«Проиграли, но духовно победили». Как Крымская война вошла в российскую историю

Османская империя 170 лет назад 4 (16) октября 1853 года объявила войну России. Она вошла в историографию как Крымская война 1853–1856 годов и стала важным элементом национальных легенд не только у нас, но и в Англии и Франции. Севастопольский бульвар в Париже и «Атака легкой кавалерии» в искусстве Великобритании до сих напоминают о тех событиях. Нынешнее положение дел в мировой политике, когда Севастополь вновь оказался в военных сводках мировых СМИ, добавляет изюминку актуальности в дела давно минувших дней.

Формально эта война, шедшая далеко не только в Крыму, но и в Балтийском и Белом морях, и на Кавказе, и на Дальнем Востоке, закончилась неудачей для России. Ее важнейшим эпизодом оказалась именно оборона Севастополя, который союзники так толком и не смогли захватить. Город англичане и французы планировали взять за неделю, но простояли под ним почти год. Противостояние закончилось отступлением российских войск, но сама севастопольская оборона вошла в отечественную историю как духовная победа. Об этом «Фонтанка» поговорила с кандидатом исторических наук и автором книги «Миф о Севастопольской обороне 1854–1855 годов в культурной памяти Российской империи» Мариной Федотовой.

Не турки, как ожидалось, а французы и англичане стали главными противниками русской армии. После их вступления в войну конфликт стал восприниматься как столкновение России и Европы. Эта война стала следствием запутанного клубка противоречий, где переплелись интересы Российской, Османской, Британской и Французской империй. Каждое государство стремилось установить контроль над Балканским полуостровом и проливами.

— Как российское военное и политическое руководство представляло будущий конфликт?

— В 1853 году Российская империя была готова, прежде всего, к войне с Турцией. Великолепный парусный Черноморский флот был создан, чтобы воевать с парусниками Османской империи, что он и делал на отлично, с успехом доказывая свою мощь в ходе предыдущих русско-турецких войн со времен Екатерины II.

Вооруженные силы Российской империи по старой памяти были ориентированы в первую очередь на континентальную войну, а не конфликт с великими морскими державами. Россия обоснованно опасалась военных приготовлений Австрии, которая заключила военный союз с Англией и Францией. Не вдаваясь в подробности военной стратегии того времени, скажем, что Севастополь рассматривался как второстепенный, периферийный, наименее опасный театр возможной войны, наименее вероятное место атаки, он был хорошо укреплен с моря.

Император Николай I просто не мог поверить, что на сторону «больного человека Европы» встанут европейские державы, что Британия и Франция отправят свой огромный паровой флот на такие серьезные расстояния. Ведь в тот период путь корабля от берегов Западной Европы занимал месяц: до Стамбула, через Варну, затем в Севастополь! Трудно было представить, как вести войну на таком огромном расстоянии, при этом обеспечивать национальные армии необходимым провиантом, вооружением, снарядами и прочим. Но к середине XIX века появление пароходов с дальнобойной артиллерией решительно меняет баланс сил на море, и не в пользу России.

— Почему ведущие европейские державы решили вступить в войну после разгрома турецкого флота Черноморским у Синопа?

— Потому что в этих странах помнили, что бывает, когда Черноморская эскадра одерживает победу в сражении с турецким флотом. В результате русско-турецкой войны 1828–1829 годов был заключен мирный договор на выгодных для России условиях. Британия не могла допустить очередного радикального изменения расстановки сил на Балканах в пользу России. Она боялась, что Россия захватит контроль над черноморскими проливами, Константинополем и Средиземноморьем. Для Европы было важно выключить Россию в этом регионе как соперника, слабая Турция в проливах была нужнее, чем сильная Россия. По сути интересы Британии были связаны с усилением контроля за торговыми путями на выгодных для «владычицы морей» условиях. Франция тоже стремилась к расширению своего влияния на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Кроме того, император Наполеон III преследовал свои внутриполитические цели, не оставляя мечты о реванше за поражение Наполеона Бонапарта.

Убедительная победа русской эскадры в Синопском сражении в ноябре 1853 года послужила решающим доводом для вступления европейских держав в войну против России.

— Британцы и французы планировали захватить Севастополь за короткий срок, а простояли под ним почти год. Почему так получилось? Зачем им нужен был город?

— Севастополь был не рядовой заштатный портовый городок на юге России. Севастополь — это база российского военно-морского флота, это стратегически важный форпост империи. Союзники, действительно, не рассчитывали на длительную осаду, они планировали взять город за несколько дней, завершить операцию за 2–3 месяца, то есть до холодов и зимы, уничтожить Черноморский флот и принудить Россию пойти на политические уступки.

Британия и Франция изначально планировали захватить город внезапной атакой, но они не имели точных сведений о состоянии русских укреплений, не стали рисковать и упустили шанс.

Кстати, изначально и холодов особо не опасались, считая, что зимы в Крыму мягкие, поэтому не запаслись достаточным количеством теплого обмундирования, взяв только летние палатки, тонкие одеяла… Кроме того, стихия внесла свои коррективы в ход войны: 40 тысяч комплектов зимнего обмундирования просто унесло в море во время сильнейшей бури 2 ноября 1854 года. Непогода была такой силы и разрушительности, какую не помнили старожилы края. В результате шинели, провизию и палатки и много чего другого вместе с кораблями просто смыло в море.

Повторимся, никто из сторон не предполагал, что война станет самой долгой на тот момент в истории осадой. В реальности на месте армии союзников столкнулись с героизмом и стойкостью севастопольского гарнизона и массой непредвиденных обстоятельств. Армии обеих воюющих сторон несли не только тяжелые боевые, но и колоссальные санитарные потери, то есть солдаты погибали от болезней, даже не успев встретиться в бою. Адекватная вызовам времени система военной медицины фактически только зарождалась.

— Как оборона Севастополя вошла в отечественную культурную память?

— Память о Севастопольской обороне стала неотъемлемой частью национального военно-патриотического нарратива. С 1854–1855 годов, помимо мифа о Смутном времени, Петровского мифа, мифа 1812 года, в культурной памяти России закрепился миф о духовной победе. Миф о Севастопольской обороне — это история о духовной победе России. Севастополь наряду с Бородино стал главным символом военного противостояния Европы и России, важнейшим элементом национальной воинской славы.

— В историческую память об обороне Севастополя адмирал Нахимов вошел национальным героем, а командующий князь Александр Меншиков стал антигероем. Вы пишете, что ему дали прозвище Изменщиков. Справедливы ли оба эти утверждения на деле?

— Военное поражение всегда влечет за собой поиск виноватых. Если есть герой, то должен быть и антигерой. Прозвище Изменщиков князь Александр Меншиков получил после череды поражений в Крыму. Фигура князя Меншикова была «назначена» ответственной за все, что произошло в Севастополе в 1855 году. Суть претензий сводилась к тому, что он перестал принимать какое-либо деятельное участие в руководстве обороной города, должным образом не возглавил ее, не организовал работу тыловых служб, штаба, оставив город неподготовленным к осаде и в полном неведении о дальнейших действиях и так далее. Нельзя не признать, что критика его как главнокомандующего, сухопутного военачальника в Крыму имела все основания. При этом сказать, что князь Меншиков, герой 1812–1814 годов, антитурецких кампаний, умелый администратор — случайный человек в системе государственного управления, ничего не смысливший в военно-морском деле, предатель интересов своего отечества и армии — невозможно. Ему не повезло оказаться в тех обстоятельствах, в которых он оказался в 1854 году.

Формально князь Меншиков оставался главнокомандующим военными силами в Крыму, но фактически обороной Севастополя руководили опытные, профессиональные моряки, боевые черноморские адмиралы Павел Нахимов, Владимир Корнилов, Владимир Истомин, Виктор Васильчиков, военный инженер Эдуард Тотлебен и другие. В отсутствие четких должностных инструкций от главнокомандующего о том, кто и чем должен руководить в сложившихся обстоятельствах, сам Севастополь и его защитники «назначили» адмиралов своими героями. Корабли были затоплены, «сухопутные» адмиралы буквально жили и умирали на бастионах, которые защищали, и остались в национальной памяти национальными героями заслуженно.

Поэтому миф о Севастопольской обороне — это история и памятник прежде всего русской храбрости гарнизона, которая призвана компенсировать бездарность высшего командования, это памятник народной самоорганизации и самоуправлению вопреки бездействию официальной военной администрации, в условиях, когда власти, в том числе и главнокомандующий, самоустранились и оставили город без помощи и на произвол судьбы.

— Как думаете, Меншиков скрывал от императора Николая I плачевное положение дел в Севастополе или его критики сгущали краски?

— Дошедшая до нас переписка свидетельствует о том, что князь Меншиков знал еще до начала высадки неприятеля в июне 1854 года и сообщал императору Николаю I о неизбежности высадки десанта союзников в Крыму, предсказывал даже район и количество войск, он не скрывал тяжелое положение дел, просил о подкреплении войсками. Князь Меншиков не скрывал о том, что, как писал, «бой будет одного против двух». Но проблемы, с которыми столкнулась Российская империя, были системными. Русская армия оказалась рассредоточена на разных фронтах и обширных территориях, которые тоже требовали защиты. Кроме того, скорая переброска войск по суше была тогда технически невозможна. Ну и, конечно, решающий фактор, который поставил Россию в крайне уязвимое положение. Это технологическое превосходство на море вражеского флота как количественно (к берегам Крыма подошли 389 судов), так и качественно — британские и французские пароходные эскадры.

— Конструирование образа обороны Севастополя происходило во второй половине XIX века — как именно его создавали?

— Историю обороны Севастополя создавали ее очевидцы и современники: мемуаристы, писатели, романисты, художники, архитекторы, историографы и военные историки, причем некоторые участники событий сочетали свой мемуар с военно-историческим сочинением. При этом история Крымской войны создавалась в русле батальных традиций историописания.

Большое влияние на восприятие образа героического прошлого оказали «Севастопольские рассказы» Льва Толстого, который показал Севастополь как особое пространство, где была проявлена сила духа защитников города.

Пантеон героев обороны Севастополя создавался по драматургическим канонам и даже, можно сказать, с кинематографическими приемами, в жанре исторической пьесы, где было начало и конец, конфликт, завязка и развязка, акты, сцены и декорации (амфитеатр Севастополя), действующие лица, массовка (все жители города), зрители и мораль. Главные герои исторического спектакля — это фигуры, вошедшие в национальный пантеон (военачальники и народ), причем там были и герои, и антигерои, но количество узнаваемых лиц было ограничено, так как невозможно представить пьесу с огромным количеством персонажей. У пьесы есть условное название «Оборона Севастополя», условный пролог к истории — Синопский бой, победоносное событие Восточной войны. Первый акт — высадка десанта союзников и затопление флота. Второй акт — героическая оборона. Занавес опустился после штурма города 27 августа 1855 года, когда город был оставлен.

— Из обороны Севастополя, как вы пишете, родился миф о духовной победе в проигранной войне. Как так получилось?

— Российская дипломатия в ходе Парижского конгресса 1856 года смогла добиться для России условий, которые оказались не такими катастрофичными, какими они могли бы быть, территориальные потери были относительно невелики. Но в августе 1855 года база черноморского флота Севастополь была уничтожена, национальное самолюбие было задето. И если память о войне 1812 года формировалась в атмосфере победоносной эйфории, то память о Крымской войне формировалась в атмосфере общественного разочарования. Даже если результат Бородинского сражения неоднозначно оценивался с позиции строго военной, то с точки зрения итогов всей войны — без сомнений, русские одержали победу.

Хорошо то, что хорошо заканчивается, о своих неудачах не любит вспоминать никто, и Севастопольская оборона осталась в памяти прежде всего как образец героизма, стойкости и храбрости севастопольского гарнизона, который выстоял 11 месяцев, защищая русскую крепость.

Духовная составляющая — важнейший элемент российской национальной идентичности до сих пор. Миф о Севастопольской обороне — это история не о поражении, а на самом деле миф о триумфе, но не военном на поле боя или морском, а духовном триумфе России над технологически более развитой, но морально ущербной Европой.

— Кем стали севастопольцы для российского общества после окончания Крымской войны?

— В дореволюционной России севастопольцы — это была особая категория ветеранов, своеобразный пароль, который говорил практически все о том, кто обладал этим почетным званием. Севастополец — это не житель портового города, не выходец оттуда, и даже не тот, кто проходил там службу. Севастополец подразумевал героя обороны Севастополя, защитника Севастополя. Можно было не упоминать, какой войны. От матроса до адмирала, от солдата до генерала, который участвовал в 11-месячной обороне города.

В XIX веке был настоящий культ севастопольцев, особенно флотских, то есть моряков. Севастопольцы были не только живыми носителями памяти о минувшей войне, но и инициаторами увековечивания памяти о Севастопольской обороне. По их инициативам проводились знаменитые севастопольские обеды, был создан Севастопольский музей, с их участием проводились юбилейные торжества и открывались памятники.

Беседовал журналист «Фонтанки.ру» и автор телеграм-канала «Людижили» Фёдор Данилов