В гнезде все в порядке: судьба сталинской любимицы в мелодраме «Любовь Советского Союза»

Псевдоисторическая мелодрама «Любовь Советского Союза» Никиты Высоцкого и Ильи Лебедева приблизительно основана на деталях личной жизни актрисы Валентины Серовой, трагически потерявшей первого мужа-летчика, а потом вышедшей замуж за писателя Константина Симонова. Героиня фильма, Галина Коврова, повторяет эту любовную траекторию, однако едва ли не главным мужчиной в ее жизни становится все-таки товарищ Сталин, выступающий то как отец-покровитель, а то как соединяющий сердца Купидон.

В «Любви Советского Союза» много фантастического и запоминающегося, но по принципу, которому учил еще штандартенфюрер Штирлиц, больше всего запоминается последняя фраза. Это своего рода эпиграф, но подвешенный в конце, перед финальными титрами на нарядном лучезарном фоне, стилизованном под мозаику на московской станции метро «Маяковская»: «Любовь мешает смерти. Л. Н. Толстой».

Вырванная из контекста и потому звучащая оптимистично фраза принадлежит не то чтобы самому Льву Николаевичу, а его персонажу — это одна из реплик в потоке сознания умирающего князя Андрея, который готовится отрешиться и пробудиться от своего физического существования, «вернуться к общему и единому источнику». Какое отношение эта метафизическая толстовская цитата имеет к «Любви Советского Союза», переполненной молодой, брызжущей через край энергией и вообще жадной борьбой за существование, остается только догадываться. С таким же успехом, чтобы показать свою начитанность, создатели картины могли завершить ее такой, например, цитатой: «Жизнь победила смерть неизвестным для меня способом» из рассказа «Сундук» Даниила Хармса — этот писатель, по крайней мере, хронологически ближе к описываемой эпохе: судьба взрослой героини (Ангелина Стречина) в фильме прослеживается с 1938 по 1942 год.

Впрочем, сам по себе уже достаточно выразителен пролог, где мы видим 12-летнюю Галю совсем юной зубастой нимфеткой (Алисия Разумовская), которая блестяще берет первую высоту в своей жизни: проходит медицинское освидетельствование перед вручением букета товарищу Сталину. Осматривающий девочку врач велит дыхнуть на него, и когда Галина, плотоядно приблизив свое личико, обдает мужчину своим свежим ароматом только начавшего распускаться цветка, доктор затуманивается и с трудом вспоминает, что, собственно, должен сказать: «Изо рта не воняет, может быть допущена». Допущенная на трибуну мавзолея Галя преподносит Сталину цветы, с детской непосредственностью фамильярно похлопав его по спине, и после этого Иосиф Виссарионович так или иначе осеняет своим присутствием всю ее жизнь.

В основном по отношению к Галине Сталин выступает, скорее, как добрый гений, но чтобы как-то сигнализировать о неоднозначности этой исторической фигуры, каждый раз при появлении вождя включается мрачноватая и угрожающая музыка. Отдельно интересно следить за тем, как в разных эпизодах варьируется рост Сталина, которого играет довольно рослый Александр Устюгов. В некоторых сценах генсек оказывается на голову выше всего президиума ЦК КПСС, а в каких-то, наоборот, смотрит снизу вверх на второго мужа Галины, драматурга Туманова (Роман Васильев).

Но это будет уже ближе к финалу, когда Туманов станет не только лауреатом Сталинской премии (в качестве свадебного подарка от Иосифа Виссарионовича), но и бесспорным моральным авторитетом для всей страны, обратившись к ней (со сцены и одновременно по радио) со своим стихотворением «Жди меня». В сущности, это стихотворение Константина Симонова, отданное Туманову, является единственным подлинным документом описываемой в фильме эпохи и единственной привязкой хоть к какой-то реальности, в том числе эмоциональной. Все остальное — богато разукрашенные девичьи фантазии и дамские грезы о том, как здорово быть молодой миловидной кинозвездой, девушкой мечты бравого летчика (Кирилл Кузнецов), Героя Советского Союза, который будет тебя катать то на кабриолете ЗИС, а то и на своем самолете, пролетев под мостом где-то возле Кремля на манер легендарного Валерия Чкалова (архитектура фильма имеет тоже несколько фантастический оттенок, хотя и не такой оголтелый, как в новейшей экранизации «Мастера и Маргариты»). Товарищ Сталин, который все видит, конечно, узнает об этих развлечениях звездной пары, и вскоре перепуганные молодожены будут стоять перед ним на ковре во время торжественного банкета. Однако все кончится хорошо, одной из фирменных сталинских басен-тостов, благословляющей молодых: «Почему сокол высоко летает? Потому что у него в гнезде все в порядке», и присвоением летчику Коврову звания комбрига, потому что шикарное гнездышко Ковровых, обшитое карельской березой, «для полковника великовато».

Тему гнезда развивает также постановка спектакля «Дворянское гнездо», где Галина готовится сыграть Лизу Калитину, хотя ее высоко летающий муж, услышав название пьесы, шутливо настораживается: «Это что, про диверсантов?», а потом объясняет свою дремучесть: «У нас в школе литературы не было. Буржуазная литература — классово чуждая, а новую еще не написали». Созданием новой литературы как раз и займется следующий Галинин спутник жизни, влюбившийся в нее с первого взгляда и пламенно объясняющий приятелю: «Я для этой женщины буду писать все, что угодно, — пьесы, поэмы, романы, доклады, доносы — все, чтобы она стала моей».

Тему доносов, однако, создатели картины аккуратно обходят, чтобы не разрушать романтическую обстановку и гламурную атмосферу великой эпохи, хотя есть в фильме короткий эпизод, в котором одна второстепенная театральная артистка открывает дверь на тревожный ночной стук уже одетая и с рюкзачком — почти как композитор Дмитрий Шостакович, по ночам на всякий случай сидевший у двери с чемоданчиком. Но эта деталь тут носит скорее иронический характер, все-таки фильм называется не «Кошмары Советского Союза», а «Любовь Советского Союза», и любовь эта мешает не только смерти, как утешал себя князь Андрей, но и в более широком смысле — любой реальности, которую неприятно осознавать, но с которой неизбежно приходится мириться.

Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»