Петровская набережная. От великокняжеского дворца до крейсера

Сегодня мы отправляемся на прогулку по Петровской набережной. Изначально — набережная Петра Великого. Один из немногих топонимов, который не переименовывался в советском Ленинграде: Петр Первый с этой набережной не исчезал никогда.

У этого пространства двойной смысл. Именно тут был основан Петербург в 1703 году. Именно тут случилась одна из самых ярких городских метаморфоз спустя 200 лет. Обо всем по порядку.

Начало XVIII века. Россия — еще не империя — начинает войну со Швецией: пробиться к Черному морю не получилось, и юный Петр Алексеевич решает перенаправить свои геополитические устремления на северо-запад. Из Москвы отправляется разведка, выбирают место для строительства крепости — будущей Петропавловской. Место не случайное: тут Нева разделяется на два рукава, и в теории пушки крепости могут контролировать фарватеры двух рек. Акцент на словосочетании «в теории». Петропавловка — единственная в мире крепость-пацифист: ни разу с ее стен не стреляли боевыми.

Сразу после закладки неподалеку плотники — выше стропила! — сколачивают домик для Петра: первую гражданскую постройку в городе. Это яркий пример сильной воли исторического деятеля, практически триумф: в этой местности никто никогда не жил. Наводнения, регулярные и разрушительные, делали эту землю непригодной для жизни. И на этом пространстве вырастает город, который в течение следующих 20 лет станет столицей страны, а затем примет имперский статус.

Крепость, домик, первый центр города там, где теперь располагается Троицкая площадь. Со временем градостроительные векторы переместятся на Васильевский остров и туда, что центром называется сегодня. Пространство пустует. Следующий виток развития этой территории стартует по конкретному поводу: 200-летие Петербурга. В 1903 праздновали ярко, через Неву перекидывается третий постоянный мост — Троицкий, — и эта часть Петроградки получает мощнейший импульс. Выстреливает Каменноостровский проспект, вырастает здание ремесленного училища имени Петра Великого Александра Дмитриева (сейчас Нахимовское), Матильда Кшесинская заказывает у Александра фон Гогена себе особняк, архитектор Александр Хренов строит последний великокняжеский дворец для Николая Николаевича-младшего.

Мы сосредоточимся на четырех домах, которые, на мой вкус, подробно, фактурно и на предельно кратком отрезке — 770 метров — рассказывают о городе в XX веке. 4 дома, 4 разных архитектурных стиля, 4 ярких архитектора, 4 разных десятилетия. Эти метры — самый простой способ увидеть, как Санкт-Петербург мутировал в Ленинград. И как Ленинград менялся на протяжении полувека.

Пойдем по оси времени. Для этого нужно встать у юго-западного угла ограды домика Петра и повернуться к последнему великокняжескому дворцу Петербурга.

Великий князь Николай Николаевич-младший заказал жилье у модного архитектора: Александра Хренова. Дворец сдан в 1913 году — аккурат на пике расцвета Российской империи. Неоклассицизм.

Нежная деталь: Хренов увлекался лошадьми, в своем имении в Тверской занимался рысистыми лошадьми. Николай Николаевич-младший тоже любил животных: в усадьбе Першино в Тульской выводил першинскую борзую, лучшую охотничью породу собак начала XX века (уверен, вы видели, как выглядела першинская охота: черно-белые вставки в «Особенностях национальной охоты» явно списаны с нее).

После революции — ставка ЧК. Сюда привозили Куприна на допрос. Потом — институт мозга. С 1971 года — институт озероведения. Тут ученые придумывали, как развернуть великие сибирские реки с севера на юг, чтоб спасти сельское хозяйство среднеазиатских социалистических республик.

В 1985 году в здании открыли пятый дворец бракосочетаний в Ленинграде. Единственный, где регистрировали браки с иностранцами. Поэтому Джоанна Стингрей и Юрий Каспарян расписались тут и отправились на банкет в «Аустерию» в Петропавловке. Цой — свидетель. С 2001 года — Полпредство Президента по СЗФО.

Поворачиваем на запад, идем к Троицкой площади и обращаемся лицом на восток. На нас падает ревущий фасад Дома политкаторжан. Архитектор — Григорий Симонов, проповедник авангардного конструктивизма. 1929 год. Место последнего приюта для пожилых большевиков.

Участок выбирал Давид Трилиссер (его брат Меер — по сути, основатель внешней разведки молодой Советской России; оба отмотали изрядно на каторгах). На этом месте ничего не было, председатель общества политкаторжан Трилиссер (само общество располагалось в особняке Кшесинской неподалеку) получил возможность выбрать участок и не мудрствовал лукаво. Несложно оценить вид: один корпус выходит на Неву и Летний сад, второй — на Петропавловку.

Еще десять лет назад в доме жила старшая дочь Трилиссера — Ольга Боровика, 1930 года рождения, отец ее умер, когда ей было 4. Вот цитата из ее интервью: «Внизу находилась столовая. В квартирах изначально не было кухонь — точнее, были ниши с электроплитками, нагревателями и баками с водой, чтобы подогревать еду, а потом мыть посуду. Такая ниша сохранилась в комнате нашего сына. В столовой вы могли заказать еду. Если кто-то не хотел есть в самой столовой, можно было взять в специальные судки первое, второе, салаты и поднять в квартиру. Все было сделано для того, чтобы людям поменьше заниматься хозяйственными делами».

Логика понятна: в дом заехали пожилые люди, которые жизнь свою положили на борьбу с царизмом. По сути, это был не дом, а жилой комплекс замкнутого цикла. Столовая на первом этаже, детский сад, библиотека, терраса для солнечных ван, музей каторги (!) и кинозал. Грустная ирония XX века: большинство жильцов выехало из дома в «черных воронках» в годы большого террора. Именно поэтому на Троицкой площади стоит памятный знак жертвам политических репрессий.

Между Домом политкаторжан и зданием ЛенНИИПроекта есть диагональный проход к дому с удивительным прозвищем: «Дворянское гнездо». Не промахнетесь: ориентир — памятник Георгию Товстоногову, многолетнему главрежу БДТ. Здание построено к 50-летию революции, архитектор — Виктор Белов, певец ленинградского модернизма.

Дом — специально для сотрудников творческих индустрий. Поэтому тут квартиру получил Георгий Александрович, который выбил жилплощадь для актеров театра — кума Лебедева с сестрой Натэллой, Толубеева, Стржельчика. На последний этаж заехал Андрей Петров: часть великой музыки Андрея Павловича написана тут, с видом на Неву и сад имени Евгения Онегина. Его жена, по воспоминаниям дочери, спускалась на первый этаж в гастроном «Петровский» и с черного хода меняла билеты на концерты на говяжью вырезку.

В универмаге можно было купить первую советскую жевачку «Ну, погоди!». За ней заскакивали старшаки из Нахимовки.

От «Гнезда» поворачиваем направо к Дому военморов. Тут можно приземлиться на скамейке у памятника Андрею Мыльникову (жил в доме Белова, выдающийся художник и преподаватель Академии художеств).

Дом военморов построил в 1937 году невероятный архитектор Евгений Левинсон. Яркий образчик сталинского ампира. Корпус, который выходит на домик Петра Первого, построили первым. Дом изначально планировался 11-этажным, но, когда дошли до 7-го, здание повело: все-таки рядом течет полноводная Нева. В главном корпусе со 2-го по 4-й этаж квартиры для адмиралов, вице-адмиралов, каперангов. 4–7-й этажи — изначально гостиница для военных моряков; сейчас номера переделаны в квартиры, но планировка сохранилась отельная. Второй корпус вдоль Невы был достроен уже после войны.

Тут жил контр-адмирал Петр Папкович, профессор ленинградской Корабелки. Он умер на скамеечке Троицкой площади по пути с работы домой — сердце. На 6-м этаже в элитном доме квартиру получил и Кирилл Лавров. Его у дома сторожили «брехехе» — театральные воздыхательницы, провожали до гаража во дворе. В XXI веке Путина ждали в гости к Лаврову. Путин не доехал, но крыльцо починили. Дом непростой, поэтому у моряков появляются элитные соседи: Федор Абрамов — писатель-почвенник, Жорес Алферов, председатель Ленгорисполкома Владимир Ходырев, переживший в 12 лет Сталинградскую битву. В подъезде располагался дежурный пост милиционера.

Финал прогулки открытый. Можно пойти по Пеньковой улице к станции озонирования воды. Пеньковая, потому что на месте Дома военморов в XVIII веке располагался пеньковый буян (склад пеньки, тут катали такелаж для флота). А можно пойти по набережной прямо к «Авроре» и посмотреть фотографии парада воздушных шаров в 1990 году.