«Человеческий фактор никто не отменял». Большой разговор с вице-губернатором про уборку города

Евгения Разумишкина осенью 2023 года назначили на должность вице-губернатора, ответственного за ЖКХ и благоустройство. Нынешняя зима — уже вторая для него в этом статусе.

«Фонтанка» поговорила с Евгением Разумишкиным о том, что поменялось в системе уборки города, ремонта дорог и капремонта зданий. А также о том, какие открытые в последнее время парки — на первых местах его личного рейтинга.

Н.К.: — Евгений Николаевич, погода нам сама подсказывает темы (разговор происходил вечером 20 декабря, когда началась оттепель. — Прим. ред.). Шел сейчас по Среднему проспекту Васильевского острова, который неплохо почищен. Но от водосточных труб натекла наледь, от лотковой зоны на тротуар валится снег. И вот мы идем по широкой вроде бы дороге, но по узкой чистой тропинке. И такое каждую зиму, сколько я пишу про ЖКХ. Есть ощущение, что это одна из тех проблем, решений для которой не придумано.

— Нет, конечно, решение есть. Мы буквально в последние два дня это проговаривали. Водосточная труба — это жилое здание, ответственность управляющих компаний. Но мы как раз подчеркивали, что надо помогать друг другу, а не сидеть и наблюдать — кто там справляется, а кто нет. То же самое про тротуар: прошли машины, которые убирают улицу, а потом должна проходить тротуарная техника — а не наоборот.

Это называется поэтапная наладка системы, синхронизация действий. Здесь очень важно, чтобы линейным мастерам и просто водителями это заранее объясняли. Где-то так и происходит — где руководители уже не первый год работают, и не второй, не третий. Что-то мы продолжаем оптимизировать — в том числе с помощью Росатома (корпорация систематически предлагает свои организационные решения госорганам. — Прим. ред.), отрабатывать маршрутные листы, чтобы минимизировать простои и холостые ходы. Но, повторюсь, у человека должен быть наработан опыт. Что было в прошлые годы на Васильевском острове — вы помните, наверное (после зимы 2021–2022 годов были возбуждены ряд уголовных дел, самые резонансные — по поводу фиктивной уборки тротуаров Василеостровского района. — Прим. ред.). Поэтому сегодня там и на Петроградке многие работают первый год, и им надо вставать в наряд с более опытными. Все решаемо, нужна лишь наладка системы.

У нас сегодня два больших поля деятельности, которые надо увязывать: внутриквартальная территория (там работают жилищные агентства) и улично-дорожная сеть (дорожные предприятия, реорганизованные в государственные бюджетные учреждения, ГБУ). Плюс есть еще территории, закрепленные за домами, которые убирает управляющая компания.

А.Г.: — Помимо реорганизации дорожных предприятий в бюджетные учреждения, какие еще произошли изменения в системе уборки за последний год?

 — Это основное — уход от подрядного метода, когда мы зависели от предприятий, и они гадали — выиграют контракты на следующий год или нет, держать им людей и технику или нет. В отличие от предыдущих зим сейчас уборка дорог и тротуаров обеспечивается государственными бюджетными учреждениями. Эти преобразования были направлены в первую очередь на поддержание отрасли городского хозяйства.

Н.К.: — Вы так говорите, как будто у нас не было постоянного пула из одних и тех же известных предприятий. Разве что в Калининском районе иногда происходили баталии.

— А этого достаточно, уверяю вас. Здесь еще важно отметить, что все реорганизационные мероприятия проходили без остановки производственного процесса. Все прошло достаточно аккуратно и комфортно для работников и города.

Н.К.: — Да, на внутренних собраниях люди очень боялись перераспределений и сокращений.

— Они думали, что только-только начинает всё налаживаться, когда в конце года были приняты губернатором серьёзные решения, и они почувствовали это на зарплате, на отношении, на покупке техники, на развитии инфраструктуры. В положительную сторону я имею в виду. Конечно, они переживали из-за реорганизации. Но это держалось на жесточайшем контроле, чтобы не было такого: человек просто юридически перешел работать в ГБУ, а у него два месяца зарплаты нет. К чести своих коллег хочу сказать, что мы справились хорошо.

К сожалению, на сегодняшний день полностью убирать улицы и тротуары собственными силами нам пока не удается, приходится нанимать субподрядчиков. Это понятно, это процесс. Задача, которую мы ставим на следующий год, — чтобы у нас все больше было тех сотрудников, которые прошли необходимую аттестацию и постоянно находятся в штате. Этому сейчас очень хорошо помогает и сарафанное радио, сотрудники рассказывают о том, какие условия и как у нас все изменилось.

А.Г.: — Во время последнего снегопада проскочила цифра — работают 7 тысяч работников ручного труда. Это не ошибка?

— Смотрите, здесь постоянно все путаются. Почему мы иногда говорим «работник ручного труда», а иногда «дворник»? Работник ручного труда — это на улично-дорожной сети, на тротуарах, их тысяча с небольшим. Дворники — это внутриквартальные территории: от 3,7 до 4 тысяч выходят от жилищных агентств и порядка 4 тысяч — от управляющих компаний. Мы понимаем, что этого количества недостаточно. С 1 января мы планируем увеличить количество дворников на тысячу, и с 1 июля — еще на столько же.

А.Г.: — А какая там зарплата?

— 60–65 тысяч.

А.Г.: — И за эти деньги находится достаточное количество людей? Какая у них мотивация, если рядом курьер в два раза больше может заработать?

— Находится. Не каждый хочет работать курьером. Многие пришли в систему жилищных агентств из управляющих компаний, они знают свои обязанности, график и условия труда. Для очень многих дополнительной мотивацией является предоставление жилья в коммерческий наём. В каждом районе это есть, потребность удовлетворена полностью.

Многие идут семейным подрядом — они работают на одном участке примерно там же, где живут, у них выходит нормальный доход. Плюс организация труда, современный инвентарь, мы сдали много новых дворницких. И сейчас опять ходим, общаемся с работниками — а все ли нормально, какие есть нюансы и так далее. Мы будем повышать престижность профессии. Александр Дмитриевич [Беглов] к этому очень требовательно относится, сам устраивает объезды. Говорит: где в дворницкой сушильный шкаф? Ну должен же быть, чтобы человек пришел, скинул форму посушить, чай попил. Иногда достаточно скорректировать одну деталь, чтобы люди почувствовали заботу.

Есть и обратная сторона. Помню, работники сделали себе привычные метлы из березы. Я говорю: зачем, у вас же есть все? Нет, говорят, метла из березы лучше подходит для того, чтобы подметать листья, граблями не всегда удобно. Нет вопросов. Наоборот, спасибо. Обновляем средства малой механизации.

Н.К.: — У вас планы добрать еще 2 тысячи человек. Но есть ощущение, что в отрасли крутятся примерно одни и те же люди — ушли из УК, пришли в жилагентства или наоборот.

— Текучка есть, конечно. Но благодаря тому, что идет поэтапная наладка системы, часть людей, которые не умеют или не хотят работать, уходят. Или те, кто пришел легко подзаработать и понял, что здесь не получится отлынивать и в то же время деньги получать. Зато идет приток тех, кто действительно хочет потрудиться и получить достойную зарплату.

Важнейшая часть — это система контроля качества. Мастер выводит людей и проводит инструктаж. И дальше начальники участков проверяют работу по определенному чек-листу. А камеры «Безопасного города» дают нам мощный инструмент — мы всегда можем посмотреть актуальную ситуацию.

У нас большие требования к линейным руководителям, к мастерам, начальникам команды, начальникам бригад и т. д. Наша задача — убрать бюрократию, отчеты и остальной формализм. Помните многочисленные истории, когда дворников заставляли делать селфи на фоне убранного участка? Это неправильно, эти фотографии просто засоряли рабочий чат.

Н.К.: — Еще пара вопросов по людям. Первый — о количестве мигрантов. Эта тема социально острая, и в какой-то момент их стало меньше, когда рубль сильно обвалился. Потом вроде бы начали возвращаться.

— Мы процент не выводим, честно могу сказать. Что касается жилищных агентств и их штата — здесь всё строго: все должны быть либо с необходимым документами, либо граждане Российской Федерации, без вариантов, никаких шуток. А субподрядчики, которые нанимают работников ручного труда и выполняют задания на улицах, — да, в большинстве своем там работают мигранты.

Н.К.: — И кроме того, нет нормальной возможности проверить, сколько у субподрядчиков сотрудников. По опыту прошлых лет и уголовных дел, они заявляют одно, а на тротуары выставляют в несколько раз меньше.

— Нам затем и нужен контроль, чтобы понимать истинное положение вещей. У нас на сегодняшний день ГБУ работают хозяйственным способом, но имеют полное право привлечь подрядчиков. Наша задача заключается в том, чтобы человек и летом, и зимой был занят делом и оставался в штате, а не приходил на сезон.

Н.К.: — Вопрос по нынешней идеологии с реагентами. Она сменилась несколько лет назад, теперь у нас их массово используют в чистом виде — солевыми растворами или просто рассыпают. Когда это продвигали, ссылались на опыт Москвы, где все топят и сливают в канализацию. Это наш главный подход?

 — Мы взяли старую проверенную советскую систему и постарались минимизировать песок. Заметьте, сколько было весной обращений граждан в связи с пыльными бурями? В разы меньше, чем раньше.

Пока другого не придумали, наше главное оружие — это соль и песок. Гранитная крошка — это, конечно, здорово, но дорого, и ливнёвка не везде приспособлена.

Н.К.: — Вопрос к тому, как эту соль распределяют. Нам присылают сотни фотографий с белыми кучами, разводами или узкой полоской вдоль всего тротуара.

— Это эффект исполнителя. У каждой территории есть фамилия, имя, отчество мастера, который несет ответственность за качество уборки на его территории и должен людям объяснить, как работать. Мы прекрасно понимаем, что приходят новые кадры, приезжают из других регионов, и их надо обучать. Рабочих династий, к сожалению, не так много сейчас.

Мы стараемся эти вопросы разбирать, чтобы не повторять ошибок. Где-то нормально распределили или использовали солевой раствор. А где-то просто высыпали. Я в прошлом году встретил дворника, который схватился за голову, когда был первый снег. Он впервые его увидел в жизни. Но потом, кстати, прекрасно отрабатывал, парню помогли, объяснили.

А.Г.: — А вы сами с каким чувством ждали первого снега в этом году?

Н.К.: — Наверное, с таким же, с каким в должности главы района? (Евгений Разумишкин в прошлом руководил администрацией Красногвардейского района. — Прим. ред.)

— Разница есть. Глава района отвечает за все на своей территории, а вице-губернатор — за свою сферу деятельности во всем городе. После прошлой зимы в весенне-летний период была проведена большая работа по перенастройке системы уборки. Были скорректированы регламенты уборки, как внутриквартальной, так и улично-дорожной сети, продумана логистика для дворников, составлены маршрутные карты движения техники. И, конечно, когда выпал первый снег, нам на практике хотелось увидеть и понять результаты проделанной работы.

А.Г.: — Как себя показал «Бионорд»? (Более сильный, чем соль, моногокомпонентный реагент, который начали точечно применять в Петербурге в прошлом году. — Прим. ред.)

 — Эффективен там, где достаточно большой слой льда, более 10 см. И экономически в том числе, потому что на такие участки потребовалось бы очень много соли. Например, под теми же водосточными трубами, хотя, конечно, лучше просто не допускать такие наледи. Но массово использовать его на всей улично-дорожной сети было бы очень дорого.

Н.К.: — В Москве его много. А вы на чей-то опыт ориентировались, когда на должность заступали?

 — Ну, во-первых, у меня опыт был. Но, конечно, профессиональную деформацию никто не отменял, ты всегда смотришь, как и где убирают в любой сезон. И к москвичам мы в прошлом году тоже ездили, смотрели, что-то эффективное берем себе на заметку.

Н.К.: — Еще один регулярный глас народа: «Проехал от дома до работы, ни одной снегоуборочной машины не видел, где все эти закупленные трактора и грузовики?»

А.Г.: — Хотя я, честно говоря, регулярно вижу технику на улицах.

 — Если идет мощный снегопад, то принимается решение комитетом по благоустройству начинать прометание, выпускаются машины. Но есть нюансы. Скорость движения таких машин минимальная, и совсем затруднить движение на дорогах в час пик в и без того сложной обстановке, наверное, неправильно. Основное время работы, когда у нас выходит максимальное количество машин, — это ночь. У нас смены все начинаются с 20:00 до 8:00 -первая, и с 8:00 до 20:00 — это вторая.

По ручникам — большинство работают сразу после снегопада. Здесь опять же мы будем максимизировать их количество. Вот накануне ночью их вышло 400 человек, дали четкие задания — доочистить остановки транспорта, хотя там уже все почти было сделано, пешеходные переходы.

Остальное днем. И небольшие снегоуборочные машины — тоже днем. Но у нас есть тротуары, на которые никакая техника не заедет. Там только лопата и средства малой механизации.

Н.К.: — История этой зимы — привлечение студентов к уборке снега. В этом правда есть необходимость или это больше воспитательная история?

— Прекрасная история, спасибо всем причастным. Мы же общались со студенческими отрядами, их много. Когда-то был жилищно-коммунальный отряд в Советском Союзе, мы, по сути, просто-напросто вернули все на свои места. Те ребята, которые хотят поработать в студенческих отрядах, выходят бригадами, а не по одному, и мы им дали такую возможность. Плюс деньги (тысяча рублей в день. — Прим. ред.), пусть небольшие. Студентов немного пока, они тоже присматриваются, но уже есть понимание, что появилась периодичность выхода. И после сессии их будет больше. Надо дать возможность ребятам познать труд.

Н.К.: — Еще одна старая коллизия — платные парковки. Автомобилисты возмущаются, что им не поставить машину даже за деньги из-за сугробов. А другие не понимают, почему у платной парковки должен быть приоритет в уборке, мол, это такая же лотковая зона, как полоса у тротуара где-нибудь в Выборгском районе.

 — По поводу платных парковок, откровенно говоря, непростая ситуация. Но мы сегодня, когда проводили оперативку с утра, увидели: места для инвалидов у нас все расчищены, это была первостепенная задача, которая выполнена.

Сейчас регулируем работу мобильных бригад, потому что, согласен, наши дорожники на практике не всегда справляются с оперативной уборкой платной зоны. Мы работаем над тем, чтобы, как только появляются пустые места в определённый промежуток времени, их сразу убирать, пока не заняли.

Н.К.: — Возвращаясь к началу разговора: помимо скользких тротуаров есть еще одна, кажется, нерешаемая проблема — сосульки. Даже если уйти от мемов и шуток, которые за годы борьбы с ними накопились, можно вспомнить: греющие кабели, холодный чердак, на Пестеля трубы прямиком в канализацию увели, чего только не было. Но наши фотографы выходят зимой на улицу, идут к домам, где заявлен тот же самый холодный чердак, — и там висят сосульки. Не работает.

 — Работает — и греющий кабель, и холодный чердак. При ряде условий: кабель надо вовремя включить и выключить, задача — контролировать этот процесс.

Н.К.: — Ну я себе представляю жилкомсервис на 900 домов, который бегает и включает в розетку с утра. Да и жители не хотят платить за электроэнергию.

 — Вывод — технология работает там, где за этим внимательно следят. То же самое холодный чердак. Я не соглашусь с вами. Мы на Петроградке много сделали домов по этой программе, и там визуально заметен эффект. Есть подрядчики, которые делают это некачественно, и это убивает всю идею. Но технология жизнеспособная, нужен опять же только контроль. Поверьте мне, я приезжаю к некоторым мастерам, и у них полный порядок на территории.

Н.К.: — Потому что вы к ним приезжаете.

 — Нет, они не знают о моем объезде. Человеческий фактор никто не отменял. У нас был один мастер, молодой парень, и мы его уже повысили, он дальше пошел. Потому что он действительно не только хороший работник, но и очень хороший систематизатор и организатор.

Мы вообще должны, конечно, радикально расширять штат кровельщиков в управляющих компаниях. Мое убеждение: это не должен быть аутсорсинг, а люди должны быть заняты круглый год — на текущем ремонте крыш или на очистке зимой.

А.Г.: — А какой район для вас самый напряженный?

 — Давайте я скажу, где нам еще много трудностей надо преодолеть. Это центр города, Петроградка с ее узкими тротуарами. Как и обещал — к новому зимнему сезону полностью готова и оборудована помещениями для водителей база под мостом Бетанкура. Там размещается до 40 единиц техники. Теперь уборочные машины будут в разы меньше тратить времени на дорогу до своих участков работы, что качественно повлияет на скорость уборки.

В центре много дворов, которые входят в общедомовое имущество и которые должны убирать жилищники. И это трудная история.

Н.К.: — Давайте не про уборку, но тоже про сезонное. У нас каждый год вместе со снегом отваливается и проваливается асфальт. И самая сложная часть — это участки ямочного ремонта, или аварийного — там, где монополисты устраняли какой-то прорыв и потом собрали за собой дорожный пирог, как сумели. Вы согласны с тем, что восстановление благоустройства после аварийных работ стоило бы отдать специализированной организации?

— Я думаю, что мы рано или поздно к этому придем.

Плюс еще не хватает координации между различными ведомствами: где-то только асфальт уложили — раз, снова снимают для других работ. Мы пытаемся организовать все так, чтобы, если благоустройство сделано, в течение пяти лет никто покрытие не снимал, только в случае аварии. Сгружаем в ГАТИ все адресные программы, чтобы все могли посмотреть на планы друг друга и совпадать по срокам.

К примеру, почему сквер Соловьева-Седого в этом году не делали? Потому что там делали фасады и фонтаны. А перед этим благоустройство начинать бессмысленно. Поэтому сейчас синхронизировались с энергетиками, с комитетом по благоустройству — в проектах «Формирование комфортной городской среды» (ФКГС) такого уже быть не должно. И да, часть работ именно поэтому заморозили — мы видим, что туда с работами энергетики выходят или собираются выходить.

Н.К.: — Если говорить про ФКГС — вы действительно многое делаете по этой программе, много вводите скверов, общественных пространств, есть очень симпатичные — и в вашем бывшем районе, и бегемотики в Стрельне, и т. д. Но регулярно все делается в жутком аврале, деревья буквально втыкают в мерзлую почву. Можно ли как-то организовать, чтобы все нормально укладывались в агротехнический период?

 — Иногда это действительно долгий процесс розыгрыша контрактов: тут жалоба одна, тут вторая, суды и т. д. Или никто не заявился — надо переобъявлять. И все, не успели. Александр Дмитриевич поставил жесткое условие, чтобы уйти от этих рисков: ни один проект на следующий год не попадает в адресную программу, если нет актуализированного проекта. И документация должна быть готова не к декабрю, а к октябрю, чтобы была возможность на нее посмотреть и включить в бюджет.

Второе. К 15 апреля, когда начинается агротехнический сезон, максимально все должны выйти на работу. Если большой проект — должен быть двухгодичный контракт. Это все должно быть расписано. Почему с Федоровским сквером заморозили? Несовершенство проектной документации и вопросы по свалке.

Н.К.: — Они прямо сейчас конкурс разыгрывают.

 — Так прекрасно, сейчас и надо разыгрывать, если есть возможность. Чтобы грязные работы, не связанные с благоустройством непосредственно, проводить зимой, а парк делать с апреля. И чтобы — второй момент — закупать МАФы зимой, чтобы их вовремя доставили и не ждать пол-лета, когда самый сезон.

Н.К.: — Я понимаю, что вы не сметчик, но все же спрошу: вас не смутили цены оборудования в Парке Дружбы, когда их стали обсуждать?

 — Есть эксперты, которые действительно проверяют обоснованность цен. Должны разбираться они и правоохранительные органы, если возникает необходимость. Я откровенно скажу: как у многих, у меня какие-то вопросы возникли. Но эксперты говорят, что индивидуально сделанное оборудование так и стоит.

Как с деревьями: я смотрел на цены саженцев, особенно зарубежных, и думал: очень дорого. Но мы проверили — да, так и стоят. И возник вопрос: а зачем? Потому что у нас такого не выращивают. Ну хорошо, мы стали работать с питомниками. Провели мониторинг, и вы же видите эффект по временному саду у Мариинского дворца: на второй год радикальное снижение стоимости, в разы (27 млн вместо 143 млн год назад за счет отказа от импортных деревьев. — Прим. ред.). Да, мы пока не умеем выращивать такое (изображает жестами витиеватые формы кустарников. — Прим. ред.), но если мы дадим возможность нашим производителям себя как-то показывать и будем постоянно с ними взаимодействовать, у них мотивация и профессионализм увеличатся.

Н.К.: — А вас лично, как человека, который за это отвечает, травмируют эти истории? Вот сделали красивый, дорогой Парк Дружбы, несколько дней проходит — начинается: Косово, прокуратура, проверки креплений, обвинения в плагиате. Или на Васильевском: сделали хороший сквер — нет, деревья засыхают, надо пересаживать все.

 — Конечно, это определенные репутационные риски для нас. Да и эмоционально мы в это вовлечены.

Есть график производства и контроль производства работы. Иногда я откровенно разговариваю с подрядчиками. И для некоторых это лично важно, они за свой счет переделывают, даже если не гарантийный случай.

А.Г.: — А у вас есть какой-то личный рейтинг объектов, которые в последнее время сделали?

Н.К.: — Ну явно Охта в Красной Гвардии.

— Ну Охта, что тут скрывать… Действительно, спасибо большое и губернатору, и правительству, что поверили в этот проект, там очень здорово получается. Но вообще все, что касается открытой воды, набережных, озер, прудов, — это красиво. Линейный парк на Васильевском острове — хороший пример, потому что явно преображается территория.

И еще скейтбордные площадки. Мы посчитали, сколько было сделано за 5 лет, — правда внушительно. Александр Дмитриевич говорил, что в каждом районе должна быть своя скейтбордная площадка. Это практически реализовано.

Н.К.: — Вы сейчас курирует в том числе КГИОП. Как вам кажется, есть доверие к Смольному со стороны градозащитного сообщества?

 — Это у них надо спросить

Н.К.: — Говорят, нет. А есть у вас цель это доверие заслужить?

 — Я должен выполнять порученную мне работу. Если мы будем зависеть полностью от оценок, это неправильно. Конечно, хочется вести нормальный конструктивный диалог. Но есть, к сожалению, и такие люди, которые высказывают неконструктивную позицию.

Н.К.: — Это все еще усугубляется регулярными скандалами во время текущего или капремонта, когда из исторических домов выносят старые окна, порталы и т. д.

 — Основная проблема по данному вопросу — это позиция УК. К ним приходят жалобы о том, что, например, холодно, и для них гораздо проще быстро этот вопрос закрыть с помощью стеклопакета. Это, конечно, болевая точка. Это неправильно, и еще раз говорю спасибо большое собственникам и тем, кто на это обращает внимание, не позволяя в большинстве случаев частным УК на скорую руку, тихо, в ущерб исторической памяти, закрывать проблемы.

Недавно КГИОП вместе с волонтерами сделали прекрасную книгу «Витражи Центрального района». 600 витражей в жилых подъездах. Вот это хороший пример, это я и называю конструктивом. И мы отдали всем УК по экземпляру.

Н.К.: — Капремонт — это еще одна непопулярная история в области вашей ответственности. Многие считают, что сбрасываться в общий котел взносов, рискуя не получить ремонта в своем доме, несправедливо. И есть огромное накопленное отставание от многолетней программы. Вы в чем видите главный изъян программы? В организации? В финансировании? Надо поднимать ставку взносов, раз еще несколько лет назад экономически обоснованным считался уровень в 36 рублей с метра?

— Это не экономический, а комплексный вопрос. Сейчас город может себе позволить частично субсидировать программу из бюджета, потому что стал больше зарабатывать. Это долгий разговор, и мы к нему вернемся, а пока малыми шагами идем к качеству.

Н.К.: — А вы здесь не считаете нужным переходить на хозметод и отдавать капремонт не по коммерческим подрядам, а бюджетным учреждениям?

— Частично это есть в других регионах. Например, по крышам: кровельщиков мало, и мы понимаем, что их надо привлекать к капремонту. И в Петербурге — вы удивитесь, но у нас часть работ проводят управляющие компании с кровельщиками в штате, которые просто выигрывают конкурсы.

Н.К.: — Вы — один из кураторов проекта преобразования Думской улицы и улицы Ломоносова. Там уже давно нет питейного кластера, но работы так и не начались. Есть какие-то новости?

 — Сейчас за внебюджетные деньги делают проект, за счет инвестора («Фонтанка» писала, что это владелец Перинных рядов. — Прим. ред.). ГАСУ делает концепцию, помогает разрабатывать ППТ и проект. Как только можно будет что-то конкретное показать — обязательно покажем и расскажем.

А.Г.: — Вот даже если посмотреть на этот разговор, видно, сколько трудных задач стоит перед отраслью. Какая ваша мотивация работать в ней?

— Есть задачи достаточно тяжелые. Но когда ты их решаешь — видишь результат и понимаешь, что все не зря. Да, у нас непопулярная сфера и очень непростая. С другой стороны, сколько интересных людей в ней работают.

Н.К.: — У нас же предновогоднее интервью получилось. Чего вы ждете от 2025-го?

 — Ждём того, что все процессы заработают полностью, что рутинная работа, которую мы выполняем, будет давать все больший результат. И новых интересных проектов по программе комфортной среды — например, набережную Смоленки.

Беседовали Александр Горшков и Николай Кудин, «Фонтанка.ру»