Взять полковника Колесникова. И все всё понимают

Сегодня, 7 ноября, все опытные питерские опера не захотят служить. Они устанут обсуждать ночное задержание бывшего шефа УгРо. Они же часто сами делали именно так, как ему вменяют. Одно спасение — никто не понимает, чем полковник помешал космосу.

Около часов так восьми вечера 6 ноября полковник полиции в отставке Олег Колесников остановлен сотрудниками ФСБ за рулем где-то на Петроградке. Усталым. Ему надоело слушать сплетни, да и стопроцентную информацию, что решение по нему уже принято. Там, докуда не дотянуться, где никто не принимает объяснения. Откуда могут убить одним телефонным звонком.

Автор знает Колесникова четверть века. Это много. Разговаривал с ним минут за тридцать до того, как его подрезали.

— Может, отключишь телефон, поскучаешь где-нибудь хоть пару дней? Отоспишься, чтобы не сгоряча, — рассуждал я.

— Задолбало всё это. Если завтра не придут, сам приду. Так и спрошу: «У вас вопросы — задавайте», а отосплюсь за все про всё я и в камере.

— У тебя спортивная сумка с нужными вещами для камеры при себе? — спросил я, в отличие от Олега прошедший эти приключения. При задержании масштаб жизни меняется, это важно.

— При себе.

Поговорили за жили-были.

Он считал, что придут за ним часов в шесть-семь утра по его адресу в Коломягах. Чуть ошибся.

Еще недавно — примерно пару месяцев — полковник Колесников сидел в кресле замминистра МВД Северной Осетии. Назначен туда с должности начальника Управления уголовного розыска Петербурга. Начинал с оперативника района в конце 90-х, затем в «заказном» отделе, потом стал им же руководить. Даже интернет помнит легендарность подразделения.

Когда ночью я висел на телефоне с его товарищами, сослуживцами, операми и приятелями приятелей, то многие говорили буквально одну и ту же аксиому: «Все всё понимают». А я отвечал: «И как я это смогу объяснить городу и области?»

Ладно.

Колесников ушел из Петербурга нарочно. Появилось мнение, что его на Неве много и надо бы не раздражать. Он действительно знал всех, кого надо, и наоборот. Показатели были лучшими, деликатные указания исполнял, не морщась, так что даже после сноса петербургского генералитета ГУ МВД и нашествия москвичей не тронули лишь уголовный розыск. Когда искрило, а без этого нигде, то у него имелся довод: «Вы же не спрашиваете, как что появляется в уголовных делах, значит, всех всё устраивает. Или передоговоримся?» Претензии затихали.

Но так устроен не Петербург, а всё кругом, что рано или поздно такие фигуры становятся брендами. А вокруг них завиваются мифы. Его имя стало символом не пойми чего и чего угодно. Колесников не ангел, но очень многое ему прилепляла молва.

Когда осел на Кавказе, то позвал за собой пару-тройку сотрудников. Это менее чем норма. И вдруг будто Зевс разгневался. Откуда-то из-за облаков донесся окрик — Колесникова на выход! Что, зачем? Министр МВД Северной Осетии сам растерялся. Колесников человек системный, бороться с природой власти не стал. Сгреб вещички, написал рапорт по собственному. Никто ничего не понял в силовой машине Петербурга, посудачили, перебрали головокружительные имена, выдохлись, и жизнь пошла своим чередом.

Его звали сюда-туда. Колесников не сбитый летчик. И вдруг опять не слава богу. Поползло, что будут догонять. Что одним увольнением сыт не будешь. Опять слухи по кругу. Устаешь перемалывать, а тебе еще ссылки анонимных дерьмоканалов кидают. Момент истины настал после недавнего ареста полковника в отставке Малышева. Его бывшего подчиненного. Малышев девять лет назад был старшим опером «заказного» отдела, а Колесников тогда — начальником оперативно-разыскной части, куда входило три убойных отдела. А накрыла Малышева древняя оперативная картина : в 2012 году в Ленобласти убили ректора Университета экономики и сервиса Викторова после того, как он накопал миллиардное хищение предыдущего ректора; наконец, задержали стрелка, помощника и руководителя боевой ячейки Ковалева; буквально через день задержали Смирнягина-младшего по прозвищу «Коляска» (инвалид по аварии, брат известного убитого гангстера), его подругу, светскую даму Рогалеву, одновременно проживающую с сыном бывшего ректора Соловьевым. Реализация встала на аресте троицы, а Смирнягина и Рогалеву отпустили, так как Ковалев показаний на них не дал. Причем все, кто нужно и не нужно, прекрасно понимали, что заказчик — сын ректора Соловьева, а заказ прилетел через Рогалеву — Смирнягину, а дальше уж исполнителям.

Все это очень законно, но никого не устраивало.

Почесали затылок. Хором: следователь СК, сотрудники ФСБ, оперативники «заказного». Раз бандит Ковалев не раскладывается на авторитетного Смирнягина-младшего, то с Ковалевым и Смирнягиным надо бы договориться о показаниях на заказчика Соловьева-сына. Немного криво, но справедливо же. Вам ехать или шашечки?

Силовое начальство было примерно в курсе, а начальство начальств — приблизительно в теме. Никто томик римского права над головой не вздымал и в обморок не падал. Потому как это если не рядовая, то точно не уникальная комбинация.

Так устроен сыск. Бывает, и разговаривать с задержанным нечего, а бывает — надо договариваться. Причем это касается и мелких идиотств, и экономических схем, а тем более заказных убийств, а тем более таких, как ликвидация ректора.

Любой опер, если он опер, шел, идет и будет идти этим путем. Любой. Все остальное — точки зрения домохозяек, рефлексии интернет-комментаторов, визг блогеров, ну — по Шнуру — и так далее.

По убийству Викторова оно и срослось. Сепаратные переговоры между Ковалевым, находящимся, на минуточку, во внутренней тюрьме ФСБ, и Смирнягиным-младшим, организованные организованной, устойчивой, государственной группой лиц, включающей представителей минимум трех ведомств, завершились протокольными показаниями Ковалева — он лично получил заказ от Соловьева-сына.

Что, напомним, было именно так, только с прокладкой в виде Рогалевой и Смирнягина.

В конце концов, Соловьеву заочно влепили 18 лет, и он до сих пор за границей, а Ковалеву — 17 и пока выходит по утрам на перекличку. Все выдохнули, все довольны. Вместе с прокуратурой и судом. И никому те в старости были бы не нужны, если бы не воля загнать полковника Колесникова.

С месяц уже Смирнягин-младший томится за ФСБ при сбыте наркотиков, статьи дурной, доходящей до пожизненного. С ним опять стали договариваться. И он пошел на сделку — взял на себя посредничество в убийстве ректора Викторова, что правда, загрузил свою бывшую близкую Рогалеву на то же самое, что стыдно, но опять правда, а главное — показал на бывшего полковника Малышева. Ведь его стараниями он проскочил между заказчиком и стрелками. Что опять не вранье. Малышев же реально принимал участие в сложении тех пазлов. И Малышеву вменили классику — превышение должностных полномочий. Опять в точку, но есть запятая. В той комбинации Малышев был внизу «пищевой цепочки».

Посвященные заговорили вслух — ох, не в Малышеве дело. Колесников это понимал шкурой. Никто и не ошибся. Единственное, что смущало, — каким таким образом Малышев укажет на Колесникова, когда на тот момент между ними было минимум три начальника по иерархии, а вокруг контроль за контролем. Теперь не смущает. Малышеву сделали предложение, и он дал показания. Но на всех же не дашь. К чему этот геноцид?

Когда к ночи Колесникова допрашивал следователь центрального аппарата Следственного комитета России, полковник спросил: «Вот у вас указано, что Малышев превысил полномочия с неустановленными лицами, а почему вы меня указываете во множественном числе?» Но это же внутриведомственная ирония, никогда не попадающая на процессуальные бланки. Полковника никто не переспросил.

Олега Колесникова отвезли в межрайонный изолятор временного содержания на Захарьевской, где он бывал сотни раз. Пальцы откатали. Ну, извини. Скоро повезут в Октябрьский суд на меру. А никто и не сомневается.

Потом он зайдет в следственный изолятор ФСБ на Шпалерной. Здесь он ни разу не был. Вернее, не сидел. Тут не Кресты, тут вежливо. И проведет месяцы с когда-то подчиненным Малышевым, Смирнягиным, Рогалевой. Они все там, через стенки.

Вот и отоспишься. Олегу 46 лет. В хорошей спортивной форме. Сын правильный — тут же привез отцу теплые вещи. Выйдет битый, значит, выйдет два Колесникова.

Вскоре нервы улягутся, а мат рассеется, и не исключено, что к нему придут договариваться. Например: грузись на превышение, получай свою трешку, и мы рады тебя видеть на воле.

Дело сделано, никто не виноват. Все всё понимают.

Евгений Вышенков, Фонтанка.ру