Их судьба вас удивит: какие памятники в Петербурге переезжали и почему?

В новом выставочном пространстве Музея городской скульптуры «Невский, 19» можно бесплатно узнать в подробностях истории перемещений петербургских памятников. Почему Александра Суворова убрали с Марсова поля? На кого «смотрел» памятник Софье Перовской, который простоял у Московского вокзала всего три месяца? Наконец, зачем разобрали и снова собрали Московские триумфальные ворота? Это и многое другое «Фонтанка» выяснила у кураторов проекта «Памятники не стоят на месте» Екатерины Карповой и Павла Игнатьева.

В новых залах музея на Невском — голые стены и эффектная стеклянная лестница, оставшаяся от предыдущего арендатора. Здесь ещё не сделан ремонт, поэтому выставку сопровождает «технический» свет. Старший научный сотрудник музея Екатерина Карпова поясняет, что так как эти помещения пока не соответствуют музейным стандартам, то выставлять здесь предметы из фонда музей не может, и для кураторов создание выставки здесь — задача «со звёздочкой». Работают с вещами из мастерских художников и скульпторов, фотографиями, реставрационными материалами, документами.

Интересуетесь памятниками Петербурга? Проект «(От)Личный Петербург», который «Фонтанка» развивает с комитетом по развитию туризма, прямо сейчас готовится определить лучшую локальную достопримечательность. Выберите петербургский памятник, достойный награды, — переходите на сайт проекта и проголосуйте за тот, который вам нравится больше всего!

На первом этаже встречает могучий бычий хвост, прилаженный к кирпичной стене.

«Эта часть выставки посвящена парным бронзовым быкам, которых в 1827 году создал скульптор Василий Демут-Малиновский для украшения здания Скотопригонного двора на Обводном канале архитектора Иосифа Шарлеманя, — рассказывает Екатерина. — В советское время Скотопригонный двор переоборудовали в молокозавод, и быков перенесли на Московское шоссе к Мясокомбинату имени С.М. Кирова. Во время Великой Отечественной войны быков на время увезли с Московского шоссе и перевезли к Музею городской скульптуры, к Александро-Невской Лавре. Есть даже легенда о том, что скульптору Демут-Малиновскому снилось, будто быки приходят к его кровати, и он расспрашивал знакомых, что может значить этот сон. Прошло много лет, скульптор умер, и быки оказались совсем рядом с его могилой».

После войны быков вернули на Московское шоссе, где они и находились до января 2023 года. А когда быки поступили на реставрацию, выяснилось, что у одного из них пластиковый хвост. В какой момент он появился — неясно, но именно этот хвост показывают на выставке. Предварительно с него сняли форму, отлили хвост в металле и восстановили скульптуру. Куда быки двинутся после реставрации, пока неясно — по словам Екатерины, нынешние владельцы обеих исторических локаций хотят, чтобы скульптуры переехали именно к ним.

На втором этаже один из разделов посвящён поилкам, созданным в начале XIX века по проектам Жана-Франсуа Тома де Томона и Андрея Воронихина и размещённым на Царскосельской дороге. До появления железнодорожного сообщения это был ключевой тракт, но со временем дорога пришла в упадок и фонтаны начали «путешествовать».

«Часто говорят, что это поилки для лошадей, хотя на самом деле это фонтаны для путников. Были даже строгие правила, как должны пить воду представители разных сословий, — продолжает Екатерина Карпова. — Так или иначе, фонтаны появились из-за того, что город развивался. И по этой же причине они стали не востребованы. В какой-то момент качество воды в них стало хуже, их действительно начали использовать, чтобы поить лошадей. И все четыре фонтана так или иначе перемещались, но рекордсмен, конечно, «Нептун», который сейчас находится на Сенной площади. Когда-то он находился на Царскосельской дороге, чуть ближе, чем фонтан со сфинксами, который расположен у поворота на Пушкин. Во время войны деревни, где находились фонтаны, сильно пострадали, и «Нептун» после 1945 года переехал на площадь Восстания, на место, где сейчас находится вестибюль метро. Мы показываем историческое фото: вестибюля ещё нет, и поилка стоит в периметре фундамента снесённой Знаменской церкви. Когда построили вестибюль, фонтан перенесли в Московский парк Победы, и там он тоже перемещался».

В какой-то момент «Нептун» оказался в части парка, которая ближе к ныне тоже снесённому СКК. На выставке есть фото поилки на фоне спортивно-концертного комплекса — такое вот пересечение мигрирующего и несуществующего.

««Нептун» простоял в парке Победы до 1988 года, — продолжает Екатерина. — В парке ему жилось не очень хорошо: на фото видно, что плиты расходятся, на фонтанах что-то писали граждане. И на площади Восстания, и в парке Победы фонтан был сугубо декоративным, воду к нему не подводили. После того, как его убрали из парка Победы, фонтан хранился в Музее городской скульптуры, пока его не решили установить на Сенной площади к 300-летию Петербурга в 2003 году. Там к фонтану уже подвели воду».

По словам куратора, сейчас вновь есть большая вероятность, что «Нептун» переедет с Сенной куда-то ещё ради решения транспортных проблем.

Рядом с фотографиями поилок — рассказ о Московских триумфальных воротах (архитектор Василий Стасов, 1834 год), которые разобрали в 1930-е, а потом вновь собрали на том же месте.

«Их также разобрали из-за того, что нужно было строить транспортную развязку, — рассказывает куратор. — Уже тогда общественность протестовала против уничтожения ворот, и почти сразу власти пояснили, что ворота разберут так, чтобы была возможность снова их собрать. Одно из мест, где предполагали их установить, — всё тот же Московский парк Победы, который тогда ещё назывался Парком культуры и отдыха Московского района. В 1936 году ворота разобрали, на выставке есть эскизы 1938 года — можно представить, как выглядели бы ворота в парке Победы. В 1930-х детали ворот поступили в несколько разных музеев, а фрагменты колонн остались на улице, и во время блокады в них даже укрывались от обстрелов люди. Они так и лежали достаточно долго посреди Московского проспекта. После войны ворота решили восстановить на старом месте, активная работа началась в 1950-е. Некоторые фрагменты, которые хранились в Артиллерийском музее, оказались утрачены, так как туда попал снаряд, а то, что хранилось в Русском музее, уцелело».

Сейчас идёт реставрация Московских ворот, и мастерская «Наследие» выделила для выставки гипсовые модели фрагментов украшений ворот и силиконовые формы, которые используют на разных этапах отливки.

Один из основных разделов выставки посвящён площади Восстания (бывшей Знаменской). Здесь кураторы отмечают масштабный подход к «примерке» памятников к местам, где их предполагалось установить. Московские ворота когда-то полностью построили из дерева в натуральную величину, чтобы показать Николаю I, как они будут выглядеть. С особым тщанием «примеряли» и памятник Александру III Павла Трубецкого — соответствующие фотографии есть на выставке. «Примерки» выглядят весьма супрематически: это не памятник, а чистые геометрические формы того же масштаба.

«На этой площади сходилось несколько знаковых дорог, здесь же решили установить памятник Александру III как «державному основателю великого сибирского пути» — то есть Транссибирской магистрали, — продолжает рассказ куратор. — Отчасти поэтому памятник был обращён не к Невскому проспекту, а к Николаевскому (Московскому) вокзалу. Был и другой аргумент в пользу такой ориентации памятника: дело в том, что в этот же период шли конкурсы на новое здание Николаевского вокзала, на выставке вы видите, как выглядели некоторые проекты».

Сокуратор выставки, скульптор Павел Игнатьев поясняет: в канун Первой мировой архитекторы были невысокого мнения о работе своего предшественника Константина Тона — его буквально «не считали за архитектора», поэтому и объявляли конкурсы на новое здание вокзала вместо «псевдорусского».

Создание памятника Александру III подробно задокументировано: по словам Павла Игнатьева, есть порядка ста протоколов, отражающих обсуждение малейших изменений. При советской власти Александр III поначалу остался на месте, но памятник, конечно, переосмыслили. Кураторы указывают на проект Ивана Фомина к празднованию 10-летия революции в 1927 году: царь стоит в клетке. Есть и снимок с мастерами, вырубающими на монументе стихи Демьяна Бедного про «пугало чугунное».

«Интересно, что дореволюционные мастера по рубке камня, которые выучились при царском режиме, при новой власти вырубают слова Демьяна Бедного», — замечает Павел Игнатьев.

Есть на выставке и документ 1937 года, согласно которому Знаменскую церковь необходимо снести, так как она мешает движению.

«В 1937 году c площади убрали и памятник Александру III, — продолжает Екатерина Карпова. — Сначала его хранили в отделе благоустройства на Лиговском проспекте, а потом перевезли в Русский музей. И до сих пор возникают споры о том, где он должен находиться — даже на открытии выставки несколько человек высказывали идеи, где его нужно установить».

Совсем недолго на площади Восстания одновременно с памятником Александру III находился памятник Софье Перовской. Это был один из «временных» монументов, которые устанавливали в Петрограде в рамках реализации ленинского плана монументальной пропаганды (несколько лет назад студенты реставрационной мастерской факультета скульптуры Академии художеств под руководством Павла Игнатьева воссоздали некоторые из тех памятников в виде гипсовых моделей).

Памятник Софье Перовской создал итальянский скульптор Орландо Гризелли, который в Россию приехал ещё до Первой мировой, чтобы участвовать в конкурсе проектов памятника Александру II. И если поначалу Гризелли работал в русле реализма, то бюст народоволки Перовской у него получился футуристическим. Его установили рядом с Московским вокзалом, и получалось, что она будто из-за плеча «смотрит» на Александра III. Перовская руководила убийством Александра II, кроме того, на Знаменской площади находилась квартира, где жили народовольцы, — так что локация получилась знаковая.

«Горожане не приняли памятник Софье Перовской, им не хватало портретного сходства, — рассказывает Павел Игнатьев. — Они говорили: «Это какая-то львица». В итоге памятник сняли через три месяца после установки, но тем не менее его запомнили».

Есть на выставке и проекты преобразования всей площади, в том числе с «небоскрёбом» между Гончарной и Невским. Особое внимание уделено предполагаемому новому монументу на месте Александра III. Там должен был быть памятник Ленину, и кураторы показывают несколько вариантов, один из самых неожиданных — проект Евгения Вучетича. Павел Игнатьев указывает на сходство этого Ленина с памятником немецкому социалисту Фердинанду Лассалю работы Виктора Синайского, который публика могла недавно видеть на выставке скульптуры XX века в «Манеже». Конкурс проводили в период «оттепели», когда архитекторы и скульпторы искали новую эстетику: тот же вестибюль «Площади Восстания» для них уже выглядел архаично. И Вучетич, сложившийся мастер, выступил с не самой ожидаемой от него формой.

Конкурсы в СССР проходили в несколько этапов, и первый должен был, по словам Екатерины Карповой, лишь «выявить общую идею». Предполагаемые памятники показывали ленинградцам, работа Вучетича вызвала большой резонанс, мнения были полярные: либо восторг, либо негодование. Обсуждение ленинградцы принимали близко к сердцу: «Люди так трогательно писали: «Я всю ночь не спал, думал об этом памятнике, и вот пришёл написать отзыв», — цитирует Екатерина. — Читаешь и думаешь — надо же, человек не спал, думал о памятнике!» В итоге решили, что монумент интересный, но не подходит для этого места, и Ленина перенесли на Московскую площадь, где в 1970 году установили памятник Михаила Аникушина. А на площади Восстания решили установить монумент в честь Великой Октябрьской социалистической Революции».

«Мой дедушка Александр Михайлович Игнатьев участвовал в этом конкурсе, он создал знаменосца-пролетария, — рассказывает Павел Игнатьев. — На выставке есть вариации этой фигуры. Затем конкурс закончился, но Александр Игнатьев продолжил работать над образом, есть двухметровая версия в граните 1970 года». Занятно, что памятник в честь революции Анатолия Дёмы площади вновь не подошёл — монумент решили установить в «ковше» Смоленки, где он, правда, так и не появился.

Возвращаясь к площади Восстания: в 1983 году на ней решили установить обелиск городу-герою. Над проектом начали работать Александр Алымов, который тогда был главным художником Ленинграда, и скульптор Вениамин Пинчук, который приобщил к работе молодых коллег. Обелиск в сечении повторяет форму Золотой Звезды города-героя, его украшают рельефы, выполненные разными авторами: на выставке можно с лупой рассмотреть их гипсовые модели. «Примерка» обелиска проходила с помощью крана и металлических тросов.

«Вероятно, было основание, соответствующее основанию обелиска, к нему крепились тросы, и таким образом можно было визуализировать обелиск на площади, чтобы выбрать оптимальную высоту», — поясняет Павел Игнатьев.

Теме «невидимых перемещений» монументов на выставке посвящён рассказ о памятнике Фёдору Достоевскому работы Любови Холиной, супруги Александра Игнатьева.

«Над памятником Достоевскому Любовь Холина работала сорок лет, — рассказывает Павел Игнатьев. — Изначально она предполагала, что его установят в Коломне. Любовь Холина родилась в 1918 году на Большой Подъяческой улице, и, конечно, для неё Коломна была районом Достоевского. Над памятником она начала работать около 1958 года, тогда же у неё образ писателя сопоставился с образом дома-«утюга». В 1988 году Холина выиграла в конкурсе на памятник писателю, его должны были установить возле колокольни Николо-Богоявленского Морского собора. Но оказалось, что там неподходящие грунты, а потом начался период, когда мы думали, что памятник уже не установят никогда. К проекту вернулись, когда главным художником Петербурга стал Иван Уралов. Он помнил об этом памятнике, к тому же у Любови Холиной были все необходимые бумаги и разрешения. И она вновь начала работать — ей на тот момент было около восьмидесяти лет. После Коломны памятник хотели установить на Сенной площади, затем — на Владимирской, в итоге он оказался там, где вы видите его сегодня».

В царской России памятники появлялись и перемещались благодаря личному желанию императоров. Этому посвящена история памятника Александру Суворову работы Михаила Козловского и Румянцевского обелиска Винченцо Бренны. Это монументы павловского времени, и их расположение на Марсовом поле не нравилось Александру I.

«Александр высказался очень резко, не стеснялся в выражениях, — рассказывает Екатерина Карпова. — Он писал, что один памятник «похож на будку, возле которой стоит будочник, а другой — на верстовой столб». В общем император считал, что на этом месте памятники не украшают город».

«Марсово поле было большим пространством для манёвров, его ещё называли «петербургской Сахарой» из-за песка, — добавляет Павел Игнатьев. — А в весенне-осенний период, думаю, там была просто невозможная грязь».

Памятник Суворову переехал ближе к берегу Невы, а обелиск сначала перенесли из одной части Марсова поля в другую, и только потом — к Академии художеств, где он находится сегодня. Румянцевский сад, впрочем, был не всегда, когда-то это была площадь — специалисты полагали, что деревья в городе не нужны, потому что «засоряют» архитектурный ландшафт. На выставке вы увидите изображения Марсова поля, фото Румянцевской площади, реставрационные материалы и оригинальное навершие обелиска, которое заменили в процессе реставрации.

Финальный раздел экспозиции посвящён стихии: здесь показывают доски, на которых отмечали уровень воды в периоды наводнений, и воссозданный памятник Николаю Добролюбову.

«Здесь есть фото «всплывшей» деревянной мостовой и памятников, которые пострадали от наводнения, — показывает Екатерина Карпова. — Памятник Николаю Добролюбову, который тоже был установлен в рамках реализации плана монументальной пропаганды, во время наводнения упал, его завалило ветками, но он не разбился. Наводнение было страшное: в городе объявили военное положение, снесло порядка семи мостов, были повреждены дороги, памятники».

На выставке можно почитать прессу того времени: наводнение сравнивали с Гражданской войной. Были, конечно, и мысли о том, что стихия обрушилась на город, потому что его перестал защищать святой Пётр (из-за переименования в Ленинград). Либо, напротив, наводнение воспринимали как очищение — вода должна была смыть всё старое.

Выставка «Памятники не стоят на месте» работает в новых залах Музея городской скульптуры на Невском, 19, до 6 апреля 2025 года. Просмотреть её можно дважды в месяц бесплатно по предварительной регистрации. 0+

Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»

_{Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга}