«Высказывание о рассыпавшемся мире». Как «Ленфильм» снимает новую ленту с Марком Эйдельштейном

Васильевский остров, строящееся метро «Горный институт» с уже обозначившимися буквами над будущим входом, промышленные кварталы вокруг. Внутри квартала по 24-й линии — полуразрушенное здание с пустыми глазницами окон, известное как Дом Евангелия.

Через ворота в заборе туда и обратно снуют люди. На асфальтовой площадке перед зданием вальяжно прогуливаются кошки и сидит на раскладных стульях съемочная группа: несколько человек смотрят на монитор, на экране — Марк Эйдельштейн, молодая звезда, один из самых обсуждаемых актеров («Сто лет тому вперед», «Страна Саша», «Праведник», «Надо снимать фильмы о любви», «Анора») и «краш» всех телеграм-каналов. Уже через минуту он появляется перед нами «вживую» и подсаживается к монитору. Приход журналистов его заметно не радует, так что морально готовимся, что разговор будет трудным, — но нет, Марк профессионал и находит умные ответы на непростые вопросы.

«Вместе с командой фильма "Ганди молчал по субботам" мы здесь, на заброшке, пытаемся выстроить поэтическое высказывание о рассыпавшемся мире и придумать инструкцию по тому, как его собрать», — резюмирует он происходящее.

Его роль — Мот, центральный персонаж в новой картине «Ленфильма», которую студия начала снимать в сентябре. Если коротко: родители его героя разводятся, создаваемая ими иллюзия счастливой семьи рушится, и Мот, тяжело переживая семейную драму, приводит домой новую знакомую — Лизу, бездомную девушку, которая всегда молчит. Вслед за ней замолкает и он. Ганди стал молчать по одному дню в неделю после Хиросимы и Нагасаки. Герои фильма замолкают после событий, которые стали ядерными взрывами в их жизнях.

В основе сценария — одноименная пьеса Анастасии Букреевой, выпускницы магистерского курса Валерия Фокина и Марата Гацалова в РГИСИ (Российском государственном институте сценических искусств). Пьеса, что называется, «взлетела», и спектакли по ней в 2018–2020 годах поставили по всей России — от Петропавловска-Камчатского до Москвы и даже в Румынии и Финляндии.

«Внутри современной российской драматургии уже есть классическая, и «Ганди молчал по субботам» Букреевой — уже одно из классических произведений, историй о взрослении, — объясняет он. — Но, как и любое классическое произведение, оно не может рассказывать о чем-то одном, оно оставляет пространство для трактовок. И этим оно сильно».

Спрашиваю, чем же публику цепляет эта история? Почему у нее такой успех, чем она привлекает режиссеров?

«Мы все сейчас очень быстро живем — это не наша вина, такие обстоятельства времени и правила игры, в которую мы все играем, — задумывается Марк. — Мы быстро "проходим уровни", быстро проигрываем, оказываемся на чекпойнте и начинаем заново. И при этом проскакиваем много вещей, которые нам кажутся будничными, — на улицах, в офисах, в переходах... Как в художественных произведениях: нам кажутся эти вещи неважными и не требующими нашего внимания, недостаточно яркими — а в них очень часто кроются ответы и подсказки, ключи. Например: сострадание, умение слышать, умение прощать, умение видеть. По жизни ты не найдешь ничего, что тебе напомнит о таких базовых принципах, — она настолько быстрая, что они уже совсем-совсем далеко: мы более сложные вещи решаем. А о каких-то базовых штуках нам могут напомнить парадоксальные вещи. И мне кажется, в этом произведении очень точно найден персонаж Лизы, бездомной. Потому что она и является таким будничным: мы каждый день видим бездомных. Видим, но не замечаем, проходим мимо них. А у них — уникальные истории, потому что это люди, которые созерцают мир, видят его в иной призме восприятия, в иной плоскости, потому что они никуда не бегут и никуда не торопятся. Я думаю, что это в пьесе очень круто найдено. Она с каждым годом будет становиться всё актуальнее и актуальнее только потому, что мир становится всё быстрее и быстрее, а она замедляется».

Со съемочной площадки в это время выходит мальчик — в мегафон его поздравляют с окончанием съемок. Школьник с будто бы подранным локтем (труд гримеров!), в пыльной одежде — Денис Пропалов. Несмотря на свой возраст, опытный актер: недавно сыграл цесаревича Алексея в сериале «Романовы: преданность и предательство» Василия Чигинского, а вообще в портфолио пятиклассника — 24 работы. А снимается он с 6 лет.

«Мама вела мои соцсети, ВК, и меня кто-то увидел, и пригласили на один проект, потому что там мальчик плохо подходил и им понадобилась замена, — поделился юный актер. — И вот они меня увидели, пригласили и после смены маме сказали, что съёмки — это мое: мол, продвигайте его дальше в кино».

В этой картине у его героя нет имени — его просто зовут Мелкий. И он «заводит героя в лапы зла».

Бригада тем временем меняет точку съемки. Из двора, заполненного мусором, в котором соседствуют кассовый аппарат, стенд «150 лет Пушкину», резиновый сапог, громкоговоритель и монитор от компьютера, камеру поднимают наверх, в центральный зал. По разбитому и проваливающемуся полу повсюду разбросаны газеты (на полу даже валяется целая подшивка «Правды»), декораторы из баллончиков поливают развевающуюся на ветру пленку. Бригада выстраивает свет. Здесь должны снимать ключевую сцену.

«Изначально нас везли на другую локацию, — делится режиссер картины Юрий Зайцев, для которого это дебют в полном метре. — Мы искали заброшенный район в черте города, нам это нужно было по сюжету: отец главного героя планирует его застраивать как девелопер, архитектор. И мы с оператором в окошко увидели это место, попросили остановить и влюбились в него. Вообще, какая-то череда сакральных совпадений с этими съемками. Мы до этого снимали кульминационную сцену, где главный герой, Мот, приходит к бездомной Лизе, — после этой сцены героиня должна умереть. И мы снимаем сцену в подземном переходе, выстроили технику и рядом пустили прохожих, обычные люди шли в метро. И вот одна женщина проходит через нашу картонку, на которой сидит бездомная, и останавливается: у нее инфаркт. Мы вызвали ей скорую, с ней, слава богу, всё в порядке. Я не верю в магию, но, видимо, само место съемок было так заряжено эмоционально, что это распространилось. Какой-то эмоциональный заряд есть и с этой локацией тоже. Потому что сцена, которую мы будем снимать, в каком-то плане религиозная. Лиза для меня — это такая блаженная, с одной стороны юродивая, а с другой стороны мудрец. И в том, что нам больше всего подошла локация баптистской церкви, мне кажется, есть что-то важное».

Юрий рассказывает, что, готовясь к съемкам, узнавал жизнь бездомных, ездил с автобусом «Ночлежки», волонтерил с подопечными. Запомнился айтишник, у которого сгорел дом, но он продолжал работать прямо из ночлежки на своем ноутбуке, — а работал он в космической отрасли. Запомнилась бывшая балерина с удивительной прямой спиной.

Исполнителя главной роли режиссер искал долго.

«Я посмотрел на эту роль 200 человек вживую в Москве и в Питере, — вспоминает Зайцев. — Моя кастинг-директор Наташа рвала на себе волосы и говорила: "Юра, у нас закончились артисты". Я хотел на самом деле открыть какое-то новое лицо и искал его. Но пришел потом Марк, и он просто объективно сделал лучше всех».

Режиссер искал, по его словам, «человека без секса в глазах» — потому что зрело выглядящие люди, даже если им было по 15–16 лет, не могли сыграть историю взросления того, кто только-только познает мир. Иронично, что своего героя он нашел в том, кого в Каннах сравнивали с Тимоти Шаламе, а на родине уже нарекли новым секс-символом нашего кино.

Партнером Марка по площадке стала актриса Дарья Екамасова, лауреат премии «Ника» за роль в фильме Андрея Смирнова «Жила-была одна баба», снимавшаяся также в картинах Алексея Федорченко («Ангелы революции»), Александра Касаткина («А.Л.Ж.И.Р.»), Бориса Хлебникова и других известных режиссеров. Ее на роль Лизы выбрали сразу. Открытая, доброжелательная и спокойная, она, пригласив нас в свой вагончик, с любовью рассказала о своей героине. Грим не пощадил ее красоты — но при этом еще более особым светом заставил светиться ее глаза.

«Я считаю большой наградой сыграть совершенно отличающегося от тебя человека, с другой психофизикой, другой внешностью, — поделилась она. — Для меня это некий челлендж, мне это профессионально интереснее, это вдохновляет. Мне кажется, в этом и состоит суть актерского мастерства, чтобы меняться, чтобы не повторяться. Двигаться дальше. Не только потому, что повторяться довольно скучно, но и потому, что именно в такие моменты ты познаешь себя и мир, открываешь новые потайные двери, ты не стоишь на месте».

Она также изучала жизнь бездомных и с удивлением заметила, что стала встречать их чаще — даже на съемочную площадку на грим вдруг пришел бездомный человек и стал рассказывать, что он уже пять лет живет на улице.

«Я вынесла для себя две категории бездомных. Те, кто оказался на улице из-за независимых от них жизненных, порой трагических обстоятельств. Как правило, у таких людей уже либо не остается силы бороться, либо происходит какой-то морально-душевный сдвиг, и они уже не в состоянии вернуться в себя. И те, кто не хочет бороться за свою жизнь, кто сдается, не хочет работать, начинает пить и становится "бомжом". У них есть возможность попробовать устроиться на работу, но они выбирают улицу, "свободу"», — делится наблюдениями она.

Ее героиня Лиза — бездомная, которая парадоксально меняет жизнь людей вокруг себя. Между ней и подростком возникает сильная необъяснимая связь двух одиночеств.

«Она ничего специально не делает, в ней просто сочетаются внешняя грязь и внутренняя чистота, психологическое расстройство и "бессознательная осознанность", потому что она немного блаженная — после трагедии, которую невозможно пережить и не сойти с ума», — рассказывает Дарья.

Тем временем съемки затягиваются до позднего вечера: по сценарию героиня должна мыться в фонтане или из прорвавшейся трубы — смывая с себя ту самую грязь. Но в кино хотят сделать красиво: сначала забираются на крышу и льют потихоньку воду сверху, через световое окно, — но воды получается слишком мало, и ее впитывают разбросанные газеты. Потом приносят полиэтилен, всё меняют. Включая ракурс. Наконец, заходящего в зал Марка снимают с первого же дубля. Переставляют камеру. Здесь артистам нужно сыграть сцену без слов.

«Я поняла, что играть роли, в которых много текста, проще, чем играть персонажа, который только молчит, — признается Дарья. — Тебе нужно говорить глазами и при этом не просто какие-то оценки делать, а именно нести в этом что-то свое. Это классный актерский опыт для меня».

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»