Пять жизней Дома Радио

В 2024 году Дому Радио исполняется 110 лет. Подарком на юбилей для него стала масштабная реставрация, которая должна объединить разные этапы в истории знаменитого здания. «Фонтанка» погрузилась в прошлое, чтобы рассказать о том, сколько проектов строительства было на руках у Благородного собрания в 1912 году, кто работал в японском госпитале, почему кинотеатр «Колосс» назывался Межрабпом. И о подушке из свинца, конечно.

До 1782 года это называлось Бюргер-клуб, потом Купеческое собрание, потом Американский клуб (участниками могли быть все сословия, это вызывало у жителей Петербурга ассоциации с Соединенными Штатами) и Танцевальное собрание. Число участников собрания росло, а проводить встречи с танцами, ужинами и игрой в карты им было негде. Одно время собирались в доме Таирова на Миллионной, потом появилась идея каждый сезон снимать новое помещение. А в 1911 году решили построить собственное здание и объявили по этому поводу архитектурный конкурс, куда подано было 34 заявки.

Выиграли его архитекторы-художники Николай Марков и Фаддей Плюцинский, получив 3 тысячи рублей премии. Проект архитекторы выполнили в стиле неоклассицизма, который тогда был в большой моде. Впрочем, ему отдали предпочтение и остальные конкурсанты, причем многие в точности копировали уже построенные в Петербурге классические дома. Видимо, потому третья премия, например, и досталась Николаю Веревкину, который предложил построить здание с четырьмя этажами, и на четвертом расположить открытый сад с ротондой. Абсолютно нежизнеспособно, но хотя бы оригинально.

Архитектор Василий Косяков был одним из шести членов жюри. Разрабатывая позже собственный проект, он добавил туда некоторые элементы из конкурсных работ. Однако их не так много: здание Благородного собрания было очень узнаваемым, «косяковским» даже в оформлении фасада: гранитный низ, коричневый верх, сочетание модерновой асимметрии и классической симметрии. Внутри — две парадные мраморные лестницы, роспись и лепнина, сводчатые перекрытия, театральный зал с зеркальным сводом, модные окна-фонари на крыше, которые пропускали внутрь естественный свет. Для строительства использовали новый в то время материал — железобетон.

«Во время работы над проектом мы обнаружили, что окна студий были „зашиты“ акустическими панелями во время масштабной реконструкции в 50-е годы. Мы раскрываем окна, вновь впуская дневной свет в пространства Дома Радио. Также восстанавливаем зенитные фонари на крыше — они снова будут освещать интерьеры уже новых функций: кинозал, театральную студию, галерею и гостиную для резидентов. На фасад первого этажа „вернутся“ стеклянные витражи, которые были частью облика Дома Радио в начале XX века», — рассказала Ольга Лаврентьева, руководитель интерьерных проектов, партнер бюро «Цимайло Ляшенко и Партнеры».

Строительство было закончено в 1914 году — к тому моменту Россия уже вступила в Первую мировую войну. Так что вместо торжественного бала и прочих увеселений Благородного собрания 6 декабря в здании открылся японский госпиталь Красного Креста. Медико-санитарный отряд состоял из четырех врачей, двух фармацевтов, завхоза и православного священника, которого до крещения звали Акиро Морита. С собой они привезли 25 тонн лекарств и медицинского оборудования, в том числе рентгеновский аппарат, невероятную редкость по тем временам. Сестры милосердия приехали из Японии, затем их еще набирали в России.

Под госпиталь отдали верхний этаж — с клубными комнатами, которые стояли совершенно пустые. Вместо красивой мебели здесь поставили 200 больничных коек. Но раненых было так много, что госпиталь «сполз» двумя этажами ниже — там развернули еще 300 коек. Пустым оставался только театр и все служебные помещения при нем — до 1915 года, когда на втором этаже все-таки развернули временный храм во имя святого Николая Чудотворца. Русские врачи работали вместе с японскими, хотя их страны еще недавно были врагами, а катастрофа при Цусиме и Порт-Артуре оставила тяжелый след в русском обществе. Теперь смешанный коллектив гордился очень низкими показателями смертности как результатом совместной работы: всего 6 умерших за все время.

«Никакой информации о том, что в этот период Дом Радио перестраивали, мы не нашли, — говорит куратор архива Дома Радио Ирина Френкель. — Вероятно, для этого не было ни необходимости, ни времени: госпиталь разворачивали в очень короткие сроки. Судя по документам, которые остались от того периода, в Доме Радио еще заканчивали внутреннюю отделку, когда там появились японские врачи».

Госпиталь располагался в здании и в 1917 году — к тому моменту он уже был русским. Потом и он выехал. Благородное собрание упразднили, дом стоял пустой. В 1918 году в него въехало местное отделение Пролеткульта — массовой культурно-просветительской и литературно-художественной организации пролетарской самодеятельности при Наркомате просвещения. Так в Ленинграде появился Дворец пролетарской культуры, где располагалось множество, как сейчас сказали бы, институций.

Именно на базе Пролеткульта объединились футуристы и конструктивисты, чтобы творить новое искусство. Александр Мгебров, ученик Мейерхольда, использовал уже готовый театр для «Художественной арены Петропролеткульта», которая впоследствии превратилась в Рабочий революционный героический театр и по распоряжению Луначарского переехала в нынешнее здание Театра музыкальной комедии. Устраивались чтения и выставки передового искусства, а председатель организации Владимир Кириллов, ярый противник преемственности в искусстве, заявлял: «Мы растопчем Рафаэля».

Здесь же располагался Межрабпом — немецкая коммунистическая организация, которая активно помогала и России, и другим странам в борьбе с голодом, болезнями и буржуазией. Большое значение Межрабпом придавал кино как средству пропаганды, и потому владел несколькими кинотеатрами. Один из них был открыт в здании Пролеткульта. Первое время он так и назывался — «Межрабпом», это же название печаталось на брошюрах с культурной программой. Потом его переименовали в «Колосс».

Одна такая брошюра сохранилась в архиве. Согласно ей, в марте 1935 года в «Межрабпоме» каждый день проводили джазовые вечера и еженедельно — шахматно-шашечные турниры. В фойе работала выставка, посвященная 15-летию советского кинематографа. 1, 2 и 3 марта должна была пройти премьера картины «Крестьяне», снятой на «Ленфильме» режиссером-орденоносцем Фридрихом Эрмлером. Премьеру сопровождали чтения глав из романа Шолохова «Поднятая целина».

По словам Ирины Френкель, работа кинотеатра почти не оставила следов в архитектуре Дома Радио. Зал располагался там, где находится «Первая студия», изначально выстроенная как театральный зал. Так что для демонстрации фильмов там появился и киноэкран. Были найдены эскизы, которые предполагали переустройство зала кинотеатра, но его, вероятно, не осуществили.

В 1932 году Пролеткульт расформировывают, а в здание переезжает Ленинградский радиокомитет. К началу 1940-х сотрудники радио занимают здание полностью. В доме, который отныне будет называться Домом Радио, делают ремонт, перевозят сюда орган из Анненкирхе. Над несколькими студиями работал, кстати, знаменитый архитектор-авангардист Лазарь Хидекель. А в 1941 году начинается война — и тот период в жизни Дома Радио, который очень полно отражен в воспоминаниях сотрудников Ленрадио. Они могут разниться: например, в предисловии к воспоминаниям Петра Палладина, заместителя председателя Ленинградского комитета по телевидению и радиовещанию, сказано, что Дом Радио строился японской фирмой для японского же консульства и был выкуплен петербургскими купцами. Стоит же здание на свинцовой подушке, которая помогла ему уцелеть в годы блокады.

Часть информации здесь не соответствует действительности. Однако Дом Радио действительно выстоял благодаря особенностям постройки — в частности, железобетонным конструкциям. Вот случай, описанный Петром Палладиным: «Однажды во время воздушной тревоги мы находились в резервном узле, как вдруг весь Дом Радио содрогнулся от трех страшных взрывов. Выскакиваю на лестницу — света нет, под ногами битое стекло. Лечу на четвертый этаж, в голове страшная мысль: цела ли центральная аппаратная? <…> Обошли, все цело. Только на лестничных площадках распахнуты окна, пол сплошь усыпан битым стеклом и слоем пыли. Оказалось, что за стеной Дома Радио в дворовые флигели жилого дома по Малой Садовой упали подряд одна за другой три двухсоткилограммовые бомбы. Флигель был разрушен, а нас спасла высокая глухая задняя стена радиодома. Если бы фашистский летчик взял севернее по курсу, бомбы попали бы в центральную аппаратную».

Сотрудники радио изо всех сил оберегали здание, превратившееся в стратегический объект. Остатки окон-фонарей, по воспоминаниям Палладина, разобрали вместе с деревянными перегородками чердака, все деревянные части покрыли специальным составом, чтобы при сбросе бомб-зажигалок не начался пожар. Во время блокады вещание переехало в подвал, где оборудовали студию вещания, а последний этаж превратился в жилой — часть сотрудников не имели права покидать объект, а часть просто не могли, потому что были до предела истощены от голода и холода. Тем не менее писатель Георгий Макогоненко вспоминает: «Дрова оказались под рукой — на чердаке. Наши инженеры заверили, что стропила — толстые сосновые бревна — были установлены с огромным запасом прочности, их можно выборочно спиливать. После войны мы предупредили новое начальство, что нужно восстанавливать военные потери. Специальная комиссия после обследования пришла к заключению, что и оставшихся стропил больше, чем нужно, чтобы держалась крыша. А мы-то так экономили…»

Здесь можно послушать рассказ о создании блокадной бани в Доме Радио.

Когда война закончилась, в Доме Радио прошла самая крупная реконструкция за время его существования. Именно в это время концертный зал окончательно превратился в Первую студию. Помещения были оборудованы или перестроены в соответствии с требованиями по акустике. Заложили кирпичом два дверных проема, построили небольшие антресоли, чтобы оборудовать там аппаратную. Все работы, которые проводились после 1948 года, были косметическими и техническими: замена проводки и труб, покраска, побелка. К 2024 году даже шпон на стенах остался ровно тот же, что положили в конце 1940-х годов.

Часть этого советского слоя реставраторы и архитекторы планируют сохранить. Во Второй студии, например, можно будет увидеть лепной декор 50-х годов. «Студия Тесла» останется в неприкосновенности, как памятник истории Ленинградского радио и советскому периоду в истории здания. Все советские «зашивки» отремонтируют, как и интерьер, который является предметом охраны.

1990-е стали нелегким временем для Дома Радио. Износились коммуникации, постоянно текла крыша, рвались трубы. Тем не менее оборудование и условия для записи оставались одними из лучших в стране, так что здесь писали свои альбомы многие музыканты и на этом удавалось что-то зарабатывать. Само радио очень ужалось, большинство помещений ушли в аренду. Открылась на Итальянской открытая студия Пятого канала, а позже — студия телеканала 78.

Годы шли, а ничего не менялось. Ремонт если и делался, то косметический и точечный. В 2019 году в здание при непосредственной помощи банка ВТБ переехал из Перми оркестр musicAeterna под руководством Теодора Курентзиса. Дом Радио стал новой репетиционной базой оркестра, который начал свою жизнь в качестве независимого музыкального коллектива. Сама атмосфера места способствовала развитию разных проектов, постепенно стала оформляться идея развития площадки как отдельного центра культуры и искусств под художественным руководством Теодора Курентзиса.

Инициированная банком ВТБ реставрация здания должна сохранить архитектурный облик и атмосферу этого памятника архитектуры, при этом создав в нем современные условия для проведения культурных мероприятий разных форматов.

Дарья Филиппова, управляющий директор — старший вице-президент банка ВТБ, отмечает, что архитекторы и реставраторы очень бережно относятся к зданию и его истории: «Мы хотим сохранить и открыть для зрителей все главы истории Дома Радио. Приходящие сюда в будущем люди будут находить следы разных эпох бытования этого места, погружаться в его неповторимую атмосферу и при этом участвовать в создании его новой, современной жизни. Это будет пространство для диалога с разными эпохами и творческой самореализации. В нем каждый сможет найти что-то свое».