«Прошу любовь и благодарность». За убийство троих на Кипре Глущенко хочет свободы как можно быстрей, а прокурор — 24,5 года

Михаил Глущенко за решеткой и в судах с 2009 года. Все это время он жалуется на здоровье и уже раз 15 полежал в тюремной больнице. За годы судебных разбирательств у слушателей создалось впечатление, что Миша Хохол — крепкий симулянт и неплохой актер. Но, кажется, спустя 15 лет он действительно сдал и почти целиком поселился в мире собственных фантазий.

Последнее заседание почти в трехлетнем судебном разбирательстве по делу об убийстве совладельца «Метрополя» Вячеслава Шевченко закончилось граничащими с бредом пассажами про инопланетян и магов. Подсудимый Михаил Глущенко дважды спрашивал судью, не устал ли он? Его честь Дмитрий Хамадиев виду не подавал, даже когда ему была предложена помощь в защите от ФСБ и должность полковника при прокуратуре.

Незадолго до Нового года дальнейшая судьба Глущенко была определена коллегией присяжных. Все шестеро заседателей признали бывшего депутата Госдумы и участника тамбовской группировки виновным и не заслуживающим снисхождения. Если максимально коротко о фабуле: в марте 2004 года в кипрском доме Шевченко были найдены забитыми до смерти и завернутыми в пакеты сам хозяин виллы, его партнер Юрий Зорин и переводчик Валентина Третьякова. Глущенко был связан с семьей Шевченко, с Вячеславом и его братом Сергеем. По версии обвинения, он «крышевал» бизнес братьев, а когда те захотели от «крыши» избавиться, потребовал 10 млн долларов. Глущенко пригрозил убийством и воплотил угрозу в жизнь.

После вердикта коллегии оспаривать его в любом виде закон строго запрещает, так что предполагалось, что в заседании пойдет речь в основном о личности Глущенко. И он предстал во всей красе.

Начали с того, что дочь убитого Шевченко через судью и брат через адвоката заявили гражданские иски. Оба описали, как переживали тяжелые депрессивные времена из-за потери близкого, как боялись за свою жизнь и имущество, ради чего нанимали охрану. Дочь хочет 10 млн компенсации морального вреда, брат — 5.

Суд признал иски и зачитал Глущенко его права как гражданского ответчика. Подсудимый «ничего не понимал». «Какие иски я должен платить? Пускай мне заплатят, мне не хотят они заплатить? — возмущался Глущенко. — Никому не хочу ничего давать, я никому ничего не должен».

Судья терпеливо пытался добиться ответа на поставленный вопрос: понятны ли ему его права как ответчика? И снова: «Я не знаю, я ничего не понимаю». Дошло до того, что зачитывать права судье пришлось заново. «Как вы все это выучили?» — удивился Глущенко и попросил консультацию адвокатов.

Двое защитников неспешно подошли к клетке и дали Глущенко пояснения. Правда, не о его правах, а о том, что с него хотят 15 миллионов.

— Так что мне говорить?

— Что ты болен и ничего не понимаешь.

В итоге из Глущенко удалось выудить хотя бы фразу «ну, будем разбираться». «Как иногда сложно сказать всего лишь „да“», — с лёгкой улыбкой заключил судья.

Пока не дошло до последнего слова, у Глущенко была одна насущная просьба — вернуть его в СИЗО на Шпалерную, которое подсудимый назвал родным. И неудивительно, в нем он сидел с 2009 года и, судя по оглашенной характеристике, был образцовым заключенным — никаких нарушений, взысканий, конфликтов. Бережно относился к имуществу ФСИН и просился на работы по содержанию изолятора. Но год назад Глущенко перевели в «Арсеналку» — бесконечно вызывать подсудимому скорую помощь стало утомительно, а из СИЗО № 5 его мог сопровождать медик. К слову, и на сегодняшнем заседании присутствовала доктор. Судья назвал ее самым главным в зале человеком, чье присутствие даже важнее, чем его собственное.

Говоря о болезнях, прокурор попросил огласить несколько документов, которые свидетельствуют о том, что у Глущенко была инвалидность 2-й группы, но на данный момент она не подтверждена.

Еще во времена СССР его признавали невменяемым, и вместо срока за групповое изнасилование он получил несколько лет в психлечебнице. Как раз после выхода из ее стен бывший казахский боксер Глущенко уехал в Ленинград, стал тренером и связал себя с тамбовской ОПГ. Что касается диагноза, то в дальнейшем психическое расстройство Глущенко официального подтверждения не нашло.

Обсуждая вердикт присяжных, подсудимый попросил его отпустить: «Я более 15 лет в местах лишения свободы, мне уже 67 лет, я страдаю тяжелыми хроническими заболеваниями. Прошу любовь и благодарность». В подобном ходатайстве суд отказал и поинтересовался, есть ли чем подсудимому дополнить эту стадию процесса. «Ну если я начну что-то говорить, вы же еще что-то скажете», — заметил Глущенко, на что судья парировал, что, вообще-то, именно так и строится любой диалог.

Судья решил задать подсудимому несколько вопросов о его личности, отметив, что для него это первая такая возможность за весь процесс. Он уточнил, сколько у Глущенко детей. Подсудимый сперва показал два пальца, потом произнес вслух — «два» и, перейдя на испанский, «дос». «Обсудим вопрос переводчика», — пошутил Хамадиев и поинтересовался, сколько лет младшей дочери. «А я откуда помню», — ответил Глущенко, но тут же уточнил, что у него при себе и метрика, и несколько фотографий. «Я вам их дам, только не насовсем», — предложил Глущенко, отыскал фото и как будто предложил угадать, сколько лет девочке на снимке. Понятно, что интересовал суд вопрос о том, есть ли девочке 18 лет и какие отношения у нее с отцом. Но ответ был такой:

— Она мне сказала, что я вернусь зимой. Она богиня. Она родилась, когда родился Иисус. Это не шизофрения. Когда прилетели с другой планеты космонавты ее забирать, у меня был скандал с ними. Вы сейчас скажете — это шизуха. Я могу свидетелей позвать, это бизнесмены, политики, много людей. А вы, прокурор, не смейтесь.

— Не отвлекайтесь. Давайте ближе к сути.

— Вы не хотите послушать, как прилетели инопланетяне? Я умею вести переговоры.

В общем выяснилось, что дочь живет на территории Украины и связи с ней у Глущенко нет. Сын в Испании, а жена «непонятно на какой инопланетной системе». То есть умерла. Глущенко счел необходимым уточнить, что труп он не видел, но фото могилы у него тоже при себе.

Кончилось тем, что Глущенко снова вернулся к вопросу о своей миссии. «Фонтанка» уже описывала его страстное желание попасть в кабинет к президенту, так как у него есть информация об украинцах то ли из Одессы, то ли из Львова, которые готовят для Петербурга грязную бомбу, и только он, Глущенко, может всех спасти. «Я на протяжении двух лет об этом говорю», — напомнил подсудимый. «Но и не произошло того, о чем вы говорили», — парировал судья и как будто с легкой грустью отметил, что до этого момента в сегодняшнем заседании общение с Глущенко было почти что нормальным.

Наконец перешли к прениям. За тройное убийство государственный обвинитель попросил наказание в 19,5 лет, а с учетом предыдущих судимостей — 24 года и шесть месяцев. Уже отсиженное зачесть, гражданские иски удовлетворить, оставив сумму компенсации на усмотрение суда.

Присутствовавший в зале родственник Юрия Зорина попросил суд о справедливом наказании, а адвокат Шевченко — о максимально возможном.

Адвокаты Глущенко просили учесть состояние здоровья подсудимого, которое они назвали критическим. «Если говорить о сроке, то мне кажется, ему будет трудно его выдержать. И на этой стадии можно применить сроки исковой давности и не приговаривать Глущенко. Он более 15 лет в местах лишения свободы. Его состояние никакой опасности ни для кого не представляет. Что касается исков, у Глущенко ничего нет, он не может работать, он давно перешел черту пенсионного возраста и болен. Прошу отказать ввиду невозможности исполнить решение суда», — заключила защита.

Затем Глущенко было предложено выступить с последним словом, что подсудимого удивило, ведь к этому он готов не был. «Когда слова идут отсюда, — сказал судья, указывая на область сердца, — всегда искренне получается».

Последнее слово Глущенко можно описать разными эпитетами, но, пожалуй, в неискренности уличить его как минимум сложно. В разные моменты публика удивлялась, тихо смеялась, томно скучала и нетерпеливо ждала, когда этот поток иссякнет. Невозмутимость и сосредоточенность сохранял лишь героически стойкий судья Хамадиев.

Полностью приводить сказанное Глущенко считаем негуманным. Он постоянно перескакивал с темы на тему, еще раз семь возвращался к своей срочной миссии по избавлению Петербурга от грязной бомбы, ведь он — подполковник СБУ, и может втереться к «этим людям» в доверие. Люди — не шпана, а связанные с Ми-6 агенты. И не только они, поведал Глущенко. Убитый Шевченко на самом деле не умер, а живет со своей любовницей Третьяковой в Лондоне, посвящая трудовые будни британской разведке. «Он меня тоже подписывал, чтобы я стал агентом. Он живой процентов на 99. Я его сделал депутатом, а он стал предателем, работал на английскую разведку. Он мне документы показывал, у него „корочки“», — делился подсудимый. В качестве доказательства версии о здравствовании Вячеслава Шевченко Глущенко описал эпизод, в котором сопровождал его в морге, где подбирали похожие на убитых трупы. В конце концов пообещал лично доставить Вячеслава к судейскому столу.

Между делом, по мнению Глущенко, на Ми-6 работала и Галина Старовойтова, за организацию убийства которой он досиживает последний свой срок.

Впрочем, версия с разведкой и инсценировкой смерти Шевченко не единственная. Настоящим предателем, по мнению Глущенко, может быть и брат убитого. Якобы он ненавидел Вячеслава, хотел весь бизнес себе, вот и нанял киллеров. С предложением убить брата Сергей якобы обращался к Глущенко напрямую.

По некой ускользающей логике, Глущенко в какой-то момент перешел к тому, что к судебному разбирательству надо было привлечь магов, и тогда все участники были бы популярными. Общаться с ними подсудимому было бы легко — ведь он и сам маг.

«Вы не устали?» — поинтересовался Глущенко на втором часу монолога. Стоило большого труда сдержать себя в руках и не ответить положительно. Спасительное: «Михаил Иванович, вы одни и те же вещи повторяете по несколько раз. Давайте по существу», — прозвучало от судьи. Но помогло не сразу. После очередного круга про бомбу и угрозы: «Вы умрете все, весь город», — судья призвал Глущенко не заканчивать рассмотрение дела на подобных словах. Это заставило подсудимого немного сменить ракурс, но он всё равно пообещал за освобождение для спасения города звания полковника сперва прокурору, а потом вообще всем, включая судью. «Ну, в общем, любовь и благодарность всем богам. Ничего, кроме любви и благодарности, мы богу дать не можем. И вам всем желаю удачи, чтобы все были здоровы и ни у кого никто не умирал. У меня зла на вас нету, у меня зла больше ни на кого нету. Я, наоборот, рад, я в тюрьме больше знания нашел. Но то, что я посидел, — хватит. Спасибо вам всем. За отношение, за приемы. Все работает, я доволен. Зла на вас не имею. Плохого вам ничего никогда не сделаю. Если у вас какие-то проблемы, я помогу решить. Так что давайте дружить, я хочу с вами дружить», — закруглялся Глущенко.

— Я второй раз предлагаю вам не заканчивать свое последнее слово именно так. Вы действительно желаете, чтобы оно было таким?

— Да.

— Тогда у меня к вам больше нет вопросов.

Приговор будет оглашен в 11 часов утра 23 января.

Надежда Мазакина, «Фонтанка.ру»