Мальчик, который порвал континуум: современное прочтение повести «Сто лет тому вперед»

Написанная в 1978 году Киром Булычевым повесть из цикла о супердевочке Алисе Селезневой сначала легла в основу культового телефильма Павла Арсенова «Гостья из будущего», а теперь стала поводом для полнометражной интерпретации. Алиса Селезнева и Коля Герасимов превратились в одиннадцатиклассников, живущих в 2124 и 2024 годах, соответственно, а главное драматургическое новшество состоит в разъяснении загадочной личности Алисиной мамы, мелькающей у Булычева эпизодически.

Ничего оскорбительного для поклонников советской «Гостьи из будущего» в новом фильме нет — он не способен опошлить никаких светлых воспоминаний, а благополучно существует в совершенно параллельной вселенной, куда иногда прорывается лишь слабое эхо старинных телехитов булычевского происхождения. Например, в одном из эпизодов можно мимолетно уловить мелодию из мультфильма «Тайна третьей планеты» — космическая музыка Александра Зацепина незаметно вплывает в деловой разговор, который ведет пилот космолета, сделанный с помощью пластического грима по образу и подобию Ушана из «ТТП», но дополненный еще одной парой рук.

Авторы новой картины не злоупотребляют музыкальными и иными цитатами, которые могли бы рефлекторно включить неуместную ностальгию по ламповому советскому кино. Скорее наоборот, режиссер Александр Андрющенко и команда сценаристов постарались минимизировать неизбежные сравнения с арсеновским фильмом и подальше отошли от него как от старомодного для восприятия современных геймеров и тиктокеров. Знаменитая песня «Прекрасное далеко», слегка закамуфлированная электронной аранжировкой, теперь лишилась трепетности, превратившись из полного страха и надежды заклинания в один из нейтральных мотивов на саундтреке Игоря Вдовина — это музыкальное оформление никакого эмоционального содержания не несет, а служит лишь энергичным фоном для драк и погонь.

Еще один микроскопический маячок из прошлого — Алисино платье с голыми плечами и американской проймой, в котором нынешняя героиня Даши Верещагиной появляется ненадолго в самом финале. Сейчас этот наряд на взрослой, 26-летней актрисе, изображающей старшеклассницу, конечно, уже не может произвести такого эффекта, как в 1984-м на хрупкой девочке-подростке, сующей беззащитную руку в пасть крокодила. Теперь у Алисы почти в буквальном смысле железные руки: словно героиня компьютерного файтинга (на видеоигру «Сто лет тому вперед» похож гораздо больше, чем на кино), в нужный момент она способна нарастить на предплечьях стальные пластины. Одной такой бронированной клешней в начале фильма она нечаянно заряжает в лоб родному папе, профессору Селезневу (Константин Хабенский), к радости малолетней аудитории (фильм имеет рейтинг «6+»). Способность наращивать бронеруки у Алисы фамильная — такой же фокус проделывает ее мама Кира Людвиговна (Виктория Исакова), застрявшая из-за «разрыва континуума» в 2024 году под легендой школьной «физички» Маргариты Степановны Уткиной, но, судя по ее навыкам рукопашного боя, явно имеющая отношение к каким-то межгалактическим спецслужбам.

Ключевой для «Гостьи из будущего» мем «Алиса! Миелофон!» авторы современной интерпретации решили всуе не поминать. Вместо булычевского волшебного артефакта, позволяющего читать мысли, теперь главным сюжетным двигателем служит «космион» — это своего рода биологический имплант, «сгусток экзотической материи с переменной гравитацией», позволяющий перемещаться во времени. Он хранится в черной коробочке, немного похожей на футляр миелофона, но будучи извлечен из потайного сейфа за портретом Ньютона в кабинете физики, ведет себя гораздо активнее. Сначала он начинает переливаться радужными компьютерными разводами, распуская их по всему экрану, а потом самопроизвольно вживляется к Коле (Марк Эйдельштейн) куда-то в район щитовидной железы. В результате герой «разрывает континуум» и оказывается в 2124 году, где панорама утопической Москвы выглядит как разросшийся парк «Зарядье» с возвышающимся на горизонте размытым зданием МГУ. Но это не промышленно-транспортный смог, а приятная романтическая дымка: загрязнение атмосферы сведено к минимуму, автомобили работают на магнитной тяге, а люди едят «не мясо, но вкус тот же».

Разорвать привычные шаблоны гораздо труднее, чем континуум, поэтому «Сто лет тому вперед» представляет собой дайджест общих мест фантастического жанра. Скажем, робот Вертер теперь превратился в летающий шарик и выглядит как голова робота ЕВЫ из пиксаровского мультфильма «ВАЛЛ-И». Самая смешная фишка из старого фильма — способность пиратов принимать любое обличье, хоть девочки-ромашки, хоть старушки-одуванчика, — в новом никак не использована, а зря, учитывая, что в этой тематике Александр Андрющенко имеет неплохой опыт. Его предыдущая режиссерская работа — по-своему симпатичная комедия «Напарник» — как раз обыгрывает обмен телами: Сергей Гармаш из тела майора полиции переселяется в организм нарисованного на компьютере грудничка.

В «Сто лет тому вперед» пираты, Весельчак У (Александр Петров с серьгой в ухе и с татуировками) и Глот (Юра Борисов, голый по пояс и в пластическом гриме), никем не оборачиваются, а вместо этого то делят должность «капитана пиратского альянса», то разрабатывают злодейский план по завоеванию галактики с помощью опять-таки космиона и фамильярно называют Колю «Кудрявым». Молодежь указывает на очевидное сходство Глота с Фейд-Раутой из «Дюны», а зрители преклонного возраста, вероятно, вспомнят классику британского хоррора «Восставший из ада»: персонаж Борисова похож на Пинхеда, только без булавок в голове, зато с выпирающей хребтиной, где вполне можно было бы разместить меч, как у Завулона из «Ночного дозора». В какой-то момент Глот начинает стремительно реплицироваться, размножаться, как агент Смит в «Матрице», что объясняется «сбоем континуума».

Словечко «континуум», без которого фантаст Булычев как-то умудрялся обходиться, вообще одно из любимых у авторов сценария, использующих его при малейшей возможности. «Человечество еще не изучило свойства континуума, и мы не можем плодить временные сущности, когда нам захочется», — поучает строгая физичка-спецагент Маргарита Степановна. Впрочем, вся эта псевдонаучная терминология не слишком помогает замаскировать вторичность, которой отмечены как сюжетные перипетии, так и характеры героев.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»