«В 2023 году ХАМАС — фактически единственная сила в секторе Газа, безальтернативная, поддержанная извне сила»

Мировая повестка заставляет всех стать экспертами-исламоведами, а приезд лидеров ХАМАС в Москву вызывает еще больше вопросов. «Фонтанка.ру» расспросила научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Григория Лукьянова, как развивался и радикализировался ХАМАС, который вышел из-под крыла просветительской организации «Братья-мусульмане»*, узнала, почему в России, в отличие от ряда других стран, ХАМАС не признан террористической организацией, а также выяснила, что значит разговор Москвы с представителями «Исламского движения сопротивления» и зачем были нужны давнишние связи между РПЦ и ХАМАС.

Само движение ХАМАС возникло официально в 1980-е годы. Тем не менее его корни уходят намного глубже и связаны с деятельностью на территории Палестины ассоциации «Братья-мусульмане»*. Последняя зародилась в Египте в двадцатые годы двадцатого века. Сперва как просветительская организация: появление «Братьев-мусульман»* было связано с взаимопроникновением западного и мусульманского политического дискурса — после того, как Египет оказался под плотным влиянием Британии. Несколько поколений египетской элиты получили образование на Западе, прекрасно говорили на французском и английском языках, начали привносить идеи современной философии и политической мысли на свою бренную землю. В итоге это привело к формированию самых разных политических сил и партий: в 1920-е годы в Египте появились коммунисты, различного рода националисты и на этом фоне в конце двадцатых и возникло движение «Братья-мусульмане»*, которое проповедовало сохранение определенных достижений современного развития, но при этом хотело вернуть Египту мусульманский дух, исламскую мораль в качестве того необходимого стержня.

Основным костяком изначально выступали школьные учителя. К концу 1930-х — началу 1940-х движение накопило очень большое влияние и поддержку по всей территории Египта. Когда в 1947 началась первая арабо-израильская война, движение «Братьев-мусульман»* начало формировать общественную поддержку военным усилиям Египта. Были даже собственные движения борцов за веру, которые направлялись в зону боевых действий и, где-то совместно с египетской армией и войсками арабских стран, а где-то самостоятельно, вели войну против Израиля. После того, как война закончилась поражением арабских стран, эти отряды федаинов, борцов за веру, продолжали вооруженное противостояние, чем накапливали немалую социальную поддержку, как среди рядового населения Египта, так и среди жителей той части Палестины, что оказалась под контролем Израиля. В этих условиях в 1952 году в Египте была свергнута монархия — к власти пришли «свободные офицеры» во главе с Гамалем Насером, который стал президентом через 2 года. В 1954 году окончился недолгий роман египетских военных с «Братьями-мусульманами»*, движение обвинили в подготовке покушения против Насера, организацию запретили — этот закон действует по сей день.

Часть активистов ассоциации была арестована и оказалась в тюрьмах, где провела много лет, некоторые члены — даже десятки. Это привело к их неизбежной радикализации. Они начали очень критично относиться не только к внешним заимствованиям, различным привлекаемым извне ценностям, но и к действующей египетской власти, отрицая ее легитимность. Многие бежали за пределы страны: в Ливию, Судан, Сирию, некоторые оказались на Аравийском полуострове, в частности, на территории будущего государства Катар, а часть ушла в Палестину, в лагеря беженцев (лагеря перемещенных лиц), где в тот момент всем мусульманским миром оказывалась гуманитарная помощь людям, вынужденным покинуть собственные дома.

В этих лагерях «Братья-мусульмане»* открывали маленькие школы, работали с детьми, оказывали психологическую поддержку нуждающимся, собирали средства и помощь, перенаправляя ее нуждающимся. У «Братьев-мусульман»* не было политических целей, поэтому Израиль не препятствовал их работе, более того — даже оказывал им поддержку, потому что видел в «Братьях-мусульманах»* неопасную, невооруженную, неагрессивную альтернативу светским политическим организациям, которые в 1960–1980-е годы возглавили палестинское национальное движение: ФАТХ, Народный фронт освобождения Палестины, Демократический фронт освобождения Палестины — эти организации националистического характера, с очень ярко выраженной левой ориентацией. Они объединились в 1963–1964 годах под эгидой «Организация освобождения Палестины», которая получила со стороны арабских стран признание в качестве единственного представителя палестинского народа и даже была принята в Лигу арабских государств.

После завершения серии арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов, палестинцы поняли, что арабские страны более не намерены бороться за их интересы — произошло разделение темы арабских интересов и интересов палестинского народа: ближайшие соседи, Египет и Иордания, более не были готовы воевать до победного конца. Палестинские светские организации начинают прибегать к террористическим методам борьбы. Это привело к тому, что конфликт разросся на территорию Иордании и Ливана, террористические акты достигли Европы. На этом фоне в самой Палестине эти организации последовательно утрачивали свое влияние на население — и оно концентрируется в руках «Братьев-мусульман»*. В 1980-е годы разгромленные отряды ФАТХа вынуждены покинуть территорию Ливана и оказываются в Тунисе, Ливии, Йемене и Ираке, что очень далеко от Палестины. Соответственно, они не могут транслировать свое влияние на местных жителей, а те не видят в них своих защитников и заступников. Эти организации утрачивают возможность контролировать ситуацию на территории Палестины.

В конце 1980-х «Братья-мусульмане»* начинают представлять интересы той части палестинского народа, которая находится на оккупированных территориях. В 1987 году начинается так называемая Первая интифада. Накал страстей возрастает до максимума, социально-экономическая ситуация на оккупированных территориях ужасная, Израиль проводит политику строительства своих поселений, все это вызывает мощное противодействие со стороны местных жителей. Все перерастает в тотальную войну, в которой принимают участие обычные жители Палестины. Интифада страшна тем, что ее инициатором становятся обычные люди, а не члены военизированных политических организаций. Народное восстание фактически и возглавило движение ХАМАС, созданное «Братьями-мусульманами»*. Благодаря авторитету на местах, они формируют новые органы управления и боевые организации, в том числе вдохновляясь тем, что происходит в Иране после Исламской революции. И, конечно, испытывая влияние ячеек «Братьев-мусульман»*, которые к этому времени развились политически во многих странах региона.

В конце восьмидесятых — начале девяностых годов ХАМАС стал самой заметной политической военной силой на Палестинских территориях, они сумели не просто встроиться в интифаду, но и фактически её возглавить. На этом фоне политические светские организации под влиянием в том числе со стороны США и Советского Союза начали аккуратно прощупывать почву и вести переговоры с Израилем. Это уникальная ситуация в истории конфликта и в мировой истории, когда появились возможности для политического решения конфликта. Произошла Мадридская конференция, а потом были подписаны Соглашения в Осло в 1993–1995 годах. Политические организации Палестины и руководство Израиля пожали друг другу руки.

Это событие имело важнейшее символическое значение и дало начало совместной работе по реализации принципа «Два государства для двух народов». До это момента стороны, фактически имея решение от 1947 года о создании двух государств на территории Палестины, все равно боролись за создание одного государства — либо палестинского, либо израильского на одной территории. Была достигнута договоренность о переходном периоде, о создании палестинских автономных властей на территории сектора Газа и Западного берега реки Иордан.

Следующим шагом должно было стать складывание жизнеспособного палестинского государства, способного, кроме всего, гарантировать мир между палестинским народом и Израилем. Тем самым конфликт должен был быть решен политическим путем. Эти соглашения светские палестинские организации заключали, потому что значительно ослабли и не могли дальше продолжать вооруженную борьбу в одиночку. Прекратила свое существование биполярная система: Советский Союз, а потом уже и Россия отказывались безусловно поддерживать ФАТХ, НФОП, ДФОП, если они будут продолжать использовать террористические методы. С другой стороны, усилились позиции США в регионе как сторонника Израиля. Значительно ослабла поддержка палестинских организаций со стороны арабских стран, но возросло давление с их стороны с целью убедить палестинцев в необходимости переговоров и отказа от насилия. Это все заставило светских палестинских деятелей заключить соглашение с Израилем: но ХАМАС ни о каких переговорах в это время не думал. И не признавал решение «Два государства для двух народов» за счет тех территорий, которые считал священными и принадлежавшими не только палестинскому народу, но и всей мусульманской умме. В итоге понадобились серьезные усилия, первая интифада закончилась. А ХАМАС из военной организации начал создавать политические органы, которые стали бороться за власть в создаваемой Палестинской автономии.

К началу второй интифады ХАМАС уже был серьезной политической структурой с политической программой и развитым аппаратом управления. И помимо авторитета «Братьев-мусульман»*, была еще и практика управления на этих территориях: система накопления и распределения экономических ресурсов, организации коллективного труда. То есть ХАМАС был во всех отношениях аналогом тех государственных структур, которые у палестинцев в этот момент отсутствовали.

Когда в Палестине в 2006 году прошли выборы, ХАМАС одержал убедительную победу над всеми остальными организациями, потому что отличался не только военными достижениями, но и успехами в сфере управления, популярной идеологией и крайне эффективными пропагандистскими инструментами. Не менее важно было и то, что движение обладало развитыми каналами внутренней ротации, позволяющими продвигаться молодежи. Несмотря на то, что идеологом и узнаваемым духовным лидером организации многие годы был престарелый шейх Ахмед Ясин (до того, как в 2004 г. израильские спецслужбы ликвидировали его и ряд других руководителей ХАМАС), практическое руководство деятельностью организации осуществляло политическое бюро и целый ряд специализированных управленческих структур, в которых ведущую роль уже играли люди более молодого поколения. В 2007 году ХАМАС фактически взял власть в руки на территории сектора Газа, не отказываясь от своих ключевых принципов, что побудило Израиль вести с ним борьбу. Поэтому даже признаваемый в качестве политического субъекта не только палестинцами, но и многими другими внешними акторами, ХАМАС в глазах Израиля продолжал оставаться только террористической организацией. Это значило, что Израиль отказывался от любых переговоров с ХАМАС и блокировал любые переговоры с другими палестинскими организациями, пока они не справятся с возросшим влиянием ХАМАС.

ХАМАС стал фактически единственной политической силой в секторе Газа, а авторитет светских организаций, ориентированных на переговорный процесс с Израилем, стал неуклонно снижаться. В 2010-х гг. в Москве при посредничестве российских ученых и МИДа предпринимались попытки организации межпалестинских переговоров между ХАМАС и организациями, входящими в Организацию освобождения Палестины. Целью была выработка единой позиции, что сделало бы возможным возвращение к переговорному процессу между Израилем и единой Палестиной. Разногласием между ХАМАС и светскими организациями стал спор о ключевом принципе: ХАМАС отказался переговариваться с Израилем и настаивал на необходимости бороться вооруженными средствами против оккупации палестинских территорий. В свою очередь ФАТХ и союзники, признавая лозунг «Два государства — два народа», выступали за то, чтобы всеми возможными способами, в том числе дипломатическими, решать этот вопрос.

Несмотря на то, что никакого единого документа о воссоединении органов власти подписать за эти годы не удалось, определенный прогресс имел место. ХАМАС подавал сигналы, что готов отказаться от ряда своих установок, пересмотреть подход к вооруженной борьбе. Было сделано это не от хорошей жизни: в 2011 году, когда началась Арабская весна, ХАМАС, поддержав исламскую оппозицию, тем самым разорвал отношения с сирийским правительством, которое поддерживало в военном отношении ХАМАС все предшествующие годы. Прекратился поток оружия, военных инструкторов, подготовка активистов ХАМАС на территории Сирии. Это болезненным образом сказалось на качестве военных образований ХАМАС, его способности вести войну против Израиля. Поскольку Сирию поддержал в этом конфликте и Иран, ХАМАС лишился военной поддержки и с его стороны тоже. В этот момент ХАМАС начали окормлять в политическом отношении Турция и Катар, правда, оказывая лишь гуманитарную, политическую, моральную поддержку.

Что же касается «Братья-мусульман»* — cегодня у них не существует никакой единой структуры. Это сетевая структура, объединенная принципами, существующими гуманитарными и экономическими связями, но это структура не столь организованная, чтобы иметь возможность в современных условиях создать масштабное военное движение. Поэтому ХАМАС может пользоваться горизонтальными возможностями структур «Братьев-мусульман»*, но он не может управлять ими и запросить у некоего единого координационного центра какую-то политическую, экономическую или военную поддержку. «Братья-мусульмане»* — это сообщество, где каждая ячейка вправе выбирать между интересами общими и собственными на текущий момент.

В 2015 году на фоне подъема ИГИЛ** в Ираке и Сирии на территории сектора Газа начали появляться радикальные группы сторонников этой террористической организации. Для ХАМАС это оказалось серьезным вызовом: не имея должных ресурсов, он был вынужден занимать более умеренную позицию, а радикалы объединялись вокруг ячеек ИГИЛ**. Кто-то из членов ХАМАС вышел из организации и поехал воевать в Сирию, Ирак, затем они возвращались уже более расположенными к использованию инструментов насилия. Приносили они с собой и новую военную тактику, новые методы вооруженной борьбы. ХАМАС приходилось, с одной стороны, искать возможности примирения с внешними партнерами, с другой — находить возможность бороться с новыми конкурентами внутри палестинской среды. На этом фоне в 2020-х началось примирение с Ираном и Сирией, поскольку стало очевидно, что эти страны победили в сирийской гражданской войне. Серьезная помощь была вновь направлена в Газу, ведь Сирии и Ирану нужен был ХАМАС для противодействия Государству Израиль. В итоге мы получили вот этот очень изменившийся ХАМАС к началу 2023 года. ХАМАС, который хотел идти на уступки, но не только не встретил поддержки со стороны Израиля, но и рисковал потерять существующие позиции в секторе Газа из-за наличия более радикальных элементов. Он впитал в себя радикалов из ИГИЛ**, принял помощь от Сирии и Ирана — и, соответственно, понял, что полагаться на арабские страны, призывавшие к переговорам, но не дававшие ничего по существу, невозможно.

В 2023 году ХАМАС — это фактически безальтернативная сила, поддержанная извне, достаточно серьезно радикализированная. Поэтому взрыв был неизбежен и стал вопросом времени. И на фоне радостных реляций во многих арабских странах, на фоне нормализации отношений между Израилем и арабскими странами, в Палестине зрела убежденность, что эти соглашения реализуются за счет интересов палестинского народа. ХАМАС накапливал поддержку за счет растущего числа сторонников вооруженной борьбы в интересах защиты исламской Палестины любой ценой, в том числе — ценой новой большой войны.

У этих двух организаций есть богатый опыт взаимодействия, особенно с начала и середины 2000-х годов. Когда началась вторая Ливанская война, израильские войска столкнулись с вооруженными отрядами «Хезболлы», это очень воодушевило ХАМАС, поскольку «Хезболла» стала первой военно-политической силой, которая за долгие годы сумела нанести Израилю крупное политическое поражение. Несмотря на то, что военные цели Израиля в 2006 году были формально достигнуты и только после этого войска выведены, тем не менее репутационно Израиль потерпел сильное поражение. А разрушенная за время операции военная структура «Хезболлы» на юге Ливана была восстановлена практически мгновенно. «Хезболла» получила опыт, которым поделилась с ХАМАС. Связка ХАМАС — «Хезболла» сотрудничала в эти годы с Сирией и Ираном: спецслужбы этих двух государств оказывали значимую поддержку воюющим организациям, поскольку видели фактически в них единственных реальных союзников и эффективный инструмент в борьбе против Государства Израиль. В 2007 году успех ХАМАС по захвату власти в секторе Газа был связан с тем опытом, который был почерпнут у «Хезболлы».

Но с началом конфликта в Сирии группировки оказались по разные стороны баррикад, более того, ХАМАС готовил отряды оппозиции в лагерях на территории Сирии с применением того опыта, который им до этого передавала «Хезболла». «Хезболла» и ХАМАС с тех пор несколько раз сталкивались в Сирии. По окончании активной фазы сирийского конфликта отношения между ХАМАС и Дамаском пережили этап восстановления, координация и сотрудничество начали осуществляться вновь. Но наличие координации не означает союзнические отношения. У нас нет поводов утверждать, что «Хезболла», Иран и Сирия стояли за акцией ХАМАС 7 октября, как это утверждали многие израильские спикеры.

ХАМАС использовал ресурсы, которые ему давали партнеры и союзники, включая «Хезболлу». Но использовал их исключительно самостоятельно, опираясь только на собственные кадры, людей, материалы, иначе сохранить в тайне процесс подготовки было бы невозможно. В нынешних условиях «Хезболла» как организация все еще дистанцируется от попыток вовлечь её в этот конфликт, хотя имеет под своим контролем военную силу, превосходящую по многим параметрам отряды ХАМАС — под контролем «Хезболлы» находится большая часть Южного Ливана. Военная группировка «Хезболлы», которая прошла через горнило сирийского конфликта, насчитывает более 20 тысяч человек. Эти люди с реальным боевым опытом и высокой мотивацией представляют реальную угрозу Израилю.

Если бы речь шла о том, что «Хезболла» является полноценным участником конфликта, то говорилось бы не только о единичных столкновениях на границе с Израилем, единичных обстрелах, речь бы шла о полномасштабном вторжении. В этих условиях «Хезболла» дистанцируется, только ее отдельные радикальные ячейки наносят удары по территории Израиля. Но видно, что высшее руководство «Хезболлы» сдерживает большую часть своих ресурсов. Почему? Вопрос открытый. Либо это тактическая позиция, занятая «Хезболлой» исходя из понимания общей обстановки в Ливане, регионе и мире, либо понимание того, что время нападать еще не пришло. Возможно, что существует и давление со стороны Ирана и Сирии, которые могут предлагать подождать. Понятно одно: «Хезболла» еще не начала воевать, если (когда) она начнет воевать, это будет куда масштабнее. Для сдерживания этой угрозы Израилю понадобятся куда большие ресурсы по сравнению с тем, что уже переброшены в Северный фронт. Дабы не допустить этого, Израиль продолжает наносить удары по территории Сирии, по той логистической и транспортной инфраструктуре военного назначения, которая была создана Ираном. Возможно, это тоже тот фактор, который сегодня позволяет ограничить вовлечение «Хезболлы» в конфликт. Рассуждать мы об этом можем только гипотетически.

Признание ХАМАС террористической организацией во многих странах — это влияние США, которые разделяют позицию Израиля по этому вопросу. Но крупные страны по региональным и глобальным меркам действительно не признали ХАМАС террористической организацией, акцентируя внимание на том, что это политическая организация. Вспомним, что светские палестинские организации до подписания соглашений в Осло также считались террористическими организациями — и они такими были: захватывали заложников, совершали теракты на Олимпийских играх, угоняли самолеты, совершали партизанские рейды, диверсии. Но в какой-то момент возникло понимание необходимости договориться с ними — и то, что с ними начали говорить, привело к их отказу от применения террористических методов. И те, против кого в 1970-е — 1980-е Израиль пестовал будущий ХАМАС, сейчас возглавляют палестинские власти на Западном берегу реки Иордан и являются главными сторонниками мирного процесса.

Сегодня, когда ХАМАС признается многими только как террористическая организация, появляется очень опасная тенденция, поскольку столь же авторитетных сил в секторе Газа нет, отказ от диалога с ХАМАС означает отказ от диалога с палестинцами в принципе. Поступает разная информация, особенно в израильском политическом поле, что ведутся переговоры с Западным берегом реки Иордан о создании там новых органов власти и правительства после уничтожения ХАМАС без него. Но эти разговоры мало подкрепляются источниками и указывают, что Израиль не ведет диалог ни с кем в секторе Газа, отказывая ХАМАС в праве быть политическим игроком.

Китай, Россия, Турция, Катар считают, что за требованиями ХАМАС стоит политический интерес, который разделяет как минимум 2,5 миллиона жителей Газы. Двадцать лет они жили под властью ХАМАС, из-за израильской блокады ничего другого у них не было и быть не могло. В этих условиях ХАМАС, конечно, обретает субъектность, которой его нельзя лишать одномоментно и безвозвратно. Тем самым и без того ассиметричный конфликт рискует скатиться в то, как это и называют некоторые израильские политики — в «борьбу против палестинских животных». Борьбу не людей с людьми, где есть хоть какие-то правила, а борьбу людей с нелюдьми — получается, никаких правил войны, действующих хотя бы гипотетически, существовать не будет. Какие тогда будут последствия не только для зоны конфликта, но и для всего Ближнего Востока, предсказать будет очень-очень сложно.

Эти данные до сих пор поступают из очень разных источников, часто недостаточно надежных и проверяемых, чтобы досконально быть уверенным. Тем не менее, если оно имело место, данное решение Эрдогана объясняется не желанием отказать в поддержке ХАМАС, а повысить свои шансы выступать в качестве медиатора и переговорщика, получив кредит доверия со стороны Израиля. Очевидно, что турецкое руководство стремится повысить свой авторитет, свою значимость в глазах Израиля и продемонстрировать ему свою надежность. Министр иностранных дел Турции Хакан Фидан практически сразу же заявил, что Турция хочет активно участвовать в содействии политическому урегулированию конфликта и предложил новый формат, способный дать определенные гарантии обеим сторонам противостояния и тем самым дать шанс для остановки военного противостояния. Насколько это действенно, правда, судить сложно, особенно на фоне выезда израильских дипломатов из Турции. Какие контакты осуществляются между спецслужбами и военными — мы не знаем, но должны помнить, что Хакан Фидан долго возглавлял всю систему турецких спецслужб, он имеет богатые неформальные связи и опыт взаимодействия с Израилем.

Какие могут быть переговоры, когда Эрдоган объявил, что Турция собирается объявить Израиль военным преступником

Одно другому не мешает: если пряник не помогает достичь желаемого, можно припугнуть оппонента кнутом, дабы показать, чего он рискует лишиться в случае отказа от переговоров.

Есть последняя русская Алия, уехавшая в Израиль, а есть российские граждане, проживающие многие годы в секторе Газа, которые подвергались риску не только во время нынешней эскалации, но и в рамках предшествующих рейдов со стороны Израиля. У них тоже есть мнение. Мы никогда не найдем компромисса среди российских граждан, проживающих в Израиле и Палестине. И то, что их взгляды разные — вполне естественно.

Позиция МИДа Израиля очевидна и понятна — сегодня в израильском правительстве, да и израильском обществе царит консенсус в оценке ХАМАС как террористической, а не политической организации. И нет ничего удивительного в том, что Израиль осуждает позицию России, считая, что ХАМАС не договороспособен, да и вообще с ним разговаривать нельзя. Цель всей израильской политики, как военной, так и внешней, будет заключаться в том, чтобы уничтожить ХАМАС как военную-политическую единицу. Это прекрасно понимали в российском МИДе, когда придали огласке информацию о визите ХАМАС в Москву.

При этом Россия не является стороной конфликта. Россия смотрит на ситуацию со стороны. Исторически нас связывает многое и с Израилем, и с Палестиной. Всю вторую половину двадцатого века советское общество очень внимательно следило за конфликтом. Это был очень чувствительный вопрос, который не перестал быть таковым и сегодня.

Надо понимать, что когда российский МИД приглашает делегацию ХАМАС в Москву, он тем самым в первую очередь подтверждает свою поддержку необходимости проведения мирных переговоров, а также стремится защитить российских граждан в секторе Газа. Судьбы последних не волнуют официальные государственные структуры Израиля, их жизни под угрозой, и помочь спасти их может ХАМАС. В нынешних условиях при асимметричном неравенстве сторон, отказе Израиля от переговоров, эта позиция российской стороны идти путем переговоров кажется очень уязвимой, очень утопической и нереализуемой. Тем не менее кто-то этой позиции должен придерживаться. Когда конфликт (война) закончится, придется договариваться. Не хочется верить, что война закончится полным уничтожением сектора Газа, хотя некоторые произраильские спикеры указывают на это прямым текстом. Поэтому Москва сохраняет возможность переговоров со всеми сторонами конфликта — это стало элементом внешнеполитического кредо Российской Федерации на Ближнем Востоке в 2010-х годах: Россия говорит с Ираном и Саудовской Аравией, с Израилем и Сирией и так далее, — и продолжает виртуозным образом сохранять эту внешнеполитическую линию, которая не приводит к быстрым решениям, но является уникальной и иногда дающей очень интересные возможности.

Данный визит необходим для сохранения пространства для диалога и будущего политического решения, а также решения гуманитарных проблем сегодня, когда Израиль отказывается вести переговоры по гуманитарным вопросам, хотя дается возможность провести небольшие конвои, выйти каким-то слоям населения. Хотя Израиль призывает к тотальной очистке всего юга сектора Газа от населения — эту гуманитарную проблему Израиль не хочет решать, но придется, поскольку она может обрушить экономическую ситуацию во всех сопредельных странах, это очень опасная тенденция. В случае обрушения хрупкой государственности в регионе, главными бенефициарами выступают не ХАМАС, а радикальные человеконенавистнические организации как ИГИЛ**. И мы вернемся к ситуации 2013–2014 годов, когда на фоне подъема исламского экстремизма в Ираке и Сирии весь мир разводил руками и не знал, что делать.

Спасение россиян — сейчас первейшая задача для российского МИДа и дипломатов, которые продолжают работать не только в Израиле, но и на Западном берегу реки Иордан — в Рамалле, где сейчас также неспокойно. Все эти недели они оказывают поддержку тем российским гражданам, которые находятся там. И безусловно, доступ к сектору Газа сейчас ограничен: никто не может дать гарантий безопасности — ни ХАМАС, ни Израиль. И это затрудняет работу, но это единственная и главная задача для сотрудников консульств, которые продолжают действия с риском для жизни. Это сложная работа, которая зачастую не имеет достаточного освещения и как следствие — признания со стороны общества, но она безусловно его достойна. Я думаю, здесь нет силового, быстрого и однозначного решения. Необходима кропотливая и аккуратная деятельность — и она ведется, в том числе с участием всех возможных участников и посредников как на земле, так и вокруг. Результатом должно стать спасение граждан, находящихся в зоне риска, которые должны быть эвакуированы из сектора Газа.

Кончено, ХАМАС ведет переговоры с Катаром, Турцией и Россией об этом. И говорит о тех препятствиях, которые чинят продолжающиеся боевые действия и отсутствия уступок со стороны Израиля, но это тоже фактор, с которым можно работать. Переговоры и дипломатия — искусство уступок и компромиссов. И ХАМАС, и Израилю стоит этому учиться. А у российских дипломатов есть этот опыт не только в Палестине, но и во всех сопредельных государствах. Ближневосточное направление работает не над урегулированием конфликта — в обозримой перспективе это невозможно, а именно над защитой российских граждан. Это работа может привести к результатам — за последние годы авторитет российской дипломатии в регионе не упал, а вырос, что оставляет шансы на то, что последовательная работа может дать результат.

Точно понятно и очевидно, что это не могут быть односторонние действия с опорой только на одну из сторон, при разговоре с ХАМАС будет продолжаться и разговор с Израилем тоже. Россия одинаково осуждает как террористическую атаку 7 октября со стороны ХАМАС, так и акции неконтролируемого возмездия израильского военного руководства в последующие недели. Россия отвергает принцип неравенства жертв среди израильтян и палестинцев, которым руководствуется израильский политический истеблишмент сегодня. Тем не менее большое количество культурных, исторических и экономических связей соединяет Россию и Израиль. Это дает основания полагать, что нынешний кризис не приведет к окончательному завершению диалога, он должен продолжаться.

* «Братья-мусульмане» — запрещенная в России террористическая организация.

** ИГИЛ («Исламское государство») — запрещенная в России террористическая организация.

Беседовала Анастасия Медвецкая