«Такие же суда ходят по Неве». Может ли в Петербурге случиться катастрофа, как в Черном море

Месяц назад, 15 декабря, произошло крушение танкеров в Керченском проливе, которое привело к экологической катастрофе в Черном море. Случился разлив более 2,4 тысячи тонн мазута, и новые выбросы топлива продолжали фиксировать в январе. В зоне загрязнения оказались берега нескольких регионов страны.

Возможны ли подобные происшествия в Петербурге? Как устраняли бы нефтеразлив здесь? Что усугубило ситуацию в Черном море и каких ошибок лучше не повторять? «Фонтанка» поговорила об этом с начальником отдела координации аварийных работ экологической службы комитета по природопользованию Петербурга Николаем Смирновым.

— Высоки ли риски нефтеразливов в Петербурге?

— Опыт работы с разливами нефтепродуктов в нашем городе, как и в других регионах России, достаточно обширный, поскольку, к сожалению, это происходит время от времени. Правда, обычно, конечно же, речь идет о небольших загрязнениях.

За год мы получаем порядка 300−350 сообщений о разливах нефтепродуктов. Из них подтверждается 30 %, то есть около 100 случаев в год. Город туристический, многие люди гуляют вдоль рек и каналов, участвуют в водных прогулках — иногда бывает, что кому-то что-то показалось. Но мы реагируем на все обращения. При поступлении сигнала на место отправляется экологическая аварийная служба «Пиларн», подведомственная нашему комитету. Время реагирования составляет 30 минут на выход и два часа — на прибытие к месту загрязнения.

Основная судоходная артерия Петербурга — это Нева. В период навигации, с середины апреля до середины ноября, здесь основное скопление караванов судов, основная транспортная артерия.

Портовую зону в Финском заливе мы рассматриваем особняком, поскольку по закону за ликвидацию нефтеразливов там отвечает администрация порта. Город отвечает за акваторию рек и каналов. Хотя, безусловно, если в портовой зоне произойдет катастрофа, к ликвидации последствий будут привлечены все силы.

Количество судов в акватории Петербурга снизилось на фоне пандемии коронавируса и международных санкций. Но и сейчас за сезон навигации по Неве проходит около четырех-пяти тысяч судов. Из них порядка 10 % — это нефтеналивные суда.

Трагедия в Керченском проливе произошла с участием танкеров «Волгонефть». Точно такие же суда ходят и по Неве, это потенциальный источник загрязнения.

У нас другие природные условия, с этой точки зрения наша акватория, возможно, несколько безопаснее. Крушение судов в Керченском проливе произошло во время шторма. У нас в силу географического положения нет таких штормов, как в открытом море.

В Петербурге есть свои риски. Это риски навалов на опоры мостов, то есть столкновения с мостами. Это Ивановские пороги Невы в Ленинградской области, где тоже возможны инциденты.

Для центральной части Петербурга основной риск — это опоры мостов и узкие проходы. Впрочем, обычно мы видим инциденты с участием пассажирских судов, не грузовых. Бывает, что они сталкиваются друг с другом. Всё это зачастую приводит к утечкам нефтепродуктов.

Конечно, мы держим эти риски в уме и внимательно изучаем опыт коллег.

— Если в Петербурге произойдет масштабный разлив, каким будет порядок действий?

— Общие принципы будут такими же, как в Краснодарском крае и Крыму: разведка, локализация, ликвидация. В первую очередь за решение проблемы, по федеральному закону, отвечает организация, которая эксплуатирует судно, хранилище или производственный объект, на котором произошла авария. Например, фарватер Финского залива — это акватория порта.

Безусловно, и правительство Петербурга, экстренные службы готовы реагировать на ЧС, тем более что течение может распространять загрязнение на большие расстояния. В состав экологической аварийной службы города входит 21 единица специализированного флота, это всевозможные нефтесборные суда, катера для разведки, мониторинга, бонопостановщики. Этот флот рассчитан именно на наш регион, с учетом всех особенностей.

В случае необходимости будет привлечена помощь других регионов Северо-Западного федерального округа, в России принята система взаимоподдержки по такому принципу. Сейчас катастрофой в Чёрном море занимается в первую очередь Южный федеральный округ. Конечно, в подобных случаях привлекают и федеральные ресурсы.

Городская аварийная служба «Пиларн», работая с разливом, в первую очередь локализует его: ограничивает с помощью боновых ограждений или плавсредств. Если на поверхности реки пленка легкого горючего, необходимо поставить систему преград. Следующая задача — ликвидация. Из воды необходимо собрать нефтеводяную смесь. В определенных случаях актуально использование биологических сорбентов, которые впитывают в себя загрязнение. Важно понимать: нет необходимости извлекать 100 % нефтепродукта из воды, с некоторым его количеством водоём справится сам, поскольку это вещество органического происхождения. Просто в случае разлива природа нуждается в помощи человека.

Если загрязнение успело дойти до береговой полосы, необходимо очистить ее. Сначала механическим способом, собирая загрязнение. Если этого недостаточно — использовать сорбенты и собирать вместе с ними. Очистка берегов может продолжаться долго, к этому целесообразно привлекать неравнодушных людей, добровольцев.

В Петербурге с 2009 года действует программа подготовки волонтеров к оперативной уборке последствий нефтеразливов. У нас заключены соглашения с вузами. За всё время существования программы такую подготовку прошли больше тысячи человек. Впрочем, понятно, что люди, которые участвовали в этом, скажем, в 2010 году, вряд ли станут волонтерами в 2025-м, потому что изменились их жизненные обстоятельства. Но у нас создан резерв, и, по нашим оценкам, мы можем единовременно одеть и направить к месту ЧС 200 волонтеров.

Петербургская акватория отличается от Черного моря, и здесь события развивались бы несколько иначе в том числе по этой причине. У нас другая плотность воды, поскольку вода не солёная, другие температуры, другой рельеф, по-другому выглядят берега.

Каменные набережные в центре Петербурга служат дополнительной защитой для берегов рек. То есть загрязнение земли в этих местах затруднено. Но бывает, что в очистке от нефтепродуктов нуждаются сами набережные: с помощью отмывания, пропаривания.

Петербург — один из немногих субъектов, где задача предупреждать и ликвидировать разливы нефтепродуктов прямо закреплена за городом, за комитетом по природопользованию. Это дает нам дополнительные возможности по привлечению финансирования и других ресурсов.

У нас на городском уровне разработан план по предупреждению и ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов. Такой регламент сейчас не обязателен, мы занимаемся этим по своей инициативе. План включает в себя учет потенциальных рисков, опасных с точки зрения нефтеразливов объектов, информацию о зоне ответственности тех или иных юрлиц. В прошлом это было обязательно и регулировалось приказом МЧС № 621. В 2020 году его отменили. Сейчас планы ликвидации нефтеразливов должны разрабатывать только организации, эксплуатирующие опасные с этой точки зрения объекты.

Если резюмировать, мы хорошо понимаем, как ликвидировать последствия нефтеразливов. Мы ежегодно проводим учения и тренировки. Как говорится, на бумаге всё хорошо и гладко. Но в условиях катастрофы многое зависит от масштаба разлива, от вида топлива, от погоды.

Мы видим, что коллеги на Чёрном море сейчас слаженно работают, применяют технологии правильно, но ликвидация последствий еще не близка к завершению, и урон от происшествия серьезный.

— Как думаете, что усугубило последствия разлива в Черном море и могло затянуть ликвидацию?

— Ситуация сложная и тяжёлая. Крушение танкеров произошло из-за шторма, и он продолжался, когда разлив уже начался. Погодные условия мешали локализовать распространение мазута в первые часы и в первые дни катастрофы.

Я считаю, что сыграла свою роль отмена приказа МЧС № 621 и отсутствие единых согласованных планов по предотвращению и ликвидации нефтеразливов.

На бумаге организация, у которой произошло ЧП, сама должна это и ликвидировать. В ситуации с разливом в Черном море очевидно, что компании абсолютно не в состоянии решить такую проблему, потому что у них нет на это средств. Ликвидация полностью лежит на плечах органов власти: федеральных, региональных, местных властей. В этом участвуют Морспасслужба, МЧС, правительства Краснодарского края, Республики Крым, Севастополя. При этом единого плана действий, получается, что нет. И это большое упущение.

Возможно, нужно вернуть обратно норму закона, обязывающую субъекты разрабатывать и согласовывать план предупреждения и ликвидации нефтеразливов. Чтобы все заранее понимали, что делать.

— Министерство транспорта отмечало, что крушение танкеров в Черном море стало первой аварией с топочным мазутом М100 и готовых технологий для очистки воды от него нет. Это оказало влияние?

— Мы в своей практике никогда не сталкивались с крупными разливами такого мазута. Действительно, разные нефтепродукты по-разному ведут себя в воде.

Классический нефтеразлив — это когда вытекают солярка, бензин или керосин. Они покрывают поверхность воды тонкой пленкой. Она прекращает доступ кислорода для живых организмов и приводит к их смерти. Есть много методов сбора такой пленки.

Тяжёлые нефтепродукты, как, например, гудрон, оседают на дне, там и остаются. Их извлекают вместе с донными отложениями.

Плотность топочного мазута М100 близка к плотности воды. Плотность воды — тысяча килограммов на метр кубический, M100 — чуть больше тысячи, в среднем тысяча пятнадцать, в зависимости от температуры. Он распределяется эмульсией по всей толще воды: и не всплывает, и не тонет.

Коллеги ищут подходы к этому. Например, насколько я знаю, волонтеры предложили, а специалисты поддержали идею устанавливать рыболовные сети у берега, чтобы новые сгустки мазута не попадали на него в большом количестве с прибоем.

— Петербург отправляет своих волонтеров и специалистов в Краснодарский край и Крым?

— Мы коллегам в Краснодарский край направили некоторое количество своих ресурсов: в первую очередь это мешки высокой прочности для сбора нефтепродуктов. Отправлять технику из Петербурга было бы нецелесообразно. Что касается волонтеров — мы рассматриваем такую возможность, здесь вопрос необходимости.

В Краснодарском крае введен режим ЧС федерального значения, создан оперативный штаб, координационный центр волонтеров — там консолидировано большое количество сил. Ежедневно на уборку пляжей там выходят порядка 10 тысяч человек.

Внимание к проблеме и волонтерская активность обычно меняются как бы по синусоиде: вначале подъем, все идут спасать, а потом спад. Мы понимаем, что история с Черным морем долгосрочная. Пройдут два-три месяца — и людей на уборке загрязнения, возможно, будет не хватать более остро. Тогда отправка дополнительных сил будет более целесообразна.

К нам сами обращались выпускники нашей волонтерской программы, студенты с вопросами о том, чем можно помочь Черному морю. Некоторые в частном порядке, самостоятельно отправились туда, некоторые собираются.

Комитет и общественные организации постоянно ведут работу по координации волонтерской деятельности — например, сейчас в Петербурге и Ленобласти активно набирает команду волонтёров Всероссийское общество охраны природы.

Есть ощущение, что ситуация с загрязнением берегов в Крыму может быть даже более трудной, чем в Краснодарском крае, поскольку там галечные пляжи и нужно больше рук.

В общем, при необходимости мы готовы подключиться.

Большой вопрос, пусть это и не моя «вахта»: не допускать таких катастроф. Спасатели всегда наиболее заинтересованы в том, чтобы максимально быстро локализовать и ликвидировать загрязнение. Но еще эффективнее, когда катастрофу удается предотвратить. В 2007 году такой же танкер, «Волгонефть», точно так же переломился во время шторма в Керченском проливе, сотни тонн мазута оказались в воде. Сейчас ситуация носит еще более масштабный характер. Каждый случай по-своему уникален. Конечно, сейчас надзорные органы изучают причины крушения танкеров: почему эти суда оказались в опасных условиях, должны ли они были там находиться в шторм.