Резня сотрудников волгоградской колонии кратно свирепее недавней ростовской. Но они слились в одни религиозные крики. Если силовики уже не могут, то надо обращаться к старой недоброй традиции.
Кто не видел, как исламские радикалы по-скотски режут сотрудников колонии под Волгоградом, — в телегах и СМИ этих видео с горочкой. Там изуродованы не какие-то силовики. Это русские.
Ввиду личного серьезного отрицательного опыта я предложу вам картинку как бы изнутри. Зеленеть-то наши родные тюрьмы и лагеря не вчера начали.
Условно проблема родилась лет 10 назад. В силу очевидностей, связанных с ростом миграции, ребята из Азии стали залетать за решетку. Это абсолютно предсказуемые процессы во всех странах мира, в процентном соотношении они примерно одинаковы — не больше и не меньше прочих социальных групп, только вызывают ярче раздражение у коренного населения. Но в камере или бараке — места меньше. Они там заметнее, как на рынке вдоль хурмы.
Плюс между собой они говорят не по-русски, а о нас знают намного больше, чем мы о них. А веровать, читать Коран и так далее им никто не запрещал и запретить не может. И если они демонстративно не посылают тюремщика куда подальше, ночью не пьют водку, прошу прощения за стиль — не нарушают режим содержания и участвуют в культмассовой работе, то какие претензии? Претензий нет, ставим статистическую галочку.
Да, за периметром работают опера. Их задача вынюхивать. Они бы и рады, но степными языками не владеют. А их активисты, их агенты — тоже не владеют. А осужденные гости нашей православной империи кучкуются, судачат, что-то обсуждают. Трут, знаете ли. Ну не последние же теленовости. Им тяжело сидеть на чужбине — тут свинину на баранину не меняют. У каждого свое, и они сбиваются в родоплеменные землячества. Это идеальная среда для революционера. «По-ихнему» — проповедника.
Таких там процент будет. Новости же нам говорят не о террористах, а о каких-то студентах, полумуфтиях, изъятиях литературы, название которой мы даже под пытками осмыслить не сможем. А они могут. А они намного образованнее, речистее своих собратьев. Они организовывают массы, как если бы говорили в советской школе о народовольцах, — в кружки. Собирают в свою когорту всех своих, и неважно — педофил ты или воришка. Нет бога, кроме… согласен, значит, заходи.
Пороха сухого достаточно. Чтобы в такой атмосфере рождался радикализм похлеще, чем на воле. И абсолютно неважно, как они обосновывают свои мини-восстания. Вдруг вспыхивают фанатики, желающие как можно быстрее попасть в свой рай (они же на самом деле не вертолет с миллионами долларов хотели). Но для этого надо перерезать глотки неверным. Ну не наркоману же, спящему на соседней кровати. И вот опять под Волгоградом в крови лежат люди.
Пусть они что-то не учли, но это обстоятельства, по своему влиянию стремящиеся к нулю. Допустим, откуда у них ножи? Ну не автоматы же. Хорошо — нет тесака, а он возьмет заточенную арматуру с промзоны. Легче станет тому сержанту, кому сегодня шею напополам? А то, что некомплект личного состава, а в некомплекте чуть ли не молодые девки? Так что давайте не будем.
Нет живой работы.
К системе ФСИН есть лишь одно замечание: так рассаживайте их — пусть сидит один среди пяти русских и сам с собой молится. Но зеленых там больше, чем нам кажется.
Последние годы лагерная система сделала ставку на активизм. Тех, кто рьяно поддерживает администрацию. Козлы называется. Доносить, жать на беззащитных они горазды, лишь бы побыстрее уйти на условно-досрочно. Вот только с дружной грядкой из орды, кто держится друг за друга, — они нулевые. И тут бы надо, как по Ульянову-Ленину, когда он перед восстанием высказал оппортунистам: «Есть такая партия!»
Требуется сложное решение.
Так уж вышло в России, что исторически в лагерях всегда были сильны блатные. Да, воровская масть, но социально близкая. Я бы сказал, христианская. В отличие от большинства сотрудников, тех же добровольных помощников, черная идея способна на поступки и не отдаст свою власть над тем куском, который отгрызла в политически сложной оперативной обстановке.
И еще надо учитывать: у воров есть своя вера, а потом уже ворох понятий. Это важная, в прямом смысле религиозная составляющая. И для нас сегодня это очень хорошо.
Подчеркну: колонии юга России всегда считались и считаются чуть ли не черными по своим порядкам, как, например, лагеря Карелии слывут за краснее не бывает. Но именно там уже две показательные казни.
Слышу отповедь: «Так придется договариваться с профессиональной преступностью!» Конечно. А вы хотите, чтобы зеленее стало?
Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»
