Монеты-лопаты, гадания на костях и чудище из орнамента: Эрмитаж дооткрыл экспозицию Китая

Напоследок перед Новым годом Эрмитаж открыл вторую очередь новой постоянной экспозиции «Культура и искусство Китая». Публике теперь доступны еще четыре зала (№ 351-354) к тем трем (№ 355-357), что были открыты ровно годом ранее. Если раньше посетителям рассказывали о временах империи Цин (1644-1912), то теперь — о культуре с древности до XVII века. И то, что вы узнаете при разглядывании этих предметов, может вас удивить.

Открытие новых залов имеет в том числе и политическое значение. И в музее это не скрывают.

«Теперь мы можем быть спокойны за то, что гости Эрмитажа и в целом люди у нас в стране имеют возможность узнать китайскую культуру перед тем, как ехать в Китай его смотреть или вести деловые переговоры, — сказал на церемонии директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. — Потому что на самом деле это одна из наших функций: кроме чистой науки, представлять людям (в нашей, конечно, интерпретации) цивилизацию других народов с тем, чтобы они ошибок не делали. В данном случае это действительно очень важно: мы строим очень большие и важные отношения с Китаем, а китайская цивилизация сложнее, наверное, чем исламская, с которой мы тоже строим сейчас отношения как страна».

Глава музея очень точно отметил, что смотреть культуру Китая нужно до поездки, а не в процессе: в музеях самой этой страны так много посетителей, что спокойно изучить, понять и что-то запомнить становится для неподготовленного туриста сверхзадачей. Даже небольшие витрины — желанный центр внимания, с вытекающими из этого очередями. А здесь, в Петербурге, мы можем спокойно рассматривать предметы, читая к ним описания на родном языке.

Рассматривать, действительно, есть что. Например, платежные средства в виде музыкальных пластин, монеты-ножи, монеты-лопаты XI–III века до нашей эры. Или рисунки на шелковых тканях конца I века до нашей эры — первой половины I века нашей эры. Или можно попробовать разгадать загадку сосуда типа янь (сянь) для приготовления жертвенной пищи с подвешенной над ним ритуальной секирой с изображением человеческой фигуры (аж начало XVII века — IX век до нашей эры!).

«Зал, посвященный китайской древности, — это самые ранние вещи, которые у нас есть в коллекции, — комментирует Константин Петров, младший научный сотрудник отдела Востока. — Это неолитическая керамика, бронза эпох Шан, эпохи Чжоу, это знаменитые гадательные кости эпохи Шан, небольшая коллекция которых есть у нас в Эрмитаже. Это уникальные предметы из погребений кочевников сюнну, лаки, ткани китайского производства и, наконец, это ханьская керамика, в том числе погребальная пластика — вещи, которые помещали в погребения богатых людей, чтобы они сопровождали умершего в его загробной жизни».

Самые крупные предметы в зале — бронзовый барабан с рельефным изображением солнца и фигурками лягушек эпохи династии Хань (206-220 годы) и сосуд-таз цзянь Фу Чая, князя У, V века до нашей эры, интересный не только своей формой с ручками-тиграми, но и назначением: помимо очевидного хранения воды или умывания, а также хранения льда или еды, он служил… зеркалом. Точнее, эту функцию исполняла поверхность налитой туда для этих целей воды (до того, как в обиход вошли зеркала бронзовые).

Одна из наиболее интересных витрин в зале — та, где представлены гадательные кости.

«Во II тысячелетии до нашей эры основывается первая историческая династия, эпоха Шан, и в XIV веке [до нашей эры] столицу эта династия переносит в то место, где сейчас приблизительно находится город Аньян в Китае, — рассказывает Мария Меньшикова, старший научный сотрудник отдела Востока. — И в районе 1900 года в полях недалеко от города стали обнаруживать странные кости с надписями. Сначала люди относились к этому, как к костям дракона, и считали, что они лечебные: из них делали снадобья всевозможные — якобы лечили. Но потом кто-то из учёных обратил внимание, что есть на них надписи, и стали ими заниматься. И в районе 1900-х годов был раскопан, мы можем условно сказать, архив древних правителей Китая».

Сейчас надписи переведены китайскими коллегами, и на выставке можно узнать, о чем спрашивали правители судьбу («Можно ли начинать поход?», «Будет ли урожай?») и что она им отвечала. Но возникает вопрос: как приходил ответ?

«Брали лопаточные кости крупного рогатого скота или панцири черепах и на них создавали надписи, — продолжает Меньшикова. — Перевернутую косточку нагревали, то есть прожигали. А на обратной стороне, лицевой, появлялись трещинки — это был ответ небесных духов, небесных правителей на тот вопрос, который задавался гадателем. Это были специальные люди, которые как бы от имени императора, правителя обращались к правителям небесным. И получались такие замечательные иероглифы (гадатели промазывали косточки с трещинками краской с добавлением сажи и киновари, что помогло сохранить надписи до наших дней. — Прим. ред.). И что очень важно, это та же самая письменность. Практически те же самые иероглифы, которые использовались в древности, продолжают использоваться до сих пор. Это говорит о том, что китайская культура очень древняя и письменность непрерывная. А кроме того, мы, благодаря этим надписям, имеем письменное свидетельство о китайской древней истории и древних представлениях».

В витринах рядом представлено бронзовое литье — причем совсем не по тем технологиям, по которым это делалось в Европе. Привычное литье по выплавляемым моделям пришло в Китай только в V веке до нашей эры — а бронзу там лили еще в середине второго тысячелетия до нашей эры. Об этом свидетельствуют представленные в экспозиции сосуды XIII–XII веков до нашей эры — для сакральной пищи и ритуальных обрядов.

«И это высокая технология литья, изделия создавались по составным формам, поэтому их можно было создавать не в одном экземпляре, — подчеркивает Мария Меньшикова. — Китайцы знали другую технологию, отличную от всех остальных культур, что чрезвычайно важно».

Тему ритуальной посуды развивают треножник для еды дин, кубки для вина и возлияний.

«Обратите внимание, они украшены определёнными рельефными орнаментами — это так называемая маска Таоте, — продолжает старший научный сотрудник Эрмитажа. — Есть масса загадок, но в том числе про эту маску считается, что было такое чудовище Таоте, которое грозило пожрать всё живое на земле. И, может быть, как оберег его помещали на сосудах с едой, чтобы он всегда был сытый и довольный. И тогда получается, что у него есть только маска — глаза огромные, нос, рога, ушки и рот, а туловища у него нет, то есть он ненасытный такой».

Что характерно, мотив использовался в самом разном искусстве вплоть до современности: его же можно увидеть далее в экспозиции на алтарном наборе XVIII века, выполненном в технике перегородчатой эмали.

К слову, именно перегородчатой эмали (разноцветная стекловидная масса, которой заполняли ячейки между перегородками, формировавшими узор на посуде), предметам из резного лака во множество слоев, фарфору династии Мин, керамике и живописи (трех основных для Китая жанров — цветы и птицы, пейзаж, портретная живопись) посвящены остальные залы экспозиции.

«В следующих залах стоит обратить внимание даже, может быть, не столько на конкретные предметы, сколько вообще на эволюцию технологии и форм китайского искусства», — предлагает Константин Петров, особо выделяя керамические фигурки животных и людей (слуг, музыкантов, воинов), которые помещали в погребения китайской знати.

Но не только эти фигурки могут вас удивить. Например, большая, в человеческий рост, бронзовая скульптура XI века при ближайшем рассмотрении оказывается фигурой для обучения иглоукалыванию: это можно понять по тому, что ее поверхность имеет множество углублений, соответствующих точкам на теле человека, на которые воздействовали при лечении акупунктурой.

В будущем в отделе Востока надеются представить уже тематические разделы экспозиции, посвященные отдельным темам и видам искусства Китая XVIII–XIX веков, в залах запасной галереи — также на третьем этаже Зимнего дворца.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»