«Яндекс.Панки»: выставка про панк-культуру в «Севкабель порту» начинается с секса, а заканчивается философией и сэндвичами

В «Севкабель порту» открылась новая большая выставка — на этот раз про панков в диапазоне от Игги Попа до Егора Летова и Михаила Горшенёва. Экспозиция делится на две части: первая посвящена генеалогии «ихнего» панка — там вы узнаете про легендарный лондонский магазин «SEX» и культовый нью-йоркский клуб «CBGB» (интерактив отправит зрителя в святая святых — клубный туалет), затем через историю советских панков с уникальной экспозицией, посвящённой Егору Летову, вы попадёте в нечто вроде Диснейленда по мотивам мира «Короля и Шута». Проект будто расслаивается: он очевидно нацелен на конъюнктуру рынка, однако показывает хтонь, которую невозможно привести в «товарный» вид.

Начинается выставка с полифонии определений панка: о сути явления рассуждают члены кураторской команды — искусствовед Василий Успенский, исследователь субкультур Миша Бастер, музыкальный критик Борис Барабанов. Научный сотрудник отдела гравюр Эрмитажа Успенский приходит к выводу, что словом «панк» называют нечто, всегда присутствовавшее в культуре, а Бастер напоминает, что панка не существует — определение придумали в 1970-х годах журналисты, а в наших широтах представителей субкультуры называли говнарями.

В первом зале также стоит старенький красный «Opel» — аудиогид заботливо разрешает залезать на капот машины с ногами, чем гости и занимаются. Чтобы всем было удобно панковать, рядом с передним колесом поставили две ступеньки. Можно ли залезать на крышу авто, организаторы не пояснили, но первые гости не постеснялись и залезли. Машина стоит в окружении манекенов, наряженных по-панковски, на фоне слова из трёх букв, по задумке кураторов, олицетворяющего панк, — «НЕТ». Напротив асфальтово-серого «НЕТ» — другие три буквы, только блестящие и розовые: «SEX». Едва ли эта невесёлая перекличка случайна — ведь вам скоро напомнят и знаковое «No Future» из песни «Sex Pistols». Ну а «SEX» — это напоминание о культовом лондонском месте. Зал имитирует магазин одежды, на вешалках — картонные имитации футболок, на манекенах — вещи Вивьен Вествуд из британской частной коллекции. Пожалуй, эта часть больше других не вяжется с петербургской панк-культурой и более привычным для нее самодельным шмотом. Впрочем, задумка «поженить» «наш» и «не наш» панк изначально выглядит нереалистично.

Генеалогия «их» панка, если верить схеме на стене зала после «Секса», включает и Дэвида Боуи, и регги, и нью-вейв, а британским панкам, как ни крути, никуда не деться от монархии (на выставке само собой вспоминают сингл «Sex Pistols» «God Save the Queen» с Елизаветой II, которую Вивьен Вествуд «проткнула» булавкой). И сколько бы организаторы ни говорили, что панки дистанцировались от помпезных (и профессиональных) шоу более конвенциональных групп и бесконечных гитарных соло 1970-х, в глазах российского зрителя королева панков не отличается от королевы Фредди Меркьюри. Панк и то, чему он противостоит, спаяны в общий «западный» миф — таким образом, «маргинальный» панк становится как будто чем-то «престижным» (а это, конечно, ни в какие ворота).

Имитация туалета «CBGB» (аудиогид заботливо предлагает в этом зале наслаждаться журчанием воды) визуально эффектная, но без запаха. Ну а любой, кто знает туалеты в российских школах или на вокзалах, не поймёт, в чём трешовость уборной с унитазом.

«Советские панки», они же в Ленинграде — «битнички», на фоне западных коллег выглядят, во-первых, одухотворёнными, во-вторых, чуть более брутальными. Хотя бы потому, что панковская концепция DIY («Do it yourself» — «сделай сам») в их случае была суровой необходимостью (в каком-то смысле миллионы советских людей были панками). Кураторский текст о советском панк-дендизме сообщает, что одежду представители субкультуры находили на Тишинском рынке, где продавали вещи вдовы советских офицеров («Призраки 1950-х и 1960-х годов миксовались с субкультурной модой и фарцовочным шиком»), пользовались популярностью и массивные туристические ботинки. Кульминация этой части экспозиции — реконструкция «ГрОб-студии» Егора Летова в хрущёвке: низкий потолок, отбившиеся от люстры стекляшки, «бочка», которую для изменения звучания барабанов набивали тряпками. Эта «инсталляция» перекрывает и «Секс», и булавку в английской королеве. Разница в отсутствии маркетинга: про арест Малкольма Макларена и презентацию сингла «Sex Pistols» на кораблике зрителю сообщают как о крутой пиар-акции, а советский панк вызывающе лишён этой рыночной составляющей.

Наконец, часть экспозиции, посвящённая «Королю и Шуту», отходит от социально-политических заявок предыдущих залов и концентрируется на фэнтези-мире с ламповыми элементами. Вот, например, письмо Андрея Князева Михаилу Горшенёву из армии от 18 января 1995 года: «Привет, Мишаня!!! <...> Как справил Новый год? Нет ли у тебя новой тёлки? Расскажи обо всём, я ничего не знаю с тех пор, как побывал в отпуске».

Реконструкция книжной полки Михаила Горшенёва и фрагменты его интервью уводят от броского «продающего» панка первых залов в глубины русской экзистенции с рассуждениями о литературе, желании написать роман, поставить спектакль. Казалось бы, неприличное для панка стремление к большой форме, однако кураторы приводят цитату Горшка о том, что его панк-рок — это «детская волшебная страна», где ни у кого нет проблем.

Зал «В гостях у страшной сказки», где можно посмотреть один эпизод сериала, совсем не страшный, VR-аттракцион с клипом на «Мёртвого анархиста» заслуживает внимания — особенно если вспомнить, что видео «КиШа», которые есть в Сети, часто не лучшего качества, а тут техника дошла.

Сложно сказать, о чём в итоге получилась «Панк-культура. Король и Шут». Первая часть напоминает книги об истории музыкальных групп и субкультур, которых было много в российских магазинах в нулевые; залы, посвящённые «советским панкам», несут совсем иной заряд сермяжной безысходности, часть, посвящённая «Королю и Шуту», — Диснейленд для всех, кто был хоть слегка неравнодушен к группе или впечатлился сериалом.

По сравнению с «Балабановым», архитектура «Панк-культуры» попроще, впрочем, оба проекта показательны. Они представляют некую универсальную форму «блокбастера», в которую можно упаковать что угодно и продать. В финале «Балабанова» из динамика доносилось — «проект подготовлен при поддержке онлайн-кинотеатра, смотрите развлекательный контент». Развлекательный контент от Алексея Балабанова. В финале «Панк-культуры» вас ждёт «панк-столовая» с сэндвичами с хрустящим цыплёнком или тунцом за двести пятьдесят рублей. Мы-то ждали засохшую пиццу и подтухшую холодную шаверму за сотку, а тут мерч вроде чёрного мыла «Панки грязи не боятся» за 590 рублей или колпака «Король и Шут» из кожзама за 8,5 тысячи.

Можно купить эти модные штуки и съесть сэндвич, но (как и в случае с «Балабановым») сам материал противится аттракционности; ведь это не комфортная ностальгия по бунтарской молодости с высоты устойчивого среднего класса, а в некотором смысле прошлое и будущее одновременно. Концепция сказочного панка Михаила Горшенёва без социального протеста в этом смысле перспективнее — потому что она утешает. Конечно, это претензии в никуда — нет смысла их всерьёз кому-то предъявлять, ведь любых говнарей можно заламинировать в гламур. Как говорится, мы, анархисты, народ не злой.

Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»