После пожара. Василеостровцы помогают 89-летнему художнику справиться с бедой

В коммунальной квартире дома 92 на Большом проспекте Васильевского острова страшно: электричества нет, коридор, ванная и одна из шести комнат завалены мокрыми черными вещами. Ощущение, что ты на съемках фильма «Сталкер».

Только в этом «интерьере» живут люди — без газа, воды, света. «У нас ничего нет», — говорят они.

14 ноября на Большом проспекте Васильевского острова загорелась обстановка в одной из комнат дома № 92. Двоих пострадавших госпитализировали, из опасной зоны эвакуировали 26 человек, — из сообщения МЧС.

В ночь после пожара 89-летний Владимир Андреевич Снопов спал на полу в чужой комнате, она освободилась весной: сосед умер, а наследники ремонт еще не сделали. В эту комнату всем миром 15 ноября соседи несли то, что могло бы потребоваться человеку, потерявшему все. Правда, лекарств никто не догадался принести, а они тоже сгорели. Владимир Андреевич перечисляет: «"Эгилок", корвалол, метопролол, другие сердечно-сосудистые лекарства, мази обезболивающие для артрозных коленей, магний… Вчера всю ночь были судороги в ногах».

Два года назад пожилой человек перенес операцию — установили цистостому, так что ходит он теперь с мешочком для мочи, привязанным к ноге. За ней нужно правильно ухаживать. «После того как сделали дырку в мочевом пузыре, как будто что-то во мне изменилось. Как-то стыжусь самого себя. До операции я был шустрый, активный парень, а когда ее сделали, меня как обухом по голове ударили. За цистостомой следить надо постоянно, иначе — скорая, больницы, каждый раз новая операция. По восприятию событий случившийся пожар из этой же серии».

Владимир Андреевич бодрится, говорит: «Таких "приключений" я с детства не переживал». И вспоминает, как в 1941-м его с братом и другими ленинградскими детьми попытались эвакуировать из осажденного города. «В Ярцево наш эшелон разбомбили немцы, мы разбежались по лесу. Потом наши самолеты немцев отогнали, нас собрали и другим эшелоном доставили обратно в Ленинград. Дома мы пережили зиму, а потом нашу семью — маму, брата и меня отправили в эвакуацию, в Казахстан. Это был голодный край. Пока вещи, которые можно продать, были, — была еда, а потом нас обокрали, так что почти все время в эвакуации мы голодали. Вернулись в 1945 году, но наша квартира в доме на 11-й линии была уже занята. Нам дали отдельную квартиру — дворницкую, а когда ленинградцы начали возвращаться из эвакуации, начались "войны" за комнаты в ней. Только через несколько лет нам дали комнату здесь, на Большом проспекте, 92. Постепенно нашими стали три комнаты в этой шестикомнатной квартире».

Владимир Андреевич рад, что живет в коммуналке: две соседки, занимающие по комнате, помогают. А помощь ему очень нужна. Он художник, член Союза художников. На другом конце города расположена мастерская — он все еще работает. И когда отправляется туда, знает, что соседка Анна покормит брата, а если понадобится, вызовет скорую.

Она рассказывает: «Когда его жена уезжала из страны в середине 1990-х, он не захотел уезжать. К тому же он не мог бросить брата — неходящего, неговорящего, он отдает себя ему, ухаживает за ним как сиделка. Поэтому не может активно работать».

В 1996 году старшего брата избили бандиты, Владимир Андреевич нашел его в котловане рядом с домом с разбитой головой, покалеченными рукой и ногой (сейчас у него контрактура ноги и руки, они обездвижены). 90-летний инвалид с трудом передвигается по квартире, придерживаясь за стены и мебель, не говорит, но все понимает — слушает, что говорят окружающие, смотрит телевизор — это его мир. Когда случился пожар, его госпитализировали в НИИ скорой помощи им. Джанелидзе.

Владимир Андреевич рассеянно показывает дощечку: «Зашел в сгоревшую комнату и нашел шапку и шоколадку. Как она могла уцелеть?» Поднес ближе к глазам и расстроился: «Это акварели, не шоколадка. Дома-то я делал только акварельки, маслом практически не работал». От чего случился пожар, толком он объяснить не может — сам не понимает: «С лета не платил за квартиру. Снял деньги со своего пенсионного счета, собрал в кучу квитанции, сел в кресло заполнять их. Меня брат все время отвлекает — то нога у него болит, надо намазать, то принести что-то. Так-то я довольно собранный мужик, мозги работают, но из-за его дергания бывает какая-то рассеянность. Там лампочка горела, маленькая, меньше 100 свечей. По-моему, от нее все загорелось. По-моему. Рядом стоит... стоял шкаф, на нем висели какие-то шмотки. Я вышел на кухню, вернулся в комнату, а там все в дыму. И началось то, что началось. Вдруг потух свет, я попросил соседку вызвать пожарную, скорую. Пожарные приехали через 10 минут. Там все черное, все сгорело. И рюкзак, с которым я ходил за деньгами в Сбербанк. Картины, к счастью, в мастерской, но сгорели рисунки "из молодости", их не продашь, но они грели мне душу».

Владимир Снопов — член Союза художников с 1974 года. «Я не очень успешный художник — в том смысле, что не заслуженный и не народный», — говорит он о себе. Самая известная его картина — «Крановщица Люба Иванова» (позже стала называться «Девушка на кране») — была центральной на всех его выставках.

В сгоревшем коридоре висела куртка с ключами от мастерской. «Завтра выставка открывается в Союзе художников, мне надо было картину туда отвезти. Теперь уже не получится», — сокрушается Снопов. Хотя кроме признания, говорит он, эти выставки ничего не дают, за последние годы не продано ни одного полотна. А он продолжает работать: «Пишу большие картины, этюды на продажу не делаю. Теперь, наверное, займусь ими, маленькие холст, кисти в мастерской есть».

С гордостью показывает в телефоне фото картины, на которой изображена обнаженная девушка, жанр «ню» — из любимых. Картина написана в 1980-х, художник вспоминает, какой фурор она тогда произвела на выставке: «Толпа народа собиралась перед ней в зале, какая-то девица кинулась ко мне на шею: "Вы звездный художник!" Это правда хорошая картина, в ней — эмоции, радость, аллегория весны».

Работа, желание реализоваться как художнику, наверное, и помешали Снопову создать семью. За давностью лет он уже может говорить об этом искренне: «Женился в 44 года не потому, что влюбился или очень хотел иметь жену, так надо было. Мы расписались, родился сын. Моя красивая жена не захотела налаживать отношения с моей матерью, тогда уже прикованным к постели инвалидом. В общем, ничего не получилось, я слишком много уделял времени работе, а не ей, очень хотел реализоваться как художник, а в Петербурге это было непросто. Но именно это было целью в жизни: придумать картину, выносить ее, чтобы создать. В конце концов жена уехала с сыном домой, в Брянск. Я ездил туда, перечислял деньги сыну. А в 1990-х она уехала в Америку, вышла замуж, с тех пор никакой связи нет, кроме приветов через сына — он поехал к ней в гости, там и остался. А сейчас и с ним связь практически потеряна, даже не знаю, в какой он стране. Виделись последний раз 12 лет назад. До 2022 года он иногда передавал с оказией деньги на оплату коммуналки, а сейчас и того нет».

Только за время разговора «Фонтанки» с Владимиром Андреевичем в квартиру входили и выходили человек десять. С утра 15 ноября, когда в соцсетях появился призыв о помощи, люди — близкие и дальние василеостровцы — понесли помощь. Одели, обули — после пожара он ходил в вымокших кроссовках, что были на ногах, когда все вокруг заливалось водой. Принесли много продуктов, которые можно хранить без холодильника. Спал он практически на полу, но уже днем ему купили новый матрас и подушки, а вечером доставили в комнату, в которой он временно обосновался, диван. Он смущенно разжимает кулак, на ладони — пятитысячная купюра: «Вот девушка только что оставила. А я взял. Мне очень неловко, но я все равно возьму, что делать».

А делать нужно много. Надо выносить мокрый хлам, которым завалены коридор и комната, надо делать ремонт. Сколько времени проведет брат в НИИ Джанелидзе, неизвестно, но к его возвращению надо хоть как-то привести все в порядок, в том числе в его промокшей комнате. Нужно дожить до следующей пенсии, которая не решит, конечно же, всех проблем.

Благотворительный фонд помощи пожилым людям «Добродомик» открыл сбор средств на ремонт в пострадавшей от пожара квартире № 5. А еще есть пострадавшие от пожара соседи снизу и сверху — у одних при тушении пожара залит до непригодности пол, у других — потолок.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»