Арифметика жлобства: Юрий Стоянов и Виктор Сухоруков в трагифарсе «Пять процентов»

В кинотеатре «Аврора» прошла премьера фильма Дмитрия Светозарова «Пять процентов» (18+), где впервые встретились на съемочной площадке однокурсники по ГИТИСу и соседи по комнате в общежитии Юрий Стоянов и Виктор Сухоруков. Они играют главные роли — бедствующего, но предприимчивого пожилого классика советской скульптуры и его процветающего израильского коллеги.

Вышедший на сцену «Авроры» перед показом Виктор Сухоруков вполне справедливо назвал Дмитрия Светозарова «режиссером от киноискусства, а не от киноаттракциона». А другие выступавшие перечислили весомые заслуги 72-летнего режиссера перед кинематографом, включая сериалы «Улицы разбитых фонарей», «Агент национальной безопасности» и «Преступление и наказание», а также психоделические триллеры «Четырнадцать цветов радуги» и «Арифметика убийства».

В «Пяти процентах» тоже речь идет о довольно печальной арифметике, и не только финансовой, хотя она принимает угрожающий характер для героя Стоянова — скульптора Николая Фомича Ферапонтова. Его мастерская, как это водится у процветавших в прошлом мастеров, густо заставлена ленинскими бюстами, однако из академии его выперли, и пеней за квартплату накапало уже больше тысячи. Первый кадр «Пяти процентов» — визуальная квинтэссенция старости: крупный план вставной челюсти, положенной на ночь в стакан. Основное времяпрепровождение героя Светозаров обрисовывает в том же пенсионерском духе: в довольно живописной сцене скульптор общается возле ПУХТО с разноцветными котиками. Однако в круг общения героя входят и другие хищники: хорошенькая внучка Дуня (Анастасия Филиппова) с вопросом «Не одолжишь малёхо на кофе?» заявляется, чтобы вытащить у деда из кошелька две крупные купюры. Это слово-паразит «малёхо» в дальнейшем иронически перенимает и Ферапонтов, и каждый раз оно производит такое же впечатление, как пенопласт, скрипящий по стеклу.

Комедия — не то чтобы любимый и привычный жанр для Светозарова, так что, несмотря на присутствие в главных ролях двух непревзойденных комических актеров, «Пять процентов» — фильм не столько смешной, сколько печальный. Подобно тому, как красивый человек переживает старение тяжелее, чем обычный, так и стареющий художник теряет больше, чем простой обыватель — к физическому увяданию добавляется и творческое оскудение. Зато богемные привычки позволяют скульптору-пенсионеру смело мешать кефир с коньяком под вплетенный в юмористический саундтрек композитора Андрея Сигле мотив «Марша авиаторов», стремящих свой полет всё выше и выше.

Взбодрившись таким образом, герой начинает выполнять недавно полученный заказ — памятник Коляну от крепких бритоголовых мужчин в кожаных куртках из некоего Воблино, олицетворяющего в «Пяти процентах» так называемый «простой народ», которому до фени разница между рельефом и круглой скульптурой. Вылепленный Ферапонтовым под воздействием коньячно-кефирного коктейля эскиз будущего монумента Коляну чем-то отдаленно напоминает самые фантастические работы Михаила Шемякина. Этот Колян явно рискует не встретить понимания у четких пацанчиков из Воблино, но дарит несколько веселых секунд зрителям фильма, в котором визуальный, изобразительный юмор несколько превалирует над вербальным.

Но есть в «Пяти процентах» и попытки шутливых диалогов, например, когда в квартиру скульптора заявляется молодой искусствовед Мясоедов (Дмитрий Лысенков — отличный выбор на роль противного арт-дилера, разводящего лохов-толстосумов). Рассматривая ферапонтовскую скульптуру легендарной доярки «Утро в колхозе», искусствовед недоумевает «А почему голая?», на что хозяин находчиво парирует: «Я же сказал — утро». Как черный юмор можно расценивать реплику Ферапонтова в ответ на предположение, что порой художник лишь в конце жизни может обнаружить, что он гений: «Под старость только простатит обнаружиться может».

Тем не менее прыткий Мясоедов с энтузиазмом вытаскивает из кладовки Ферапонтова абстракционистские портреты, которые немного смутившийся хозяин называет «юношескими поисками и формальными экспериментами», после чего искусствовед ахает: «Фрэнсис Бэкон и рядом не валялся!» и обещает сделать из Ферапонтова «нового Пикассо». Вокруг новоявленного авангардиста, скрывавшегося под личиной соцреалиста, раскручивается пиар-кампания: газеты пестрят заголовками «Шедевры в кладовке, или Тайная жизнь классика», в новостях рассказывают, что «в пантеоне авангарда ХХ века вспыхнула новая звезда», олигарх Расторгуев готов купить коллекцию Ферапонтова, уже присматривающего в Комарово домик покойного академика. Увивается вокруг деда и алчная Дуня, гримирующая его для телевидения так, что тот становится похож на зомби и замечает внучке: «Тебе бы в морге работать». Тема смерти вообще проходит сквозь весь фильм, начиная с кадра свисающей липкой ленты, облепленной мухами, в квартире скульптора, печально замечающего: «20 лет как мертвые» и явно имеющего в виду не только мух, но и собственную художественную жизнеспособность.

Во второй половине фильма Ферапонтов, чтобы провернуть дело наилучшим образом, отправляется в Израиль, где встречает своего давнего приятеля Крохина, объевреившегося под фамилией Нахимсон. Играющий Нахимсона в эксцентричной манере Виктор Сухоруков гальванизирует начавший пробуксовывать фильм и придает остроты дискуссиям о том, где проходит тонкая грань между понятиями «спер» и «позаимствовал концепцию», важными в жизни любого художника. Упоминается тут и еще один важный термин — «провенанс», то есть подтверждающая подлинность артефакта строго задокументированная биография, история художника во времени и пространстве. В повествовании, принимающем сюрреалистический оттенок, возникает призрак давно утопившегося после обвинений в формализме неизвестного гения, который в свое время «феназепам зубровкой запивал, как Брежнев».

Кроме этих любопытных подробностей из жизни генсека, «Пять процентов» содержат и рассуждения о сущности гения, который, «как Александр Матросов», не может не броситься на амбразуру, не способен скрывать прущий из него дар и так же неудобен, «как бородавка или как флюс».

Но всё-таки у Светозарова получился фильм не столько о природе гениальности и проблемах самореализации, сколько о том, как пережившего свой талант и переставшего быть нужным социуму индивида со всех сторон выталкивают из жизни, как бы он ни сопротивлялся. Окружающие потихоньку «доедают» постаревшего человека, «откусывая» от него кто сколько может — кто 20 процентов, кто 25, так что в итоге ему остаются жалкие 5 (и не только в денежном смысле, но и в плане жизненной энергии). «Ты хочешь на кладбище? Устроим», — обещают Ферапонтову грубые заказчики из мира криминала, но и родная внучка ничем не лучше. «Никуда он не денется», — зловеще говорит она про деда гадкому искусствоведу, в финальной сцене жадно пожирающему кремовое пирожное. Этот отталкивающий образ молодого хищного персонажа с крепкими зубами отлично, хотя и жутковато, закольцовывается с открывающей фильм беспомощной вставной челюстью обреченного Ферапонтова.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»

P. S. В широкий прокат фильм выходит 2 ноября.