Лейборист Кир Стармер — новый премьер-министр Великобритании. Надолго ли?

Правительство Риши Сунака сложило полномочия. Сам премьер лишается не только высокого поста, но и статуса лидера консервативной партии. У Великобритании теоретически впереди пятилетка с лейбористами после 14-летнего правления тори.

Выборы в нижнюю палату парламента 4 июля — досрочные. Премьер Британии Риши Сунак перенес их с осени и получил на это разрешение короля Карла III. Торопливость политологи объясняют удачной экономической ситуацией на тот момент: ВВП начал немного расти, инфляция снизилась до 2,3%.

Возможно, расчет и был верен: если бы выборы состоялись позже, разгром тори соответствовал бы худшим прогнозам — 50–60 мест в палате общин. В итоге же при рекордно низкой явке лейбористы получили 412 мест из 650, консерваторы — 121, либеральные демократы — 71. Партия Найджела Фараджа «Реформы Великобритании» получила всего четыре места вместо обещанных прогнозами 14.

В Великобритании нет периода смены власти. На следующий день после состоявшихся выборов лидер победившей партии возглавляет правительство. 5 июля премьер-министром стал лейборист Кир Стармер. После аудиенции у короля Карла III в Букингемском дворце он заявил, что стране нужна большая перезагрузка, а он будет приверженцем «миссии национального обновления». Почему в это никто не верит ни в мире, ни в самой Великобритании, «Фонтанка» узнала у политолога Малека Дудакова.

— Малек, можно ли сказать, что красные в Великобритании победили? И можно ли назвать красными лейбористов сегодня?

— Лейбористы красные, это правда. Мы ассоциируем этот цвет с коммунистической идеологией или с очень левой. Но к лейбористам это не относится. Очень левым политиком, который пытался довольно сильно накренить влево статус лейбористов, был Джереми Корбан. Не вышло. Его выкинули из партии. На этих выборах, как мы видим, ему даже пришлось избираться как независимому кандидату в своем округе — получилось. У руля лейбористской партии сейчас находятся люди, которых можно назвать левоцентристами. Кир Стармер и многие из его команды — птенцы гнезда Тони Блэра, ставленники самого успешного премьера от лейбористов в современной истории. А его нельзя назвать радикальным. Да, он сильно изменил консенсус в Британии в культурном аспекте, поддерживал глобализацию, политику открытых границ, приток мигрантов и всё остальное. Но в экономике он проводил в общем-то неолиберальную программу. И думаю, что этого же стоит ожидать и от нового лейбористского правительства.

— Но новый премьер от лейбористов Стармер заявил о необходимости перезагрузки для страны.

— Нет, они не станут сильно раскачивать «экономическую» лодку. Захотят — попробуют больше денег вливать в экономику, чем консерваторы. Но тут есть объективные проблемы: колоссальный дефицит госбюджета в Британии, около 120 миллиардов фунтов.

Может быть, какие-то компании новое правительство захочет национализировать. Например, коммунальные службы, которые там работают из рук вон плохо: с водоочистными недавно был скандал, когда выяснилось, что там вся инфраструктура прогнила и помои просто сливаются в Темзу и другие британские реки.

— Стармера нельзя назвать харизматичным. Победа лейбористов с ним во главе, похоже, стала результатом голосования не за личности, а за исторически сложившуюся профсоюзную идею?

— Кир Стармер — двуличный лицемерный партийщик. Когда Корбин был на коне и возглавлял партию, ему было выгодно называть себя корбинистом. Как только он сам стал лидером, Джереми Корбина отстранили, он тут же начал чистки в левой фракции от многих его сторонников. Поэтому, думаю, на выборах мог сыграть фактор того, что избиратели толком не понимали, кто такой Кир Стармер — то ли он корбинист, то ли он блэерист, то ли еще кто-то. Опрос общественного мнения показал, что только 5% избирателей, поддерживающих лейбористов, прочитали программу партии и она им нравится. Это уникальная история не только для британской, а в целом для международной политики, когда побеждает кандидат, избиратели которого даже не знают, какая у него повестка, какую политику он собирается проводить. Не что иное, как протестное голосование: половина избирателей поддержали Стармера только потому, что он не консерватор. Все так устали за 14 лет правления тори, что готовы были голосовать за кого угодно, лишь бы они не оставались у власти.

— Но это же уже не имеет значения. Пять лет премьерства у него уже в кармане.

— Если бы я был Киром Стармером, то не обнадеживался бы так. Потому что когда выяснится, что ситуация не улучшается, его рейтинги довольно быстро просядут. Вот эта огромная фракция из 410 человек начнет постепенно разваливаться, потому что она представляет и левых, и центристов, и пропалестински настроенных товарищей, и произраильски настроенных. Каждый будет тянуть одеяло на себя, начнутся заговоры против Стармера с попыткой лишить его лидерства в партии и поста премьера. Допускаю сценарий, при котором придется им в один момент досрочные выборы объявлять через пару лет.

— Как в предыдущую пятилетку: Джонсон — Трасс — Сунак?

— Да, уже видно, что в партии началась борьба за место следующего условного Стармера. Там есть несколько молодых перспективных кандидатов. Они будут дожидаться любого удобного повода, когда оступится Кир Стармер, или чтобы поставить ему подножку. А учитывая экономические проблемы, проблемы с миграцией, с системой здравоохранения, социальным жильем и так далее, я думаю, что пройдет полгода и медовый месяц Кира Стармера закончится, и уже к началу 25-го у него будут рейтинги ниже, чем у оппозиции.

— К ситуации, сложившейся сейчас в Великобритании, привел отчасти Brexit. С одной стороны, вступить в переговоры с ЕС для политика — верная гибель (несмотря на то, что избиратели выступают за более тесные связи с ЕС). С другой — экономическое положение такое, что кооперация с Европой, хотя бы в части создания щита ПВО, не помешала бы.

— В этом вопросе даже внутри лейбористов раскол: деление на проевропейское крыло и пробрекзитовское. Думаю, что стоит ожидать осторожного сближения с ЕС. Например, по вопросам таможенной и миграционной политики, возможно, попытаются договориться. Хотя бы потому, что мигрантов, которые плывут через Ла-Манш, некуда девать — Франция их обратно не принимает. Конечно, политического возвращения в Евросоюз не предвидится, но осторожные движения с целью изменить нынешнюю ситуацию с их стороны мы увидим. Кроме того, может, увидим какую-нибудь историю с совместным ПВО, совместной закупкой боеприпасов для Украины и так далее. По другим направлениям всё равно противоречия сохраняются. Никто и в Брюсселе британцев не ждет.

— На выборах в Британии внешняя политика имеет небольшое значение. Но давайте представим, что у нас есть хрустальный шар и мы видим, какой она будет при лейбористах? В частности, в отношениях с нашей страной.

— Нужно понимать, что многие аспекты внешней политики Британии устанавливаются не партиями, за которые голосуют, а глубинным государством в лице огромного количества аппаратчиков, которые сидят в Форин-офис, в спецслужбах. Поэтому политики меняются, меняются министры иностранных дел, стратегия в целом сохраняется.

Конечно, у лейбористов есть определенные различия с консерваторами. Допускаю, что у них будет немножко иная, например, ближневосточная политика, потому что Кир Стармер, например, обещал поставить вопрос о бомбежках Сектора Газа Израилем, обещал признать палестинскую государственность и так далее. Возможно, ожидаются изменения с Китаем, потому что лейбористы традиционно более благодушно настроены к КНР.

Что касается нашей страны, каких-то подвижек ждать не стоит, потому что антироссийский консенсус сохраняется. Единственное, допускаю, что лейбористы не будут бежать впереди паровоза, как это делали консерваторы, то есть не будут первыми, кто отправляет танки, дальнобойные ракеты Украине. Вероятно, подстроятся под общую западную повестку, которая формируется в Вашингтоне и Брюсселе.

Нам, конечно, выгоден хаос в британской партийной системе. Но серьезных изменений в политике по Украине и другим вопросам мы не ждем минимум до выборов в США.

В теории послабления могут ожидать наши олигархи — мы не знаем о каких-либо закулисных переговорах, которые они наверняка ведут с разными партиями. Если с Тони Блэром удастся договориться, их особняки и яхты «разморозят».

— То есть они вот эту нынешнюю бескомпромиссность по отношению к нам смогут когда-то умерить?

— Если придет Трамп к власти и вместе с Орбаном и с кем-нибудь еще из своих европейских союзников скажет «давайте мириться», то консерваторы этому противились бы, а лейбористы с большей долей вероятности под эту идею как-то подстроятся. С одной стороны, Трамп по своим взглядам не особо близок к лейбористам, с другой — они предпринимают попытки наладить контакт с его командой. И она, между прочим, не настроена против, надеется, что лейбористы сговорчивее консерваторов, которые в лице, например, Дэвида Кэмерона постоянно гоняли в Америку и лоббировали выделение украинских траншей. Это многим в команде Трампа не нравилось — они считали это вмешательством иностранного государства в дела Соединенных Штатов.

— Какую роль будет играть теперь во внешней политике Тони Блэр, протеже которого получили власть? Он сменит Кэмерона по влиянию?

— По влиянию — да. Тони Блэр возвращается как серый кардинал британской политики, потому что немалая часть нынешнего кабинета — его ставленники. И мы видим, что институт Тони Блэра превращается в главный аналитический центр Британии и главную лоббистскую структуру, в которую заливают сейчас десятки и сотни миллионов фунтов лоббисты со всего мира. Его обвиняли и в том, что якобы какие-то российские олигархи тоже наводят контакты. Правда это или нет, мы не знаем, но, уверен, что Тони Блэр будет влиять на принятие решений. И вообще, мы увидим так называемую систему крутящихся дверей. Когда аппаратчики из правительства лейбористов будут перебегать в его институт и обратно, госаппарат и аналитическая лоббистская структура — сращиваться друг с другом.

— Тони Блэр имеет влияние на Глобальный Юг, на африканские страны. Это большой плюс сегодня для Великобритании?

— Точнее, он пытается его получить на Ближневосточном и на африканском направлении, чтобы и самому зарабатывать деньги за счет лоббизма, ну и лоббировать интересы Британии. Не стоит недооценивать возможности Блэра, хотя и сильно опасаться его лоббистских действий тоже не стоит. Это не самый главный человек и для Африки, и для Востока. Кроме него много других лоббистов, которые в этом направлении работают для своих стран.

— Ожидаемого разгрома консерваторов не случилось. А что другие партии? В зарубежных СМИ мало говорят о либералах, а у них, между прочим, хороший результат.

— В любом случае самый плохой результат для консерваторов за 200 лет их истории. 120 мест из 650 выглядят прилично, потому что были совсем низкие ожидания. В реальности это, конечно, тотальный разгром. Половина кабинета министров проиграла в своих округах, проиграли Лиз Трасс, Пенни Мордонт и другие. Теперь у них будет длительная борьба за позицию следующего лидера партии. И тут, конечно, появится интрига, если на праймериз допустят Найджела Фараджа — для этого он, конечно, должен будет вступить в партию консерваторов. Четыре места в Палате общин немного, но тем не менее какая-то фракция у него есть. И это самый популярный политик сейчас среди правых. Он, скорее всего, победит, станет лидером партии, объединит ее со своей партией реформ, и появится единый проект. Если такой договоренности не случится, они продолжат конкурировать друг с другом.

Что касается либералов, то сработало протестное голосование — они выиграли очень много округов на юге Англии, которые традиционно голосовали за консерваторов, а лейбористов там не выносят, поэтому выбрали их. 71 место — действительно рекорд для этой партии, но успех этот временный.

— Кто может объединиться для того, чтобы хоть как-то влиять на решения, которые будут приниматься в парламенте?

— Только партии реформ и тори. Но и это случится не сразу. Вы видите полный раздрай у партий, которые оказались в оппозиции. Они будут друг с другом воевать, а лейбористы будут хотя бы какое-то время управлять страной. Потому что долго в одну дуду дуть и эти 410 человек не смогут: когда рейтинги Стармера упадут, начнется внутренняя грызня и партия начнет распадаться на небольшие фракции.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»