Фигурист Александр Галлямов: бронзовую медаль Олимпиады за командный турнир мне так и не отдали

Александр Галлямов, бронзовый призер Олимпиады в паре с Анастасией Мишиной, в интервью отделу спорта «Фонтанке» рассказал о кризисе фигурного катания, мотивации, дружбе и соперничестве с Дмитрием Козловским и Александрой Бойковой, а также о награде, которая до сих пор не нашла своих героев.

После перехода к Тамаре Москвиной Анастасия Мишина и Александр Галлямов стали ведущей парой в российском фигурном катании. На их счету две победы на чемпионатах России, золото чемпионата мира и Европы, а также две бронзовые медали Олимпиады, одна из которых, правда, еще совсем недавно была золотой. На прошедшем «Мемориале Панина-Коломенкина» и на втором этапе Кубка Санкт-Петербурга Мишина и Галлямов заняли первые места и вновь доказали, что равных в России им все еще нет. Тем обиднее, что соревноваться за рубежом они по-прежнему не могут. В чем же их мотивация и верят ли они, что еще удастся выступить на Олимпиаде?

— На Sports.ru недавно вышел материал про то, что мировое фигурное катание находится в кризисе. В своем телеграм-канале вы написали, что это «интересная точка зрения». Мне показалось или вы действительно не согласны?

— Если кто-то думает, что фигурное катание не развивается, то он абсолютно не прав. В России с учетом того, что мы уже третий сезон не выступаем на международных стартах, постоянно придумывают что-то новое. Появилось много новых и интересных турниров, которые привлекают множество зрителей. Возьмем, например, чемпионат России по прыжкам. Когда он проводился в первый раз в 2022 году, он произвел довольно большой фурор. Даже в Европе его обсуждали. Потому что за рубежом ничего подобного не было и до сих пор нет. Тем не менее само это утверждение является неверным.

— Вы же понимаете, что эти турниры придумали от безысходности, из-за отсутствия международных стартов?

— Да, чтобы добавить спортсменам соревновательной практики. Но одно другому не мешает. Оказалось, что это еще и шаг вперед. То же можно сказать и про «Русский вызов». Казалось бы, это турнир шоу-программ, но такого тоже никто не делал, и все фигуристы к нему готовятся очень серьезно: придумывают специальные номера, поддержки, чтобы все это смотрелось красиво и органично. Потом с этими номерами можно выступать и дальше, чтобы продолжать радовать болельщиков. Это не «от безысходности», это необходимость и ответ на внутренние вызовы.

— И все-таки вы немного успели посоревноваться за границей.

— Ну да, прямо перед самым закрытием. Конечно, скучаю по зарубежным турнирам. Хотелось бы поскорее вернуться на международные старты. А так пока приходится только по телевизору смотреть и с ностальгией вспоминать, как мы тоже когда-то там выступали.

— Есть мнение, что кризис фигурного катания произошел в том числе из-за отстранения российских спортсменов, в отсутствие которых конкуренция сильно снизилась.

— Сложно сказать. Хотя в первый сезон без России очень сильно ощущалось, что не хватало русских. Потом стало заметно, что зарубежные спортсмены все равно работают и прибавляют в мастерстве. Думаю, что русские фигуристы точно смогли бы составить хорошую конкуренцию. Во всяком случае, по оценкам видна разница.

— На шоу-турнирах вам часто приходилось пересекаться с Алиной Загитовой уже в качестве ведущей. Как она вам в этом амплуа?

— Скажу так: Алина приносит изюминку в любое событие, где она есть. Алина — наше ФК-богатство.

— Вам было бы интересно поучаствовать в «Ледниковом периоде»?

— Да, было бы реально очень классно, потому что я парник и могу делать поддержки на вытянутой руке. Сразу вспоминается Александр Энберт с Ольгой Кузьминой. У них было потрясающее соотношение по антропометрическим данным, за счет чего они очень хорошо смотрелись, они исполняли даже подкрутки и поддержки. Не зря они выиграли.

— Топ-3 звезд шоу-бизнеса, с которыми вы хотели бы встать в пару на «Ледниковом периоде»?

— Они не совсем из шоу-бизнеса, но было бы интересно покататься с кем-то из сестер Авериных.

— А двоих сразу поднимете?

—  Да, я так, кстати, уже делал. На командном чемпионате мира в 2021 году в зоне kiss and cry нужно было показывать всякие забавные вещи, пока спортсмен из нашей команды ждал оценки. И я тогда поднял Настю и Аню Щербакову. Так, а третью…

— А вы Авериных за две посчитали?

— Конечно!

— Нет, так не считается, давайте еще двоих.

— Так… ну тогда, наверное, Диана Пожарская и… Дора.

— В феврале вы сказали: «Я уже давно не ищу мотивацию. Утром просыпаюсь, иду на тренировку и выполняю свою работу. И я хочу ее делать хорошо, вот и все». Звучит, как будто вы уже ни на что не надеетесь и просто плывете по течению.

— По течению я никогда не плыву и стараюсь не быть удобным мальчиком. А по поводу мотивации, наверное, я не совсем правильно выразился. Все равно мы учим новые элементы, и это тоже добавляет нам азарта. Вообще, у нас в фигурном катании не соскучишься. Мотивация присутствует в любом случае, иначе добиваться высоких результатов невозможно. И для этого нужно всегда работать на максимуме.

— В феврале 2023 года вы говорили, что следующая большая цель — Олимпиада-2026. До сих пор верите, что будет шанс?

— Да, а почему я должен в это не верить? Мы работаем, готовимся, а там — как получится. Если бы мы уже махнули на это рукой, мы бы продолжали катать старые программы, которые приносили нам успех, но мы не стоим на месте и все время придумываем что-то новое. У нас две новые программы, а сразу две программы довольно тяжело вкатывать в новый сезон. Новые программы — это другие заходы, другой танец, и всё новое.

— Всё-таки вы сейчас вообще не участвуете в зарубежных стартах. Получается, никаких отборочных соревнований у вас нет, и никаких шансов попасть на Олимпиаду, даже если вы получите нейтральный статус, тоже нет.

— Да, недавно конгресс ISU действительно не пустил нас, но впереди будут другие совещания, и там как раз будут обсуждать допуск россиян.

— Допустим, они вас все-таки не допустят. И вы пролетите мимо Олимпиады. Как долго вы ещё будете кататься в этом случае?

— Давайте мы будем отбрасывать в сторону ненужные мысли. Но отвечая на ваш вопрос, скажу, что в этом случае, я надеюсь, будет замена Олимпийских игр. Вот, например, недавно были Игры БРИКС, я слышал, что еще Игры дружбы наверняка состоятся. В любом случае я буду кататься до тех пор, пока будет позволять здоровье. Сейчас всё больше и больше приходится обращать внимание на восстановление, на то, чтобы не усугублять какие-то мелкие болячки. Стараемся делать все очень аккуратно. У нас очень расширенная разминка перед тренировками, чтобы избежать микротравм. Не знаю, как будет дальше, но пока я не представляю себя без регулярных тренировок и соревнований. Я как-то болел и сидел дома пять дней, вообще никуда не выходил. Первые два дня я полностью от всего отдыхал, а потом уже просто не находил себе места: хотелось побыстрее вернуться на лёд. Понял, что не могу прожить без фигурного катания.

— Когда мы увидим четверной выброс в исполнении вашей пары?

— Все в процессе, мы работаем над этим. Мы хотим добавлять в программу и выполнять на соревнованиях только те элементы, в которых мы уверены минимум на 90%.

— А зачем вам это нужно? Ведь вы и без него пока выигрываете.

— Да, он особо много не добавляет, но это интересно. Это к слову про мотивацию. Вот ты пришел на тренировку и понимаешь, что сегодня будешь делать четверной выброс, и ты такой: вообще класс! И сама тренировка проходит интереснее, когда мы что-то новое учим. Поэтому мы сильно не хотим форсировать события, но мы работаем над этим.

— А что еще можно придумать в парном катании, чтобы все открыли рты?

— Кроме четверных выбросов? Наверное, еще больше оттачивать хореографию и делать более интересные поддержки.

— Вы говорите про тонкости, которые заметит только профессионал. А что-то такое, что будет понятно каждому зрителю?

— Ну не знаю…. может, лутц-риттбергер-риттбергер 3-3-3? Но это никто не соберет из парников. Это нереально.

— Может, параллельное сальто в стиле Малинина?

— Кстати, как вариант. Сальто же не запрещено. Это может быть интересно. Обязательно над этим подумаем!

— Ваша борьба с Бойковой и Козловским сейчас самое интересное, что есть в российском фигурном катании. Во все времена такие противостояния двигали спорт, да и вообще любую индустрию вперед: Роналду — Месси, Федерер — Надаль, Плющенко — Ягудин, если говорить про фигурное катание. Вы пока впереди в этом противостоянии, но не боитесь ли оступиться?

— Не боимся, потому что это спорт, и здесь все может произойти. На турнире Панина-Коломенкина после короткой программы мы были вторыми. А после олимпийского сезона мы проиграли золото и на чемпионате России, и в финале Гран-при. Да, между нашими парами есть борьба. Это помогает нам расти и профессионально, и медийно. К примеру, Плющенко и Ягудин стали настолько популярными в том числе благодаря своему противостоянию.

— А если серьезно, насколько противостояние с Бойковой и Козловским подогревает вас в спортивном плане? Или это все в головах у болельщиков и журналистов?

— Конечно, по большей части, это всё для болельщиков и журналистов. Мы к этим вещам спокойнее относимся. Между нами хорошие отношения.

— Вы были знакомы с ними с детства. И если продолжать докручивать этот сюжет, это выглядит как неплохой задел для фильма, в котором вы сначала дружите в детстве, а потом становитесь непримиримыми соперниками во взрослой жизни.

— Да, такое кино я бы посмотрел. Если серьезно, когда мы где-то пересекаемся, мы всегда можем нормально пообщаться, обсудить какие-нибудь темы. Например, мы с Димой говорим о футболе, о музыке вообще без проблем.

— Тем не менее между вами уже были разные ситуации. В какой-то момент они даже отписывались от вас в соцсетях. Не подписались, кстати, обратно?

— Нет, тут пока все без изменений.

— Как думаете почему?

— Может, мой контент им не нравится.

— А что тогда значит ваш пост после победы на турнире Панина-Коломенкина, в котором всего одно слово: «Сюда»?

— Просто мы выступали предпоследними, и это скорее в том смысле, что «первое место, сюда». То есть тут прямо вообще никакого подтекста.

— Ну вот я почитал комментарии ваших подписчиков. Они уверены, что какой-то подтекст все-таки есть.

— Да, я читал, но тут каждый волен думать, как он хочет. Лично я не опускаюсь до такого. Это же низко.

— Давайте ещё назад плёнку отмотаем. В чем была главная идея перехода от Людмилы Великовой к Тамаре Москвиной в 2020 году?

— Если откровенно, мы могли перейти даже раньше, но решили дождаться чемпионата мира. Мы заняли четвертое место на чемпионате России и стали первыми запасными, но нам сказали, что выступить, скорее всего, получится. И мы решили подождать. А тут проведение чемпионата мира оказалось под вопросом из-за эпидемии. В итоге, как только его отменили, мы сразу уже перешли.

— Кто первый протянул руку?

— Мы сами… Мы связались с Тамарой Николаевной и обсудили все нюансы. Сразу нашли общий язык. Помню, когда мы пришли к ней на первую тренировку, мы сразу стали работать в бешеном темпе. На то время, что для нас это было довольно непривычно. Пришлось сразу втягиваться. Времени на то, чтобы раскачаться, привыкнуть, у нас не было: нам нужно было за очень короткое время подняться на две головы выше по сравнению с тем, на каком уровне мы были.

— Вы понимали, что идете в группу, где есть пара, которая на тот момент была сильнее вас?

— Да, но мы в то же время понимали, что мы все будем находиться в равных условиях и что все в итоге будет зависит только от нас. А у нас было огромное желание побеждать.

— Кроме Москвиной, другие варианты рассматривали?

— Нет. Были приглашения в последний момент, но тогда мы уже четко понимали, что идем к Тамаре Николаевне. Мы уже обо всем договорились, и эти люди просто опоздали.

— Великова же на вас серьезно обиделась.

— И? У нее были Столбова и Климов, которые тоже уходили. Она вырастила много шикарных спортсменов. А мы просто захотели двигаться дальше, чтобы расти именно на взрослом уровне, потому что на тот момент мы вышли из юниоров, но прогресса не чувствовали.

— А за счёт чего конкретно вам удалось выйти на новый уровень после перехода к Москвиной? Что она из вас вытащила?

— Что? Просто посмотрите наши выступления 2019-го и 2021 годов. На самом деле тут очень много тонкостей. В парном катании сейчас нужно брать именно такими тонкостями и нюансами в катании. И вот этому она стала нас учить, говорить, как это нужно делать. И мы все это слушали и впитывали. С точки зрения постановок наши программы тоже стали интереснее, как мне кажется. У нас появилось много новых фишек. Плюс у нас было много разных идей, и Тамара Николаевна смогла найти им применение. Что-то из этих идей мы до сих пор используем. Для нас это уже как визитная карточка. В этом и величие Тамары Николаевны! Другой такой нет.

— Еще дальше отмотаем пленку. В 14 лет у вас стали болеть колени из-за нагрузок и высокого роста. В итоге вместе с родителями вы решили попробовать парное катание. Насколько это было трудным решением?

— Да, у меня пошла раскоординация, растерял все прыжки. Падал даже с двойных прыжков. Поэтому пошел в парное катание. В 14 лет у меня даже партнерши не было постоянной. Поэтому первое время учился делать поддержки с чужими партнершами. Помню, что еще их партнеры косо на меня смотрели, говорили: «Эй, ты чего делаешь? Это моя партнерша!»

— В тот момент, когда вы поняли, что в одиночном катании вам уже ничего не светит, было ли какое-то разочарование или депрессия?

— Если честно, я даже не знал, останусь ли я вообще в фигурном катании. Поэтому в качестве последней надежды решил попробовать парное катание, всё-таки прыгать я умел. Вообще, это как-то быстро пролетело, и я особо не успел об этом задуматься. Появился такой вариант, я пошел — и всё. Гораздо страшнее было просто закончить с фигурным катанием.

— Как проходит процесс выбора партнерши?

—  Иногда тренер ищет партнершу для партнера. Иногда это делает сам фигурист. Она может быть даже в другом городе или вообще в другой стране. Раньше такая практика была часто. Вы просто смотрите, какие есть варианты, чтобы по росту подходила. Потом встречаетесь, выходите на лёд и в течение недели смотрите на результаты: если все хорошо, продолжаете скатываться, и потом уже вам ставят программу. Мы с Настей поняли, что подходим друг другу, за три дня. А дальше пошло все лучше и лучше.

— Чем вас зацепила Анастасия?

— Характером. Видно было, что она готова и хочет идти вперед. Ну и, естественно, своим мастерством. Когда мы с Настей вставали в пару, у нее уже были титулы в юниорах, и это тоже было очень круто, мне было очень приятно начать кататься с такой партнершей.

— У вас в паре есть такое, что кто-то тянет партнера вперед за собой?

— У нас такого точно нет. Мы всегда можем друг друга поддержать, вместе стараемся идти вперед, и нет такого, чтобы кто-то перетягивал одеяло на себя.

— Перед фигурным катанием вы полгода занимались в хореографической студии эстрады в Екатеринбурге. О том опыте вы говорили: «У меня не горели глаза. На льду почувствовал совершенно другую химию». Что вы нашли для себя именно на льду?

— В балете я буквально засыпал на занятиях, а когда пришёл на первую тренировку по фигурному катанию, даже не заметил, как час пролетел. И я помню, что говорил тренеру: «Давайте еще покатаемся». Но мне сказали приходить завтра. Мне было пять лет, даже ближе к шести. По нынешним меркам это очень поздно уже. Ну и родители тоже поняли, что кататься мне нравится больше. Так все и пошло-поехало.

— Еще одна ваша цитата: «Даже моя бабушка готовит мне диетическую пищу».

— Да, никаких пирожков. Мучное я стараюсь есть по минимуму. В основном это отварная курица, гречка, овощи на пару, что-то вот такое. Лет в 18 я ел вообще что попало, а сейчас уже приходится задумываться над рационом. Поначалу было очень тяжело есть такое, но сейчас уже это вошло в привычку. Понятно, что я питаюсь так не семь дней в неделю. Что-то могу себе позволить, но всё равно стараюсь придерживаться диеты.

— Часто взвешиваетесь?

— Очень редко. Иногда могу поправиться на пару килограмм. Есть определенные нюансы и причины, но также легко могу и похудеть на 2,5 килограмма.

— Футболист «Зенита» Глушенков недавно сказал, что пиво после матча — это почти святое. А фигуристы себе могут позволить пиво?

— Кто-то, может, и позволяет себе. Но лично я не люблю пиво, потому что оно горькое. Только если в праздник, например на Новый год или на день рождения, могу позволить бокал шампанского. И уж точно не буду никуда выкладывать фото с алкогольным напитком.

— Ваша мама — бывшая балерина. Она сыграла большую роль в вашей карьере. Расскажите о ней поподробнее.

— Да, мама меня водила на каток, и когда мы даже сюда переехали из Екатеринбурга, мама всегда оставалась со мной. Она 14 лет отдала балету, возможно, поэтому у меня такие плавные руки, потому что даже после первых тренировок мы приходили домой и занимались дополнительно хореографией. Мама рассказывала, что видела меня в театре или в балете. Говорила, что ходила бы на все мои спектакли. Думаю, что в фигурном катании ей теперь тоже очень интересно. Папа тоже очень сильно всегда помогал и без проблем согласился на переезд в Петербург. Мне кажется, не каждый родитель готов бросить все ради карьеры своего ребенка.

— И еще о футболистах. В последнее время их часто спрашивают о том, сколько им нужно денег для жизни в месяц. Вратарю «Зенита» Евгению Латышонку, например, надо 30 тысяч рублей, а его партнеру Максиму Глушенкову — 500 тысяч. Сколько хватило бы вам?

— Сложно сказать. Но я совсем не транжира. Жизнь научила меня относиться ко всему бережно. Когда мы переехали в Петербург, мы снимали квартиру, купили коньки, тратили на дополнительные подкатки, шили костюмы — на это все уходило очень много денег. Поэтому я в 14 лет пошел работать промоутером. Помню, стоял у Академии, раздавал листовки, а некоторые фигуристы, в том числе те, кто до сих пор катается, ходили рядом, снимали меня на видео и смеялись. Заработанное тратил на обеды, то есть работал, чтобы покушать, как бы это ни звучало. В отпуск мы с родителями не ездили очень много лет. Поэтому я знаю цену деньгам.

— Вы можете назвать себя состоявшимся человеком?

— Наверное, пока нет. Мне всего 25, и я продолжаю искать, куда можно расти дальше. До сих пор часто бывает, что я обращаюсь за советом к родителям по какому-то вопросу. И мне кажется, что это нормально.

— И самое последнее — бронзовую медаль Олимпиады вам так и не прислали?

— Нет. Честно говоря, пока непонятно, что там происходит. Как-то нам сказали, что прислать не смогут, и всё, после этого полнейшая тишина.

Беседовал Артём Кузьмин, «Фонтанка.ру»