«Не знаю, услышит ли он, но я скажу, пожалуй, здесь». Что и кому Владимир Путин четыре часа говорил на заседании клуба «Валдай»

Границы Украины, «священная корова» Америки, звонок Дональду Трампу и применение ядерного оружия. Речь Владимира Путина на заседании клуба «Валдай» в Сочи длилась около часа, а последующая дискуссия — втрое дольше. Вот главные тезисы президента.

Прежнее устройство мира безвозвратно уходит. А за формирование нового разворачивается серьезная, непримиримая борьба.

Всё чаще демократию начинают трактовать как власть не большинства, а меньшинства. Ради некой абстрактной свободы, как некоторые считают, можно пренебречь демократическими процедурами, выборами, мнением большинства, свободой слова и неангажированностью СМИ.

Западный либерализм выродился в крайнюю нетерпимость и агрессию к любой альтернативе, к любой суверенной и независимой мысли и сегодня оправдывает неонацизм, терроризм, расизм и даже массовый геноцид гражданского населения.

Поведение Трампа в момент покушения на его жизнь произвело впечатление. Он мужественный человек оказался. И дело не только в поднятой руке и в призыве бороться за свои и за их общие идеалы. В этих экстраординарных условиях он себя проявил очень правильным образом, как мужчина.

Что касается политики, не знаю, услышит ли он, но я скажу, пожалуй, здесь.

У меня такое впечатление, что (во время первого срока. — Прим. ред.) его затравили со всех сторон. Не давали ему пошевелиться. Он боялся шаг сделать влево, вправо, лишнее слово сказать. Я не знаю, что сейчас будет происходить. Для него это все-таки последний срок. Не хочу сейчас комментировать то, что было сказано в ходе избирательной борьбы. Думаю, что сказано это сознательно в борьбе за голоса избирателей. То, что было сказано по стремлению восстановить отношения с Россией и способствовать завершению украинского кризиса, на мой взгляд, заслуживает внимания. Пользуясь случаем, хочу поздравить его с избранием на пост президента Соединенных Штатов Америки.

Я не считаю зазорным и со своей стороны ему позвонить. Просто не делаю этого, потому что руководители западных государств на каком-то этапе чуть ли не каждую неделю мне звонили, а потом вдруг прекратили. Ну не хотят — не надо. Мы, как видите, живы-здоровы, ничего, развиваемся, идем вперед. Если кто-то из них захочет возобновить контакты, мы ничего против не имеем.

Международные конфликты и столкновения чреваты взаимным уничтожением: оружие, способное это делать, существует и постоянно совершенствуется. А клуб обладателей такого оружия расширяется. И никто не гарантирует, что в случае лавинообразного нарастания угроз и окончательного разрушения правовых и моральных норм оно не будет задействовано.

Призывы Запада нанести стратегическое поражение России — стране, обладающей крупнейшим арсеналом ядерного оружия, — демонстрируют запредельный авантюризм западных политиков.

Слепая вера западных политиков в собственную безнаказанность, исключительность может обернуться мировой трагедией.

В политике Cоединенных Штатов, например, и их союзников в последние годы всё более заметен принцип «не доставайся же никому», «если не с нами, то против нас». Это опасная формула, потому что у нас есть такая поговорка: «Как аукнется, так и откликнется».

Россия не воспринимает западную цивилизацию как врага, не ставит вопрос «мы или они». Мы не хотим никого ничему учить, никому навязывать свое мировоззрение.

Соединенные Штаты и их сателлиты ставят перед собой цель нанести России стратегическое поражение. Это значит, если не уничтожить страну, то свести ее до ничтожной роли. А зачем нам тогда ядерное оружие? И в это же время они хотят с нами вести диалог по стратегической стабильности. Ну как это? Вроде нормальные взрослые люди.

Всё время, во всяком случае, в прежние годы, нам на ухо шептали: «Давайте поработайте с вашими друзьями в Китае, надо, чтобы они включились в разговор по поводу сокращения своих ядерных арсеналов». На что наши китайские друзья говорят: «Ребят, вы чего, у нас меньше и носителей, и боеголовок, что мы будем сокращать? Или вы сами снижаете до нашего уровня, или давайте мы дорастем до вашего, а потом вместе будем разговаривать по поводу каких-то снижений». Ну логично ведь, правильно? Всё остальное чушь какая-то. А в то же время существуют ядерные арсеналы у других стран НАТО, кроме США, у Великобритании и у Франции. И они растут и качественно меняются.

Коллективный Запад предпринял беспрецедентную попытку отлучить Россию от мировой системы, экономической и политической. Предполагали нанести России сокрушительный, нокаутирующий удар, от которого она уже просто не оправится.

Россия существует. Россия нужна миру, и никакие решения ни вашингтонских, ни брюссельских якобы начальников над другими не способны изменить этого.

А течение мировой политики, мейнстрим направлен в сторону, противоположную устремлениям Запада — от нисходящего гегемонистского мира к восходящему многообразию. Это очевидная вещь, как у нас говорят, к бабке ходить не надо.

В формирующемся многополярном мире не должно быть проигравших стран и народов, никто не должен чувствовать себя ущемленным и униженным.

Политика в сфере экономики остается неоколониальной. Посмотрите, как работает Всемирная торговая ассоциация, она ничего не решает.

Кто сильнее, тот и прав — этот принцип тоже работает. Да, нередко странам приходится защищать свои интересы вооруженным путем. Применение силы, решая одну проблему, создает другие. И мы это понимаем.

Наша страна не инициировала применение силы.

Мир нелинеен и внутренне неоднороден. Хорошо помню, как в 1999 году, когда я возглавил правительство и стал главой государства, с чем мы сталкивались тогда. Какие силы стояли за террористами на Северном Кавказе. Откуда они получали деньги и поддержку. Это просто смешно. Грустно и смешно вспоминать.

Мы все вместе, всей страной отразили атаку террористов и разгромили их.

Теперь в качестве инструмента используют Украину, украинцев, которых цинично натаскивают на русских, используя их как пушечное мясо. Мы защитим себя, наших людей. Но роль России этим не исчерпывается. Существование России — гарантия того, что мир сохранит свою сложность и многоцветность.

Мы всегда признавали границу Украины в рамках наших договоренностей после распада Советского Союза. Но в декларации о независимости Украина является нейтральным государством. На этой базе мы признавали и границы.

Но позднее, как известно, украинское руководство внесло изменения в основной закон и объявило о желании вступить в организацию Североатлантического договора. А мы так не договаривались. Это во-первых. Во-вторых, мы никогда и нигде не поддерживаем никаких государственных переворотов, не поддерживаем его и на Украине. Мы понимаем и поддерживаем людей, которые с этим госпереворотом не согласились, и признаем их право защищать свои интересы.

У меня состоялась дискуссия с генеральным секретарем ООН, он поддерживает тех, кто говорит, что мы нарушили нормы и принципы международного права, уставы ООН, что мы начали боевые действия на Украине. Повторю еще раз логику наших действий. Если в соответствии со статьей 1 по уставу ООН каждый народ имеет право на самоопределение, то и люди, которые проживают в Крыму, и люди, которые проживают на юго-востоке Украины, не согласившиеся госпереворотом, имеют право на самоопределение. Международный суд ООН в отношении Косово принял решение, что территория, объявляя о своей самостоятельности, не обязана спрашивать мнение и разрешение центральных властей страны. Значит, территории, включая Новороссию и Донбасс, имели право принять решение о своем суверенитете. Мы имели право заключить с этими новыми государствами соответствующие межгосударственные соглашения. Мы их ратифицировали и взяли на себя определенные обязательства. А затем эти государства, вновь образованные, обратились к нам с призывом о помощи в рамках этих договоров. Мы имели возможности и обязаны были это сделать, пытаясь прекратить боевые действия, начатые киевским режимом в 2014 году. Вот генеральный секретарь всё это выслушал, кивал молча, и говорит: «Ну да, ну да, хорошо, но всё равно — ты напал». Где в этой цепочке ошибка? Что я сказал не так?

На протяжении предыдущих десятилетий вроде как внешне всё благоприятно выглядело: из «семерки» сделали «восьмерку», ну спасибо, нас пригласили. Но знаете, что происходило? Приезжаешь на ту же самую «восьмерку», но становится ясно, что до встречи в рамках «восьмерки» уже собралась «семерочка» и между собой что-то пообсуждала, в том числе в отношении России. А потом приглашают Россию.

По любому ключевому вопросу просто плевать хотели на наше мнение. Это выглядело, как ползучая интервенция. Добрались в конце концов до Украины, туда влезли с базами НАТО, в 2008 году в Бухаресте приняли решение открыть двери для Украины и Грузии в НАТО. С какого? Зачем это надо было делать, создавать условия для конфликта.

Мы не только за свою свободу боремся, а защищаем всеобщий суверенитет.

Договариваться с учетом взаимных законных интересов мы всегда готовы.

После окончания холодной войны был шанс преодолеть и блоковое мышление, и блоковую политику. Но Соединенным Штатам это было не нужно. Видимо, они испугались, что контроль над Европой будет ослаблен, и усилили его. Это когда-нибудь всё равно приведет к ослаблению этой системы вассальной подчиненности.

В США, в некоторых штатах, энергоносители стоят в 3−4, а то и в 5 раз дешевле, чем в странах Евросоюза. Создаются условия для перевода предприятий и целых отраслей из Европы на территории США. Это производство удобрений, стекольная промышленность, некоторые другие производства.

То же самое с Японией происходит. Удивительно. Мы ничего плохого Японии не сделали. А они ввели против нас санкции. С какого перепуга?

В 1993 году мне посчастливилось присутствовать при разговоре бывшего канцлера ФРГ Коля с бывшим мэром Петербурга. Я тогда еще не забыл немецкий язык и в качестве переводчика между ними функционировал. Для меня, как для в недавнем прошлом сотрудника внешней разведки Советского Союза, было удивительно слышать то, что он говорил. В моей голове еще были штампы холодной войны. Вдруг Коль начал говорить, что, если Европа хочет сохраниться в качестве независимого центра мировой цивилизации, ее будущее должно быть только вместе с Россией. Я рот открыл. Ну и он продолжал в таком же духе. Говорил о том, как будет, по его мнению, развиваться ситуация на американском континенте. Куда и как будут выстраивать Соединенные Штаты свои усилия. Ничего плохого он про Штаты не сказал. Но 85−90 % того, что он говорил, так и происходит. Сегодня в некоторых европейских странах опять начали говорить о создании единой системы безопасности от Лиссабона, там, до Владивостока. Коль, правда, говорил, до Урала. Главная проблема между Россией и европейскими странами — это дефицит доверия.

У нас есть нехватка рабочих рук, это на сегодняшний день одно из основных препятствий для нашего экономического роста.

Нам нужно создать такие условия, чтобы люди, приезжающие на работу, хорошо владели русским языком, знали наши традиции и законы и были готовы их соблюдать. Мы с моими друзьями, руководителями республик бывшего Советского Союза, постоянно это обсуждаем. Они сами хотят готовить людей, которые хотели бы приехать, к работе на территории Российской Федерации. Что для этого нужно? Это и наш вопрос. Нужно создавать там школы, нужно посылать учителей русского языка, которых не хватает и которых они с удовольствием принимают — и принимали бы в десять раз больше.

Те, кто больше всего шумел на этот счет, действуют в совершенно обратном направлении. Угольная генерация в Европе резко увеличилась.

Так называемые зеленые барьеры, которые некоторые страны создают для развивающихся государств и развивающихся рынков, — это просто новый инструмент для того, чтобы сдерживать их развитие.

Если вы так искренне озабочены изменениями климата, обеспечьте тем странам, которые тоже готовы работать в этой сфере, источники новых технологий и финансирование, чтобы они могли безубыточно переходить на эти новые технологии. А иначе что, они должны тащиться в хвосте прогресса? Вы-то, те, кто от нас требует сегодня немедленного перехода на новые технологии, вы-то ранее использовали все источники энергии, вы загрязнили всю атмосферу, а теперь от нас требуете, чтобы мы немедленно перескочили в новые уровни генерации. Как же мы можем это сделать? Или мы должны тратить все последние наши ресурсы на новые технологии, которые должны у вас и закупать? Но это тоже один из инструментов неоколониализма.

Россия не отказывается от доллара.

Мне казалось, что бы ни происходило, доллар — как священная корова, его нельзя было трогать, — нет, взяли своими руками рога поотшибали, вымя не моют, а наоборот, эксплуатируют, почем зря. На долларе на данный момент держится всё могущество Америки.

По данным наших экспертов, только на том, что доллар является мировой валютой, Соединенные Штаты за последние десять лет получили просто так, из воздуха, 12 триллионов долларов. Просто за счет того, что они эмитируют, раздают, потом эти же деньги поступают, как правило, в их банки, в их финансовую систему, и там они еще стригут купоны. Давайте, поделитесь тогда этим доходом, который с неба свалился, если вы так обеспокоены экологической ситуацией.

Использование интернета должно быть основано на суверенных алгоритмах.

В России профессиональное сообщество взяло на себя определенные самостоятельные самоограничения, особенно связанные с возможным деструктивным влиянием на общество, особенно на детскую аудиторию.

Интернет должен подчиняться внутреннему законодательству той стороны, где идет работа в этой сфере. Я понимаю, что есть технологические ограничения, технологические сложности для этого. Но, если встать на путь работы с профессиональным сообществом, — оно видит, где возможны угрозы для общества, и работает над купированием этих угроз. А государство, конечно, должно быть рядышком.

«Очень примитивным образом. Так, иногда нажимаю несколько кнопок, чтобы кое-что посмотреть».

Венера Галеева,

«Фонтанка.ру»