21 день спустя. Петербургский мусор медленно, но все же переводят на компостное меню

Петербургская мусорная реформа, если мерить в заводах, состоялась на 20%. В городе заработал самый бесконфликтный из пяти запланированных заводов по переработке отходов, но областные полигоны по-прежнему — наше все.

Вторую очередь комплекса по переработке отходов «Волхонка» запустили еще летом, ее работу журналистам показали 27 сентября. Теперь предприятие готово к приемке не 200 тысяч тонн мусора в год, как раньше, а 600 тысяч. Про первую очередь «Фонтанка» подробно рассказывала, и здесь в плане сортировки и отделения зерен от плевел (полезных фракций от «хвостов») все примерно так же, разве что умножай на два. Несколько уровней фильтрации (вручную, «грохотами», сепараторами различных типов), разделение с помощью конвейеров, где надо — измельчение, прессовка. Продаваемое (вторичка в виде бумаги, картона, пластик различного типа, стекло, металл) заготавливают для продажи, ветошь и прочее невостребованное — для полигонов, органика едет на компостирование.

На выходе из цеха сортировки журналистам явили масштаб (замысла или проблемы — решайте сами). Огромная куча мусора рядом с настойчивым экскаватором — это одно утро Приморского района.

Главное, чем отличается вторая очередь от первой и чем она ее дополняет, — это цех компостирования. «Фонтанка» еще до строительства завода показывала, как устроен аналогичный процесс на подмосковном КПО «Восток», который считается современным. Здесь все организовано еще более передовым образом. На компостирование отправляют 70-миллиметровый отсев — это органика и то, что к ней неизбежно «прилипло». Цех состоит из 36 тоннелей с многофункциональной вентиляционной системой на принципе обратной аэрации: в полу — система подачи воздуха, на потолке — вытяжка. Плюс орошение, подача воды, все на автоматическом управлении с возможностью менять условия внутри.

Вся эта куча лежит в тоннеле 21 день, температура в нем поднимается до 65–70 градусов. А через три недели органика преобразуется в компост (как говорят в «Невском экологическом операторе», в естественных условиях на это ушло бы больше трех месяцев). Выделяющиеся газы удаляют через биофильтры, которые состоят из слоя древесной щепы (впитывает в себя запахи) и «погреба» под ним, куда нагнетается весь загрязненный воздух.

После подготовки компоста его грузят еще на один участок «грохочения», который сепарирует всю эту высушенную массу на мелкую фракцию (до 3 см) и крупную. Мелкая — это техногрунт, который можно использовать, к примеру, для отсыпки полигонов. «Там всё равно остались мелкие стёклышки и какие-то такие вкрапления, но там уже нет никаких трудных пластиковых вкраплений, — говорит гендиректор НЭО Екатерина Горшкова. — Для технической цели этот грунт как инертный материал может быть применён. Можно не добывать, не выкапывать новый песок, можно взять то, что мы и так использовали, и пересыпать что-то, укрепить». По ее словам, технологию хотят докрутить до того, чтобы такой грунт использовался на строительстве дорог. С июля цех принял более 6,5 тысячи тонн органики, получил под 800 тонн техногрунта, это что-то вроде первого урожая.

Более крупная фракция — преимущественно не истлевшие кусочки пластика, пакетиков — это балласт. Сейчас он едет на полигоны Ленобласти, где и остается. Но НЭО собирается использовать и его для производства RDF-топлива (сейчас для этого на более ранних этапах отбирают фрагменты пластика покрупнее).

«Фонтанке» Екатерина Горшкова рассказала, что основное препятствие — малый спрос на такой вид топлива. «Я не считаю, что это тупиковая ситуация, — говорит гендиректор НЭО. — Наверное, здесь вопрос практического использования, опыта. Сейчас понятно, что изобретают [новые установки], и это все равно развивается, и будут ставить опытные образцы, получать на них документы, они будут на цементных заводах да, возможно, где-то на котельных». На предположение, что дешевый газ никогда не впустит на рынок RDF-топливо, Горшкова отвечает, что многое зависит от госполитики в отношении защиты окружающей среды: «К примеру, вышел 23 августа перечень продукции, которая обязательно должна производиться с определённой долей вторичного сырья, утверждённый правительством Российской Федерации. Если ты производишь — то будь добр положить туда 5% вторичного материала. Там появится RFD, появится техногрунт, и всё. Ты без этого не сможешь произвести цемент, например».

Собственно, частично из-за невозможности весь «двухмерный» пластик направить на RDF завод и не выходит на заявленные показатели: из всего привезенного мусора на полигоны в качестве бесполезных хвостов должно уезжать всего 25%. Сейчас только приближаются к результату 50%.

C другими полезными (то есть, по сути, продаваемыми) фракциями таких проблем нет. «Со стеклом нормально, с пластиком, с ПЭТ тоже нормально, — говорит Горшкова. — С прочими пластиками, особенно полипропиленом, бывают вопросы. С картоном периодически возникают вопросы. У нас зимой была проблема, когда было два пожара на фабриках, картон практически никуда не поехал. Тяжело было продать, потом мы его продали, конечно, совсем за какие-то копейки». Просто отправить на полигон то, что ты уже отобрал из кучи мусора в качестве вторсырья, нельзя, это отдельный отход, он должен быть продан либо утилизирован особым способом, когда придет в совсем нетоварный вид.

Общие инвестиции в строительство двух очередей комплекса по переработке оцениваются в 8 млрд. Регоператор вспоминает, что в определенный момент возникли проблемы из-за нарушения логистики при поставках импортной техники после начала спецоперации. Пришлось переходить на отечественное. «Даже по сравнению с первой очередью это видно, — перечисляет Горшкова. — Там стоит Nihot, это Нидерланды, а на второй — там каскад воздушных сепараторов — «ЭкомашГрупп», Тверская область, работают, в общем-то, не хуже. С прессом вот прекрасный пример. У нас Presona (Швеция) стоит на первой очереди, а на второй очереди мы поставили рядом Presona и «Эксимо» (санкт-петербургский производитель). До этого прессы вообще ни у кого не получались. То есть там просто кипы так разваливались. Но он очень даже неплохо работает».

Курирующий комитет по природопользованию тоже считает полный запуск завода событием. «Мы уже вышли на 600 тысяч тонн в год, в планах, конечно, еще несколько заводов, которые будут обрабатывать мусор, который формируется в Санкт-Петербурге. У нас на сегодняшний день формируется порядка двух миллионов тонн в городе, — рассказал глава комитета Александр Герман. — И одна из основных задач, которая стоит и поставлена президентом, это до 2030 года 100-процентная обработка, 50-процентная утилизация и 25 процентов — увеличение вторичной обработки».

В этой вилке — между 600 тысячами и двумя миллионами тонн — основная проблема. «Фонтанка» подробно рассказывала об инвестпрограмме НЭО, которую он заявлял, когда становился региональным оператором по обращению с отходами. Ее костяк — пять таких 600-тысячных заводов: два в Петербурге, три — в Ленобласти (при них еще будут площадки для размещения хвостов, в городе такого делать нельзя). Городские участки — это, собственно, бывший завод МПБО-2 на Волхонке и площадка рядом с полигоном Новоселки. И то, и другое — с устойчивой отраслевой биографией, проблем с категорией земли или протестами местных здесь не возникает.

Три областных участка — это история без начала и пока без конца. Рассказывать можно долго: местные против, карьеры превращаются в водные объекты, чиновники уходят в суды. «Различные факторы и политического, и общественного, и социального порядка», — дипломатично прокомментировала Горшкова.

Ближайшая перспектива, о которой в НЭО и в комитете говорят уверенно, это запуск в 2026 году сначала КПО «Островский» в Выборгском районе Ленобласти (где уже идет подготовка), а потом КПО «Новоселки» в Левашово. После этого, говорит Герман, у НЭО будет достаточно мощностей для сортировки городского мусора, но все еще дефицит — для захоронения, так как только «Островский» сможет принимать хвосты.

Карьер, где хотели строить КПО «Дубровка», в свое время обрел статус водного объекта, который совсем не подходит к месту

для переработки мусора. По этому поводу все еще идут суды. «Если даже все будет успешно, все равно это перспектива 2027−2028 годов, потому что мы очень сильно отстали сейчас. Поэтому мы рассматриваем в том числе и альтернативные площадки, про которые сейчас все говорить начинают, — Тосненский район, Любань (47news писали об этих поисках), соответственно, рассматриваем в Ломоносовском районе еще площадки, которые недалеко от Оржиц, но все равно другие. Причем рассматриваем не обязательно лесные земли, а земли промышленности, где можно сделать все это быстрее».

Локацию для «Дубровки» она считает идеальной с точки зрения логистики: «Вода там, безусловно, есть. Воды там меньше не становится. Чем раньше мы бы начали, тем быстрее ее бы не было».

«Если смотреть на обстоятельства, мы понимаем, что реализация «Дубровки» такая... Процентов 70», — считает Александр Герман. И, судя по его словам, пятый запланированный КПО «Брандовка» тоже под угрозой по аналогичным причинам: «Я знаю, что там тоже идет процесс признания водным объектом, документы из Гидромета уже в Федеральное агентство водных ресурсов ушли, общественники идут по той же схеме, что с «Дубровкой». Если его признают водным объектом, конечно, это поставит крест».

При этом все областные участки изначально были предложены самим региональным правительством. «Они предложили «Дубровку», «Островский» и, соответственно, «Брандовку». Это были нарушенные земли, это были отработанные карьеры, они были обводненные, но это ничего страшного, таких карьеров достаточно, — вспоминает Герман. — И тогда это не мешало ничему. «Островский» прошёл экологическую экспертизу, вопросов нет, «Дубровка» прошла — вопросов нет. Ну, а потом благодаря, наверное, действиям общественников и каких-то ещё граждан получился водный объект».

В итоге можно констатировать, что запуск одной «Волхонки» на логистику 2 млн тонн петербургского мусора влияет не сильно. Как и раньше, он в основном уезжает на полигоны «Новый свет-ЭКО» в Гатчине, «Эко Плант» в Тосненском районе, «АвтоБеркут» в Лужском районе и «Полигон ТБО» в Лепсари. Судя по опубликованному недавно проекту территориальной схемы обращения с отходами в Ленобласти, ничего не изменится и в 2025 году, хотя разговоры о прекращении открытого размещения мусора в области идут много лет.

На фоне этих плывущих сроков интересно, что «Невский экологический оператор» впервые отходит от сугубо рыночной модели обеспечения своей инвестиционной программы. «Фонтанка» писала, что город намерен выплатить оператору субсидию за недополученные с абонентов деньги, ведь те платят по льготному тарифу, а в 2024 году его еще и решили не повышать. Екатерина Горшкова полагает, что это одноразовая история. «С учетом того, что тариф должен был индексироваться, а этого не происходило, произошло некое отставание, которое планируется скомпенсировать за счет бюджета. Дальше, когда это отставание прекратится, индексация вернется», — говорит она.

Николай Кудин, «Фонтанка.ру»