Заглянуть в жерло вулкана: в KGallery показывают работы Кузьмы Петрова-Водкина из частных коллекций

Волжский самородок, художник, преподаватель, драматург — Петров-Водкин прошёл путь от сына сапожника до творца, сумевшего выразить своё миропонимание (можно сказать — концепцию) в живописи. Основная часть его наследия хранится в Русском музее, поэтому на рынке работы Петрова-Водкина — редкость и большая ценность. В KGallery к 145-летию автора из таких редкостей собрали впечатляющую экспозицию.

Архитектура выставки не следует цветам художника, но точно их дополняет. Первый зал здесь цвета подсушенного разнотравья, а финальный — персиково-коралловый, как небо в «Изгнании из Рая» (1911) — работы из петербургской коллекции Палеевых.

Начинается выставка с вещей Валентина Серова (1865-1911), у которого Петров-Водкин учился (что особенно заметно по «Натурщице в мастерской» 1902 года), Михаила Врубеля (1856-1910), который на него повлиял, и ранних работ самого волжского мастера. «Гудит вьюга, стонет, надрывается…» (1900-е) — вполне передвижническая живопись с землистыми цветами, фактурными мазками, смутно жанровым началом. Текучие, объёмные мазки вы найдёте в «Девушке в белом платке» (1900) и «Девушке в кресле» (1900-е).

Стиль, вернее мир Петрова-Водкина складывался постепенно: художник учился у иконописцев, затем — в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, путешествовал по Европе, смотрел старых мастеров (и писал, что после посещения Лувра «на две недели превращался в классика»). Вольные мазки и «живописность» оседали на новой объёмной, ясной форме, в которой одновременно было нечто иконописное, что-то от Беллини и Джорджоне и, конечно, масштаб XX века.

Директор Художественно-мемориального музея К. С. Петрова-Водкина в Хвалынске Валентина Бородина называет Петрова-Водкина «художником пути» — ведь ему нужно было, выйдя из простой семьи, «вобрать» в себя всё, что люди накапливали веками, и добавить к этому что-то своё. На конкретных вещах, представленных на выставке, она показала «Фонтанке», как формировалось мировоззрение художника и даже откуда появилась «сферическая перспектива» (учитывая, что Петров-Водкин никогда не летал на воздушном шаре или аэроплане).

«Старух» (1909) из собрания семьи Куниных не выставляли порядка сорока лет. Петров-Водкин занимался картиной, вернувшись в родной Хвалынск из заграничного путешествия с молодой женой.

«Причём „Старух“ художник писал в каретнике, — рассказывает Валентина Бородина. — Петров-Водкин купил дом на окраине города, и чтобы его мама Анна Пантелеевна могла ездить на базар, он купил ей лошадку. И вот в каретнике наверху был сеновал. Летом 1909 года художник вернулся из Парижа и писал в этом каретнике своих бабушек: здесь изображены бабушки по линии отца и по линии матери, а также их сёстры. Всего через три года художник создаст „Купание красного коня“ — представляете, какой шаг он сделал за это время? Вскоре он писал матери: „Мама, все работы, которые я написал летом, оказались очень тёмными, но ‚Старухам‘ эта темнота идёт“».

Другая знаковая работа в первом зале — «Мельница» (1912) из собрания KGallery. Художник создал её там же, где и «Купание красного коня».

«Это река Иловля возле усадьбы генерала Петра Грекова, дочь которого училась у Петрова-Водкина и пригласила его с супругой в усадьбу, — продолжает Валентина Бородина. — Там художник написал пять картин. „Мельница“ вместе с „Купанием красного коня“ в 1913 году попала на Балтийскую выставку в шведском городе Мальмё, и потом из-за Первой мировой эти картины остались в Швеции. Вернулись они в Россию только после Второй мировой, когда художника уже не было, их возвращением занималась его вдова Маргарита Йованович (Мария Фёдоровна, или Мара, как называл её муж)».

Помимо Европы, художник путешествовал по Африке, был в Алжире и Тунисе — Валентина Бородина отмечает, что после того, как Петров-Водкин напитался африканским солнцем, его палитра посветлела и стала жёлто-охристой. В первом зале есть характерный «Автопортрет» 1907 года, в небольшом пространстве перед лестницей на второй этаж — «Айша» (1907-1908). Сейчас у «Айши» немного потемнел лак, но видно всё, за что картину критиковали — орнаментальная плоскостность, «этнографичность», не типичная для художника декоративность, хотя сам Петров-Водкин эту вещь ценил.

Если Африка его «разбудила» в плане цвета, то подъём на Везувий — в части понимания пространства. Знаменитый вулкан есть на рисунке «Ретроспектива» (1920).

Рядом с рисунком не случайно висит увеличительное стекло, чтобы рассматривать детали: в нём очевидна всеохватность, «вселенский» взгляд художника на мир. Куратор галереи Ксения Бендина вспоминает, как когда-то «Ретроспективу» дома у основателя KGallery Владимира Березовского несколько часов с лупой рассматривал Михаил Шемякин.

«В этом рисунке изображена вся история человечества на фоне жизни Христа, — рассуждает Валентина Бородина. — Вы видите землепашцев, изображение мануфактур, обсерваторию, и здесь же — сцены Рождества и распятия. И самое главное — вулкан Везувий. Будучи в Италии, Петров-Водкин захотел посмотреть, что делается в жерле вулкана. Это было в феврале 1906 года, и спутник-итальянец отговаривал художника подниматься на вулкан. В апреле 1906 года произошло самое сильное извержение Везувия в XX веке, то есть Петров-Водкин застал его в период активности. Это значит, что из жерла вылетали камни, сернистый отравляющий газ, пепел, был постоянно слышен гул. У художника загорелось пальто, он думал, что с вулкана он уже не вернётся, но тем не менее увидел этот „кровавый язык“, который пронизывает плоть земную до самого ядра».

Именно впечатление от Везувия «сорвало» художника с евклидовых прямых, именно там зародился его скруглённый горизонт и вертикали, «обнимающие» пространство.

«Для него вулкан Везувий стал „будильником“, — говорит Валентина Бородина. — На вулкан поднималась „куколка“, а спустилась „бабочка“, человек совершенно с другим мировоззрением и сознанием».

Рядом с «Ретроспективой» на выставке показывают книги, которые оформлял Петров-Водкин, и акварельный эскиз «Норден. Персонаж пьесы „Звенящий остров“» (1904). «Звенящий остров» — символическая пьеса, а Норден — вполне мирискуснический рыцарь. Работа в качестве драматурга и акварельный образ рыцаря с лицом, будто освещённым луной, — ещё одна грань Петрова-Водкина.

В 1928 году художник узнал, что у него застарелый туберкулёз. Из-за жены-иностранки его не выпустили на лечение в Европу.

«Константин Федин, писатель и земляк Петрова-Водкина, заболел тогда же, — напоминает Валентина Бородина. — Но он уехал лечиться в Швейцарию, вылечился и прожил долгую жизнь. А Петров-Водкин лечился на Кавказе и в Крыму и умер в 1939 году, когда ему было шестьдесят лет». Собеседница «Фонтанки» полагает, что пребывание на Кавказе скорее навредило художнику — не подошёл климат. В последние годы Петров-Водкин постоянно работал с температурой, поэтому его поздних вещей сохранилось мало.

В коридоре, ведущем к последнему (вполне грандиозному) залу, — эскиз портрета математика Леонида Канторовича 1938 года, с которым связано открытие, сделанное в преддверии выставки. Долго считалось, что портрет остался недоделанным, однако недавно выяснилось, что художник его всё-таки дописал, более того — он был на выставке «Индустрия социализма» уже после смерти Петрова-Водкина. Выставка путешествовала по стране, и в канун Великой Отечественной, в июне 1941 года, оказалась в городе Сталино (Донецке). Город оккупировали, и следы коллекции музея и работ, которые были на выставке, теряются — о них ничего не известно до сих пор. Эскиз же сохранился, и с ним связана ещё одна разгаданная тайна. Петров-Водкин часто писал поверх старых работ (так художник записал, например, свои изображения Пушкина, сочтя их неудачными), и на эскизе портрета Канторовича тоже читается другой силуэт. По словам директора хвалынского музея, коллекционер полагал, что под эскизом — Ленин, однако после экспертизы в Русском музее выяснилось, что это был автопортрет художника.

В финальном зале посетителя ждут религиозные образы — «Голова Христа» (1921), конечно, «Изгнание из Рая» и акварельная «Богоматерь с младенцем» (1921), написанная, когда художник узнал, что станет отцом. Дополняют ансамбль итальянская «Богоматерь с младенцем» XVI века из частного собрания и русские иконы. Валентина Бородина подчёркивает, что Петров-Водкин пишет Христа без нимба, без бороды и без тернового венца — благодаря чему в советское время работа называлась просто «Композиция». Тёплый коралловый цвет стен и изобразительный синтез восточного и западного начал создают впечатление небольшого византийского храма; кажется, этот зал — архитектурная и экспозиционная удача.

Поднявшись по лестнице, можно найти работы учеников Петрова-Водкина, в том числе «Пруд в Самарканде» (1921) Александра Самохвалова (1894-1971) — вещь из самаркандской экспедиции учителя и учеников 1921 года. И на удивление не похожего на Петрова-Водкина «Охотника в лесу» (1931) Николая Дормидонтова (1898-1962).

Через ранние вещи, рисунки, школу Петрова-Водкина в KGallery удалось показать цельного и очень важного для русского искусства художника, дополнить образ аккуратными штрихами, подпустить зрителя к самому сокровенному.

Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»