Взгляд из Израиля на соглашение с ХАМАСом: «Сделка, выгодная Трампу»

Катар, Египет и США — гаранты соглашения о перемирии между Израилем и ХАМАСом, действие которого, как ожидается, начнется перед инаугурацией Дональда Трампа.

В рамках соглашения мирный процесс разделен на три этапа по 42 дня. На первом этапе:

— освобождение заложников начнётся на 7-й день, будут освобождены 33 заложника (живые и мертвые). За каждого гражданского Израиль освободит 30 палестинских несовершеннолетних или женщин. За каждую освобождённую израильскую женщину-солдата Израиль освободит 50 палестинских заключённых.

— ВС Израиля выйдут из населённых районов Газы, в том числе освободят коридоры Нетсарим и Филадельфийский, а также площадь Кувейт, и отойдут к границе, сократят военные и разведывательные авиарейды на 10–12 часов в день.

— с юга жители вернутся домой без оружия, а гуманитарная помощь начнёт поступать с первого дня.

— на 16-й день начнутся переговоры о втором этапе.

На втором этапе израильские силы полностью выйдут из Газы, продолжится обмен заложников на палестинских заключенных.

На третьем этапе будут оговорены условия «окончательного урегулирования» и восстановления инфраструктуры, пройдут финальные обмены заложников, а также обмен телами погибших после их идентификации.

— Михаил Семенович, иноСМИ сообщают, что официально о достигнутом соглашении объявят сегодня-завтра. Что говорят о нем в Израиле?

— Раз уж окончательного документа нет, я бы осторожно обсуждал технические детали этого документа. Израильские журналисты, говоря о нем, ссылаются на иностранные источники, поскольку в стране он не публиковался. Это связано с армейской цензурой, контролирующей публикацию таких важных материалов, — они могут повлиять на переговорный процесс.

Сейчас можно говорить хотя бы с относительной уверенностью о первом 42-дневном этапе, в рамках которого будут освобождены 33 израильских заложника. Мы не знаем, к сожалению, сколько из них живы. В обмен Израиль освободит энное количество палестинских заключенных. Это пока единственная часть, понятная в формате сделки. На 16-й день с ее начала стороны будут договариваться о втором и о третьем этапах.
И доживет ли это соглашение до второго этапа — большой вопрос. В Израиле относятся с большим скепсисом к тому, что вторая и третья часть сделки состоятся: ХАМАС как бы не представляется надежным партнером. А главным интересантом во всем происходящем является, конечно, президент Трамп.

— Честно говоря, есть ощущение дежавю. Будто бы все это уже когда-то обсуждалось.

— Этот формат соглашения сохранился с мая 2024 года, тогда мы тоже наиболее близко подобрались к прекращению огня. И многие считают, что нынешняя сделка будет во многом повторять предложенную в мае, что ничего особо нового в ней нет. Я здесь с вами согласен, но, повторяю, официального документа у нас нет.

Предполагаем, что возможно обсуждение ухода израильской армии из сектора Газа — освобождение Нетсарима — коридора безопасности, который делит сектор Газа на север и на юг, и Филадельфийского коридора — по сути, границы сектора Газа и Египта, через который, по предположению Израиля, в Газу поступало оружие.

В рамках первого и второго этапов сделки предполагается, что Израиль позволит почти миллиону жителей сектора Газа вернуться на север с юга, где они сегодня находятся. То есть туда, где Израиль, как считается, провел основательную работу по уничтожению инфраструктуры ХАМАСа, но недостаточную. И это одна из причин, по которым этот договор сильно критикуется в Израиле. Потому что, когда миллион человек вернутся на север, невозможно будет возобновить военные действия и Израиль этим шагом просто связывает себе руки.

— Соглашением, кажется, недовольны все — и правые, которые за продолжение войны, и левые, которые за ее прекращение. В том числе потому, что и те, и другие — против частичного освобождения заложников. Правда ли, что именно условиями освобождения заложников недовольны в Израиле?

— Не совсем. В Израиле критикуют это соглашение по нескольким принципиальным моментам. Во-первых, за то, что оно состоит из нескольких этапов и 98 заложников будут освобождаться в три этапа. Родственники тех, кто не попадают в первый список, по понятным причинам очень боятся, что второго или третьего этапа не будет.
Требуют единожды поменять всех на всех, а не составлять, как здесь говорят, селекционные списки. Какая-то логика у первого списка в плане приоритетов есть: женщины, тяжелобольные, мужчины старше 50 лет и дети, если есть оставшиеся в живых.

Во-вторых, правые критикуют эту сделку за то, что она перечеркивает, по их мнению, все, что было сделано за последние 466 дней. ХАМАС в итоге остается как бы административной единицей сектора Газа и может говорить о победе: распределение гуманитарной помощи по попустительству Израиля — в его руках, плюс он пополнит силы освобожденными из тюрем палестинскими заключенными. А Израиль согласится уйти из анклава, не завершив обещанное в самом начале — войну до победного конца. И у правых есть в этом вопросе политическое влияние. Они сегодня правящая коалиция, и несколько человек в ней всерьез рассматривают возможность не поддерживать это решение. С одной стороны, они не могут его предотвратить — решение принимает кабинет министров, в котором у Нетаньяху — гарантированное большинство. С другой — эта правая консервативная часть коалиции может просто развалить правительство.

В-третьих — и правые, и левые солидарны в том, что этот договор нам невыгоден, а Израиль просто прогнулся под Трампа. А он заинтересован в правильном оформлении начала своего президентства, хочет, чтобы инаугурация и первые дни проходили на фоне вот этого большого геополитического достижения. Он прогнул Биньямина Нетаньяху пойти хотя бы на первый этап сделки, несмотря на то что она не соответствует даже минимальным требованием безопасности и справедливости.

— Как свою геополитическую победу эту сделку представляет и уходящая администрация США. Выглядит это будто администрации Байдена и Трампа действуют заодно. Но на сделку Израиль и ХАМАС пошли именно сейчас — Трампа побаиваются больше, чем Байдена?

— Байден так и не навязал Биньямину Нетаньяху никакого формата договора о перемирии. Я думаю, он тут играет даже не вторую скрипку. Речь идет именно о Трампе. В Израиле обсуждают подробности прибытия в регион спецпредставителя Трампа по Ближнему Востоку Уиткоффа и его требования к Нетаньяху встретиться с ним в субботу утром — показательно нерабочее время в Израиле. Он вел себя агрессивно, навязывая Нетаньяху согласие на то, что было обговорено в Катаре. Это поведение не профессиональных дипломатов или чиновников госдепартамента, а бизнесменов, кем и являются, собственно, и Уиткофф и Трамп. Если мы, грубо говоря, можем нащупать, что же такое доктрина Трампа, то это вот оно — навязывание своей воли, демонстрация того, что появился новый король и все должны прислушиваться к его мнению.

Но такие подходы к соглашению о перемирии — с наскока — боюсь, мало продуманны, детали в таких ситуациях плохо прорабатываются. То есть в короткой перспективе может показаться, что дело движется в гору, но на средних дистанциях обычно такой подход себя не оправдывает.

— Что вы подразумеваете под средней дистанцией?

— Применительно к обозначенным в соглашении трём этапам — тот из них, на котором его выполнение может застопориться.

— Поэтому и говорят, что главное — освободить всех заложников на первом этапе перемирия? Планируется освободить 33 человека из 98, причем, возможно, в живых осталось то ли 45, то ли 51 человек — называют разное число. И если все застопорится после первого этапа, оставшихся живых и мертвых в качестве страховки оставят. Ведь если выдадут всех заложников, при необходимости снова воевать у Израиля были бы развязаны руки?

— В том-то и проблема, сегодня никто не понимает, каков механизм соблюдения всеми сторонами условий сделки. Например, Израиль обязуется прекратить военные действия — при каких обстоятельствах он может возобновить военные действия?
С одной стороны, Нетаньяху обещал своим избирателям, что ни в коем случае военные действия не будут прекращены до выполнения всех поставленных целей. Среди поставленных целей — не только освобождение заложников, но и ликвидация ХАМАСа в качестве властной единицы в секторе Газа, — это цитата.

Технически я согласен, было бы отлично получить наших заложников, а потом, если ХАМАС нарушит условия, возобновить военные действия. Но непонятно, какой механизм будет ограничивать нас в этих действиях. Какие мы даем гарантии и кому? Можно ли будет вообще возобновить действия после того, как миллион жителей вернутся на север сектора Газа? Если мы дадим Трампу гарантию, что мы заканчиваем войну, сможем ли мы ее возобновить, не испортив отношения с новым президентом? То есть тут огромное количество технических вопросов, на которые мы пока не понимаем, как предлагается ответить.

— Но декларируется уже, что ХАМАС разгромлен, цель достигнута.

— Нет, цель не может быть достигнута до того момента, пока в Газе не появится какое-то альтернативное правительство или альтернативная сила, которая будет называться каким-то временным правительством сектора Газа.

— ФАТХ тоже не годится?

— Нет. Проблема Биньямина Нетаньяху в том, что он дал обещание не только ликвидировать ХАМАС, но и обещал, что Палестинская автономия не будет участвовать в будущем управлении сектором Газа.

Он дал много политических обещаний, которые, видимо, выполнить не сможет, не нарушив условия переговорного процесса, который мы сейчас наблюдаем. И тут возникают вопросы: не хочет ли Трамп реализовать первый этап сделки, а потом будь что будет? И не решил ли Нетаньяху на фоне вот этой сделки в конце третьего этапа пойти на выборы? Он может сказать, что эта сделка включает не только три первых этапа по освобождению заложников и выводу войск из сектора Газа, но и четвертый, который будет называться, например, «Мирный договор с Саудовской Аравией». И под этим соусом можно сказать своему избирателю, что обстоятельства изменились, что есть, например, некий международный консорциум умеренных арабских стран, которые готовы восстанавливать сектор Газа, вкладывать в него деньги и усилия, и будет создано альтернативное правительство, пусть и при участии даже ФАТХа.

То есть у нас нет понимания, как далеко смотрит Нетаньяху и рассчитывает ли он на то, что реально будут реализованы все три этапа сделки и он затем может пойти на выборы.

— Палестинцы тоже стали заложниками, хотя многие израильтяне не верят в то, что обычные мирные жители есть. Их устроит это мирное соглашение, на ваш взгляд?

— Это сложный вопрос, учитывая то, что мы с вами люди с западной логикой и своими понятиями о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Целые поколения сектора Газа воспитаны в ненависти к израильтянам, к евреям. Правительственные соглашения это одно, а согласие — другое. Вот мы понимаем, какая катастрофа произошла в секторе Газа, и, по логике, ХАМАС в глазах местных жителей уже не должен иметь легитимности. Но опросы общественного мнения упорно утверждают, что ХАМАС пользуется большой популярностью приблизительно у двух третей населения (точной социологии там нет). И не только в секторе Газа, но и на Западном берегу реки Иордан. Меня очень удручает, что в результате этой страшной гуманитарной катастрофы я не вижу с той стороны осознания, к каким страшным последствиям привел ХАМАС и насколько люди сами являются его заложниками. Но вполне возможно, что как только трещины в самом ХАМАСе будут достаточно большими, появится какой-то гражданский голос, какая-то альтернатива оттуда, из самого сектора Газа. Сейчас его не слышно.

ХАМАСу удается по-прежнему призывать в свои ряды новых членов — ритм призыва новых боевиков в их ряды превышает потери: там все еще много молодых людей, готовых встать под знамена ХАМАСа. Причина не только в том, что ХАМАС держит в заложниках своих же, но и в действиях израильского правительства. Оно, мне кажется, не предприняло достаточных усилий для того, чтобы убедить палестинцев в секторе Газа, что Израиль освобождает и их тоже. То есть для них нет никакого позитивного месседжа. Израиль в этом смысле пропагандистски проигрывает. Наверное, потому, что в правительстве, да и в израильском обществе, нет единого понимания, что бы мы хотели, чтобы произошло в секторе Газа. Ответ — «чтобы они исчезли», не подходит, этого не произойдет.

Альтернатива, к которой бы стремился Израиль, никому не понятна. Мне кажется, что единственный реальный сценарий, к которому Израиль должен был бы стремиться, — пытаться сделать так, чтобы там выросло новое поколение, воспитанное на принципе добрососедства. И кроме Израиля, этим некому заняться. Это наш жизненный интерес. Потому что нанесенная рана будет продолжать кровоточить: если Израиль продолжит бить по ней, процесс заживления не начнется.

— И следует снова ожидать 7 октября?

— Сейчас такая угроза исходит не столько из сектора Газа — там еще должно пройти много лет, чтобы восстановился потенциал у ХАМАСа. Есть большая опасность взрыва на Западном берегу реки Иордан, где есть «спящие ячейки», огромное количество оружия, не меньше ненависти к Израилю. Поэтому да, к сожалению, перспектива повторения событий 7 октября реальна.

— В этом соглашении нет даже намека на создание Палестинского государства. А это, возможно, и есть способ достижения долгосрочного спокойного сосуществования.

— Это абсолютно нереальная перспектива на ближайший год, поэтому она и не обсуждается. В Израиле сегодня даже крайне левые говорят о Палестинском государстве как об очень далекой перспективе. Консенсус в израильском обществе сейчас в том, что любые вопросы безопасности — это то, чем Израилю придется заниматься вместо Палестинской автономии или вместо Палестинского государства. Полагаться на него Израиль больше не сможет в обозримой перспективе. Это связано и с вакуумом власти в самой Палестинской автономии. Совсем недавно, в декабре, она с трудом навела порядок в Дженине, где шли буквально уличные бои между палестинской полицией и боевиками. К сожалению, такая ситуация там во многих городах. Чтобы мы смогли хотя бы приблизительно представить себе, как может выглядеть мирный процесс и возвращение к формуле «два государства для двух народов», надо, прежде всего, как-то переформатировать, построить заново Палестинскую автономию, полностью реформировать абсолютно провальную палестинскую администрацию, которая не справилась со всеми теми задачами, которые были описаны и изложены в соглашениях «Осло». Этот процесс может занять десятки лет.

С другой стороны, есть и политическая проблема: Биньямин Нетаньяху не может при нынешней коалиции выдавить из себя словосочетание «Палестинское государство», потому что он, видимо, сразу же потеряет поддержку тех правых партий, от участия которых в его коалиции зависит существование нынешнего правительства.
Единственный теоретический шанс на это есть в случае, если Трамп поставил цель возобновить мирный процесс на Ближнем Востоке с участием Саудовской Аравии. Это та самая мегасделка, о ней здесь так и говорят, в рамках которой будет подписан мирный договор между Израилем и Саудовской Аравией и Израиль все-таки да, согласится на какой-то вариант «Осло-2». Это может произойти только в результате огромного давления Соединенных Штатов на Израиль. Добровольно Израиль на это не пойдет, у него нет сегодня политической силы, которая бы подняла вот этот вопрос.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»