Абхазия: «Не сиди ради него дома»

Сначала — о заголовке. Затерявшийся в 30-е годах американский роман оставил после себя разве что название: Don't stay home for him. Здесь каждое слово требует уточнения: что значит «не сиди»? , «ради кого — не сиди»? , «дома» — у кого?..

Мы бы и сейчас не торопились с ответами, но ситуация в Абхазии требует прояснения хотя бы фона событий. Тем более что 20 лет назад автор этих строк участвовал в работе группы, занимавшейся примирением двух кандидатов на пост президента этой страны — Багапша и Хаджинбы.

Нынешняя хроника такова. С начала ноября обстановку в Сухуме обострило принятие закона «О регулировании правового статуса многофункциональных комплексов». Этот закон предусматривался российско-абхазским соглашением «Об инвестиционной деятельности с российскими юридическими лицами в Республике Абхазия». За бюрократической терминологией правительственные инстанции и традиционно активная оппозиция увидели разное. Правительство — перспективу новых инвестиций. Оппозиция — угрозу малому и среднему бизнесу, а также боязнь роста цен на жильё. Но если чиновники (безотносительно личных интересов) связывают это с законом вложения в экономику страны (тем более что в этом заинтересованы обе стороны), то оппозиция подозревает власти в изначально коррупционных намерениях. Отсюда и перекрытие мостов на въезде в Сухум, и потасовка у парламента, и взаимные препирательства по поводу задержания наиболее ретивых протестующих.

Повторим: оппозиция «дома не сидит». А вот ради чего «не сидит» — вопрос, требующий предисловия. Его основу задают два «пульсирующих» фактора: исторический, связанный с давним грузино-абхазским прошлым, и относительно «современный», характеризующий внутриполитический расклад в уже независимой Абхазии. Начнём с того, что абхазской особенностью являлось неформальное разделение функций: Абхазскую АССР при Союзе в значительной мере «представляла» грузинская элита. Иными словами, «в верхах» занимались политикой, а «внизу», образно говоря, мандаринами. Это, надо сказать, не мешало Абхазской АССР считаться одной из самых благополучных, наряду с Крымом. Что касается грузино-абхазской войны 1992–1993 годов, то, по свидетельству осведомлённых абхазов, их земляков больше всего задел тезис тогдашнего грузинского руководства, формально обращённый к Москве: «Если вы всё сдали Западу, то почему не хотите уступить нам хотя бы Абхазию с Осетией?» Для Кавказа — это чересчур…

С начала 90-х грузинская элита прежнюю функцию утратила. Ей на смену пришли выходцы из многочисленных кланов территориального (районного) значения. Далеко не все из них мыслят общеабхазскими категориями. Отсюда — хроническая раздробленность, мешающая Сухуму принимать общегосударственные решения.

Второй фактор производен от первого. Это противоречия между вчерашними «воинами-освободителями» — в массе «территориалами с разным жизненным опытом» — и нынешней политической плеядой, повторим, опирающейся не только на былой «военно-полевой» опыт. Кто «ближе к народу» — однозначно ответить сложно. Тем не менее обострения сопровождают политическую жизнь республики не реже общегосударственных избирательных кампаний, пусть и подтверждающих демократические традиции 250-тысячного абхазского народа. При этом «низовое» спонсорство «своего» кандидата в республиканскую власть оговаривается его назначением, «компенсирующим» понесённые «снизу» расходы.

Хотелось бы похвалить сухумскую власть за предпочтительную — перед оппозицией — системность политико-административных усилий, тем более что их ориентация на Россию в целом вопросов не вызывает. Правда, об инвестиционных преимуществах турецкого бизнеса в Сухуме тоже говорят. Незавершённость нынешней политической коллизии подводит к оценочной сдержанности. Но сухо заметим: ряд ранее анонсированных планов руководства Абхазии остаётся на бумаге. Это и строительство в Скурче международного порта-хаба, и создание черноморского транзитного кольца, и открытие Сухумского аэропорта… Да и многое другое хотелось бы прояснить. Тем более что аргументационную культуру абхазов иллюстрирует незамысловатый анекдот: «Если собирать футбольную сборную мира, то в ворота нужно ставить абхаза: никакой судья не докажет, что тот пропустил мяч».

Но отдельно подчеркнём: антироссийского, а заодно и прогрузинского знаменателя ни нынешние, ни прежние обострения не обнаруживают. Безотносительно нашей военной базы в Гудауте (4 тысячи военнослужащих) имеются и другие обстоятельства, сдерживающие политическую эскалацию. Кстати, около 90% абхазов имеют российские паспорта. С мандаринами и дачниками всё более-менее стабильно. Хотя ресурс далеко не исчерпан. Заметим, что немало абхазов участвуют в СВО на стороне России. В Грузии ситуация — обратная. Но обещание президента Аслана Бжании уйти в отставку, если оппозиция покинет захваченные здания, выглядит, по меньшей мере, странным.

По сумме обстоятельств понятна сдержанная реакция Москвы на всё происходящее. Очередная, она же хроническая, неопределённость в сухумских верхах не повышает настроения — безотносительно фамилий первых лиц в республике. Не будет лишним и совет «не сидеть дома» без чётко обозначенной цели и опоры на более очевидный инструментарий. В этом усматривается защита интересов России, куда более долговременная, чем поддержка Москвой одного пророссийского «интегратора» в его противостоянии другому, формально не менее зависимому от российского спонсорства.