Того ли либерализма боится Сурков?

На прошлой неделе Владислав Сурков − бывший зампредседателя правительства РФ, а по существу, главный идеолог «суверенной демократии» и «вертикали власти» — обрадовал нас небольшой статьей с привлекательным заголовком «Сексуальная контрреволюция и либерализм». Весь смысл ее написания заключен в последних фразах. Иначе придется допустить, что автор замечательного термина «глубинный народ» лишен элементарных знаний современной политологии. Поскольку такое предполагать — зря человека обижать, то этого делать не станем. Но тогда верно сказанное выше о последних фразах.

Начинает Сурков с интерпретации победы Трампа на президентских выборах как торжества сексуальной контрреволюции. При этом утверждает, что победил, как он пишет, Траск — дуэт Трампа и Маска. Понятно, сексуальная революция, по Суркову, это развившийся и резвившийся в США и Западной Европе культ ЛГБТК+* (экстремистского движения по российскому законодательству) и всего, что с ним связано. Уважаемый экс-идеолог полагает, что он явился следствием продвижения либерализма. Тот искал, искал, а что еще освободить после обеспечения всеобщих и равных избирательных прав, и вот нашел кучу полов и их оттенков (не говоря уже о гомосексуалистах). А найдя, стал наделять их привилегиями как пострадавших от прежней дискриминации.

В этой картине было бы все верно, если бы только писатель объяснил читателю эволюцию термина «либерализм» в XX веке (начиная с США), в ходе которой он превратился в собственную противоположность. Классические либералы − те, что ведут свое происхождение от Джона Локка, − поэтому уже давно были вынуждены называть себя либертарианцами. Для них свобода человека (его право собственности на самого себя, или, иначе говоря, самопринадлежность) не совмещается с какими-либо привилегиями. Если бы вдруг стали рождаться люди с синими волосами, то на основании цвета волос никак нельзя лишать их гражданских и политических прав, но и наделять привилегиями тоже нельзя.

О том, что Сурков не так прост, как хочет казаться, свидетельствуют его слова о том, что «либерализм выродился в либертинаж». Однако это рушит всю конструкцию. Оказывается, не с либералами в классическом понимании боролся Трамп, а с либертинами. А это — разные вещи. Последние топчут святой для первых принцип — неагрессии. Они вторгаются в личное пространство, нарушая некогда важнейшее для американцев условие свободы — право на privacy (приватность).

В США разгорелся любопытный скандал. Конгрессмен Нэнси Мэйс выступала на конференции о будущем Интернета. До этого она стала известна тем, что была публично против допуска трансженщин (это тех мужчин, которые заявляют, что они женщины) в женские туалеты Капитолия. Один из таковых явился на эту конференцию и что-то стал кричать о дискриминации транслюдей. Ее ответ на его крики долго цитировали американские СМИ: «Бог любит его. Я люблю его. Но его пенис не будет в моем туалете».

Впрочем, хватит туалетных проблем. О них и так незаслуженно много говорят. В тех же США проблема нелегальных иммигрантов была куда важнее для избирателей. Если вернуться к тексту Суркова, то от США он переходит к России и гордится тем, что Россия справилась с либерализмом раньше, чем они. «В 2003 году по итогам выборов в Госдуму было торжественно объявлено: либеральных партий в нашем парламенте больше нет. И не будет». Вот тут внимательно следите за руками идеологического фокусника. Были ли в 2003 году в России партии, которые шли на выборы с нынешней американской либеральной повесткой? Что-то я не припомню. Таким образом, происходит неоправданное отождествление современных американских демократов с теми уже ныне забытыми российскими демократами 20-летней давности. Последним есть что поставить в вину, но не было у них программ трансгендеризации и т. п.

Дальше — больше! В принципе, правильно говорится о рефлексе свободы даже у собаки. Отсюда делается вывод, что либерализм вернется! Хотя несколькими строчками выше заявлялось, что он повержен. Ладно, будем считать, что либерализм — это такой ванька-встанька. И самое главное: какой либерализм вернется? «Либерализм вернется закаленный унижением, поумневший, сексуально не озабоченный. Опасный».

Вот и раскрылся наш духовный гуру. Речь здесь явно не о том мнимом либерализме, которому автор посвятил примерно три четверти текста. А о подлинном, классическом либерализме. И именно его боится Владислав Юрьевич. Кстати, правильно делает. Именно он представляет собой истинную альтернативу его идеалам, а не то, что правильнее называть социализмом агрессивных меньшинств.

Попутно Сурков порассуждал о либерализме и демократии. Вспомнил все того же Локка и современного американского политолога Фарида Закарию. Преподнес как открытие, что бывают либеральные недемократии. Надо же! А то никто до него не знал. Однако не будем уходить в эту тему. Неограниченные электоральные демократии действительно несут в себе мощный заряд саморазрушения: демократия без оков опасна, как и диктатор без оков. Желающих углубиться в эту тему могу пригласить почитать Брайна Каплана «Миф о рациональном избирателе: почему демократии выбирают плохую политику» и в пару к нему обязательно Ханса-Хермана Хоппе «Демократия. Низвергнутый бог».

Завершающим аккордом у Суркова звучит проклятие в адрес либерализма в России образца 1917 года и 1991-го. Он полагает, что простодушная толпа радостно пляшет под банджо и балалайку над прахом либеральных идей (заметим, что банджо как-то с русским пейзажем не сочетается). «Сами же не перестанем с тревогой вглядываться в даль — иногда они возвращаются».

Что тут скажешь? Во-первых, толпа не пляшет, поскольку никакого понятия о них у нее нет. Свойство российского «глубинного народа» не только их не иметь, но и не знать о таковых. Во-вторых, в связи с первым роль ангелов — хранителей антилиберальной чистоты, которую Сурков поручает неназванным «самим», напоминает почетный караул у Мавзолея. Идея свободы в России как труп Ильича, поскольку дело его так или иначе, но живет.

*ЛГБТ — признано в РФ экстремистским собществом.