Рассеянный Аристотель: Аль Пачино присматривает за Майклом Китоном в триллере «Хитмен»

Триллер «Хитмен. Последнее дело», вопреки вольной локализации названия, мало похож на боевики из жизни киллеров и уж тем более на одноименную компьютерную игру. Оригинальное название фильма — «Нокс уходит» (Knox Goes Away), и это скорее медицинская драма, где режиссер Майкл Китон сам же и сыграл пожилого «хитмена», одолеваемого деменцией.

«Хитмен» — фильм о том, что в разрушении мозга и вообще старении есть свои плюсы, если ими грамотно воспользоваться, и наглядной иллюстрацией служит сам Китон. В свои 72 года он выглядит гораздо интереснее, чем в «бэтменовской» молодости, когда его округлая мордашка с милыми щечками немного напоминала хомячка, пусть даже и летающего. Теперь лицо у него удачно усохло, что позволило увеличиться глазам, излучающим угрозу, опасность и даже что-то вроде интеллекта, которым героя «Хитмена» постарался наделить автор сценария. Чего стоит хотя бы кличка «Аристотель», которую Ноксу дали сослуживцы по Войне в заливе за то, что он читал много всяких книжек по философии.

Впрочем, вместо слова «интеллект» точнее было бы сказать «хаотическая эрудиция» — это лучше характеризует устройство головы Джона Нокса, который в начале фильма приходит на встречу с коллегой (Рэй Маккиннон) в закусочную с томиком американского философа Уилфрида Селларса под мышкой (собеседник не упускает возможность скаламбурить насчет английского комика Питера Селлерса, как бы показывая, что он тоже не лыком шит).

Название книги Селларса «Эмпиризм и философия ума», в принципе, можно было бы с грехом пополам притянуть и к самому фильму Китона. На протяжении четырех недель его герой, получивший трагический диагноз «болезнь Крейтцфельдта — Якоба», собирает остатки рассудка, чтобы перед окончательным погружением в бездну беспамятства эмпирическим путем доказать свою полезность давно и глубоко обиженному сыну (Джеймс Марсден).

Правда, родимую кровиночку отец решительно не узнает, когда сын внезапно возникает у него на пороге в слезах с сакраментальной фразой «Я в жизни ни о чем тебя не просил». Оказывается,16-летняя внучка хитмена стала жертвой сетевого педофила, которого разгневанный папаша искромсал ножом в состоянии аффекта, и теперь не обойтись без помощи Нокса: под занавес своей бурной жизни ему приходится соорудить хитроумную многоходовочку по отмазыванию сына от полиции.

Единственный, но самый весомый комплимент по поводу когда-то недюжинного ума Джону Ноксу делает второстепенный персонаж, появляющийся не так уж часто, но на самом деле совершенно незаменимый, потому что именно он придает герою объем, оттеняет несколько клишированную фигуру хитмена-маразматика то грубыми шутками, то необходимой толикой сентиментальности. Этого старшего товарища Нокса, подобравшего его в ученики за смышленость, играет Аль Пачино в вальяжном стиле «крестный отец на заслуженной пенсии». Неспешно резонерствуя, он появляется то в цветастой шелковой рубашке, то в леопардовом халате, а в одном из самых зрелищных эпизодов и вовсе без всего — в джакузи с пеной, где он закусывает китайской едой из коробочки, запивая бокалом красного. Бедолага Нокс, которого учитель в этот момент консультирует по телефону, изумляется: «Ты ужинаешь? Еще даже нет четырех», на что мудрый наставник назидательно отвечает: «Мне почти 90 — ужинать вовремя очень важно».

Все эти похвальные потуги авторов оживить происходящее непринужденной шуткой и тарантиноидным стоическим диалогом приносят результат далеко не всегда, хотя Аль Пачино вкладывает всю свою харизму в реплику, которой встречает печальную весть об умственной болезни подопечного: «Хуже даже не придумаешь — только если вдруг стоять перестанет». К счастью, со второй частью этой репризы у больного все в порядке: уже четыре года раз в неделю его посещает сотрудница сферы интимных услуг, с которой Нокс ведет заодно и интеллектуальное общение, потихоньку просвещая любознательную, хотя и циничную, блондинку из Кракова. Они обсуждают прочитанные девушкой книги и фильмы, в том числе «Касабланку», подвергая сомнению убедительность поступков и мотиваций героев — эта синефильская подкладка заставляет «Хитмена» хотя бы временами казаться чуть тоньше и интеллигентнее среднестатистического криминального триллера.

В эпилоге проститутка-библиофилка даже получает от щедрот бывшего клиента целый ящик книг, из которого первым делом достает диккенсовскую «Повесть о двух городах». Имеет ли какое-то особое значение в контексте фильма выбор именно этой остросюжетной книги, трудно сказать — можно разве что порассуждать на тему героического самопожертвования, одинаково важную и для Китона, и для Диккенса.

И все-таки самым душеспасительным чтивом для Нокса остается «Подробное руководство по неврологии», в начале фильма открытое на главе «Нарушения памяти». Изучая ее, герой пытается представить, как будет в его повседневной жизни реализовываться пророчество врача, отмерившего пациенту несколько недель сознательной жизни: «У вас потеряется связь между мыслью и чувством. Вы забудете мысль, а чувство останется. Например, вы вдруг почувствуете приступ счастья, не зная его причины». Самый острый приступ нежданного счастья зритель нудноватого «Хитмена» испытывает в тот момент, когда толстая и увесистая «Неврология» реально выручает безнадежного больного, хотя и не совсем так, как предполагали авторы медицинского пособия.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»