«Концерт в Петербурге — как встреча с давним любовником»: зачем обращалась к психиатру и чем нас удивит Алёна Апина

Трудно поверить, но исполнительнице хитов «Электричка», American Boy, «Узелки» исполнилось 60. По этому случаю совсем скоро в Петербурге стартуют ее гастроли с шоу-программой «Комбинация лучших песен и всех хитов». О том, как она пережила развод, какие тяжбы ведет с композитором «Комбинации», зачем обращалась к психиатру, в чём была первой и что ждет на концерте петербуржцев, — в большом интервью Алёны Апиной «Фонтанке».

— Алёна! БКЗ «Октябрьский», Кремлевский дворец… Очень крупные и престижные площадки. Волнуетесь?

— Да не особо. Чего мне волноваться? Я к этим концертам готовилась давно. Кремль это или Липецкий ДК — я никакой разницы особой я не испытываю. Чем больше людей, тем интереснее будет концерт. Изначально должен был быть концерт 21 ноября [в «Крокус Сити Холле»], но мы все прекрасно понимаем, что произошло, и альтернатива, конечно, была. Самая престижная площадка — это, конечно же, Кремль. Сольный там будет впервые. Сборных, юбилейных, съемочных было более чем достаточно. Но в целом «Кремль» как незнакомое, ответственное, а БКЗ — это как встреча с любовником, которого давно не видел.

— Знаете, у меня есть ощущение, что будто в начале 90-х люди чаще ходили на концерты, чем сегодня, вы не замечаете такого?

— Да, я согласна. Тогда люди не были испорчены цифровым многообразием. Сейчас музыка, артист — это всё как, грубо скажу, как туалетная бумага, как средство. У тебя испортилось настроение — бабах, ты песенку послушал, тебе вроде полегчало. Или наоборот, собрались с подружками или с друзьями — раз, что-нибудь поставил, и вечеринка удалась. Какое-то, вы знаете, такое средство существования.

— А как должно быть?

— По идее к артистам должно быть отношение как к инопланетянам, понимаете? Это только кажется, что артистом быть легко. Вышел, спел и все. А как кого-нибудь пригласишь хотя бы просто объявить, сразу скованность какая-то появляется.

— Раньше так и относились к артистам?

— Да, в девяностых люди еще так относились к артистам, понимаете, как будто это то, чего не каждый сможет достичь, и было минимальное какое-то уважение, не как к божеству, но всё-таки как к особым людям. И это чувствовалось. И люди приходили на концерт для того, чтобы ощутить вот эту вот изюминку.

— Но с другой стороны, концерт на рубеже 1980-1990-х — это прежде всего фонограмма.

— Тут вы не по адресу. Со времен «Комбинации» мы с Таней (Татьяной Ивановой. — Прим. ред.) пели живьем, и начиная с 1991 года у меня был большой музыкальный коллектив — мы работали и пели живьем. Кроме съемочных концертов, потому что сам формат съемки не допускает долгих настроек, перестроек под каждого артиста. Формат съемки — это мировая практика, не наше ноу-хау.

— Перед нашим разговором слушал «Лимиту» — это вещь, которая стоит особняком в вашей дискографии. В этом году альбому исполняется 30 лет. Часто его переслушиваете?

— Я не так часто переслушиваю его, потому что у меня очень много вопросов к себе по поводу этой работы. Но музыканты мои могут позвонить и сказать: «Ленка, переслушивал тут „Лимиту“. Блин, вот мы крутые!» У меня немножко такие странные воспоминания от этого. Чуть-чуть мы то ли запоздали, что ли. К 1994 году само слово «лимита» уже потеряло этот вкус и значимость.

— Тем не менее это важная часть истории нашей страны.

— Это первая моя большая работа. 14 песен живьем, песни объединены общим сюжетом. И для зрителя это тоже большая работа, потому что ни одной песни люди не знали, даже не понимали, что пришли на маленький музыкальный спектакль. Хочу сказать большое спасибо и за то ощущение, и за то, что до сих пор слушаете это.

— Трек «Совместное предприятие», который вы исполнили в рамках этого спектакля — это же про «харассмент». А вы сталкивались с таким в своей работе?

— В моем коллективе есть два человека, которые работают со мной уже около 30 лет. Мы уже как одна семья, и поэтому тут уже будет инцест, а не харассмент. Поэтому нет, тут совсем другие отношения.

— Темы, которые вы с Михаилом Таничем подняли в «Лимите», очень серьезные. И обсуждение в прессе было тоже нешуточное. Вы помните, что самое обидное про вас написали в газетах / сказали по телевидению?

— Знаете, память все же очень правильно устроена, она все негативное и грустное стирает, оставляет только хорошее. Люди пришли, хотели услышать любимые песни, потанцевать, позажигать, ведь Алёна Апина — это же попсятина такая, махровая, где можно ни о чем не думать. А тут я предложила людям какой-то материал для смотрения, обдумывания. Конечно, неожиданно и тяжело — работать же не хочется. Хочется просто прийти и получать удовольствие, а я их заставила работать.

— После первого спектакля откровенные наряды пришлось сменить на образ из «Узелков» — белая рубашка, джинсы. Прям рифмуется с прошлогодней «голой вечеринкой».

— Нет, нет, нет, там не было прям уж откровенных нарядов. Просто самих нарядов было очень много. И то есть весь спектакль, который поставил Дмитрий Астрахан, он был такой как киноновелла с множеством нарядов. Но у кино и спектакля несколько другие жанры, чем у поп-музыки. И мы в итоге сделали просто моноспектакль. Это был некий компромисс.

— Вас тогда поддержала Алла Пугачёва, которая в целом положительно оценила программу.

— Да, кстати, она пришла.

— Уже на вторую версию?

— Да. Ей все понравилось, но она женщина пытливая, дерзкая, конечно, она за любой шухер на сцене. Она очень жалела, что не видела первой версии, Астрахановской. Может, она бы тогда подсказала какой-нибудь другой выход. Но то, что было одобрение, уже дорогого стоит.

— А вы не чувствуете, что сегодня некому вот так заступиться за артистов?

— А зачем? Артист — не ребенок, он должен уметь сам за себя заступаться, он должен быть уверен в том, что он делает. Единственный, кто за него должен заступаться, это его зритель. А так, артисту помогать не надо, пусть сам выпутывается.

— Вы поддерживаете общение с коллегами по цеху? В 1990-х у вас была песня с Лолитой про «Женскую дружбу».

— Мы общаемся, держим руку на пульсе, следим друг за другом в соцсетях, поздравляем, радуемся, поддерживаем.

— Но эту песню вы давно не пели вместе.

— У Лолы сейчас другой репертуар. Ей совершенно не нужна эта песня. Ну, в том виде, в котором она была. И это ее право. Я иногда на концертах ее пою, потому что ее очень любят женщины. Но то, что мы с Лолой ее давно не поем, ну, потому что у нас давно уже абсолютно разные векторы творческие.

— А с Татьяной Овсиенко, с которой вы тоже дружны, не думали о дуэте? Она из «Миража», вы — из «Комбинации».

— Не знаю. Я в свое время напелась дуэтом. Если будет такая мысль, искра или песня, не обязательно с Татьяной Овсиенко, с кем угодно, обязательно. Почему нет?

— Овсиенко рассказывала, что, когда она уходила из «Миража», у нее случилась «стрелка», по итогам которой ей позволили еще какое-то время работать с песнями группы, но уже в сольном творчестве. Вы ведь тоже из «Комбинации» в свою дебютную пластинку унесли пару песен — «Бухгалтера» и «Ты мой последний луч». Как и с кем вы решали, что эти песни будете петь сольно?

— «Бухгалтера» я написала сама, поэтому мне не надо было ни у кого спрашивать, что делать с этой песней. «Последний луч» — это тоже моя сольная песня была, ее в «Комбинации» никто кроме меня не пел.

Плюс «Мираж» — проект, который задумывался, ну как вам сказать-то, вот у него название ровно такое, как и содержание. Немножко такая афера. Спела какая-то женщина из Большого театра (Маргарита Суханкина записала 1,5 альбома для «Миража». — Прим. ред.) и они потом эту фонограмму подставляли под любую девушку, которую ставили на сцену.

— А «Комбинация» — это?

— Это группа, которую сделали четыре человека. Это, естественно, Александр Шишинин, человек, который всё это придумал, Виталий Окороков, который написал музыку. Татьяна Иванова и Алена Апина. Все песни спели только Татьяна Иванова и Алена Апина. Только своими голосами. И они же выступали на сцене. Они же зарабатывали деньги на фонограммы, на которые дальше записывали следующие песни. То есть у группы четыре родителя, понимаете? Честная, абсолютно открытая и творческая единица — группа «Комбинация». У коллективов общее только то, что они существовали в один период.

— Всегда казалось, что финансовые споры, вопросы авторства — это все по части «Миража», а в «Комбинации» как будто все было решено мирно…

— Я поняла, о чем вы говорите. Довольно мирно до поры до времени, пока это не коснулось, например, цифровых площадок. Я честно говорю, что я встала в острую позицию, потому что, например, после выхода сериала «Комбинация» песню «Американ бой» скачали где-то под 90 миллионов.

— Немало!

— Но почему-то Виталий Алексеевич Окороков решил, что все фонограммы принадлежат ему, но на каком основании — он ответить не может. Я задаю этот вопрос — ответа нет. Песни продаются в исполнении Алены Апиной и Татьяны Ивановой. Мы спрашиваем: «А где наша доля в этих чудесных, больших форматах скачивания?» Ответа нет.

Это не то что претензия, а простой человеческий вопрос, почему песни, спетые мной, хотя бы частично не принадлежат мне? На каком основании фирма «Джем» вместе с Виталием Окороковым считает, что все это творчество принадлежит ему? Ответ замалчивается. В мой адрес звучат какие-то угрозы, что мне запретят петь. Но звучат же наши голоса! И вы продаете этот материал с нашими голосами. Давайте нам хотя бы рубль — у нас тоже дети, мы тоже уже взрослеем и хотим понимать, что в этой жизни сделали что-то такое глобальное. Но пока ответа нет, поэтому не знаю, какие танцы у группы «Мираж». У меня единственный бальный танец вместе с композитором Виталием Окороковым, в котором я не знаю, кто ведущий, а кто ведомый.

— Вы намерены судиться?

— Я не знаю, как можно судиться. Потому что это чистой воды мошенничество. Наверное, да. Вопрос, на каких основаниях вы являетесь обладателем фонограммы группы «Комбинации», спетой не вами. Деньги на эти фонограммы заработаны не вами. Скорее всего, там подделаны какие-то бумаги, по-другому никак.

— На пластинке «Комбинации» зачастую указывались авторы как Шишинин и Окороков. Но вы рассказывали, и в недавнем сериале мельком показывали человека по имени Юрий Дружков — мужчину, который работал в Союзпечати. По утверждению Дружкова, он передал Шишинину более 50 текстов песен, за что продюсер сулил ему «до 30 процентов прибыли», но обещания так и не сдержал. Это правда?

— Я не Шишинин, поэтому со мной никто никаких переговоров не вел, но Юра Дружков — это реально существующий персонаж. Это такой, ну очень добрый фрик. Вот. Никто его там, ну, умышленно не старался обидеть. Никак. В моем репертуаре несколько песен с его текстами, за которые были заплачены авторские гонорары — с моей стороны все происходило так, как должно было происходить с авторами. Что уж там делал Шишинин с ним — я не могу вам ответить.

— Главные хиты — Russian Girls, American Boy и «Модница» кем написаны были?

— Они были написаны Шишининым, Окороковым. Это коллективное творчество. Кое-что мы с Таней там помогали, но мы так решили, что мы не будем мелочиться, не будем делить, что вот эти слова я написала, а вот эти вот слова ты написал. Ну, в общем, мы как-то так решили, что музыка — это Окороков, слова Шишинина, всё, точка.

— Светлана Костыко, первая клавишница группы, в недавнем интервью рассказала, что, по ее мнению, сериал «Комбинация» отражает действительность лишь на 10%. А вы как думаете?

— Задачи такой не было. Если хотите показать реальность — снимайте документальные фильмы, там true crime какой-нибудь или ещё что-нибудь, в другом жанре. Если вы снимаете художественный многосерийный фильм, конечно, там есть доля вымысла. Без этого никак. Поэтому, а уж кто как относится к вымыслу, это дело каждого человека. По мне, так абсолютно нормальная художественная работа. Там нет никаких придуманных совершенно с нуля историй. Если была причина развить какую-то сюжетную или художественную линию, то для этого она и в жизни была. И там уж как-нибудь вот они ее развивали, естественно, для каких….

— Меня во всем увиденном очень поразила одна вещь — у вашей мамы были проблемы с алкоголем? Эти сцены не придуманные?

— Нет, не придуманные. Я в последнее время спокойно об этом начала говорить. Не прошло и 60 лет моей жизни. Да, к сожалению, очень многие люди сталкиваются с такой ситуацией, и пережить её очень тяжело, потому что ты не можешь свои мозги и свой взгляд на мир вставить в голову другому человеку, а тем более своему самому близкому человеку.

К сожалению, такое бывает, но это не приговор, это не значит, что и ты будешь такой, это не значит абсолютно ровным счётом ничего, просто надо как-то научиться с этим жить.

— То, что вы видели в юности, как спивается близкий вам человек, как-то повлияло на ваше отношение к спиртному?

— Абсолютно нет. Я совершенно не категорично отношусь к спиртному. Есть такие варианты, что я могу спокойно посидеть за столом: бывает такое, что я вообще не употребляю алкоголь. Бывает так, что могу себе позволить. Нет, тут всё зависит от головы и от здравомыслия. Но лучше вообще не употреблять, чтобы не было соблазнов. И вообще, вероятности как-то скатиться в эту плоскость.

— А вы ходите к психологу?

Нет, к психологу я не хожу. Когда у меня бывают какие-то острые моменты, например, после развода я ходила к психологу. Дальше, после пандемии, после развода, после всех событий, которые сейчас происходят в нашей стране, я перестала спать и уже сама не справлялась с этой ситуацией, я пошла не просто к психологу, а к психиатру, чтобы он мне выправил эту погрешность.

— Одолели бессонницу?

— Да. Мне в этом помог хороший доктор и назначенное лечение.

— Медикаментозное?

— Я не буду давать каких-то советов, потому что все ситуации разные, и у каждого человека разная биологическая составляющая. Поэтому не надо бояться обращаться к специалистам, они для того и существуют, чтобы помочь нам. Если у тебя есть такая потребность, а не просто так ради времяпрепровождения.

— Женское счастье — был бы милый рядом? Или, наоборот, нужно не зацикливаться на одном человеке?

— Женское счастье — чтобы у тебя ощущение радости не пропадало ни утром, ни вечером, никогда. Что ты стремишься домой и тебя там ждет радость, что ты бежишь на работу, зная прекрасно, что тебе это доставляет удовольствие. Вот в этом женское счастье, мужское счастье, человеческое счастье! Ощущение радости каждую минуту. И источник этой радости должен быть повсюду. А это зависит только от себя.

— В 1991-м вы ушли из «Комбинации» из-за любви к Александру Иратову. Ваша совместная жизнь закончилась в 2016 году. Как вы пережили этот разрыв?

— Прекрасно. Развод — это всегда тяжелая психологическая ситуация. И, естественно, просто так «а, пропади оно пропадом» и идти дальше, конечно, не получается, потому что у вас общий быт, общие дети, общие друзья, всё это наросло большим-большим комом. И, естественно, это всё надо как-то потихонечку оторвать от себя, в общем, переходить в другую плоскость развития. Я не видела людей, которые бы легко пережили это — сегодня в одном, а завтра мы вот уже в другом статусе проснулись и у нас всё прекрасно. Нет, это, конечно, работа, но мы как-то справились.

— А Ксения?

— Ксения тоже справилась. Главное, не обострять самим взрослым и не делать гипертрагедию какую-то. Да, взрослые люди решили так, а на тебе это никак не сказывается. Мы продолжаем дальше жить, и когда ты станешь взрослым, ты постараешься взглянуть на это с другой стороны. С другим взрослым человеком впадать в какую-то панику, в чувство вины перед детьми — ни в коем случае.

— Алена, чем вы будете удивлять зрителя?

— Тем, что я вообще затеяла эти концерты, очень давно и тщательно выбрала и репертуар и наполнение концерта — оформление, костюмы. Чем я еще могу удивить людей? Воспоминаниями. Потому что на моих песнях выросло уже третье поколение людей и у каждого зрителя в зале с той или другой песней связано какое-либо событие, и тут будет возможность еще раз пережить это заново. Сейчас, когда ты сидишь такой лысый мужчина с внуками, а тут — как попал в машину времени, и снова оказался на дискотеке. Мне кажется, это круто! Хочу с людьми поговорить, повспоминать и погрустить.

— Спецэффекты будут?

— Классический концерт. Без надуманной пиротехники и прочего. Просто много человеческих эмоций. Я думаю, что после пандемии мы поняли, что все-таки главное богатство — это общение. Это общение, умение поддержать друг друга, ну много чего такого вот чисто человеческого, оказывается, без которого ну невозможно представить нашу жизнь. Поэтому будем общаться, будем петь, будем вспоминать, будем грустить, радоваться. В общем, много эмоциональных качелей я хочу раскачать у людей.

— А сколько песен будет в концерте?

— По-моему, 25-26. Как получится.

— Будет что-то такое, чего мы давно не слышали? Как случилось с «Лехой» — песня вернулась в ваш репертуар после того, как внезапно стала трендом в ТикТоке.

— Я не особо пользователь ТикТока, но да, я слышала, что там с «Лёхой» происходят какие-то чудеса, но я не думаю, что мой зритель, который будет сидеть в зале, он прям такой вот ТикТок-пользователь, поэтому для них «Лёха» — это совершенно другое воспоминание. Будут песни, которые еще пели в Советском Союзе, будут песни, которые только вот вчера придумали. Их будет много, они будут разные, но я могу обещать, что плохих песен не будет.

— Ожидаются ли специальные гости в Петербурге?

— Я хотела сохранить это в секрете, но да, в Питере в это время будет Настенька Уколова — та самая девушка, которая сыграла меня в сериале. Она очень хорошо поет, и поэтому вместо одной Апиной вы в какой-то момент увидите двух.

— А какую песню будете петь?

— Секрет! Сидите и мучайтесь и приходите на концерт, узнаете.

— Обязательно приду. В песне Russian Girls есть фраза: «Минздрав СССР предупреждает: СПИД — чума 20 века». Если бы эта песня записывалась сегодня, какое предупреждение вы бы дали? Какая в 21 веке чума?

— О господи, тут бы начать и кончить. Не знаю, мне кажется, нужно не забывать что это наша жизнь — единственная и неповторимая, и ее нужно жить в радости и не делать много глупостей, нужно постараться прожить со знаком «плюс». А пока получаем удовольствие просто от того, что мы живем.

Константин Митягин

«Фонтанка.ру»