Сериал «Аутсорс» с Иваном Янковским: мрачный триллер про 90-е, бизнес на смертниках и моральные дилеммы

На стриминге Okko вышли первые два эпизода сериала «Аутсорс» с Иваном Янковским — про сотрудников тюрьмы, придумавших свой маленький бизнес с участием смертников и родственников их жертв. На фестивале «Новый сезон» сериал был назван самым ожидаемым в 2025 году. Обозреватель «Фонтанки» посмотрел выложенные серии и рассказывает, что получилось: кино про 90-е, притча о морали или что-то другое.

На дворе 1996-й. Мораторий на смертную казнь в России пока не введён, но скоро будет. Впрочем, сотрудники отдалённой тюрьмы — пара вохровцев (Эльдар Калимулин и Данил Стеклов), нервный врач (Леонид Тележинский) и педантичный прокурор (Дмитрий Сумин) — об этом не знают. Под их надзором содержатся пять заключенных, большей частью — серийные убийцы. По именам их не называют — обычно по кличкам. Профессор (Евгений Коряковский) расчленил восемь своих студенток, еще про четверых доказать не удалось. Доктор (Сергей Уманов) — тоже что-то вроде доктора Лектера. Вот разве что Расхититель (Вадим Сквирский) дал взятку в особо крупном размере.

Время от времени приходит постановление, и тогда охранники ведут очередного заключенного в «кабинет» — специальную комнату, застеленную черным полиэтиленом, зачитывают приговор и пускают ему пулю в затылок.

Именно для этой роли «исполнителя» в тюрьму прибывает новый сотрудник: Константин Волков (Иван Янковский) из города Кимры — такая даль, что «лучше и не знать». Впрочем, это скорее ирония: Камчатка сама по себе как-никак эвфемизм края света. Таким в «Левиафане» Звягинцева была Териберка. Расклад похожий: вдали мир как будто кончается, из-за горизонта, как вечный императив нерушимых моральных ценностей, выступают горные вершины и немыслимой красоты закаты. Вблизи же — кургузые деревянные домики, облезлые «панельки», убогие кафе с неоновой подсветкой, снег, который, кажется, лежит в этих местах вечным слоем, и такой же вечный слой безденежья и безнадеги. Здесь застряли намертво в каком-то оцепенении не только приговоренные, но и их охранники, да и все население городка. А может, и вся страна?

Новый импульс поступает всё от того же энергичного новичка Волкова. С одной стороны, он — белая ворона: зеков называет по имени, требует лечить, когда один извивается на полу от почечной колики. В общем, наводит какой-то странный гуманизм. А с другой — и себя не обижает. Именно ему приходит в голову идея: почему бы не предложить исполнить приговор родственникам жертв? Самим охранникам вовсе не нравится убивать людей, которые им ничего не сделали. А для родных осуществление мести может быть важно. И заплатят они за это любые деньги. «Желание мести — это в природе человека, если мы будем относиться к ней честно, без всяких там совковых иллюзий и вранья», — аргументирует он.

Режиссер Душан Глигоров продолжает упражняться в жанре криминального триллера и в эстетике мрачных провинциальных городков. Он это уже вполне успешно проделывал в своих сериалах «Трасса» и «Хрустальный». «Аутсорс» еще, пожалуй, встраивается в ряд свежих сериалов про 90-е, как «Слово пацана» (с тем же Янковским) и «Лихие» (с его отцом). Видимо, окончательно наступило время, когда десятилетие после Советского Союза превратилось в полноценное «ретро». Все ключевые приметы времени есть: портрет Ельцина на стене у начальства, Петросян в пузатом телевизоре, в ларьке LM (синий) и водка (паленая), самая нарядная одежда на свадьбу — это блестючие синтетические рубашки и пиджаки, в ресторане «Дельфин» круглую ночь — «Ясный мой свет, ты напиши мне» и «Миражи — это наша жизнь», которая тут становится многозначительным рефреном. Еще «Владимирский централ», но для него рановато: песня появилась только в 1998-м, когда уже не расстреливали.

Впрочем, кажется, Григоров и не целился в историческую достоверность. В «Аутсорсе» главный элемент — не ностальгия. Просто отдаленные уже 90-е как-то так вдруг стали безопасным пространством для разговора на актуальные темы.

Другую часть саундтрека, внезапно, составляет барочная музыка: сарабанда Генделя, концерт для флейты с оркестром до-минор Вивальди… Это сразу же сбивает настрой на чисто «историческое» кино и звучит, признаться, довольно издевательски. Сарабанду эту торжественную, кстати, уже использовал Кубрик в своём «Барри Линдоне» — фильме про упорного английского прохвоста. Как Барри, или, на наши деньги, как какой-нибудь Чичиков, Костя Волков энергично всползает по скользким, обледенелым ступеням социального успеха, используя решительно всё на своём пути: доброту, жестокость, жизнь и смерть. Есть в нем что-то и от Вавилена Татарского из «Generation „П“» Пелевина: во всяком случае слово «аутсорс» скорее ожидаешь услышать от тогдашнего криэйтора, чем от надзирателя с Камчатки.

Как Пелевин, Григоров созерцает своих героев со смесью сочувствия, любопытства и иронии. Жене честного прокурора Кате (Карина Александрова) обрыдло прозябание в промерзшей халупе бок о бок с родителями мужа. Поэтому даже убогонькая квартирка в многоэтажке для неё — позолоченные хоромы. А Наташа (Мила Ершова), невеста надзирателя Саши, твёрдо знает, готовясь к свадьбе, что на столе главное — поросенок; иначе люди не поймут.

Так что у всех коллег Волкова есть причины пуститься в аферу с аутсорсом: сценарист Анна Козлова, пожалуй, даже чуточку чересчур тщательно, по-школьному прописала их линии, не оставляя места лакунам и догадкам.

Сам герой Ивана Янковского то ли намеренно, то ли по совпадению воспроизводит линию еще и Раскольникова, которого он только что играл в «Преступлении и наказании» у Владимира Мирзоева. Но для здешнего Родиона рефлексия уже позади: он точно решил, что право имеет, и теперь проповедует то же самое своим соратникам: «Почему, когда ты расстреливаешь в „кабинете“, ты не считаешь, что это преступление. А когда какой-то [гад] взял, изнасиловал и избил твою женщину, ты считаешь, что его нельзя пристрелить?»

Таких рассуждений тут много: чуть ли не каждый персонаж за две серии нет-нет да и пустится в монолог о времени, жизни и судьбе.

«Мы такие же нищие [чудаки], как наши родители! У нас нет денег, нет шмоток, нет нормальных домов. И внутри у нас тоже ничего нет — только запреты, страхи и пустота», — сетует Катя. В таком духе, и, пожалуй, эта прописная достоевщинка — перебор, уводящий сериал в излишний пафос. Что жизнь страшная штука — ясно и так: для этого хватило бы мрачной иронии в духе Жоры Крыжовникова с его «Горько!» и Василия Сигарева со «Страной ОЗ». Морализаторство в духе Льва Николаевича с юродством Фёдора Михайловича сочетается сегодня не очень.

Правда, «Аутсорс» только начался. Куда он отправится: по пути чисто жанрового кино с вкраплениями сатиры, станет ли саркастичным комментарием в духе Жоры Крыжовникова с его «Горько!» и Василия Сигарева со «Страной ОЗ» или попытается стать проповедью в стиле Андрея Звягинцева — увидим в следующих сериях.