«Смотрящий сразу сказал, что я его друг». Рассказ петербуржца, которого отправили в турецкую тюрьму за фото

Турция депортировала петербуржца Валентина Пацовского, который перед этим получил 1 год и 8 месяцев условного срока за фото в стамбульском метро. «Фонтанка» поговорила с ним о том, что же случилось в поезде и почему в тюрьме ему запомнились самовары.

«Фонтанка? Я вас обожаю», — говорит Валентин, который вернулся в Петербург накануне. Нежеланную известность он приобрел в начале сентября, когда его обвинили в нарушении тайны личной жизни: вместе с женой его задержали за снимок в турецкой подземке, так как в кадре оказалась местная жительница, это увидел один из пассажиров. Дожидаться решения суда ему пришлось в тюрьме почти 2 месяца.

— Валентин, поздравляю с долгожданным возвращением в Петербург! Как вас встретили дома?

— Спасибо вам! Всё благодаря вам, что вы все-таки осветили это событие. Я бы там, наверное, еще месяц мог сидеть, если бы не переводчик мой и адвокат. Мне в итоге предложили улететь за свой счет, на что я и согласился. Предложили лететь турецкими авиалиниями, ответил: «Нет, я полечу только российскими». В итоге они согласились и позволили мне покинуть их страну. Вчера в 22 часа я был дома. До трех часов ночи не спал, всё это вспоминал, переживал.

Знаете, не каждому человеку под силу такое вынести, потому что я к каким-то решениям был готов, но если человека из нормальной среды, комфортной, выдернуть сюда, посадить, это не каждый выдержит. Это не день, не два, это полтора месяца. Плюс 10 дней в депортационной тюрьме, где 100 человек в одном только месте, где я сидел, а там тысячи человек. Там (именно в депортационной тюрьме. — Прим. ред.) такой как бы загон, в нем 100 человек и вагончики — ну вот как наши вагончики, где спят строители, так же и там. [В одном вагончике] 6 человек.

— Что все-таки произошло тогда в вагоне метро? На снимок действительно попала женщина?

— Мы ехали в метро. Стою, а передо мной на стекле написано: «Места для пожилых и инвалидов», ну как у нас в метро. Передо мной в этот момент стоит женщина, из-за того, что было тесно, я ее почти держал. При этом в одной руке у меня чемодан, в другой сумка, и мне так было неудобно. А пассажирке лет 80 на вид. И девушка сидела, сначала она по телефону разговаривала, разговаривала, потом она глаза закрыла, цинично так, знаете. И думаю, дай-ка я сфотографирую именно вот эту часть с надписью, чтобы супруге напомнить, что нас с ней еще в детстве учили — в общественном транспорте надо уступать место. И получилось так, что эта женщина на меня облокотилась, у меня телефон поехал, и в кадр попало лицо вот этой сидящей девушки. А турок, который стоял за мной, получается, заглянул ко мне в телефон.

И вот после этого меня спрашивали в суде: «Признаете ли вы себя виновным в посягательстве на личную жизнь?» Я говорю: «Слушайте, извините меня, но это очень громко сказано. Если бы я залез к ней в квартиру, ее сфотографировал, в помещении или даже в автомобиле, я бы посягал на ее личную жизнь, но когда ты в общественном транспорте…»

— Вы, наверное, не могли поверить в происходящее?

— Да, я вообще подумал, что это что-то непонятное… Я думал, все-таки власти местные разберутся, но нет, закон оказался на стороне своих граждан. И вот я оказался в тюрьме.

— Как прошел первый день в заключении? Был ли страх?

— Привезли меня в камеру, открыли двери, а там — 50 человек, 100 глаз на тебя смотрят. Всем говорю: «Здравствуйте, здравствуйте» (смеется). Три дня гость, как говорится. Ну и всё, и там уже в принципе видят, что я человек нормальный. Я рассказал ситуацию, а они мне сразу — тебя подставили, конечно. Дальше страх у меня отошел, как-то все на взаимопонимании и взаимопомощи.

— Были ли среди сокамерников соотечественники или русскоговорящие? На каком языке вы общались?

— Я один русский был. В основном иностранцы, из бывших союзных республик, по-русски говорит мало кто, переводили некоторые. Латыш один был, моряк из Анапы был. Многие сидели за нарушение паспортного режима.

Русских газет они, к сожалению, не читают, но я вам честно скажу: я там с одним поговорил, из Одессы парень, хотя родился в Киргизии. Он сказал, что статью прочитал где-то, мол, русский фотографирует задницы турецких женщин, за что его посадили. Я ему и ответил: «Там лицо было, а не задница!»

— Какие условия были в период задержания?

— Много камер, туалеты, душевые и дворик. Предоставляют только матрац, он довольно грязный был. Подушки сами там делают — набивают рукав синтепоном. Вещи стирали сами в чанах, развешивали по веревкам во дворике, это запрещено, но как-то умудрялись.

— Получается, это что-то вроде колонии-поселения?

— Да. Оказывается, я там далеко не один такой был. Там в местах задержания есть и другие люди, которые тоже так пострадали. Многих, кажется, подставили, подзаработав на иностранцах. Так что перед тем, как ехать в путешествие, конечно, нужно знать законы, а законы некоторые хитрые. Как это произошло с моей фотографией: я ведь даже ее использовать нигде не собирался, на суде сказал, что удалил фото, когда меня об этом попросили.

— Чем вас кормили?

— Обычная еда у них там. По вечерам заключенные готовят, стараются одомашнить эти казенные харчи. На завтрак две булки с чем-нибудь, на обед приносят суп в больших чанах. Суп, наверное, из порошка, я два раза поел, два раза у меня живот болел. И в целом еда для поддержания, питательного в ней ничего нет.

Что особенно запомнилось, там были самовары, очень они мне понравились. Когда самовар нагревался, в верхней части, которая снимается, готовили разные соусы. Потому что пищу дают, она застывает, в нее горячий соус добавляли. И вот каждый вечер по очереди там сидели, в четыре самовара там всё это происходило, вот так интересно. Некоторые продукты можно купить, там что-то вроде буфета, ларька. Заказываешь, тебе приносят, если родственники прислали денег.

— А что там можно купить?

— Выбор небольшой. Томатная паста, лук, перец. Из этого они готовят соус, а потом добавляют то, что осталось, например, от обеда или от ужина, макароны, рис или нут можно добавить.

— А сигареты продают? Говорят, в российской тюрьме это основная валюта.

— К сигаретам спокойно. Их продают, но все покупают табак и сами делают сигареты. Но я еще раз скажу, лучше туда не попадать, тяжеловато, конечно.

— Распределяли обязанности в камере? Столкнулись с иерархией?

— Да, там своя иерархия. Был смотрящий, очень хороший человек, сразу меня принял и сказал: «Ты мой друг». Хотя по-русски он не говорил ни слова. Бытовые вопросы как-то решали, переводили. Например, найти полотенце, простынь.

В последний день, в день суда, когда в 6 утра меня разбудили, некоторые товарищи из туркменов, они тоже встали. Покормили меня, поделились своей теплой одеждой. Сказали, что там будет холодно, что в подвале сидеть буду.

— У супруги, наверное, не было возможности вам сделать переводы, потому что они не знали, где вы и на какой счет переводить?

Ну, какое-то время я был, конечно, без денег. И вы знаете, они даже отметили мой день рождения за свои деньги. Вы представляете? Они сделали стол, они сделали торт.

Нет, ко мне очень хорошо отнеслись. Там и молодежь такая, они молодцы, они и стол накроют, и стол уберут. Не успеешь подумать, что надо посуду после себя помыть, они уже помыли за тебя. Вот, я вам скажу, этих людей, которые сидят [в транспорте] перед бабушками, — их туда надо на перевоспитание.

— А уборки какой-то график есть или нет? Или это так, инициатива?

Что вы, что вы! Там каждое воскресенье генеральная уборка. Не считая того, что каждый день с утра. Я удивился, какая-то у них чистота. Но это всё опять же зависит от камеры и от людей, конечно же.

Вода льется прямо со второго этажа… У тебя получается камера наверху, две камеры внизу, столовая, точка воды, где ты посуду моешь, и электрическая точка, где они самовары включают и готовят. И дворик еще, где они развешивают. И вода льется прямо сверху, всё по ступенькам, потом они ее во двор выгоняют, а там сплошная яма как раз есть, и всё уходит с канализацией. Не-не-не, вот насчет этого я удивился, какие чистоплотные ребята.

А стычек никаких не было за это время?

— Когда я пришел, там была одна стычка между азербайджанцами, но она началась еще до меня, а там было уже продолжение. Этих людей сразу из камеры удалили, перевели в другие камеры, и все спокойно жили.

Ну, бывало, когда эта молодежь сирийская между собой там конфеты не поделят.

— Что вы хотели бы посоветовать туристам, чтобы не оказаться в подобной ситуации?

— Я хочу сказать путешественникам: будьте предельно внимательны. Потому что мошеннические схемы развода, подставы, они на каждом шагу.