«Я ведь не думала о демографии…» Как в Парголово живет «негероическая» семья с четырнадцатью своими детьми

Текущий год объявлен Годом семьи, чиновники и священники призывают женщин рожать, поминая «традиционные ценности». Петербурженка Татьяна Дорошева далека от шума пропаганды. И родила четырнадцать детей, однако звания «Матери-героини» у нее почему-то нет. «Фонтанка» съездила в гости к многодетной семье.

На десятом этаже многоэтажки в Парголово живет многодетная семья Тараса и Татьяны Дорошевых. Мужу 51 год, жене — 42. В семье Дорошевых четырнадцать детей: Максим, Кирилл, Вера, Любовь, Надежда, Леонтий, Анатолий, Валентина, близнецы Виктор и Зоя, Юлия, Анна, Илья, Марина. Старшему сыну 18 лет, младшей девочке — 1,9 месяца. Имена родители выбирают по святцам.

У Дорошевых две квартиры — пятикомнатная и трехкомнатная. Получается восьмикомнатное пространство в 210 квадратных метров с двумя кухнями и четырьмя санузлами, разделенное лестничной площадкой. Семья получила эту жилплощадь шесть лет назад как многодетная. До этого теснились в двушке в Рыбацком — в квартире мамы Татьяны. Переехали после рождения одиннадцатого ребенка и пока обживают, готовятся к ремонту. Татьяна говорит, время, прожитое в маленькой квартире, вспоминает как сон. Счастливый или не очень — уточнять не стоит, но рожать детей в стесненных обстоятельствах Дорошевы не испугались. Хотя последние два года в тесноте дались очень тяжело.

Март — урожайный месяц на дни рождения в семействе. В кухне-столовой праздник: дети вокруг круглого стола поздравляют Илью с трехлетием. Большинство детей дома, не хватает только средних дочек — Веры и Любы — они ушли гулять. Илюша задувает свечи на небольшом торте и получает машинку. Следующая в именинной очереди — Валя, ее поздравят 7 марта, вот и «женский день».

Семья живет на детские пособия как малоимущая (единое пособие на детей до 17 лет). Это, по словам Татьяны, 150 тысяч на еду в месяц.

— В сутки уходит около пяти тысяч на продукты. Собственно, все деньги уходят на еду, — резюмирует Татьяна.

Обстановка в доме более чем скромная, в углу на кухне — киот с иконами, на стенах — детские рисунки, на полу топчан. Над столом в одной из комнат висят таблицы английских глаголов, а над раковиной — правила дома: накормить голодного, обнять грустного и так далее. Так и живут.

Также как многодетная семья Дорошевы получили от государства «Газель». Но ее больше нет. Есть легковушка, в приобретение которой вложили часть материнского капитала. Водят машину оба супруга. Тарас окончил Институт богословия и философии, работает сутками тальманом в порту. Говорит, зарабатывает около 60–70 тысяч рублей. И подчеркивает: «Я лично без Божьей помощи не потянул бы ничего».

Тарас шесть лет назад пошел в декретный отпуск, когда родилась двойня, а потом родился следующий ребенок (отпуск по уходу за ребенком до трех лет положен обоим родителям, если в семье как минимум двое детей до трех лет). Скоро декрет закончится, Татьяне станет сложнее. Чтобы было понятнее, нагрузка выглядит так: каждый малыш ест восемь раз в день по 15–20 минут. После кормления каждого нужно держать еще минут 15, чтобы не срыгнул много. Итого примерно 12 часов нужно держать малышей на руках. Плюс приготовить остальным, покормить, помыть посуду, погулять с детьми. Супруги друг у друга на подхвате: кормление, памперсы, горшки, готовка, мытье. Дети готовят квартиру к ремонту: потихоньку обои отрывают, ремонт получится сделать только летом.

— Мы дома с мужем редко видимся, говорит Татьяна. — Один трудится, другой отдыхает. Потом меняемся.

Поскольку в семье дети разного возраста — кто-то только ходить научился, а кто-то вошел в пубертат, требовать от столь разных людей дисциплины не получается, потому график с дежурствами есть, но работает по принципу: кто может (или хочет), тот и помогает по хозяйству. Опять же у детей разная занятость: учеба, кружки. Старший сын каждый день ходит за продуктами, это его обязанность.

Ежедневно Татьяна варит пятилитровую кастрюлю супа, но с обедом могут помочь и старшие дети — рецепт супа висит на кухне. Они с девяти лет умеют готовить. Подъем, завтрак, обед и ужин строго по времени. В семье работает правило: игра на планшете разрешена каждому ребенку по полчаса в сутки. А телефон детям покупают с тринадцати лет. У них есть один компьютер и один планшет.

Активный помощник многодетным родителям — бабушка, мама Татьяны, ей 74 года. Она живет по соседству. Бабушка настороженно относилась к многодетности дочери, но после двенадцатой беременности приняла.

— Я уже год и девять месяцев не беременна — и уже не удивляюсь этому состоянию, — говорит Татьяна. — А долгое время не ощущала себя женщиной, когда не была беременной. Есть мужчина, женщина, а есть — мама. Это не особый пол, но особый человек. Причем когда мама беременная, это другая мама. Я себя без семьи не представляю.

Тарас и Татьяна росли не в многодетных семьях. Как люди верующие они перед свадьбой договорились рожать столько, сколько получится. Что получится так много, они не ожидали. Но останавливаться не готовы, как и не сожалеют о своем решении. Наоборот, супруги не представляют, как их жизнь сложилась бы иначе.

— Я не могла сказать: «Мы будем предохраняться», — объясняет Татьяна. — И мысли такой не было. У меня была уверенность в муже и не было страха перед болезнями. Я жила, как подсказывало сердце. Я не могу представить, чтобы кого-то из детей не было. Они друг на друга влияют. Мне кажется, был бы у меня один ребенок — это был бы кошмар. Я бы его достала претензиями, мне же надо, чтобы всё было идеально.

Третья беременность оказалась внематочной, которая кончилась больницей. Однако женщину это не напугало, она была уверена, что ничего плохого не произойдет, будет и дальше рожать. Татьяна говорит: родители приучили к трудностям, потому житейский быт многодетной матери не напугал, хотя и кризис был, и апатия. Она слегла после рождения шестого ребенка. Силы кончились. Говорит, думала, силы безграничны. Татьяна успевала столько дел, сколько на себя теперь не взваливает: готовила, гуляла с детьми несколько раз в сутки, квартира сверкала. Но пока она не подключила к помощи по дому детей, справиться с хозяйством не удавалось.

Запутавшись в менеджменте домашнего хозяйства и сложностях многодетности, Татьяна прошла марафон у Валентины Красниковой — многодетной матери, которая обучает женщин воспитывать детей и строить отношения в семье. Это помогло разрешить трудности с детьми, которые мучают родителей то ревностью, то завистью, то обидами.

Татьяна по образованию учитель русского языка и литературы, окончила филфак РГПУ имени А. И. Герцена. В школе работать не пришлось — она ушла в материнство, но о педагогике и филологии не забывает. Тарас педагогику называет лженаукой и старается учить детей личным примером. Его жена говорит: споры из-за воспитания бывают, но супруги стараются всё обговаривать. «Воспитание — это нужное дело. Но мир между супругами важнее», — подводит она черту.

Вот и сейчас мама-педагог читает малышам не только сказки Бажова, но и книгу Константина Ушинского, который и родителей пестовал, и для детей немало полезного придумал. Малыши льнут к матери, она рассказывает о себе, укладывает спать заболевшую Аню, объясняет, где найти пластилин, Юле и Вале, которые прячут свои лепные поделки от самых младших.

На стене в коридоре — «аллея славы» детей: грамоты и дипломы, которые они получили за участие в кружках: рисование, шахматы, логолепка, танцы, рукоделие. Старшие с туристическим клубом «Покров» проходят «школу выживания». В выходные, пока не сломался телевизор, передачи смотрели все вместе. Теперь смотрят на планшете мультики или игры, гуляют — вот и досуг, помимо школы и кружков. Перед сном принято читать детям и разбирать услышанное. Это делает либо мама, либо кто-то из девочек. Все дети читают с пяти лет.

В помощи по дому участвуют все дети. А мама руководит процессом работы, как Антон Макаренко, педагогические приемы которого она очень чтит. «Книгу для родителей» Макаренко Татьяна читала с телефона в роддоме. Его «Педагогическую поэму» изучила на заре родительской карьеры. Макаренко присматривался к способностям ребенка, прежде чем поручал ему задание, разбивал детей на команды так, чтобы все участвовали в общем деле. Вот и Татьяна предлагает на выбор: помой посуду (посудомойки у Дорошевых нет) или составь обувь в коридоре. А во время аврала мама сама назначает задания, а если ребенок не готов помочь, отдает поручение другому, но поручение должно быть выполнено. К упрямству, капризам, ревности и обидам она относится с пониманием, зная, что возрастные перемены надо пережить и ребенку, и родителям. В садик дети не ходят: мест нет. Предлагают там, куда надо добираться на машине. Это не вариант.

— У меня нет идей, в которые не входит семья, — говорит Татьяна. — К примеру, в прошлом году я три раза была на выставке «Навигатор поступления», слушала лекции. Это было для меня наслаждением. С одной стороны, я вспомнила молодость, с другой — принесла пользу семье. Разобралась в нюансах приемной кампании, подсказала старшим ребятам, куда можно пойти учиться. В этом году с дочкой сходила на день открытых дверей в свой любимый Александровский лицей (Татьяна там училась до поступления на филфак. — Прим. ред.), теперь колледж автоматизации производства. В том году, когда я выпускалась из лицея, учредили Пушкинскую премию. Из моей группы ее получили два человека. Одна из них — я. На премию купила первый свой комп.

В старших классах школы Таня пела в церковном хоре. В институте стояла на распутье: либо уйти в монастырь, либо выйти замуж, карьера в планы не входила. И на последнем курсе она встретила на дне рождения подруги Тараса, с которым оказалось много общего: оба верующие, нацелены на семью и ездили на Валаам. Таня — как экскурсовод, Тарас — как трудник. Как выяснилось позже, об уходе в монастырь подумывал и Тарас. Молодые люди поженились, и в 24 года перед защитой диплома Татьяна родила первенца Максима. Сама она выкормила грудью восьмерых. Татьяна не представляет другой жизни и не считает, что в ее выборе есть жертва или упущение чего-то важного.

Мама-филолог признает, что ее сформировала русская литература, и шутит, что с детьми занимается тем же, чем в институте, — анализирует прочитанное. В школе не могла продраться через словесную вязь Павла Бажова, а теперь объясняет малышам «Серебряное копытце». Она очень трепетно относится к теме материнства в книгах, вот и Лев Толстой ей не чужд.

— Когда на литературе мы обсуждали образ Наташи Ростовой, ее появление с грязной пеленкой меня потрясло: как будто попала в новый манящий мир! — вспоминает Татьяна.

Кстати, как и в семье Толстого, у Дорошевых дети делятся на «светленьких» и «темненьких» — русые голубоглазые — в мать, кареглазые брюнеты — в отца.

— Перед родами стоишь на пороге смерти. Это животный страх — за себя, но я понимаю, что в таком состоянии нельзя идти в роды. Это как экзамен на доверие и умение жить, но без прав на пересдачу. Боящийся несовершенен в любви, — объясняет Татьяна, которая поддержку находит в вере и семье, а ответы на сложные вопросы — в книгах.

— Мама сто процентов времени посвящает детям! — восхищается 18-летний Максим. — Это вызывает уважение. Далеко не все родители так относятся к своим детям.

Забавная арифметика показывает, что на одно только заплетание косичек по утрам у Татьяны уходит 1 час 20 минут. Кстати, к фасону причесок строгие родители не придираются. Две старшие дочки волосы обрезали. Одна покрасила.

— Я ведь не думала о демографии, — говорит Татьяна. — Только о своих чувствах. Через рождение детей женщина показывает свою любовь к мужу. Как это ни банально, без любви не может быть ничего. И ведь со стороны кажется, что мы так заранее всё спланировали. Мы просто жили. Было бы, конечно, правильнее накопить сначала на 14-комнатную квартиру. А потом последовательно поднимать демографию.

Иногда претензии в адрес многодетных обескураживают Татьяну: например, упрек в экологическом кризисе Земли. Дескать, семья большая — отходов слишком много, планете тяжело от мусора. Татьяну поразило, что люди больше заботятся о Земле, чем друг о друге. С недоброжелательными комментариями многодетные родители сталкивались не раз. Особенно щедры на бестактные заявления незнакомые пожилые женщины, которые могут спросить: «А зачем вы так много рожаете?» А вот совсем старые люди, наоборот, умиляются, глядя на детей: «Не ругайте их, они барахтаются в луже — это же счастье!» Но сейчас Дорошевы толпой не гуляют, а на даче и помимо них много больших семей.

Татьяна работу женских консультаций и роддомов знает не понаслышке и уверяет, что за последние годы уровень врачебной помощи стал выше, бестактных вопросов никто не задает. Если раньше на приеме могли спросить: «Где вы живете, кто вам помогает?» — то теперь врачи обсуждают только здоровье. Татьяна полагает, вокруг многодетности и материнства много неприятных мифов.

Когда старший сын проколол ухо и надел серьгу, они это тоже приняли как факт. Парень взрослел трудно — убегал из дома, мог сорваться в гости к знакомцу по интернету в другой город. Родители выбрали доверие — и ждали.

В 12–14 лет Максим стеснялся рассказывать о том, что он из многодетной семьи. Боялся, что это могут негативно воспринять. Но резкой реакции он так и не встретил, и переживания по поводу своей многодетной семьи поборол. Максим, в отличие от родителей, не верующий, что с удивлением узнали родители, но давить не стали. Сын засомневался в существовании Бога в 16 лет. Он убежден: не принципиально во что верить, главное — чтобы «человек рос».

— Я воспринимаю религию как личный спасательный круг, но верю в себя, — говорит Максим. — А я лет с пятнадцати был предоставлен сам себе. Родители были заняты родами и малышами. Но всегда были готовы помочь советом и поговорить.

Максим учится на программиста на первом курсе колледжа экономики управления. Он увлекался мотоспортом — над кроватью сверкают наградные кубки. Макс делит комнату вместе с младшим братом — 16-летним Кириллом. В отличие от старшего брата, Кирилл верующий. Он студент политехнического колледжа. Планирует стать специалистом по ремонту медтехники. Когда накрывали на стол, именно он был правой рукой матери.

Татьяна ожидала, что у православных родителей будут только верующие дети, но практика показала, что далеко не все в семье готовы принять религиозные взгляды родителей. Это вызвало разочарование матери. Но она поняла: веру человек должен выбрать сам. Все дети крещеные, но посещение церкви — не обязаловка. Дома родители рассказывают детям о вере, но интерес это вызывает не у всех. А в храм Дорошевы «ходят как на праздник», чтобы не было рутины.

— Все воспитываются одними родителями, а какие разные, — говорит Татьяна. — Вместе в храм все ходили, готовились к исповеди и причастию, читали жития святых. Один искренне поверил, другой сомневается (думаю, хочет изобрести что-либо оригинальное). Некоторые равнодушны к вопросам веры. А некоторые просто заставляют меня им рассказывать о церкви, исповеди. Я не всегда готова к этому, но как им откажешь?

Глава семьи мобилизации не боится, считая это «естественным процессом». Татьяна далека от политики. Старшие сыновья с отцом солидарны.

— Я живу в этой стране, считаю, что обязан, мне даже хочется служить, — рассуждает о мобилизации Максим, ожидая службу в армии после окончания учебы.

Оба брата мечтают встать на ноги, обеспечивать себя самостоятельно и купить квартиру. В этом они единодушны. Друзья Кирилла поражаются числом детей в семье, но он деликатно умалчивает, что именно они говорят, объясняя это так: «Я не матерюсь».

Кирилл побывал в пешем многодневном туре по Хибинам, на Байкале, Кавказе, в Карелии. Играет в шахматы и ждет тридцатилетия — возраста, когда надеется встать на ноги. Кирилл верит, что к тридцати найдет хорошо оплачиваемую работу, купит квартиру. «Я смогу обеспечивать семью и сформируюсь как личность, а еще до этого времени буду воздерживаться от отношений», — размышляет Кирилл. Он мечтает «снять нагрузку с родителей» и финансово поддержать младшую сестру: Надя хочет выучиться на зубного врача, а колледжи платные.

— Я не «Мать-героиня». На это звание кандидатуры выдвигает муниципалитет. Сами выдвинуться не можем, — говорит Татьяна.

«Фонтанка» обратилась в два профильных комитета Петербурга: комитет по соцполитике и комитет по делам записи актов гражданского состояния, чтобы выяснить, сколько в нашем городе семей, в которых есть 14 и более детей. Однако чиновники затруднились с ответом, кивая друг на друга. Семьи с детьми есть, а сколько — неизвестно.

Чиновники комитета по соцполитике заявили, что, согласно «Электронному социальному регистру населения Санкт-Петербурга», «в Санкт-Петербурге нет семей с 14 и более детьми (учитывает детей до 18 лет). Есть одна семья с 13 детьми и три семьи с 12 несовершеннолетними детьми. И уточнили: «Звание "Мать-героиня" является высшей степенью отличия для женщин, родивших и воспитавших 10 и более детей. В соответствии с Положением о звании "Мать-героиня" награждаемая и ее дети являются гражданами Российской Федерации и образуют социально ответственную семью, обеспечивают надлежащий уровень заботы о здоровье, образовании, физическом, духовном и нравственном развитии. Звание "Мать-героиня" присваивается матери по достижении десятым ребенком возраста одного года. При присвоении звания "Мать-героиня" выплачивается единовременное денежное поощрение в размере 1 миллион рублей».

У Татьяны Дорошевой этого звания нет. То ли чиновники присматриваются к духовному развитию детей, то ли детей не посчитали. Но, как бы то ни было, Татьяна и Тарас надеются снова стать родителями.

Мария Башмакова, специально для «Фонтанки.ру»