Космос наш? Как Михалков детей на Марс послал

Четверть века назад наши люди жили-были на Марсе… Неверующих отсылаем к первому номеру журнала «Пионер» за 1970 год. Искать не нужно — «Фонтанка» это уже сделала. Повод есть — 12-е апреля, День космонавтики.

В 1968 году Стэнли Кубрик снял «Космическую одиссею 2001 года», взяв за основу рассказы писателя-фантаста Артура Кларка. После выхода фильма, ставшего культовым, уже по мотивам сценария Кларк выпустил одноименный роман. Его сокращенная русскоязычная версия будет опубликована в августе — октябре 1970 года в журнале «Молодая гвардия», а за полгода до, в журнале «Пионер», появилась наша, советская ответка Кларку и Кубрику — пьеса Сергея Михалкова «Первая тройка, или Год 2001-й». Она же — «Героическая феерия в двух частях, семи картинах». Потрясающая оперативность.

Казалось бы, трижды лауреат Сталинской премии, заслуженный деятель искусств РСФСР, живой классик, автор «Дяди Стёпы» и текста советского гимна… И — на тебе, Михалков подался в фантастику. Ничего удивительного. То было время, когда люди бредили космосом, поэты предвкушали, как «караваны ракет помчат от звезды до звезды» (В. Войнович, 1960) и «на Марсе будут яблони цвести» (Е. Долматовский, 1962), а каждый второй советский мальчишка мечтал стать космонавтом. Так кому, как не главному детскому писателю страны сочинять историю о первом полете советских школьников на Марс?

Действие пьесы происходит «на советской земле и в космосе». Время: заявленный в названии 2001 год. По сюжету трое школьников (Федя из Москвы, Наташа из Киева и Вадим из Челябинска), выиграв Всемирный конкурс, в котором приняли участие 150 тысяч детей, аккурат 1 сентября (День знаний!) вместо школы отправляются на Марс в качестве космических туристов. Правда, до того им суждено пройти тренировочную имитацию полета и выдержать контрольное испытание.

Михалков посвятил пьесу «светлой памяти Юрия Гагарина», трагически погибшего 27 марта 1968 года, а в качестве одного из центральных персонажей ввел в нее Германа Титова. По задумке автора, в 2001 году «космонавт № 2» будет занимать пост «начальника Главного управления межпланетных сообщений СССР». Для придания пьесе должного наукообразия Михалков взял в консультанты летчика-космонавта, Героя Советского Союза Алексея Леонова, равно как воспользовался публикациями журналиста «Комсомольской правды» Владимира Губарева, в ту пору освещавшего актуальные вопросы освоения космоса. Так что по большому счету этим троим и отвечать за предсказанное в 1970-м наше с вами былое настоящее образца 2001-го. Спустя более полувека любопытно взглянуть, какие из фантазий и прогнозов сбылись, а в чем автор и его консультанты ошибались либо добросовестно заблуждались.

До 2001 года Герман Титов, к сожалению, не дотянул. Он скончался от сердечного приступа 20 сентября 2000 года, в возрасте 65 лет, будучи депутатом Госдумы 3-го созыва (фракция КПРФ) и президентом Федерации космонавтики России. Увы, ни к 2001-му, ни к настоящему времени так и не изобретен «отечественный препарат долголетия жизнеин». Им пользовался один из персонажей пьесы, 110-летний академик Артамонов, уверяя, что при регулярном приеме жизнеина «возраст не имеет значения». К слову, в разговоре с Германом Титовым этот академик дает нам понять, что к 2001 году введенный еще при Сталине институт прописки продолжит свое существование. Цит.: «Человек с планеты Земля стал жителем солнечной системы. Еще тридцать лет назад был бы невозможен, к примеру, такой диалог: «Где вы прописаны?» — «На Земле». — «А где вы работаете?» — «На Марсе». А сегодня такой диалог вполне реален. Чудеса!»

В романе Рея Брэдбери «Марсианские хроники» (1950) первопроходцы высаживаются на Марсе в 1999 году. У Михалкова к тому времени Марс уже активно освоен людьми. В частности, там находится поселок Марсианск, построенный советскими строителями, инженерами и учеными. Поселок накрыт гигантским куполом, под которым создана «искусственная земная атмосфера». В сам же купол вмонтированы «миллионы полупроводников»: днем они накапливают энергию Солнца, а «ночью отдают ее поселку».

И Брэдбери, и Михалков ошиблись (просчитались?). До колонизации Марса пока дело не дошло, хотя Илон Маск не отказывается от своего плана. Что же касается «миллионов полупроводников», эту идею автору явно подбросил консультант Леонов. Будучи в силу своей профессии осведомлен о том, что в 1958 году американцы первыми задействовали полупроводниковые солнечные батареи при создании спутника «Авангард-1», несколько месяцев спустя схожее оснащение получил наш «Спутник-3», а в дальнейшем подобными элементами питания оснащались уже космические аппараты и орбитальные станции.

Теперь о бытовых земных мелочах. Предсказуемо предсказана видеосвязь, с появлением телевидения сделать такой прогноз было нетрудно. Цит.: «Телефонный звонок. Дружинина энергично снимает трубку с аппарата, вмонтированного в комбайн. На большом экране телевизора возникает крупным планом лицо интеллигентного человека в роговых очках». Забавно, что дозвонившимся оказался корреспондент американской коммунистической газеты «Уокер» по имени Ричард Вуд. От имени американских школьников Вуд поздравил «своих советских друзей» и послал им «братский международный привет». По нынешним временам — вот она, в чистом виде научная фантастика.

Наряду с вымышленными космолетами (что-то вроде аэротакси), Михалков пророчески оставляет в 2001-м и заурядный автомобильный транспорт. Цитата от бабушки школьника Феди (по всей видимости, она тоже прочно сидит на препарате жизневин): «Я до сих пор плаваю, ныряю, прыгаю, бегаю и танцую! Управляю автомобилем!» Как верно угадал главный советский детский писатель, в 2001 году детям по-прежнему не разрешалось прогуливать школу, так что ради полета на Марс героям пришлось «досрочно сдать все выпускные экзамены». А еще — запастись справками от обоих родителей о том, что те разрешают своим чадам отправиться в космос без сопровождения взрослых. Ну да, в наши дни даже и с такими справками вряд ли бы отпустили. Не то что на Марс — на обыкновенную городскую экскурсию.

Из очевидных (но по тем временам идеологически оправданных) прогностических неудач Михалкова — пришедшееся на август 2001 года провозглашение всемирного пацифизма. Цит.: «ДИКТОР. Иран. Сегодня в древнем Персеполисе состоялась торжественная церемония подписания представителями всех стран мира международного соглашения о восстановлении памятников мировой культуры в связи со всеобщим разоружением».

А вот прогноз о введении безвизового режима частично сбылся. Цит.: «ДИКТОР. Париж. Конгресс наций. Сегодня, на утреннем заседании, большинством голосов было принято предложение, внесенное от имени правительства Советского Союза советским представителем товарищем Столбовым, об открытии государственных границ во всех странах мира для беспрепятственного передвижения граждан Земли».

Вот только с самим Советским Союзом промашка вышла: в августе 2001-го его уже без малого десять лет как не существовало. А значит и незачем было доставлять в Марсианск «почетные грамоты ЦК ВЛКСМ» и «красные галстуки юным марсианам». И не сбылась потаенная мечта пионера-космонавта Феди («в день нашего старта «Пионерская правда» выйдет на всех языках мира»). А введенный в пьесу проходной персонаж — «представитель горкома комсомола Павловский», родившийся «в день столетия великого Ленина», со своими стартовыми возможностями к 2001 году наверняка послал ко всем чертям Марс, сделался бизнесменом и сколотил изрядный капиталец. Как вариант, на одноименных импортных шоколадных батончиках. (Здесь невольно вспоминается рассказ Алексея Толстого «Прекрасная дама». Цит.: «"Меня, — говорит, — убить нельзя, — попробуй, выстрели в звездное небо! Так и в меня..." Конечно, его убили в конце концов, — но так размахнуться — до звезд — хорошо!»

Пьеса Михалкова завершается пафосным текстом передаваемого по радио в ночь на 1-е января 2002 года правительственного сообщения: «Советский народ желает счастливого полета школьникам Советского Союза: Наташе Печатниковой, Вадиму Гонтареву и Федору Дружинину — экипажу космоплана «Пионер-1» — совершающему рейс Земля — Марс».

Очередная победа в космосе, наши снова первые. Жаль, лишь на бумаге и на театральной сцене. А вот в реальной жизни по части космических побед в 2001 году у нас было негусто. Скорее, наоборот: 23 марта российская орбитальная станция «Мир» завершила свой триумфальный полет, затонув в заданном районе Тихого океана. А ведь за время существования станции с февраля 1986 года на ней были установлены мировые рекорды по длительности орбитального полета, продолжительности пребывания в космосе, выходам в открытый космос…

Пьеса «Первая тройка, или Год 2001-й» с большим успехом шла в московском Театре юного зрителя. Ставили ее и в других театрах страны, а в 1974-м по мотивам пьесы был снят художественный фильм «Большое космическое путешествие». Его принято считать менее удачным, в сравнении с вышедшей на советские экраны практически одновременно космической дилогией «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной». Но здесь — на любителя. В любом случае нескольким поколениям этот фильм запомнился прежде всего музыкой и песнями Алексея Рыбникова («Скорости не сбрасывай на виражах», «Млечный Путь», «Я тебе, конечно, верю…»).

В финале «Большого космического путешествия» реальный, «земной» летчик-космонавт Алексей Леонов обращается к советским детям с напутственной речью: «…Полет требует всех твоих полных сил, знаний, умений. Я находился в открытом космосе всего 12 минут, но сейчас могу сказать, что каждая моя минута в космосе требовала годовой подготовки на земле. Я уверен, ребята, что настанет такое время, когда вы, если захотите, полетите в космос. Я в это верю».

А дальше, как оно водится, шли годы…

Тридцать лет спустя после выхода на экраны «Большого космического путешествия» московский поэт Всеволод Емелин напишет грустное, до трагизма, стихотворение «Космос как воспоминание». Завершаться оно будет следующим строфами:

…Гляну сквозь стеклопакет

И, как всегда, офигею —

Вместо звезд и планет

Горит реклама «ИКЕИ».

Грустно сижу на жопе

На их табуретке фанерной.

Нынче не время утопий

О покорении Вселенной.

Я все понимаю: Сталин,

Репрессии, пятилетки…

Но зачем мы Космос сменяли

На фанерные табуретки?

Пройдет еще двадцать лет. И уже само это стихотворение отныне воспринимается как своего рода бытовая фантастика.

Потому как нет больше ни икеевской рекламы, ни их табуреток.

Игорь Шушарин, специально для «Фонтанки.ру»