В руке не дрогнул пистолет. Что СК будет делать со смертью Лермонтова

Депутат Государственной Думы, народный артист (и некогда — очень неплохой) Николай Бурляев обратился к председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину с просьбой проверить… обстоятельства гибели Михаила Юрьевича Лермонтова.

По мнению народного избранника, который, кстати, лет сорок назад играл, и неплохо, роль великого русского поэта, не все обстоятельства трагической гибели нашего «второго всего» (если считать «первым всем» Александра Сергеевича) в достаточной степени изучены и оценены.

Как можно прокомментировать данное заявление?

На дворе январь, крещенские морозы, традиционная пора весенних и осенних обострений вроде миновала. Впрочем, некоторые состояния души никак не зависят от сезонных явлений; постоянство как минимум свидетельствует о последовательности и настойчивости. В которых народному артисту Бурляеву отказать невозможно.

И можно было бы пошутить о том, что еще не расследовано до конца даже убийство Авеля, не говоря об убийствах Юлия Цезаря и князя Игоря, сына Иоанна Грозного и короля Генриха Четвертого Французского, эрцгерцога Фердинанда и царевича Дмитрия, Петра Третьего и Павла Первого. Да и с убийством Александра Пушкина не все расследовано, тем более, что «иностранный след» в нем совершенно очевиден…

Однако меня как юриста более занимает не столько специфический медицинский и, конечно же, не пресловутый политический аспект этой истории, сколько ее юридическая составляющая. А с ней все очень интересно.

Итак, некий гражданин обратился к председателю Следственного комитета России с заявлением.

Данное заявление является сообщением о преступлении и подлежит рассмотрению в порядке и в сроки, предусмотренные нормами уголовно-процессуального закона.

И по результатам проверки должно быть вынесено то, что юристы обычно называют процессуальным решением.

Каким же оно будет?

Как известно, главная заповедь любого должностного лица, получившего обращение гражданина, заключается в том, как, когда, кому и на каком основании надо данное обращение отфутболить. То есть, выражаясь официальным языком — передать по принадлежности.

Итак, давайте представим возможную судьбу заявления депутата Бурляева:

1. Изучив заявление, следователь центрального аппарата СК РФ, запросив архивные документы, а именно — Википедию, устанавливает: поручик Лермонтов М.Ю. у подножия горы Машук близ города Пятигорска (Ставропольский край Российской Федерации) рано утром 27 июля 1841 года смертельно ранен майором Мартыновым Н. С. Поскольку и потерпевший, и предполагаемый обвиняемый являются военнослужащими, данный материал подлежит передаче в Главное Военно-следственное управление Следственного комитета РФ для проведения проверки и принятия законного и обоснованного процессуального решения.

2. Изучив поступивший материал проверки, запросив дополнительные сведения из Википедии, следователь ГВСУ устанавливает: на момент пресловутой дуэли, 27 июля 1841 года, обвиняемый Мартынов Н.С. являлся майором в отставке. То есть — не имел статуса военнослужащего. Вследствие чего материал проверки по заявлению депутата Государственной Думы Бурляева Н.П. подлежит передаче по подследственности в центральный аппарат СК РФ.

3. По результатам дополнительного изучения материалов проверки старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления СК РФ устанавливает, что в городе Пятигорске, в зоне проведения специальной военной операции по обеспечению мира и безопасности, а также демилитаризации лиц, пытавшихся воспрепятствовать добровольному воссоединению народов Северного Кавказа в рамках нашей единой Родины — Российской империи, отставной майор Мартынов находился в качестве добровольца, по всей видимости заключившего соответствующий контракт с военным ведомством. Таким образом, материал проверки все же должен быть рассмотрен по поднадзорности Главным военно-следственным управлением.

4. Казалось бы, в деле поставлена точка. Однако это не так. Следователи ГВСУ, запросив дополнительные архивные материалы из… Википедии, устанавливают: по факту дуэли поручика Лермонтова и бывшего майора Мартынова вынесен приговор военно-полевого суда. Указанным приговором бывший майор Мартынов был приговорен к разжалованию и лишению всех прав состояния, однако по Высочайшей конфирмации его императорского величества государя Николая I приговор был заменен на трехмесячный арест на гауптвахте с церковным покаянием. Установив это, следователи ГВСУ, слегка поматерившись, с неизбежностью констатируют: поскольку соответствующие обстоятельства установлены вступившим в законную силу приговором военного суда, следственная власть не вправе проводить дальнейшую проверку. Однако, поскольку в заявлении депутата Бурляева действительно содержатся заслуживавшие доверия с учетом статуса заявителя утверждения о наличии существенных нарушений закона, заявление подлежит передаче в Главную военную прокуратуру (ГВП) РФ на предмет возможного принесения протеста на приговор военно-полевого суда 1841 года с целью его отмены по вновь открывшимся, благодаря депутату Бурляеву, обстоятельствам.

5. О результатах проведения проверки и принятых ГВП мерах прокурорского реагирования мы, равно как и депутат Бурляев Н.П., будем уведомлены в установленном законом порядке.

6. Естественно, если в ходе нового разбирательства будет установлена невиновность бывшего майора Мартынова Н.С. в совершении преступления, предусмотренного статьей 105 УК РФ, приговор военно-полевого суда 1841 года будет отменен, наследникам верного сына Отечества Мартынова Н.С. должна быть обеспечена реабилитация (с возможностью индексации присужденных сумм за период с 1841 года), а всем недоброжелателям — возбуждение уголовного дела о распространении заведомо недостоверных сведений, порочащих Вооруженные силы Российской империи и добровольческие формирования.

7. Если в ходе нового разбирательства будет установлено, что там мог быть стрелок из недружественной страны и именно он ответственен за нанесение поручику М. Ю. Лермонтову ранений, несовместимых с жизнью, то тут, конечно, совершенно другая история. И есть основания перенаправить материал в органы ФСБ. Поскольку произошедшее может квалифицироваться как террористический акт, а возможно — и как государственная измена.

8. Как говорится, дура лекс, но уж какой он есть.

Андрей Чертков, адвокат