Поделиться8-я серия. О, где же ты, брат?
«Фонтанка» продолжает публиковать главы из киносценария Андрея Константинова «Живая вода» о странных и почти фантастических событиях в Белоруссии во время Великой Отечественной войны.
8.1. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. РАННИЙ ВЕЧЕР
В избушке-развалюшке собрался экстренный партизанский военный совет. Присутствуют: Командир, Володя, доктор, Иван и идущий на поправку Свешников. Настроение у всех, мягко говоря, подавленное.
КОМАНДИР (с досадой)
Не вижу смысла гадать, каким образом немцы установили наше местонахождение. Это теперь неважно.
ВОЛОДЯ (сердито)
Каким? Да по кострам! А ведь я предупреждал, что они – мощнейший фактор демаскировки. Нам в училище рассказывали: ночью свет горящего костра виден на расстоянии до восьми километров!
ДОКТОР
А как без них прикажешь еду готовить? Воду, бинты кипятить?
СВЕШНИКОВ (пожимает плечами)
Может, костры. А могли и передатчик запеленговать… Летом 39-го на учениях под Гдовом мы, чтоб не демаскировать условный штаб «синих», уходили с рацией на закорках километров на десять в сторону и, передав радиограмму, возвращались другим путём.
КОМАНДИР (сердито обводя взглядом собравшихся)
Это всё? Или, может, ещё кто воспоминаниями из детства поделится?
Народ, потупившись, молчит. В тишине противно скрипит хлипкая дверь и в избушку зашагивает Особист, с порога демонстрируя собравшимся пухлую пачку листовок.
ОСОБИСТ
Вот, это только на поляне собрал! А кое у кого даже изымать пришлось! (Возмущённо.) Что у нас за народ такой? Любую дрянь готов подобрать и умыкнуть. А за руку поймаешь – ещё и выкобениваются! Словно не знают, что по законам военного времени хранение вражеских агитационных материалов…
КОМАНДИР (перебивает)
По законам военного времени, майор, с учётом повального дефицита всего и вся, любой бумажке, пускай бы и немецкой, применение сыщется. Самокруточку, например, свернуть. Тот же костерок разжечь.
ДОКТОР
Опять же, извиняюсь, задницу подтереть.
ОСОБИСТ (садясь на свободный чурбачок, ворчливо парирует)
Для задниц лопухи имеются. А перечитывание такой вот листовочки невольно способствует развитию панических настроений. Что, в свою очередь, чревато…
Здесь майор осекается, задержавшись взглядом на Иване. Далее он переводит взгляд на Командира, смотрит вопросительно.
КОМАНДИР (считав вопрос, поясняет)
Я ввёл Ивана в состав нашего военного совета. Надеюсь, возражений нет?
ОСОБИСТ
Да пожалуйста. (Усмехнувшись.) Главное, чтоб на этом и остановились.
КОМАНДИР
Почему?
ОСОБИСТ
Нас же теперь здесь шестеро? А у семи нянек, сам знаешь… (Переводит тему.) Ну, и до чего тут без меня успел додуматься военный совет?
КОМАНДИР
Да мы хотели для начала и твоё, майор, мнение услышать.
ОСОБИСТ
А моё мнение, Алесь Петрович, будет такое: действовать согласно первоначальному плану, предложенному, если не ошибаюсь… (смотрит на Володю) лейтенантом. Уходить на восток, в направлении Наровли. Прямо сейчас дать команду сворачивать лагерь и ближе к ночи выдвинуться.
ПоделитьсяВОЛОДЯ
У нас приказ. Мы не имеем права сниматься с места, пока не дождёмся группы из Москвы. (Тревожно, о своём.) Тем более с ними наша Агата.
ОСОБИСТ (гнёт своё)
Оставим пару человек. Они дождутся москвичей, а потом нагонят отряд. (Доканчивает с подковырочкой.) Вместе с вашей Агатой.
КОМАНДИР (качает головой)
Так мы тоже поступить не можем. Потому что не знаем, какая задача поставлена гостям. К тому же передвигаться через чащобу Ганькина Бора в ночной темноте – это только филину под силу.
ОСОБИСТ
Отчего же «только»? У нас вон Ваня имеется.
КОМАНДИР
А при чём здесь Ваня?
ОСОБИСТ
А он, оказывается, теперь как кошка. В темноте видит.
Иван, реагируя на эти слова, хмурится.
СВЕШНИКОВ (удивлённо)
Иван! Правда, что ли?
ИВАН (сперва косится на доктора, далее бурчит-отвечает)
Нет, неправда.
ОСОБИСТ
Как так? Ты же мне сам говорил?
ИВАН (невозмутимо)
Я вам, товарищ майор, в иносказательном смысле говорил. А вы, видать, того не поняли и за чистую монету приняли.
КОМАНДИР (резюмируя)
Дожидаемся группу. (Смотрит на часы.) Думаю, с поправкой на раненого, они будут здесь часика через два-три. Тогда собираемся снова, выслушиваем москвичей, сообща принимаем решение. А пока – все свободны… Да, и народ там успокойте. Разъясните, что до истечения срока немецкого ультиматума в любом случае заимку мы покинем. Ганькин Бор большой, обязательно сыщем, где временно схорониться.
Собрание покидает избушку. Идущий предпоследним майор задерживается у порога.
ОСОБИСТ
Алесь Петрович! А Азарёнок в лагерь так до сих пор и не вернулся.
КОМАНДИР (нахмурившись)
А то я без тебя не знаю?.. И что? Полагаешь, не добрался хлопец до райцентра? Погиб?
ОСОБИСТ
Оно бы даже лучший вариант, если погиб. А если добрался да и сдал нас? Отсюда и листовки немецкие?.. Ты как, давно, хорошо этого Азарёнка знаешь?
КОМАНДИР (задумавшись)
Персонально его – недавно и не очень. Но вот с его тестем, Борисом Михайловичем, больше десяти лет знаком. Мировой мужик.
ОСОБИСТ
Мировой, говоришь? Ну-ну…
Майор уходит, оставляя командира в состоянии тревожной задумчивости. Алесь Петрович и в самом деле не знает человеческих качеств Азарёнка. Равно как и многих других к отряду в пути прибившихся.
Поделиться8.2. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. РАННИЙ ВЕЧЕР
Финал дневной встречи в лесу оставил в душе неприятный осадок. Так что, выйдя из избушки, Иван, приметив занимающуюся стиркой Лену, первым делом направился к ней.
ИВАН
Может, помочь чем? Воды натаскать или ещё чего?
ЛЕНА (устало распрямившись)
Если больше заняться нечем – помоги. Вон простыню выжми, а то у меня силёнок не хватает. Тяжелая, зараза.
Иван принимается скручивать в жгут постиранную простыню, служащую ширмой в полевом партизанском лазарете.
ИВАН (сочувственно)
Устала?
ЛЕНА
Устала. Даже не знаю, от чего больше: от ежедневной стирки или от ежедневной жары. (Усмехается.) Вся надежда на завтра.
ИВАН
Не понял? На немецкий авианалёт, что ли?
ЛЕНА
Балда! При чём здесь налёт? Завтра 22-е число. Дожинки. (Поясняет.) Агата уверяла, что с ними непременно дождь придёт.
ИВАН
А ведь точно! Есть такая примета.
ЛЕНА (с прищуром)
Между прочим, ты ей очень нравишься.
ИВАН (удивлённо)
Я – Агате? Вот уж не подумал бы. (Спохватившись.) Но даже если это и в самом деле так, это ничего не значит.
ЛЕНА
Почему?
ИВАН (после паузы)
Потому что мне нравишься ты. (Смущённо.) Я… я, наверное, люблю тебя, Лена.
ЛЕНА (усмехнувшись, с прищуром)
Вот так сразу и – люблю?
ИВАН (просто)
Да… (Возвращает перекрученную простынь.) Держи.
ЛЕНА (оценив)
Ого! Почти сухая! (Уважительно.) Ох и силища у тебя, Иван! Тебе бы в цирке, атлетом выступать. Рвал бы, публике на потеху, двухпудовые гири – на раз-два.
От этих её слов Иван неожиданно морщится, словно бы силясь вспомнить что-то очень важное, начинает бормотать вполголоса:
ИВАН
Согласно международной системе мер и весов в 1 пуде 16,38 килограмма. Соответственно, масса в 2 пуда равняется 32,76 кэгэ…
Иван опускается на землю, обхватывает голову ладонями в районе висков и то ли стонет, то ли мычит, продолжая:
ИВАН (слегка раскачиваясь)
А масса (m) – есть мера инертности тела, определяемая при его взвешивании как отношение силы тяжести (P) к коэффициенту (g).
Девушка изумлённо смотрит на парня, сейчас он очень напоминает умалишенного.
ЛЕНА (тревожно)
Вань! Ты чего?!
ИВАН (скрипя зубами, не убирая ладоней)
Всё нормально, Лен… Голову внезапно прихватило… Сейчас должно пройти…
Лена подхватывает ведро с остатками мыльной воды и решительно выливает их на голову Ивана. Тот от неожиданности вскакивает, отфыркивается.
ИВАН (возмущённо)
Ты чего творишь?
ЛЕНА
Извини. Подумала, может, у тебя солнечный удар?
ИВАН
А-а… Да нет, не волнуйся, я жару нормально переношу. Просто со мной такое бывает. Словно бы накатывает внезапно, а потом столь же резко отпускает.
ЛЕНА (с подозрением)
И давно это у тебя? «Бывает»?
ИВАН (нехотя признаётся)
Последние дня три-четыре.
ЛЕНА
Ты всё-таки пойди, посиди где-нибудь в теньке.
ИВАН (рассеянно)
Да-да. Спасибо. В самом деле. Пойду. Посижу. (Делает несколько шагов, оборачивается.) Лен! А синус квадрат плюс косинус квадрат одного угла – они ведь всегда единице равняются?
ЛЕНА (обалдело)
Понятия не имею.
ИВАН
Ладно, извини… (Уходит, сопровождаемый недоумённым взглядом девушки.)
8.3. ХУТОР. ДВОР АФАНАСИЯ. НАТ. РАННИЙ ВЕЧЕР
Небольшая, в два окна избушка. Без забора, без палисадника и огорода. У коновязи стоит лошадь, временно оставленная Афанасием на попечение старухи Глафиры. Уезжая с Карлом в райцентр, Афанасий мог бы попросить об этой услуге соседку Анфису, но с недавних пор они в контрах. Старуха поднимает из колодца ведро с затхлою, болотистого цвета водой, кряхтя, тащит его, ставит перед лошадью. Та жадно пьёт.
СТАРУХА ГЛАФИРА
Что, Звёздочка, жарко тебе? Дык всем жарко. И людям, и скотине. Вона, даже птицам жарко. Давненько чириканья не слыхать. Видать, и у их в горлышках пересохло. (Поглаживает лошадь по холке.) Потерпи, милая. Уже зовсим скоро разверзнутся хляби небесные… (Замечает идущих в её сторону двух немцев: Рильке и сопровождающего его солдата Клауса.) Матерь божья! Кажись, сюда идут, ироды! (Мелко крестится.) Господи, спаси да и помилуй!
Немцы подходят к коновязи, останавливаются.
РИЛЬКЕ (нем.)
Нам необходимо на время взять лошадь. Только её следует запрячь. (Указывает пальцем на телегу.) Вы умеете запрягать лошадь в телегу?
СТАРУХА ГЛАФИРА (сердито)
Что ты мне тут каркаешь, ворона? Не понимаю я на вашем тарабарском!
КЛАУС (нем.)
Старуха вас не понимает. (Начинает цокать языком, как бы изображая топот копыт.) Нам надо ехать! Понимаешь, бабка? Ехать!.. Но-но-но! Цок-цок!
СТАРУХА ГЛАФИРА (констатирует)
А этот вообще дурачок какой-то.
КЛАУС (теряя терпение)
Лошадь! Запрячь лошадь сможешь, дура старая?! (Снимает висящий на гвозде хомут, пытается показать, что его нужно надеть на голову лошади.)
СТАРУХА ГЛАФИРА
А ну-ка, вертай на место! Ишь, позарился на чужое добро! Вот Афонька вернётся да вашему начальнику пожалуется – обоим мало не покажется! (Вырывает из рук немца хомут, вешает обратно.) До чего ж подлый народ!
РИЛЬКЕ
Это бесполезно, Клаус. Она нас действительно не понимает. Идёмте.
Рильке разворачивается, идёт в обратную сторону. Клаус нагоняет его.
КЛАУС
Может, пристрелить старую каргу?
РИЛЬКЕ (пожимает плечами)
А смысл? Это ничуть не приблизит нас к цели.
КЛАУС
Не приблизит. Но хоть какое-то развлечение.
РИЛЬКЕ (с ехидцей)
Если вам жаждется подобного рода развлечений – попроситесь на передовую… (Вздыхает.) Варварская страна! Во всём поселении лишь один человек говорит на цивилизованном языке, да и тот – бывший уголовник. (Укоризненно.) Но и вы, Клаус, тоже хороши! Какой из вас, к дьяволу, солдат, если вы не умеете управляться с обыкновенной лошадью?!
КЛАУС (обидевшись)
Я коренной берлинец, а не какой-нибудь баварский фермер. Зачем мне уметь обращаться с лошадьми, если я могу водить машину и мотоцикл? (С ехидной усмешкой.) Между прочим, вы почти в два раза старше меня. Так что этот архаический вид транспорта, скорее, по вашей части.
РИЛЬКЕ (осаживает)
Не наглейте, Клаус! Не забывайте, кто вы и кто я!
От этой его интонации Клаус резко сдувается.
КЛАУС
Виноват, господин Рильке. Больше такого не повторится.
РИЛЬКЕ
Так-то лучше… Кстати, вы сейчас подали неплохую идею. Про баварского фермера. Фельдфебель Краузе. Вот кого мы задействуем в качестве ездового.
КЛАУС (с сомнением)
Боюсь, это всё-таки плохая идея. Сегодня фельдфебель получил известие о том, что его сын погиб на Восточном фронте. И теперь он пребывает, скажем так, в неуравновешенном состоянии.
РИЛЬКЕ
Чепуха, Клаус. Поверьте, после трехдневного безвылазного нахождения в яме любой человек, в каком бы ни был состоянии, не упустит возможности совершить прогулку и подышать свежим воздухом. В конце концов, Краузе хотя и арестован, но всё ещё солдат Рейха. А значит, обязан подчиняться приказам.
Поделиться8.5. ГАНЬКИН БОР. НАТ. РАННИЙ ВЕЧЕР
Ведомый Агатой маленький отряд благополучно перебрался через болото и углубился в лес. Наткнувшись на удобную полянку, командир дал добро на недолгий привал. Усталый народ расположился на отдых, разбившись на три отдельные группки: Зимин беседует с Агатой; Афанасий примостился рядом с мрачным Карлом; остальные участники группы скучковались возле носилок со Степаном (он сейчас выглядит посвежее и повеселее).
КОЗАК (косясь на немца и Афанасия)
Ишь, сидят как шерочка с машерочкой… Ладно офицер – он и носилки тащит, и, по факту, может ценным «языком» оказаться. Но на хрена командир ещё и безрукого с собой прихватил?
ИВАНОВ
Я так понял, он односельчанин нашей проводницы.
КОЗАК
И что с того? В первую очередь он – шкура, продавшаяся немцам. (Закашлялся папиросным дымом, досадливо.) Тьфу! И табачок у них говно…
В свою очередь, Карл с интересом поглядывает на Агату, беседующую с командиром.
КАРЛ
Красивая фройляйн. Откуда ты её знаешь, Франц? Хм… Извини. Аф-я-нас-сий.
АФАНАСИЙ
Так она ж с нашего хутора. Я Агату ещё во-от такой (показывает) козявкой помню.
КАРЛ
Да? Странно, что я её ни разу не встречал.
АФАНАСИЙ
Положим, ТАКОЙ я её тоже впервые вижу.
КАРЛ
Я тебя не понимаю.
АФАНАСИЙ (разъясняет)
Агата – девка добрая, отзывчивая. Опять же, фигуристая. Одна беда: с самого детства, после болезни, на рожу рябой была. На неё по этой причине ни один парень не заглядывался. А теперь, всего за несколько дней, красавицей сделалась. Я её на озере даже не сразу признал.
КАРЛ
Вот как? Интересно.
АФАНАСИЙ
Не то слово. (После паузы.) Это её избу по вашему приказанию сожгли.
КАРЛ (изумлённо)
Как? Вот эта юная девушка, рискуя оказаться повешенной, прятала в своём доме большевистского комиссара? О майн гот! (Качает головой.) А ведь я был уверен, что неплохо разбираюсь в женщинах.
АФАНАСИЙ
В немецких – возможно. Но не в наших. (После паузы.) В ночь, когда вас на Змеевом болоте партизаны знатно пощипали, я был у неё.
КАРЛ
Час от часу нелегче! Ты? У неё? Но зачем?
АФАНАСИЙ
Мы ещё днём о том с Лукичом условились. Чтоб раненого комиссара от Агаты забрать и на заброшенной лесопилке перепрятать.
КАРЛ (потрясённо)
Ты?! Я не ослышался? Ты тоже принимал участие в судьбе красного бандита?! (Афанасий молча кивает, подтверждая; Карл разводит руками.) В таком случае я вообще отказываюсь что-либо понимать!
АФАНАСИЙ (мрачно продолжает)
Только комиссар к тому времени помер уже. Да и Лукич в назначенный час не явился. Я лишь утром, от бабки Глафиры узнал, что вы его убили.
КАРЛ (болезненно реагируя)
Это вышло непроизвольно. Я сам потом сожалел о случившемся.
АФАНАСИЙ
А учительницу из райцентра? Тоже… непроизвольно?
КАРЛ (нервно)
Представь себе – да. Роковое стечение обстоятельств. К тому же в ту ночь мы с братом были слегка… angeheitert. Ты меня понимаешь?
АФАНАСИЙ (мрачно кивнув)
Понимаю. (Мрачнеет сильнее.) Очень даже хорошо понимаю...
ПоделитьсяДалее Афанасий даже не замечает, как переходит на русский язык и какое-то время продолжает излагать свою горькую исповедь по-русски. Карл, разумеется, ничего не понимает из его слов, однако не перебивает, внутренним чутьём сообразив, что этому странному русскому мужику сейчас остро понадобилось выговориться. Хотя бы и немцу.
АФАНАСИЙ (русск.)
Летом 33-го я точно так же, по пьянке, районную МТС подпалил. За то, что они мне трудодни за внеурочную ночную работу в страду зажали… А через пару дней по этому делу Ванькиного отца – Трофима Степановича взяли. И, особо не церемонясь, десяточку влепили… Я хотел было в ГПУ пойти, честно во всём сознаться. Но потом… (Гримаса душевной боли.) Оказалось, кишочки тоньки у нашего Афоньки. Приссал… Ну а дальше стал пить уже по-чёрному. Душонку свою, подлую, водочкой умасливал... Как-то раз, ночью, не хватило. Вышел из квартиры (я тогда в райцентре жил), дошёл до ближайшей палатки, замочек топориком сковырнул… (Криво усмехнувшись.) И взял-то всего две чекушки. (Качает головой.) Да уж больно дорого они мне, голубушки, обошлись: по два года лагеря за каждую. А довесочком – рука: на лесоповале покалеченная и лучковой пилой тамошним коновалом отхваченная… (Горько.) Но всё равно… Ежели на круг класть, считай, малой кровью отделался. Потому как Трофима Степаныча, безвинно за мою вину пострадавшего, на пересылке урки зарезали… (Итожит.) Вот такие дела, герр майор.
Терпеливо слушавший монолог Карл рефлекторно реагирует на обращение «герр майор».
КАРЛ
Извини, Аф-я-нас-сий, но я ничего не понял. (Афанасий, услышав поданную на немецком реплику, трясёт головой, лишь теперь сообразив, что вёл свой рассказ по-русски.) Можешь повторить всё сначала, на немецком?
АФАНАСИЙ (нем.)
Я не повторяю сказанного дважды. (Русск.) Да ты и на немецком всё едино не поймёшь… Куда тебе, немчура, понять, как русская душа болит.
Карл пытается сменить позу, чтобы распрямить затёкшую от сидения спину, и эта попытка отзывается в его разбитых на марше ногах: они ожили, начали снова наливаться тупой, пульсирующей болью.
КАРЛ (с лёгким стоном)
Проклятье! Не знаешь, сколько нам ещё идти?
АФАНАСИЙ
Километров семь-восемь.
КАРЛ
О нет! Мои ноги этого не выдержат!
АФАНАСИЙ
А что с ногами?
Карл стягивает сапоги, демонстрируя разбитые в кровь ступни и стёртые, мало не до мяса, икры. Оно и понятно: особенностью немецких армейских сапог были слишком широкие голенища (так в них легче запрыгнуть; можно сунуть нож, гранату, ложку). Так что при переходе через болота сапоги голенищами постоянно черпали воду. Опять же, портянки немецкие офицеры в начале войны не носили – только носки. Вот и результат.
АФАНАСИЙ (присвистнув, русск.)
М-да… Шампанское пьём – на спичках экономим.
КАРЛ (непонимающе)
Что?
АФАНАСИЙ (нем.)
Что ж ваша хвалёная немецкая промышленность выпуск обычных портянок наладить не смогла? (Насмешливо.) И куда только Гитлер смотрит?
КАРЛ (недоумённо)
Выпуск чего? И при чём здесь наш фюрер? Министерство имперской экономики возглавляет Вальтер Функ.
Лишь отмахнувшись в ответ, Афанасий встаёт и проходит туда, где продолжают негромко общаться Агата и Зимин.
ЗИМИН
Чего тебе?
АФАНАСИЙ
Начальник! В сидорах у твоих бойцов, случайно, портянок не сыщется?
ЗИМИН
Тебе зачем?
АФАНАСИЙ
Не мне – немцу. Иначе его вскорости тоже нести придётся.
Командир, нахмурившись, встаёт, проходит к немцу, бросает быстрый взгляд на его ноги, оборачивается к своим:
ЗИМИН
Иванов!
ИВАНОВ
Я!
ЗИМИН
Выдай немцу пару запасных портянок.
Кивнув, Иванов начинает рыться в вещмешке.
КОЗАК (глумливо)
А носовой платок ему не требуется? А то могу свой отдать. Почти новый. Всего пару раз сморкнулся.
Бойцы смеются.
ЗИМИН
А ну, отставить ржание! Заканчиваем перекур, обуваем немца и выдвигаемся. На носилки – Козак и Колыванов… Я не слышу?
КОЗАК
Есть! (Кидает сердитый взгляд в сторону Карла и Афанасия, бурчит.) Прибились по дороге безрукий и безногий… (Переводит взгляд на носилки.) И ты ещё, до кучи!
ГРИНЬКО (виновато)
Серёга! Не дави на больное! Мне и так перед вами стыдно.
КОЗАК (со злостью втаптывая в землю окурок)
Стыдно – когда видно… Не разведгруппа, а натурально инвалидная команда!
Поделиться8.6. ЛЕСНАЯ ДОРОГА. НАТ. ВЕЧЕР
По лесной дороге неторопливо движется телега. В ней трое: Краузе (ездовой), Рильке (пассажир) и Клаус (охранник, с оружием). По причине скудного освещения в погребе ранее не было возможности наблюдать за трансформацией внешности Краузе. Лишь теперь отчётливо видно, что пушок на месте былой лысины уже более напоминает щетину, рука восстановилась, а морщины вокруг глаз почти исчезли… Чтобы разогнать гнетущую тишину, Рильке снова берётся завязать разговор.
РИЛЬКЕ
В прошлую среду мы с господином бароном ужинали в столовой при развёрнутом в здании школы госпитале.
КРАУЗЕ (мрачно)
Поздравляю. А вот я, по вашей милости, свой ужин сегодня пропустил.
РИЛЬКЕ
По возвращении на хутор вас, разумеется, накормят. Я сейчас о другом. Тогда к нашей трапезе присоединился армейский капеллан, капитан Ульрих. Исключительно образованный, очень славный и чуткий человек. Мне думается, вам было бы полезно встретиться с ним, Краузе. Поговорить. Быть может, исповедаться. Уверяю, это поможет вам восстановить душевное равновесие.
КРАУЗЕ
А этот ваш чуткий капеллан способен вернуть мне моего мальчика?
РИЛЬКЕ
Вы же сами понимаете, что задаёте риторический вопрос.
КРАЗУЕ
А раз так, пусть катится к свиньям собачьим! Я не нуждаюсь в его проповедях.
КЛАУС (укоризненно)
Не богохульствуй, Генрих! Ты же христианин!
РИЛЬКЕ
Справедливое замечание, Клаус. (К Краузе.) А христианство, как вам должно быть известно, – это, прежде всего, Жертва. Вы должны гордиться своим сыном, фельдфебель. Его героическая смерть есть не что иное, как подвиг мученичества. Совершённый во имя родных и близких. Во имя фюрера, народа и Рейха.
КРАУЗЕ
На стороне Рейха, помимо самих немцев, воюют австрияки, макаронники, чехи, финны, латыши, румыны, венгерские фольксдойче, боснийские мусульмане… Так почему на ваше пресловутое мученичество Господу потребовалось обречь именно моего мальчика, а не какого-нибудь эстонского или мадьярского ублюдка?
РИЛЬКЕ (дежурно)
Неисповедимы пути Господни.
КРАУЗЕ (всмотревшись)
А вот с этим не поспоришь.
РИЛЬКЕ
Наконец-то! Хоть в чём-то вы со мной согласны, Краузе.
КРАУЗЕ
На все сто. Посмотрите туда.
То, что фельдфебель первым успел разглядеть меж деревьев, теперь, когда они выкатываются на пляжик, открывается взору Рильке и Клауса: на берегу стоит брошенная легковая машина со спущенными колёсами, а мотоцикл загнан в озёрную воду.
РИЛЬКЕ (в ужасе)
Нет! Только не это!
Рильке на ходу спрыгивает с телеги, неуклюже падает, поднимается и бежит к кромке воды, вопя на бегу: «Господин барон!.. Хозяин! Где вы?! Что они с вами сделали?!» Клаус, взяв автомат наизготовку, выступает следом, тревожно осматриваясь по сторонам. А вот Краузе, остановив телегу, слезать не спешит. Он достаёт папиросу, закуривает и, наблюдая за стенаниями слуги, лишившегося хозяина, будничным тоном констатирует:
КРАУЗЕ
Неисповедимы пути Господни.
Поделиться8.7.1. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР
Лена и доктор, уединившись, сидят на брёвнышке где-то на задворках лагеря.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
То, что ты мне сейчас рассказала, – это очень интересно и важно.
ЛЕНА
Александр Григорьевич, только я вас очень прошу…
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (улыбнувшись)
Конечно-конечно. Я тебя не выдам и первым с Иваном на эту тему заговаривать не стану. Дождусь, когда он сам ко мне с этим обратится.
ЛЕНА (тревожно)
Как вы думаете, эти приступы – это очень опасно для него?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Не знаю, Леночка. Я впервые сталкиваюсь на практике с чем-то подобным. (Задумывается.) Похоже, посредством этих приступов к Ивану возвращаются обрывки воспоминаний. Вернее, та часть информации, которую мозг обрабатывает самостоятельно, вне нашего сознания.
ЛЕНА
Странно. Мне казалось, чем-чем, но провалами в памяти Иван не страдал.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Речь не о провалах. Ты же помнишь, каким он был в момент нашей первой встречи на хуторе? И потом, во время марш-броска через болото? Как ты его боялась и даже сравнила с Квазимодо?..
ЛЕНА
Помню.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
По всему, его тогдашнее состояние – это последствие трагического происшествия на озере, когда его мозг, по сути, прекратил функционировать. Затем бабушка Ивана каким-то невероятным образом смогла его перезапустить. Вот только отдельные группы нейронов, похоже, не смогли активироваться повторно. Включая те, что отвечают за запоминание и последующее воспроизведение информации. Понимаешь, о чём я?
ЛЕНА (честно)
Не очень. (Вздохнув.) Для меня это слишком сложно.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Разумеется, сложно. Так ведь мы с тобой об очень непростых вещах толкуем…
8.8. ЛЕСНОЕ ОЗЕРО. НАТ. ВЕЧЕР
Раздетый до кальсон Клаус методично ныряет возле загнанного в воду мотоцикла, пытаясь нашарить на дне тело: Рильке счёл, что Карла притопили где-то рядом. Сам Рильке, слегка раскачиваясь, бродит по озёрной кромке, бормоча молитвы и проклятия. Лишившийся хозяина, он словно бы немножечко не в себе. К денщику подходит Краузе. Солдат временно передал ему свой шмайсер, но сейчас тот небрежно закинут за спину: фельдфебель уверен, что никакой засады здесь не оставили.
КРАУЗЕ (мрачно)
Вы занимаетесь ерундой.
РИЛЬКЕ
Что?
КРАУЗЕ (кивнув на солдата)
Эти ныряния ничего не дадут. Если майора в самом деле убили, не факт, что от тела избавились, притопив здесь же. С таким же успехом вы можете заставить Клауса прочёсывать придорожные лесные канавы. А если тело так и не будет найдено, весь подступающий к дороге лес. А далее – болота.
РИЛЬКЕ (очнувшись, реагируя на «болота»)
Болота. Вы правы, Краузе. Мы должны пойти туда. На болота. Вы же были там и знаете, как добраться до этого проклятого острова. (Машет солдату.) Клаус! Вылезайте из воды и одевайтесь. Живо.
КРАУЗЕ
На болота? Ночью? Да вы бредите, господин Рильке! (Смутившись, поправляется.) Простите мне мою грубость. Я понимаю, смерть господина майора подействовала на вас... э-ээ…
РИЛЬКЕ
Что?! Что вы там можете понимать, Краузе?! Я служу семье фон Бергензее даже не с пелёнок, а с момента зачатия! Все мои предки служили этому благороднейшему дому на протяжении двух столетий! И теперь, когда старший сын господина барона… (на глаза наворачиваются слёзы) безвременно скончался от рук большевистских варваров, я обязан явиться к его младшему сыну, дабы лично поведать ему ужасную весть и вверить себя в его полное распоряжение.
КРАУЗЕ
Это очень благородно с вашей стороны. Но лично я, по счастью, ничем не обязан господину гауптштурмфюреру. И не забывайте, что я нахожусь в статусе арестованного. А приказ о моём аресте отдал не кто иной, как Бергензее-младший.
РИЛЬКЕ
Вы прежде всего солдат Рейха! И вы… Вы поведёте нас на эти чёртовы болота! Иначе, клянусь Богом, я самолично пристрелю вас. И пусть потом полевому суду предадут уже меня.
КРАУЗЕ
Как вам будет угодно, господин Рильке. (Снимает с плеча автомат, суёт его в руки денщику, делает несколько шагов назад.) Можете прикончить меня прямо сейчас. Сделайте такое одолжение. Признаюсь, мне самому не терпится поскорее попасть в чистилище и обнять там моего мальчика. (Хмуро.) Иначе, боюсь, мы больше никогда не увидимся: он, несомненно, попадёт в рай, а вот я…
Считав решимость во взгляде фельдфебеля, Рильке непроизвольно меняет тактику. Он выпускает из рук автомат и бухается на колени.
РИЛЬКЕ
Я заклинаю вас, фельдфебель! Отведите меня к Гюнтеру. Долг требует от меня находиться рядом с ним, с последним отпрыском рода фон Бергензее.
Одевающийся Клаус наблюдает за этой сценой, разинув рот.
КРАУЗЕ (досадливо)
Дьявол вас раздери, Рильке! Вас и вашу собачью преданность хозяевам! Да встаньте вы уже! (Помогает подняться.) Хорошо, я отведу вас на остров. Но, разумеется, не ночью – выступим завтра, на рассвете. Но у меня будет одно условие.
РИЛЬКЕ
Какое?
КРАУЗЕ
На эту прогулку мы возьмём с собой рядового Хубера.
РИЛЬКЕ (удивлённо)
Хубера? Но какой прок от этого очкарика?
КРАУЗЕ
Этот очкарик теперь видит получше нас с вами. И он поможет мне не сбиться с пути. Вы же не хотите, чтобы мы заплутали и сгинули в этих, как вы изволили выразиться, чёртовых болотах?
8.7.2. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР
Лена и доктор продолжают разговор, форматом напоминающий научную лекцию:
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Считается, мозг человека потребляет до пятой части всей поступающей в наш организм энергии. По этой причине организм невольно защищается, не желая тратить драгоценную энергию на запоминание лишней или бесполезной информации. Например, почерпнутой из скучных школьных уроков. Или неинтересных книжек. Или пустопорожних разговоров… А в случае с Иваном, с его, грубо говоря, перезапущенным мозгом, ослабленный организм словно бы перешёл в режим сберегающего энергопотребления. Запихнув былые воспоминания, те, которые не имеют важного для текущей жизнедеятельности значения, куда-то в самые укромные уголки мозга. На передержку.
ЛЕНА (невольно усмехнувшись)
Это как на почте? Корреспонденция «до востребования»?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (кивнув)
Примерно так… В свою очередь, там, на Большом Змее, живая вода выступила для Ивана мощнейшим источником энергии. Его организм зарядился и, возможно, продолжает заряжаться от неё, как от аккумулятора. Отсюда, похоже, и случаются скачки напряжения, сопровождаемые приступами, один из которых ты сегодня наблюдала. В процессе этих скачков мозг Ивана невольно вытягивает из памяти и как бы заново регистрирует былую, некогда полученную информацию. Причём в таких объёмах, которые обычный человек просто не способен осознать, переработать и обобщить… Ты спрашивала, опасно ли это для здоровья? Не знаю наверняка, но допускаю, что – да, опасно.
ЛЕНА
Почему?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Потому что невозможность забывать – это патология, а не норма.
Откуда-то из сумерек выныривает возчик Архипыч.
АРХИПЫЧ
Я их, понимаешь, обыскался, а они вона где! Сидят, лясы точат. Александр Григорьевич! Тебя командир вызывает, в избушку-развалюшку. Там это… Агата гостей привела.
ЛЕНА (облегчённо выдохнув)
Слава богу, добрались.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (уточняет)
Все живы?
АРХИПЫЧ
Все. Один только пораненный. (Усмехается.) Ещё и трофеев привели.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Кого привели?
АРХИПЫЧ
Германского офицера. А с ним Афоньку. Гутарят, на немцев работал, сука такая… Ну да чего с него, с пьянчуги, возьмёшь?...
Поделиться8.9.1. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. ВЕЧЕР
В избушке снова собрался военный совет, к которому присоединился ещё и командир разведгруппы Зимин. Пока дожидаются доктора, москвич добирает из котелка остатки предложенного ужина. Остальные покуривают, угощаясь дивом дивным – папиросами «Казбек» московской фабрики «Ява», пачку которых специально захватил с собой Зимин.
ОСОБИСТ (Зимину)
За доставленные подарки, капитан, огромное спасибо. Особенно за запасные батареи и спички. Но вот Афанасия вы зря сюда притащили. Надо было его там, на озере, сразу и шлёпнуть.
КОМАНДИР (досадливо)
Начинается. Пару дней вроде как тихо было, а теперь снова зуд по телу пошёл. (Поясняет Зимину.) Чешутся у нашего майора руки, всё бы ему кого-нибудь расстрелять.
ВОЛОДЯ (о своём, о возлюбленной)
Между прочим, Афанасий нашу Агату от верной смерти спас. И, как теперь выясняется, ещё и документы комиссара сохранил.
ОСОБИСТ (гнёт своё)
Может статься, не без умысла сохранил. Как раз на случай, если к нам в руки попадёт. Опять же – толку от него всё равно никакого. Зато лишний рот.
В избушку заходит доктор. Зимин поспешно отставляет котелок, встаёт.
ЗИМИН
Товарищ Брюс? (Доктор молчит, ждёт продолжения.) Алексей Константинович просил вам передать, что… «безотказно действуют только те амулеты, которые приносят несчастье».
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (улыбнувшись)
«Не всё то золото, что алхимик принёс». (Подходит, протягивает руку, представляется.) Александр Григорьевич.
ЗИМИН (пожимая руку)
Капитан Зимин. Николай… А мы за вами, профессор.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (вздохнув)
Собственно, о чём-то подобном я догадывался. (Замечает пачку «Казбека».) Ого! Это откуда ж такое богатство? Неужто из самой Москвы?
ЗИМИН
Так точно. Угощайтесь.
Доктор берёт папиросу, присаживается на чурбачок, блаженно закуривает. Иван, Володя и Свешников не понимают, что происходит, но события не торопят, с молчаливым интересом ждут разъяснений. Зато обескураженный Особист ждать не готов:
ОСОБИСТ
Может, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? Почему Брюс? При чём здесь алхимики и амулеты?
КОМАНДИР
Александр Григорьевич! Вас не затруднит продемонстрировать членам нашего военного совета свой мандат?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Да-да, конечно.
Доктор стягивает с ноги сапог и производит манипуляции с каблуком, в котором, к изумлению непосвящённых, обнаруживается тайничок. Александр Григорьевич извлекает из него аккуратно сложенный носовой платок, в который помещена бумага-мандат, протягивает её Особисту. Тот вчитывается, затем пускает бумагу по кругу.
ОСОБИСТ (с укоризной)
А ты, Алесь Петрович, выходит, знал? (Командир чуть виновато кивает.) Знал, но мне ничего не сказал? (Набычившись.) Понятно… (Переводит взгляд на доктора.) А ведь я тебя подозревал, Александр Григорьевич.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (усмехнувшись)
А я вас, Кирилл Богданович.
ВОЛОДЯ (передавая бумагу Ивану)
С ума сойти! (Восторженно.) Ну Александр Григорьевич! Да вы просто прирождённый конспиратор! Никогда бы не подумал!
Доктор, дежурно улыбнувшись, обращается с вопросом к Зимину:
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Я слышал, вы привели с собой немецкого офицера?
ЗИМИН (кивнув)
Офицер – это громко сказано. Всего лишь майор фельджандармерии. Тыловая крыса.
ВОЛОДЯ
Вы заблуждаетесь, товарищ капитан. Вы просто не видели, как эти «тыловые крысы» в течение почти месяца нас грамотно обкладывали, загоняя в болота. Действуя строго по учебнику «Общая тактика».
ЗИМИН
Вот как? Но в любом случае этот майор нам очень помог. Вернее, его машина. (Достаёт, протягивает доктору.) Вот его документы.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (вчитывается)
Карл… (изумлённо) фон Бергензее? Хм… Интересно.
ЗИМИН
Мы и переводчика его прихватили. Из местных мужик. К слову, он рассказал, что тут у вас, в райцентре, сейчас обретается младший братец этого Карла. И вот он якобы покрупнее будет фигура. Эсэсовец.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (оживившись)
Даже так? Исключительно интересно… Алесь Петрович! А нельзя ли взглянуть на этого майора?
КОМАНДИР
Да не вопрос… Вань! Ты у нас самый молодой и резвый. Сходи, приведи немца.
ИВАН (вставая)
Есть привести немца.
Поделиться 8.10. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ЛАГЕРЬ. КОСТЁР. НАТ. ВЕЧЕР
Уже совсем стемнело. Возле одного из разведённых на территории лагеря костерков сидят Лена и Агата, пьют из жестяных кружек травяной чай.
ЛЕНА
Устала?
АГАТА (улыбнувшись)
Трошки есть. Но хлопцы за меня больше устали. Им же пришлось всю дорогу носилки несть. (Озабоченно.) Ты бы, Ленка, сходила, Стёпину рану поглядела.
ЛЕНА (успокаивает)
Уже. И сходила, и поглядела. Всё будет хорошо с твоим Стёпой. Я так понимаю, при обработке раны живую воду использовала?
АГАТА
Ага. Три раза промывала. Всю, что мне доктор с собою дал, извела.
ЛЕНА
А вот это напрасно. Быть может, так часто и нельзя. (С интонациями доктора.) Мы же толком о свойствах этой воды ничегошеньки пока не знаем.
АГАТА (глядя за спину Лены)
Иван! Куда немца повёл? (Смеётся.) До ветру?
ИВАН (ЗК)
На допрос.
АГАТА
А ты чего без ружья? Смотри, как бы не убёг!
ИВАН (ЗК)
От меня не сбежит. Да и куда ему: ноги так сбил, что еле ходит.
Лена оборачивается и видит, как стороной от них, за указывающим дорогу Иваном, еле ковыляя, бредёт Карл. В свете отблеска костра глаза немца и девушки встречаются, и Лена от неожиданности выпускает из рук чашку, расплёскивая содержимое.
АГАТА (весело)
Ох и косорукая! У нас про таких говорят: «Где ступит, тут и стукнет». Э, Ленк, ты чего?!
ЛЕНА
Ничего.
АГАТА (озадаченно)
У тебя сейчас такое лицо…
ЛЕНА
Обожглась.
АГАТА
Сама виновата, терпи. (Светлеет лицом.) Знаешь, как моя мать-покойница говорила? «Житейское море – у всех свое горе. Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, буду терпеть и я».
8.9.2. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. ВЕЧЕР
Иван привёл Карла на военный совет. Видя, что немцу тяжело стоять на ногах, Командир уступил ему своё место на лавке, а сам, как прежде доктор, пересел на чурбачок.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (нем.)
Господин майор, вашего брата зовут Гюнтер? Гюнтер фон Бергензее?
КАРЛ (угрюмо)
Да. И что с того?
ОСОБИСТ (уточняет, нем.)
И он служит в СС?
КАРЛ (сперва удивившись, но затем быстро сообразив)
А, понятно. Аф-я-нас-сий… Да, барон Гюнтер фон Бергензее с некоторых пор служит в СС. Он прилетел сюда в командировку, со дня на день она закончится, и Гюнтер возвратится в Берлин.
ОСОБИСТ (нем.)
Какова цель его командировки?
КАРЛ
Я не стану отвечать на этот вопрос. И вообще, предлагаю оставить в покое моего брата и вернуться к моей скромной персоне. Зачем-то же вам понадобилось тащить меня сюда?
Иван, уже будучи не в силах терпеть в очередной раз накатившее, стонет. Таков финал причудливой реакции его мозга на звучащую в избе немецкую речь. Все присутствующие невольно переключают внимание на парня.
КОМАНДИР (тревожно)
Ты что, Иван?
ИВАН (хрипло)
Голову прихватило… Разрешите выйти, товарищ командир? Немножко свежим воздухом подышать?
КОМАНДИР
Выйди, конечно.
Иван, чуть пошатываясь, выходит, провожаемый пристальным взглядом доктора.
КОМАНДИР (разгоняя клубы дыма)
В самом деле: надымили, впору топор вешать. А после нас здесь ещё девчатам ночевать… (Доктору.) Что он там говорит? (Остальным.) Вы хоть переводите, черти! А то, получается, я тут единственный, кто по-немецки ни фига не шпрехает.
8.11. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР
Выйдя из избы, Иван сразу садится на землю и, обхватив голову руками, начинает мерно раскачиваться, страдальчески проговаривая:
ИВАН
Форма прошедшего времени Plusquamperfekt – это смесь из Perfekt и Präteritum. Нам нужен вспомогательный глагол haben или sein только во второй форме – в форме Präteritum: hatten или waren. И второй смысловой глагол в форме Partizip II, то есть в своей третьей форме…
8.9.3. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. ВЕЧЕР
А допрос Карла продолжается.
ОСОБИСТ (демонстрирует листовку, нем.)
Ваших рук дело? (Карл кивает.) Как вы узнали о нашем месторасположении? (Карл молчит.)
ВОЛОДЯ (со своей версией, нем.)
По кострам? (Карл продолжает молчать.)
СВЕШНИКОВ (со своей версией, нем.)
Запеленговали передатчик?
КАРЛ (после паузы, нехотя)
Нам удалось захватить вашего связника.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (охнув)
Азарёнка?
КАРЛ
Ja-ja, Аз-я-рьё-нок.
КОМАНДИР (реагируя на фамилию)
Что он сказал?
ВОЛОДЯ (мрачно поясняет)
Сказал, они схватили Азарёнка. И он выдал немцам координаты нашего лагеря.
Командир переваривает услышанное. Особист выразительно смотрит на доктора, затем переводит взгляд на Командира: дескать, а я вас, дураков, предупреждал и от этой авантюры всячески отговаривал.
КОМАНДИР (мрачно, Володе)
Спроси: они его пытали?
ВОЛОДЯ
Haben Sie ihn gefoltert?
КАРЛ
Nein. Er hat freiwillig zugestimmt, mit uns zusammenzuarbeiten.
ВОЛОДЯ
Нет. Он согласился пойти на сотрудничество добровольно.
КОМАНДИР (досадливо)
Мог и не переводить. Слово «найн» я знаю.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (Карлу)
Скажите, история с ультиматумом, с отпущенными нам сутками – это блеф?
КАРЛ
Нет, это не блеф. Если вы не примете наши условия, завтра, в 17:00, ваш лагерь подвергнется массированной бомбардировке. Подполковник фон Штайн распорядился, чтобы она оказалась сродни геенне огненной. (Хмуро.) Подполковник, хоть и не большого ума офицер, но в подобных вещах знает толк.
8.12. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР
Приступ у Ивана прошёл. Но он не спешит возвращаться на совет: сидит всё там же, рядом с дверью, на завалинке, размышляя о чём-то своём. Подходит возчик Архипыч.
АРХИПЫЧ
Ванька! Курить есть?
ИВАН
Есть. (Достаёт полупустую пачку немецких сигарет, которую ему удалось заполучить в качестве трофея во время ночной вылазки на Большой Змей.)
АРХИПЫЧ
Ого! Ненашенские. Небось у пленного немца отобрал? (Присаживается, закуривает.) Что там начальство? Всё заседает?
ИВАН
Немца допрашивают.
АРХИПЫЧ (скептически)
Вот была нужда сюда его переть. Теперь они там с ним вошкаются, а времечко драгоценное – того, бегёт.
ИВАН
В смысле?
АРХИПЫЧ
Валить надо отсюда, подобру-поздорову. Письмецо немецкое, с неба сброшенное, читал?
ИВАН
Ну, читал.
АРХИПЫЧ
То-то и оно.
Скрипнув дверью, из хижины выходит Свешников.
СВЕШНИКОВ
Вань, как ты?
ИВАН
Всё нормально. Отпустило.
СВЕШНИКОВ
Точно?
ИВАН (усмехается)
Так точно.
СВЕШНИКОВ
Тогда не в службу: отведи немца в шалаш и посторожи. Нам тут ещё кое-что обдумать-решить нужно. А потом или я, или Володька тебя сменим.
ИВАН
Хорошо. Отведу и постерегу.
СВЕШНИКОВ
Архипыч, тебе тоже поручение будет. Разыщи Лену, передай, что её командир вызывает.
АРХИПЫЧ
Чегой-то я сегодня весь день как рыбка золотая. На посылках.
СВЕШНИКОВ
Ну-ну, не бухти. (Усмехнувшись.) В твоём возрасте врачи рекомендуют как можно больше пешком ходить.
АРХИПЫЧ (ворчливо)
Начиная с завтрева, когда последнего, Буяна, под нож пустят, все скопом пешком ходить будете…
8.13. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ЛАГЕРЬ. КОСТЁР. НАТ. ВЕЧЕР
Давно допив чай, Лена и Агата продолжают сидеть у своего костерка. Лена мрачна, погружена в свои мысли. А вот Агата, не видя в темноте её лица и будучи неспособна считать его тревожное выражение, продолжает тараторить-причитать.
АГАТА
Бедный дядька Афанасий. Сперва утром, на озере, командир москвичей его расстрелять грозился. А как в лагерь возвернулись, уже наш майор за пистолет схватился. (Качает головой.) Ох, горе-горюшко!
ЛЕНА (чтобы хоть что-то сказать)
Но ведь в итоге обошлось?
АГАТА
Неизвестно ещё. Алесь Петрович сказал: будем разбираться. (Сердито.) А чего там разбираться? Я же знаю, не по своей воле он к немцам устроился. Откажись, они бы и его убили. Как Ольгу Александровну.
ЛЕНА (насторожившись)
К-какую Ольгу Александровну?
АГАТА
Учителку нашу, из райцентра. Это она раньше переводчицей была. У офицера, которого мы в плен взяли. А потом немцы её убили.
ЛЕНА (дрожащим голосом)
К-как убили? Когда?
АГАТА
Да в ту же ночь, что и Лукича, старосту нашего.
Лена беззвучно плачет, обхватив колени руками и низко опустив голову. Агата не видит её лица, поэтому продолжает охать и ахать о своём.
АГАТА
Вот ведь зверьё! И как только таких земля носит? (Вздохнув.) Ну ничего. Придёт и нашенское время. Отольются кошке мышкины слёзки.
В свете костра появляется Архипыч.
АРХИПЫЧ
Ленка, ходи до избушки, тебя командир кличет. (Смачно зевнув.) А я спать пошёл. Загоняли. (Уходит.)
ЛЕНА (ровным голосом)
Ну вот и всё. (Встаёт, вытирает слёзы, печально.) Прощай.
АГАТА (недоумённо)
Ты это чего? Таким тоном, словно тебя на расстрел кличут… Тьфу-тьфу, не к ночи сказано… (С лукавинкой.) Али провинилась в чём?
ЛЕНА
Провинилась, Агата… Ох и провинилась.
АГАТА (авторитетно)
Ничего. Алесь Петрович – он добрый. Пожурит, да и простит.
ЛЕНА
Ну да, ну да… Командир пожурит, а майор сопли подотрёт.
8.9.4. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. ВЕЧЕР
Военный совет продолжается. В хижине всё те же, за исключением Ивана и Карла.
ЗИМИН (твёрдо)
Даже не обсуждается! У меня приказ. Завтра, как светать начнёт, мы вас забираем и уходим.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Да пойми ты, капитан! Я не могу оставить людей! Своих, пусть это прозвучит пафосно, боевых товарищей! Не имею права! Ни морального, ни, если угодно, врачебного! (Предлагает компромисс.) Да и почему бы нам не уйти всем вместе? В нашей ситуации пятеро профессиональных солдат – это весьма достойное подспорье.
ЗИМИН
У меня не солдаты, а разведгруппа. Которой поставлена конкретная задача. И вы прекрасно знаете – КЕМ поставлена… А в случае если вы, Александр Григорьевич, будете продолжать упорствовать, извините, конечно, но мы уведём вас силой.
КОМАНДИР (устало вздохнув, доктору)
Капитан прав. Приказ есть приказ. Конечно, нам будет очень не хватать такого замечательного доктора. Но что поделаешь? Слава богу, у нас ещё хотя бы Лена имеется… (Реагируя на скрипнувшую дверь.) А вот и она. Легка на помине.
ЛЕНА (входит, напряжённо)
Звали, Алесь Петрович?
КОМАНДИР
Да. Большая просьба до тебя, девонька: возьми, какие потребны, медицинские причиндалы и сходи до шалаша, где Иван пленного стережёт.
ЛЕНА
Зачем?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (подсказывает)
Возьми йод, что-то из антисептиков и перевязочный материал. Надо немцу ступни обработать, дабы избежать инфицирования. Ну, и чтобы более-менее ходить мог.
ЛЕНА
Толку-то от йода? (Прикидывает.) Может, немного воды?
ОСОБИСТ
Щас! Будем ещё на этого фашиста живую… (Прикусывает язык, разведчикам о живой воде не рассказывали.) Будь моя воля, я бы его прямо сейчас…
КОМАНДИР (досадливо перебивает)
Знаем-знаем. Шлёпнул бы. (Лене.) Задача ясна?
ЛЕНА (кивнув, осторожно уточняет)
И это… всё, что вы мне хотели?..
КОМАНДИР (удивившись)
А что ещё? (Сочувственно.) Я понимаю, задание не самое приятное. Но шут его знает, может, в каком-то качестве этот майор нам ещё пригодится. Всё, ступай.
Лена, облегчённо выдохнув, уходит.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (восклицает)
И я даже знаю, в каком именно! Качестве! (Взяв интригующую паузу, поясняет.) Гюнтер фон Бергензее! Крупный, как выясняется, чин в СС. Если он узнает, что его старший брат жив и находится у нас, разве он допустит, чтобы подполковник фон Штайн устроил пресловутую геенну огненную? (Обводит собравшихся торжествующим взглядом.) Как вам идея?
КОМАНДИР
Хм… А что? В этом что-то есть.
ОСОБИСТ (скептически)
И как он, интересно, узнает? (Прищурившись.) Гонца с донесением в райцентр пошлём? Так мы уже одного отправляли. Азарёнка. (Язвительно.) Тоже, кстати, была ваша, доктор, идея.
ВОЛОДЯ
Никого никуда отправлять не нужно. У нас же трофейная немецкая станция, Иваном притащенная, имеется.
СВЕШНИКОВ
Точно! И она настроена на нужную частоту. Достаточно просто выйти на связь с немцами и напрямую сообщить: так, мол, и так…
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (расцветает)
Умницы! Но! Не сообщить, а провести полноценные переговоры. Потому как в этом свете Карл фон Бергензее у нас теперь не военнопленный, а заложник. И в обмен на его жизнь мы можем попробовать что-нибудь выторговать для себя.
ОСОБИСТ
Чего? Выторговать?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Как раз это я сейчас и предлагаю обсудить. (Запоздало сообразив, Зимину.) Прошу прощения, мы ещё не слышали вашего мнения, капитан.
ЗИМИН (не сразу, хмуро)
Моё мнение… Всё это чистой воды авантюра.
Поделиться8.14. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ШАЛАШ. НАТ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
Безумно уставший от событий этого дня, а самое главное – от многокилометрового марш-броска, Гюнтер лежит в шалаше, наконец-то сняв ненавистные сапоги (мы видим торчащие из шалаша его грязные, сплошь в кровавых мозолях и ссадинах, ступни). Иван караулит снаружи, привалившись спиной к стволу дерева. Рядом лежит автомат. В почти полной темноте парень издали замечает мало не на ощупь бредущую в их сторону Лену с узелком в руках.
ИВАН (окликает)
Лена?
ГОЛОС ЛЕНЫ (ЗК)
О господи! Иван, где ты? Я тебя не вижу!
ИВАН
Сейчас, погоди. (Достаёт фонарик, подсвечивает ей дорогу.) Ты зачем здесь?
ЛЕНА (добравшись до шалаша)
Командир прислал. Ноги обработать пленному. Чтоб ходить мог.
ИВАН (сердито)
До ближайшего оврага он бы и с такими ногами дошёл.
ЛЕНА (поёжившись)
Перестань! Ты сейчас прям как наш майор… Это хорошо, что у тебя фонарик есть. Дай мне, пожалуйста. (Присаживается на корточки, подсвечивает торчащие ступни.) Фу-у-у, какие у него ноги грязные! Вань, у тебя здесь вода есть?
ИВАН
Немного живой осталось. Во фляжке.
ЛЕНА
Нет, надо обычной, но побольше. Чтобы немец ноги помыл. Иначе нет никакого смысла их йодом обрабатывать. Сходишь, принесёшь? Хотя бы котелок?
ИВАН (возмущённо)
Ещё не хватало! Для этого гада стараться! (Спохватившись, гасит эмоцию.) Вообще-то, я здесь на боевом посту.
ЛЕНА
Вань! Ну, я тоже не виновата, что мне такой приказ дали? (Просительно улыбнувшись.) Принеси, пожалуйста, воды. А я пока его сама посторожу.
ИВАН (мрачно)
Ладно. (Берёт автомат, вешает Лене на шею.) Если что – стреляй, не задумываясь.
ЛЕНА
Хорошо… Стой! Фонарик-то возьми!
ИВАН (отмахнувшись)
Мне не нужно.
Иван уходит в ночь. Лена кладёт на землю фонарик, образующий вокруг себя маленький островок света, садится рядом с шалашом и тоскливо произносит:
ЛЕНА (нем.)
Здравствуйте, господин майор.
ГОЛОС КАРЛА (ЗК, нем.)
Здравствуйте, Хелен.
ЛЕНА
Вот не ожидала снова с вами встретиться. Ещё и при таких обстоятельствах.
ГОЛОС КАРЛА (ЗК, нем.)
Я, признаться, тоже… Не бойтесь, Хелен. Я им про вас ничего не сказал. И не скажу.
ЛЕНА
Решили перед смертью поиграть в благородство? Право, не стоит. (Качает головой.) Если вы не расскажете, я сама расскажу.
Карл вылезает из шалаша и садится напротив, скрестив по-турецки босые ноги.
КАРЛ
Я не понял? Зачем расскажете? Если они узнают, что вы вступили в отряд, выполняя моё задание, эти варвары не посмотрят ни на ваш юный возраст, ни на то, что вы женщина… Они вздёрнут вас на первом суку! Чего-чего, а сучьев здесь предостаточно!
ЛЕНА (сглотнув подступивший к горлу ком)
И правильно сделают… (Заводится.) Лучше ответьте мне, кичащийся своим аристократическим происхождением господин барон: сами-то вы чем отличаетесь от столь презираемых вами «варваров»? Вы, человек, принудивший меня пойти на подлость, на измену своей родине, угрожая расправой не только со мной, но и с моей сестрой и её двухлетним сынишкой, моим племянником?
Обладающий способностями бесшумно передвигаться и видеть в темноте Иван возвращается к шалашу с котелком воды. Когда до него начинают долетать звуки разговора, ведущегося на немецком, он делает ещё десяток неслышных шагов, ставит котелок, садится на землю и внимательно слушает продолжение диалога Лены и Карла.
КАРЛ
Это война, Хелен. А на войне, как вам должно быть известно, все средства хороши. (Далее – в оправдание.) К тому же я не требовал от вас сверхзлодейств. Всего лишь попросил лишить банду связи. Только это единственное и являлось условием нашей с вами сделки. И вы прекрасно справились, после чего должны были незаметно покинуть отряд. (Теперь уже заводится он.) Но вы, за каким-то дьяволом, предпочли потащиться с ними дальше. Сперва на эти, будь они прокляты, болота, а затем в эту, будь она трижды проклята, лесную глушь. Согласитесь, ведь я вас об этом не просил?
ЛЕНА
Я, как вы выражаетесь, потащилась за этими людьми… За этими чудесными, храбрыми, горячо любящими свою родину и готовыми отдать за неё жизни людьми, чтобы попытаться хоть как-то загладить свою вину перед ними.
КАРЛ
Один из этих чудесных людей, едва попав к нам, с превеликой готовностью сдал ваш отряд со всеми потрохами… Судя по выражению лица, вы этого не знали? Его фамилия… Аз-я-рьё-нок.
ЛЕНА
Я вам не верю.
КАРЛ
К вашему глубокому разочарованию, это правда. Даю слово барона.
ЛЕНА
Тогда тем более не верю.
КАРЛ (набычившись)
Вы пытаетесь меня оскорбить?
ЛЕНА (брезгливо, русск.)
Эк тебя, павлина, проняло! Носишься со своим баронством как с писаной торбой. А на самом деле – всего лишь законченный подлец.
КАРЛ
Извольте говорить по-немецки. Что вы сейчас сказали?
ЛЕНА (нем.)
Я сказала, что однажды вы мне уже давали своё баронское слово. Пообещав, что с моей сестрой и с её сыном ничего не случится. Тем не менее вы её убили.
КАРЛ (смутившись)
Уверяю вас, Хелен! То, что случилось с Хельгой, – это роковое стечение обстоятельств, нелепый несчастный случай. (Оправдывается.) А с её ребёнком всё хорошо. Он по-прежнему с бабушкой, в райцентре. Я нарочно заезжал справиться о них и распорядился, чтоб им выписали продукты… О майн гот!
(Такова реакция Карла на невесть откуда возникшего перед ними Ивана.)
ИВАН (Лене)
Дай-ка сюда!
Снимает с девичьей шеи автомат и резким движением бьёт прикладом в лицо Карла. Тот мгновенно откидывается на спину и затихает.
ЛЕНА (в шоке)
Что ты творишь, Иван?! Зачем?!
Иван закидывает автомат за плечо, садится рядом с Леной.
ИВАН
Затем, что нам с тобой тоже надо поговорить. (Кивнув на лежащего Карла, переходит на немецкий язык.) И в этом разговоре третий – лишний. Поняла?
ЛЕНА (не веря своим ушам)
А как же… (Мотает головой.) Ты говорил, у тебя в школе по немецкому кол был? Выходит, ты меня обманул? (Лишь теперь до неё запоздало доходит.) Ты всё слышал? Ой, мамочки! (В страхе зажимает рот ладошкой.)
ИВАН (печально)
Нет, Лена. Это ты меня обманула. (Горько вздохнув.) А ведь я, дурак такой, сегодня практически в любви к тебе признался. А ты, оказывается, с этим фашистом спуталась?
ЛЕНА (гневно)
Это тебе за «спуталась»!
Девушка отвешивает Ивану звонкую пощёчину, и тот в ответ, абсолютно на рефлексе, отвечает ей ударом – не кулака, но оттопыренной ладони в лицо. Но и его оказывается достаточно, чтобы Лена отключилась. Иван испуганно мотает головой, приходя в себя.
ИВАН
Ч-чёрт! Лена! Извини, я не хотел… Честное слово…
Он подрывается к тому месту, где оставил котелок, приносит, брызгает водой в лицо. Девушка оживает, открывает глаза.
ЛЕНА
Всё правильно, Ванюша. Так со мной, гадиной, и надо…
8.15. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. НАТ. НОЧЬ
Из хижины в ночь выходят Володя и Свешников.
ВОЛОДЯ
Пойду Ивана сменю. А ты давай, начинай потихоньку немецкую станцию подготавливать.
СВЕШНИКОВ
Интересное кино. А поспать мне, думаешь, не надо?
ВОЛОДЯ
Отоспимся в гробах.
СВЕШНИКОВ
Типун тебе на язык! (Сплюнув для верности, уходит.)
Путь Володи лежит мимо костерка, возле которого прилегла Агата. В хижине продолжают заседать командиры, так что ей никак не добраться до импровизированной койки под крышей. При том что умоталась она за эти сутки – предостаточно… Заметив девушку, лейтенант бросается к ней.
ВОЛОДЯ
Агата!
Заслышав родной голос, девушка мгновенно вскакивает, бросается навстречу. Молодые люди обнимаются, Володя страстно целует Агату.
АГАТА
Ты что? Вот дурной! Перестань! Увидеть могут!
ВОЛОДЯ
Ну и пусть смотрят. Смотрят и мне завидуют…
8.16. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ХИЖИНА. ИНТ. НОЧЬ
А в хижине всё никак не может завершиться затянувшийся военный совет. Сейчас здесь продолжают оставаться четверо: Командир, Особист, доктор и капитан Зимин.
ОСОБИСТ
И сколько раз вы пересекались с этим Гюнтером?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Дважды. Первый раз в 36-м, когда делегация немецких учёных прилетала в Москву на теоретическую конференцию. А второй – в 40-м, когда меня и нескольких моих коллег пригласили прочесть лекции во Франкфурте, в Институте исследований мозга Макса Планка.
КОМАНДИР (вздохнув)
В 40-м. Сейчас даже трудно представить, что ещё год назад мы с немцами чуть ли не корешились.
ОСОБИСТ (поморщившись)
Да уж… (Доктору.) Думаете, он вас вспомнит?
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Безусловно. В Москве у нас с господином бароном имел место весьма жаркий научный диспут по вопросу… Хм… Не суть важно, но в какой-то момент наше «ломание копий» едва не перешло (усмехается) в «ломание стульев».
КОМАНДИР
Так ведь в споре и рождается истина.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
К сожалению, дорогой Алесь Петрович, это не всегда так. Много чаще споры ни к чему не приводят, и каждый остаётся при своём мнении. Особенно в случаях, когда научный подход к предмету спора искажается эмоциями.
ЗИМИН (напоминая о себе, чеканит)
Хочу напомнить, что я как командир группы пока не принял своего окончательного решения!
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ (с досадой)
Капитан! Голубчик! Ну вы же видели мою бумагу, которую с лёгкой руки Алеся Петровича окрестили мандатом? Там чёрным по белому сказано: «Оказывать всяческое содействие предъявителю сего». Вот и давайте, оказывайте…
Поделиться8.17. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ШАЛАШ. НАТ. НОЧЬ
Иван и Лена сидят рядком возле шалаша. На земле лежит Карл, он по-прежнему в отключке. Лена негромко продолжает свою печальную исповедь:
ЛЕНА
Муж сестры был пограничником. Он погиб уже на второй день войны. Нам с Ольгой и Павликом удалось добраться до райцентра, где живёт её свекровь. Думали, сумеем попасть на поезд, идущий до Минска, чтобы оттуда вернуться домой, в Ленинград… Но немцы разбомбили станцию, а через день вошли в город. Ольгу как учительницу немецкого языка вызывали в комендатуру. Предложили служить переводчицей при майоре фон Бергензее, намекнув, что в случае отказа её, как жену красного командира… (всхлипывает) В общем, она согласилась. Из-за Павлика и свекрови.
ИВАН (хмуро)
Это очень печальная история. Но это история и выбор твоей сестры. А меня в данный момент интересуешь ты. Вернее, твоя история.
ЛЕНА (после паузы)
Моя?.. Я солгала тебе только во второй её половине. В первой всё так и было: биржа труда, работа в госпитале, похотливый главврач, попадание в список угоняемых в Германию, надзиратель-западенец… Мне удалось переслать записку Ольге, она рассказала обо мне майору, и тот вызвал меня на беседу.
ИВАН (уточняет)
На вербовку.
ЛЕНА (мрачно)
Называй как хочешь… Ольга мне потом рассказала, что майор получил разнос из Берлина, после того как наш… (запинается) после того, как отряд партизан подорвал мост через Припять. С этого момента он был буквально одержим охотой на партизан. И взялся обкладывать отряд, как охотники волка.
ИВАН (покосившись на Карла)
Похоже, твой майор…
ЛЕНА
Он не мой!
ИВАН
Похоже, наш майор не в курсе, что при облаве на волка никогда не знаешь, на кого тот в конечном счёте выскочит: на главного снайпера или на рядового загонщика. (Резко замолкает, прислушивается.)
ЛЕНА
Ты чего?
ИВАН
Кто-то идёт.
ЛЕНА
Тебе показалось.
ИВАН
Нет, мне не показалось. (В темноту.) Кто здесь?
ГОЛОС ВОЛОДИ (ЗК)
Свои.
Через несколько секунд к шалашу выходит Володя.
ВОЛОДЯ (весело, потому как после поцелуев с барышней)
Смена почётного караула! (Замечает лежащего Карла.) Ни хрена себе! Братцы! Вы чего с ним сотворили? (Вопросительно смотрит на Лену – та молчит. Переводит взгляд.) Вань?!
ИВАН (вставая с земли)
А чего сразу я? Это вон Ленка меня попросила. (Та делает круглые глаза.) Ей же надо немцу раны обрабатывать, а это очень болезненная процедура. Ну и вот, пришлось дать анестезию. (Лене, сердито.) Ну, чего сидишь? Прислали, так делай. Пока он не очухался. (Передаёт автомат Володе.) Всё, я спать. (Делает несколько шагов, спотыкается о принесённый котелок.) Ч-чёрт, понаставили котелков – не пройти, не проехать. (Злобно пинает котелок ногой, разливая воду, уходит.)
ВОЛОДЯ (изумлённо)
Ни фига не понял?! Чего он взбесился-то? (Лена молча отводит взгляд. Володя присаживается возле Карла.) Он хоть его не убил? Да нет, живой, дышит… Слава богу. А то бы весь наш придуманный план накрылся одним интересным местом. (Взгляд падает на часы Карла.) Ух ты, какие у него котлы интересные! Похоже, старинные… И ведь никто из москвичей не позарился! (Усмехается.) Наши бы, не задумываясь, подрезали.
8.18. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. ЛАГЕРЬ. НАТ. НОЧЬ
На небольшом пригорке, укрывшись под разлапистыми елями, спят трое в немецкой форме. Это бойцы разведгруппы: Козак, Иванов и Колыванов. К месту их лёжки подходит командир. Среагировав на шаги, Козак открывает глаза, привстаёт. Остальные продолжают спать.
КОЗАК
Чего так долго, командир?
ЗИМИН (мрачно)
Всё совещались. (Садится рядом.)
КОЗАК
Ого! Прям как у Маяковского. Помню, в школе учили. «Прозаседавшиеся».
ЗИМИН
Типа того. Угости трофейной. Или уже все скурили?
КОЗАК
Малёхо осталось. (Достаёт пачку сигарет, угощает, помогает прикурить.) И до чего в итоге договорились? С ранья берём доктора под мышку и тикаем?
ЗИМИН (отрицательно качает головой, поясняет)
Объект оказался не из простых свиней.
КОЗАК
Оно понятно. За простым нас бы сюда не прислали.
ЗИМИН
Так дело повернул, что это не он нам, а мы ему подчиняться должны.
КОЗАК
Интересно девки пляшут… И чего теперь?
ЗИМИН (скривившись)
А теперь станем дожидаться, когда партизаны проведут сеанс радиосвязи с немцами.
КОЗАК (обалдело)
С кем? Они там очумели, что ли?! Немцы же на раз-два запеленгуют их передатчик и определят квадрат…
ЗИМИН
Уже. Определили. (Обводит взглядом спящих.) А где у нас Степан?
КОЗАК (показывает направление)
В телеге. Со всеми удобствами. Там у них что-то типа полевого лазарета. (Расплывается в улыбке.) А какая там медсестричка! У-уу! Цимес мит де фасоллес! Леной зовут. Кстати, землячка твоя.
ЗИМИН
Что там, у Стёпы, с его бочиной?
КОЗАК
Рана выглядит значительно лучше. Но, как сказала Лена, для более-менее восстановления пара деньков точно потребуется.
ЗИМИН
Пары деньков у нас всяко не будет. Придётся оставлять.
КОЗАК
Жаль. Со Стёпкой веселее.
ЗИМИН
Ладно, ложись, Серёга, спи. Завтра будет тяжёлый день.
КОЗАК
А ты, командир?
ЗИМИН
А я пока ещё немного посижу-покурю. Подумаю…
8.19. БОЛОТО. НАТ. РАННЕЕ УТРО
В предрассветных сумерках к кромке болота выходит небольшой отряд, возглавляемый фельдфебелем Краузе. За ним следуют Рильке, Хубер и замыкающим – солдат Клаус. Сегодня утро не такое, как обычно: на небе тучки, поднялся ветер.
КРАУЗЕ (притормозив)
Ну вот вам ваше разлюбезное болото. Чтоб ему пусто было!.. Вы не передумали, господин Рильке? Это последняя возможность повернуть обратно, возвратиться на хутор и выпить, например… (задумывается) Хубер, ты бы не отказался сейчас от горячего шоколада или от кружки ледяного пива?
ХУБЕР
Я уже забыл, что это такое, господин фельдфебель. И то, и другое.
КРАУЗЕ
А ты, Клаус?
РИЛЬКЕ (раздражённо)
Перестаньте паясничать, Краузе. Мы теряем драгоценное время.
Краузе пожимает плечами и первым зашагивает в болотную жижу, почти сразу проваливаясь по колено. С усилием вытаскивает ногу, ощупывает жердью дно и далее ступает уже более уверенно. Следом выдвигаются остальные. Выражение лица Клауса – исключительно страдальческое. Ладно, преданный пёс Рильке, но персонально он-то за что сейчас вынужден страдать?
Конец восьмой серии
