«Трампу выгоднее грабить Европу, чем Россию». Футуролог Переслегин — о расколе «коллективного Запада» и мире после СВО

Молниеносное миротворчество Дональда Трампа и резкий разворот в сторону России, по мнению американских СМИ, стали самой масштабной геополитической перестройкой со времен Второй мировой войны. О том, как США собираются «грабить» Европу, какова вероятность быстрого мира на Украине и почему России невыгодно снятие санкций, «Фонтанке» рассказал философ и футуролог Сергей Переслегин.

— Сергей Борисович, в последние дни Белый дом резко высказывается насчет руководства Украины и явно демонстрирует симпатии к России, сильно шокируя этим европейских союзников. Зачем Трамп раскалывает «коллективный Запад»? В чем от этого экономическая и политическая выгода для США?

— Честно говоря, как истерика, так и восторги по этому поводу меня просто изумляют. Трамп задолго до избрания говорил о том, что он собирается делать. Теперь все с удивлением обнаруживают, что он еще и делает то, о чем он абсолютно честно предупреждал.

Трамп четко понимает, что все основные его задачи лежат в Соединенных Штатах Америки. С одной стороны, это разрушение существующей американской политической и экономической системы. Потому что существующая система фактически работает не в интересах страны США, а в интересах того, что носит название «глобального Запада» или просто глобалистов.

Трамп изначально говорил о том, что интересы Америки и интересы «глобального Запада» не совпадают. В данный момент в США фактически две экономики [национальная и глобальная]. Развитие любой из них означает демонтаж другой. Это почти наверняка приведет к гражданской войне. Вопрос только в том, будет ли она холодной, то есть будет вестись в юридическом пространстве, или горячей — с использованием вооруженных сил.

Вторая задача, которая даже более важна для Трампа, — это реиндустриализация или даже трансиндустриализация. То есть [он хочет] не восстановить промышленность, а построить новую индустрию на этом месте. И это надо делать быстро, потому что к 2032−2033 году окончательно созреет экономический, хозяйственный, культурный, цивилизационный конфликт США с Китаем.

Наконец, Трампу крайне важно сбросить с себя обременения чужими конфликтами, которые имели значение для предыдущей администрации и абсолютно не значимы для него. И речь идет не только об украинском, но и об израильском конфликте; там он будет действовать значительно более аккуратно и осторожно, но движение все равно будет в эту сторону.

— Ранее вы предложили рассматривать конфликт на Украине как противостояние сторонников глобализации в лице «коллективного Запада» и России, которая хочет строить новый постглобальный мир. Значит ли резкая смена позиции США, что Штаты признали свое поражение и бросили своих союзников, чтобы заключить сепаратный мир?

— Если мы говорим о конфликте транснационалов и националов, то транснациональная Америка проиграла эту войну. Но если честно, для нее главная проблема в том, что она проиграла выборы в США и свои позиции в величайшей державе мира. А национальная Америка собирается эту войну выиграть, окончательно угробив транснационалов и списав на них колоссальные денежные затраты, которые были сделаны.

Транснационалы очень бы хотели пограбить Россию. Трамп тоже ничего не имеет против, но понимает, что извлечь из России ресурсы трудно: это централизованная страна со второй армией мира. Когда мы говорим о ресурсах, мы говорим о природных ресурсах, о кадровых ресурсах, но мы также говорим об удобных рынках, где можно продавать свою продукцию и получать из этого реальную прибыль. Трамп сделает все необходимое, чтобы вернуть на российский рынок американские компании. Какую-то прибыль Америке это даст, но этого недостаточно. В таком случае нужно найти другой источник для грабежа, и разобщенная, разделенная Европа выглядит очень хорошим источником. Грубо говоря, сейчас выгоднее грабить Европу, чем Россию.

— То есть резкие действия Трампа, которые явно не нравятся Европе, — это не побочный эффект спешки, а стратегия?

— Не просто стратегия, это цель. Задача Трампа — не закончить [конфликт] России с Украиной — он мог тянуться и дальше, пока всем не надоест. [Он стремится] получить из этой войны рычаг для воздействия на Европу и очень вежливо намекнуть Европе, что у нее нет никакой игры, а тем самым её можно грабить — использовать ресурсы, технологии Европы, хорошо образованных европейцев, которые сейчас не находят себе места в Европе в условиях её транснациональной, зелёной и ЛГБТ*-повестки.

Хочу еще раз подчеркнуть, что Трамп не делает ничего неожиданного, поскольку все это он говорил в период предвыборной кампании. Удивляться нужно тому, насколько быстро действует Трамп и насколько слаженно работает его команда. Но «коллективный Запад» продемонстрировал абсолютную неподготовленность к такому темпу. Они, похоже, ждали, что [Трампу] надоест и он [после инаугурации] уйдет в зимнюю спячку. И вот тут приезжает [вице-президент Джей Ди] Вэнс в Европу и объясняет, какой счет и кто играет. И у них полная паника, слезы, истерика и крики о том, что [Трамп] разрушает единство Запада.

При этом никакого раскола «коллективного Запада» нет. Вернее, есть раскол на транснационалов-глобалистов и националов. И Европа, играющая за транснационалов, оказалась на другой стороне, нежели Штаты, которые играют за националов.

— Пока ЕС и Великобритания, похоже, не признают поражение и заявляют о намерении продолжить поддержку Украины. Насколько реально Европа готова к конфронтации с Штатами? Вэнс говорит, что у них оружейные склады уже пустые.

— Пока они еще не совсем поняли эту ситуацию, но очень скоро поймут, что игры нет. Поэтому нужно перекрашиваться. Сейчас мы ожидаем примерно таких выступлений. Германия уже очень сильно дистанцировалась от своих собственных заявлений. А вот Макрон, похоже, решил идти до конца.

В самом тяжелом положении оказалась Прибалтика, поскольку она непрофильный актив для Европы. Финляндия — тоже непрофильный актив Европы, который надо сбрасывать. При этом этот актив не особенно нужен США и, как ни странно, не то чтобы уж очень нужен России. Поэтому в какой-то момент возникнет вопрос, в какую структуру их [страны Прибалтики и Финляндию] можно включать.

Но когда мы говорим о расколе «коллективного Запада», смотреть надо не на то, что говорит Вэнс в Мюнхене, а на то, что происходит между США и Великобританией. После того, как демократы проиграли в Штатах, именно Великобритания сейчас основа и главная сила транснационалов. Если от Европы Трампу нужны ресурсы, то от Великобритании ему нужно признание поражения. Поэтому будем ждать выборов — в Германии и в Великобритании.

— Насколько в таких условиях вероятно скорое заключение мира между Россией и Украиной?

— На данный момент времени есть три сценария, причём у них уже очень жёстко асимметричное распределение вероятностей. На 85% вероятно быстрое заключение перемирия до конца весны на довольно жестких условиях. В октябре [состоятся] выборы на Украине, и мир [будет заключен] после этих выборов.

14% вероятности, что перемирие не получится и боевые действия меланхолично будут идут до октября, потому что, судя по всему, у Украины заканчиваются боевые ресурсы — как в смысле человеческих ресурсов, так и в смысле вооружения.

И 1% — это чудо. Я сейчас, конечно, не о падении метеорита на Белый дом, а скорее о том, что Украина принимает решение, несмотря на все понесенные потери, продолжать воевать до конца. Европа говорит, что будет сражаться вместе с Украиной, исключит США из НАТО, и остальными силами НАТО нападет на Россию для защиты украинской государственности. Сказать, что это в принципе невозможно, нельзя. У Зеленского нет другой игры, а европейцы очень сильно связаны той помощью и теми обязательствами, которые были даны. Но Европа имеет недостаточно развитое военное производство для введения крупной боевой кампании в одиночку, и это великолепно понимают США. Поэтому я думаю, к середине мая будет заключено перемирие, а дальше будут очень сложные переговоры и очень сложный путь к миру для обеих сторон.

— Будет ли этот мир долгосрочным? Если Трамп проиграет гражданскую войну, о которой вы говорили, а транснациональные силы выиграют, не развяжет ли Белый дом снова боевые действия?

— Я с трудом представляю себе, как они могут выиграть после того, как, имея на руках все козыри, они проиграли выборы. Суть мира заключается не в том, где будет проходить граница. В условиях мира без вариантов должно быть невступление Украины ни в один из военных союзов и значительное сокращение их вооруженных сил. При этом права размещать чужие контингенты, кроме миротворческих сил ООН, у них не будет. И я не уверен, что в этой ситуации Украина что-то захочет делать. Сейчас у них очень тяжелый момент, но им нужно принять поражение и очень четко понять, что предыдущая политика завела их в национальную катастрофу с потерей территорий, людей и разрушением экономики. Вряд ли они, доведя уже ситуацию до военного и политического абсурда, захотят этот абсурд повторить еще раз.

У нас может быть конфликт с Европой, у нас может быть в какой-то ситуации конфликт со Штатами — Штаты не наш союзник, и Китай не наш союзник. Но конкретный результат [СВО], я думаю, мы уже сможем сохранить достаточно в большой перспективе — в двадцатилетней точно.

— Насколько вероятен распад Украины после мирного договора и прекращение ее существования как независимого государства?

— Трамп не даст никаких гарантий Зеленскому, но он, конечно же, будет говорить о том, что необходимо сохранить Украину на карте Европы. И я думаю, что Россия с этим спорить не будет. Хотя бы из тех соображений, что брать эту огромную разрушенную территорию на баланс не очень выгодно. При этом надо иметь в виду, что все равно России придется заниматься восстановлением Украины при любом раскладе. Поэтому я склонен думать, что Украина останется на карте Европы, но она войдет в сферу влияния России.

Будут ли при этом какие-то изменения границ Украины с Венгрией и Польшей, Путина и Трампа интересовать не будет. Поэтому весь вопрос заключается в том, как свои карты разыграют Польша, Венгрия и так далее. В принципе, такие шансы ненулевые есть, но я не считал бы их очень большими.

— США пока не обещают снять санкции с России, хотя и не исключают такую возможность. Какова вероятность, что это случится, и последует ли в этом случае примеру Штатов Европа?

— С моей личной точки зрения, санкции очень выгодны России. Когда важные отрасли экономики слабо развиты, вам необходимы протекционистские меры для того, чтобы бороться с теми, кто умеет делать быстрее и лучше. Так вот, санкции, которые сейчас есть, — это протекционизм, доведенный до абсолютного логического предела. И, естественно, он заставляет что-то начать делать самим. Тут неожиданно выясняется, что когда ты что-то делаешь, у тебя вырастает экономика, увеличивается количество рабочих мест, появляется опыт, и то, что вчера казалось невозможным, сегодня нормально делается.

В целом Россия заинтересована в том, чтобы санкции остались, пока ее экономика не будет более развита, чем европейская. Поэтому я отвечу так: я очень надеюсь, что будет найдено, к чему придраться, и санкции останутся.

Хотя, безусловно, нам было бы выгодно открытие рынков для нефтегазовой и атомной отрасли, но это единственное, где надо отменить [санкции]. Без SWIFT мы проживем, но вреда от его подключения тоже не будет.

— Будет ли означать нынешняя победа Трампа на выборах и успех на международной арене как миротворца окончательный крах глобализации? Или у транснациональных элит есть свой козырь в рукаве?

— Сейчас глобалисты находятся в нокдауне, но это не нокаут. У них еще очень великие ресурсы, и это ресурсы негосударственные. Поэтому одна из основных проблем Трампа — как наложить лапу на средства больших транснациональных фондов. А если он не сможет, то они будут финансировать антитрамповскую политику в США. Либо же они поставят всё на гражданскую войну в США. Но тогда им нужно делать войну не холодную, а горячую. Потому что в горячем конфликте шансы есть у обеих сторон.

— Во время нашей прошлой беседы вы не исключили, что украинский конфликт может оказаться первым в череде более серьезных вооруженных столкновений. Какие точки напряжения есть сейчас?

— Очевидно, Африка — это зона конфликта, где сейчас сталкиваются интересы России, Франции, Великобритании и Китая. Хотя, возможно, что после завершения [СВО] сама собой разрешится ситуация в Центральной Африке. Безусловно, никуда не исчез Тайвань, но теперь уже понятно, что большого конфликта США и Китая стоит ждать к 2032−2033 годам. Юго-Восточная Азия — тоже зона риска. Страны АСЕАН за последние годы практически полностью, на две трети, перешли на американскую позицию, и поэтому антиевропейские действия США их испугают. А если их испугают американцы, они будут обращаться к Китаю. И не забудьте Бирму, она же Мьянма, — там есть риск гражданской войны и риск внешней войны.

Никуда не делся ближневосточный кризис, который в любой момент может перейти в гораздо более острую стадию. Возможная зона конфликта в Австралии и Новой Зеландии, которые транснационалы готовили как точку следующего перебазирования основных капиталов в случае кризиса в США. Трамп очень интересуется Канадой, а любые изменения в Канаде будут транслированы на Австралию и Новую Зеландию. Есть ещё Южная Америка, где есть свои внутренние конфликты, и они будут развиваться от плохого к худшему. Прежде всего это касается Аргентины и Парагвая, во вторую очередь — Бразилии и Перу. Поэтому, да, конфликты будут.

— Какова вероятность горячей войны России и Европы?

— Один процент. Европа не едина. У Польши одна позиция, у Сербии другая, у Венгрии третья. Австрия позицию не выработала. А вариант нападения на Россию силами Польши, стран Прибалтики и Финляндии вызывает смех. Я уже не говорю о том, что финский и прибалтийский плацдарм НАТО не удерживаем ни при каких обстоятельствах в войне, даже если воюет НАТО целиком с американцами. А уж если американцы скажут, что они тут вообще ни при чем, то они [Европа] теряют Прибалтику и Финляндию сразу, после чего у Польши возникают серьезные проблемы.

Германия уже заявила, что не вмешается в эту войну. А Франция, наверное, и рада бы при Макроне. Но практически нечем. Разве что возникнет новая Жанна д'Арк, которая объединит всех во имя борьбы за глобалистские ценности. Но, если честно, в это никто всерьез не верит, потому что в самой Европе [никого подходящего на эту роль нет]. Разве что могу посоветовать избрать Грету Тунберг.

— Ранее вы высказывали мнение, что конфликт на Украине ускоряет распад глобализации на мир, состоящий из нескольких макрорегионов. Этот прогноз реализовался?

— За это время стало понятно, что Европа не реализует макрорегиональный проект. Великобритания не может уже его реализовать из-за пропущенного времени и сделанных ошибок. США при Трампе именно это и делают. Китай остается региональной державой. Удалось затормозить создание российского макрорегиона, но не остановить это.

Турция очень неплохо выиграла на предыдущем такте, но Эрдоган оказался точно так же, как Европа, не готов к резкому ускорению темпа игры, который задал Трамп, и за последний месяц он довольно много утратил. При этом сильно улучшилась позиция Саудовской Аравии, что автоматически означает ухудшение позиции Турции. С Китаем случилось то же самое, что с Англией на Генуэзской конференции: он слишком долго ждал, чтобы занять позицию и, например, предложить свои услуги [посредника], а сейчас его услуги, оказалось, не нужны.

— Что придет на смену макрорегионам? Какая картина будущего у команды Трампа и есть ли она у России?

— Концепция будущего есть общая у всех. Так или иначе, никакого будущего до выхода в космос, до создания космических поселений, способных воспроизводить себя, никаких вариантов нет: будут те или иные макрорегионы. Но я думаю, что уже к концу 2060-х, началу 2070-х годов XXI века у нас появятся периферии, и дальнейшее развитие будет идти не с земли, а из самой периферии, то есть колонии будут рождать колонии, как было в той же Древней Греции.

И вот когда произойдет это, возникнет другая структура — периферия-метрополия, и метрополия будет организована точно не по макрорегиональному принципу. Тогда произойдет определенная глобализация, но суть этой глобализации будет именно в том, что будет очень сильный вызов со стороны периферии, технологический и научный, хотя людей там будет чрезвычайно немного. Но чтобы до этого дожить, нужно не скатиться в ядерную войну — не уничтожающую человечество, а просто резко отбрасывающую нас в прошлое.

На самом деле, самое большое изменение, которое случилось за эти два года, для нас — это четкое понимание, что если раньше мы говорили, [что будет] или фазовый переход, или фазовая катастрофа, то теперь мы понимаем, что катастрофа и переход спутаны, это один и тот же процесс, что связано с развитием искусственного интеллекта, с очень большой плотностью населения, с высокими энергиями, которыми владеют люди. Но это совершенно отдельный рассказ, не менее длинный, чем-то, о чем мы сейчас говорили.

* Движение признано экстремистским и запрещено на территории Российской Федерации

Галина Бояркова,
«Фонтанка.ру»