%), сообщили «Фонтанке» в пресс-службе сервиса.
Сами трудовые мигранты из стран СНГ и Азии за девять месяцев разместили на hh.ru порядка 23 тыс. резюме. Из них 80% приходятся на соискателей, которые уже живут в Петербурге, остальные 20% — на тех, кто готов переехать в город. Представители первой группы, как правило, ищут места водителей, курьеров, кассиров в кафе, поваров, пекарей, кондитеров, уборщиков, менеджеров по работе с клиентами. Во всех этих профессиях сейчас наблюдается кадровый дефицит. Иностранцы из второй группы чаще всего претендуют на должности программистов, дизайнеров и консультантов.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Средняя ожидаемая зарплата приезжих в городе, по данным сервиса, сейчас составляет 86 тысяч рублей, что на 13 тысяч больше, чем в 2022 году. Самый простой способ прикинуть, насколько в действительности выросли зарплаты мигрантов, задуматься — насколько подорожали услуги такси и курьерской доставки.
При этом в том же Узбекистане, по информации hh.ru, за лето количество вакансий увеличилось более чем на 50% год к году, средняя предлагаемая зарплата выросла на треть, до 5,5 млн сумов (примерно 43,7 тысячи в рублях по нынешнему курсу), а медианная — на 22%, до 4 млн сумов (около 31,8 тысячи рублей).
Графический дизайнер в Узбекистане сейчас может зарабатывать от 8 млн сумов, строительный инженер-проектировщик — от 13 до 15 млн сумов (100–120 тыс. рублей). Представители ряда востребованных специальностей могут найти себе долларовую зарплату. Так, фронтенд-разработчику в бывшей советской республике готовы платить до 3 000 долларов, что приближается к 300 тысячам рублей, финансовому менеджеру и диджитал-маркетологу по верхней границе — примерно вдвое меньше, но все равно прилично. Настолько, что теряется смысл ехать на чужбину.
Головоломка для предприятий
Нехватку рабочей силы остро почувствовала на себе строительная отрасль. На днях вице-премьер Марат Хуснуллин оценил дефицит в ней на сегодня в 50 тыс. человек, а к 2030 году этот показатель может достигнуть 400 тыс. человек.
«Дефицит есть, восполнять его можно только одним-единственным понятным способом — это повышать уровень оплаты труда и совершенствовать условия проживания мигрантов, — говорит генеральный директор саморегулируемой организации «Объединение строителей СПб» Алексей Белоусов. — Это базовые понятные вещи, которые решаются просто при наличии денег. Если маржинальность строительства не позволяет поднять зарплаты хотя бы процентов на 30, чтобы компенсировать потери, которые произошли в валютном эквиваленте за последние несколько месяцев… В общем, вопрос риторический. Были бы деньги, было бы все хорошо, а поскольку денег не всегда хватает или возможности проектные не позволяют платить больше, это приводит к тому, что нанять людей бывает очень сложно».
Он отмечает, что в отдельных регионах России уровень зарплат в строительстве существенно отличается от Москвы и Петербурга. Такие субъекты выступают «определенного рода пылесосами», которые оттягивают рабочую силу, и с этим ничего не сделаешь. Строителям остается либо самим готовить кадры, либо поднимать уровень оплаты труда и улучшать условия для мигрантов.
Генеральный директор информационно-аналитического агентства INFOLine Иван Федяков призывает не списывать то, что работодатели сейчас не могут досчитаться мигрантов, исключительно на курс валют — рубля, доллара, сума или тенге. Действительно, существенная часть иностранцев не хочет сейчас ехать на заработки в Россию по экономическим причинам, но не менее значимая их часть всерьез задумывается, стоит ли рисковать, когда слышит различные предложения от депутатов и общественников, связанные с отправкой мигрантов в зону боевых действий. «Потому что вероятность попасть на фронт достаточно велика, а едут мигранты как раз обычно того самого призывного [при мобилизации] возраста, от 18 до 50 лет», — подчеркивает Федяков.
Тем временем масштабы бедствия растут. «60 с лишним процентов руководителей организаций сказали, что проблема номер один — это не дорогие кредиты, не нехватка возможностей или чего-то еще. Проблема номер один для бизнеса сейчас — это нехватка персонала, с точки зрения того, почему многие не могут развиваться даже в тех нишах, где сейчас такая возможность возникла в силу ухода европейских компаний с российского рынка», — говорит эксперт, ссылаясь на результаты опроса предпринимателей.
Проблема широко обсуждается на самых высоких уровнях власти и в медиа, но каждая компания ищет выход самостоятельно. Кажется, что самый эффективный вариант — повысить зарплаты. «На самом деле этот механизм не работает, — комментирует Федяков. — Далеко не во всех сферах экономически возможно ее повысить. Фонд оплаты труда — очень дорогое удовольствие для бизнеса, потому что человек получает на руки только половину от той суммы, которую предприятие должно ему заплатить. Вторая половина идет в виде налогов, сборов, отчислений в пенсионный фонд, поэтому повышать оклад — это самое экономически невыгодное решение, которое для предприятия может быть».
Кто-то идет по пути автоматизации, но упирается в нехватку айтишников. Кто-то строит общежития. Это уже стало всеобщим трендом для промышленных предприятий. В силу специфики расположения им приходится завозить рабочих вахтовым методом. Но и здесь, улучшая условия проживания сотрудников, компании сталкиваются с трудностями.
«У нас большие приключения потом возникают с налоговой инспекцией по поводу того, куда относить подобные траты, потому что налоговая инспекция крайне не любит относить такие расходы на себестоимость производства. Они считают, что к прямому отнесению на себестоимость продукции строительство жилого дома, где живут сотрудники предприятия, не имеет отношения, а значит, плати из чистой прибыли. Это тоже большая проблема», — считает аналитик.
Евгения Горбунова, «Фонтанка.ру»
